– Ну, это я знаю. Кстати, вы-то с мужиками собираться будете? – поинтересовался Тарас.
– Планировали, – осторожно ответил Антон и посмотрел на Остапенко.
Тот без тени сожаления одобрительно покачал головой.
– Молодцы! Передавай всем привет. Ролики мне потом принесёте? Тоже посмотреть охота: Вадик – красава, классно их монтирует.
– Принесём конечно, – пообещал Соболев с облегчением.
– Ладно, у тебя, наверное, дел по горло.
– Да, к старикам моим заскочить надо: Машу хотел с родителями познакомить.
Тарас хлопнул Антона по плечу и подмигнул:
– Давай знакомь. Дело хорошее.
Уходил Соболев с лёгким сердцем, слегка обескураженный, как больной друг смог поменяться за несколько дней.
Тут же в машине он набрал Косова:
– Андрюха, я тут подумал, чё нам в спортбаре сидеть?! Давайте соберёмся у Остапенко! Да ты погоди, ты послушай…
* * *
Новое платье Серафимы оценили все. Особенно мужчины. Чёрное, с кружевом, с полуоткрытой спиной, оно замечательно сидело по фигуре.
Ярыгин присвистнул и обратился к жене:
– Яночка, смотри, какие очаровательные барышни работают у нас. Теперь ты понимаешь, почему наша клиника процветает?! На ресепшене клиентов сражает обаянием Виктория, а потом они попадают к Серафиме Георгиевне. И всё!
– Аркадий Ильич, как всегда, шутит, – заметила Сима, проходя на свободное место за столиком.
Атмосфера была душевная, играла живая музыка, кто-то уже танцевал, кто-то травил байки и веселил соседей по столику. В прошлом году «яранговцы» праздновали на базе отдыха в лесу, нынче проводы старого года решили устроить в уютном ресторанчике «Венеция». Кухня была что надо. Красное вино гости тоже оценили. Два часа пролетели незаметно.
Вдруг к Серафиме подошёл официант и наклонился к её уху:
– Вас там спрашивают. Я готов проводить.
– Кто меня спрашивает?
– Солидный мужчина ожидает вас у выхода. Он не представился.
Серафима встала из-за столика и пошла за официантом. Солидным мужчиной оказался Забелин.
– Сима, ты восхитительна! – не удержался он.
– Добрый вечер, Дмитрий Николаевич! Мимо проезжали?
– Да нет, красавица, я за тобой.
Серафима искренне удивилась:
– Даже так?
– Выручай, Серафима Георгиевна! В мэрии приём по случаю Нового года, сказали, не пустят без спутницы… Жены у меня нет, подруги тоже. Вся надежда только на тебя.
Новицкая осмелела, откровенно разглядывала Дмитрия: «Ага, спутницу он найти не может! Бабы вешаются гроздьями: мужчина молодой, красивый, богатый. Что за игру с ней он затеял?»
– Нет, Дмитрий Николаевич! Вам придётся поискать кого-нибудь другого. После «Венеции» я поеду домой отдыхать. Тем более что я выпила вина…
Вдруг он сильным движением привлёк её к себе, одной рукой поддерживая затылок, другой обхватив за талию. Серафима и охнуть не успела – его лицо оказалось рядом с её лицом.
– Тебе так нравится играть со мной?
– Я… Я не играю, – испуганно пролепетала она.
– Тогда почему ты избегаешь меня?! – задал он очередной вопрос, сверля её пронзительным взглядом холодных голубых глаз.
– Просто не хочу, – растерялась девушка и попыталась вырваться из его хватки, упёршись кулачками ему в грудь.
Кажется, её сопротивление только подогрело его. Рука Забелина с затылка соскользнула на шею, одно движение навстречу – и его губы завладели её губами. После Дмитрий нехотя отпустил девушку.
Освободившись, она тут же отшатнулась от него и с негодованием произнесла:
– Вы так всегда решаете проблемы?
– Как?
– Наглостью и силой?
– Обычно женщинам нравится решительность мужчины, – возразил он, оправдывая свой поступок.
– Вы меня с кем-то путаете, Дмитрий Николаевич! А теперь позвольте мне уйти, меня ждут.
Новицкая повернулась и не спеша удалилась в зал.
Забелин проводил взглядом точёный чёрный силуэт и процедил:
– Как же к тебе подобраться?..
* * *
Просторная квартира Остапенко едва вместила всё автогоночное братство. Неожиданное нашествие друзей и знакомых стало приятным сюрпризом для Тараса. Они ввалились шумные, весёлые, то и дело подкалывающие друг друга, с ящиками пива. Передвинули его кровать, принесли большой стол из гостиной.
– Эй! Я вам не мешаю? – поддел их хозяин квартиры.
– Так, самую малость. Ты лежи, лежи, мы сами тут всё организуем, – сказал кто-то на автомате.
– Лежу-лежу… – не сдержался Тарас и засмеялся.
Когда мужики поняли, что сморозили, раздался громкий гогот: все, включая Остапенко, оценили шутку.
– Прости, друг, неловко вышло. Уж больно ты не похож на больного.
– Да ладно, мужики, я сам никак не привыкну.
На него выплеснули все новости, накопившиеся в его отсутствие, сдабривая незлыми шутками и пивом. После смотрели видеоролики, смеялись и комментировали их. Ну и, конечно, провожали старый год. Потом долго расходились, очень неохотно, потому что праздник удался (даже лучше, чем в спортбаре) и настроение у всех зашкаливало.
Наконец в квартире воцарилась тишина. Неслышно вошла Вера Ивановна.
– Хорошие у тебя друзья! Всё за собой прибрали, даже наш мусор вынесли.
– Да, что есть, то есть…
– Ну, давай все процедуры сделаем, да я пойду?
Тарас в знак согласия кивнул головой.
«Бравировал перед мужиками, типа крутой, а сам без няньки нужду справить не могу…» – с грустью подумал он. Спад настроения не остался незамеченным внимательной Верой Ивановной.
– Не грусти. Это просто усталость: вон сколько впечатлений за день!
Все процедуры заняли минут двадцать. В конце сиделка заставила его сменить футболку.
– Надень-ка свежую. Та, что на тебе, вся в поту.
– Она в пиве, – усмехнулся Тарас, вспомнив мужские посиделки, но футболку переодел.
– Что, Сима не забегала?
– У неё сегодня на работе корпоратив. Уже, наверное, закончился.
– Так позвони, узнай.
– Я её телефона не знаю, а она моего, – вдруг понял Остапенко и обозвал себя последним болваном. – Хотя… Если позвонить в «Яранг»…
И, не договорив, он уже набирал телефон ветклиники.
– Добрый вечер, девушка, будьте любезны, мне нужен номер телефона доктора Новицкой.
– К сожалению, мы не даём телефоны сотрудников без их согласия.
– Ну, это правильно, – одобрил он. – Тогда… Вы можете сами её набрать и попросить позвонить Тарасу? А номер я вам сейчас продиктую.
– Да, это я могу.
Серафима перезвонила сразу:
– Тарас! Что-нибудь случилось?!
– Да нет, просто хотел услышать твой голос, а номер телефона твоего не взял, вот и пришлось окольными путями…
– Уф, а то я уже успела испугаться.
– Ты сейчас где?
– В гардеробе, пальто надеваю. Вечеринка закончилась, все разъезжаются по домам.
– Ты тоже домой?
– Ну да, – ответила девушка. – А куда ж мне ещё?!
– Например, ко мне, – вдруг вырвалось у Тараса, и он поспешил аргументировать нагловатое предложение: – Сегодня ещё не виделись…
Серафима молчала в трубке.
– Потом я тебя на такси отправлю, если ты, конечно, не устала…
– Предложение, конечно, заманчивое, только… – заговорила девушка.
– Только что?
– Тарас, я выпила пару бокалов вина. Как ты относишься к пьяным женщинам? – поинтересовалась она.
– Никак я к ним не отношусь, я же мужчина! – отшутился Тарас. – Приезжай, пьяная женщина. Кстати, я тоже с друзьями пива выпил.
– Ты? С друзьями? Где?
– Вот приедешь – расскажу. И ещё, сохрани, пожалуйста, мой номер телефона. Мало ли что!
* * *
Серафима звонила в дверь уже третий раз: никто не открывал. Тогда она набрала номер Тараса:
– Я топчусь под дверью, меня не впускают, – жалобно протянула она.
– А ты дверку толкнуть не пробовала? Сделай милость – поднапрягись, – веселился в трубке Тарас.
– Он ещё издевается, – проворчала Серафима, заходя в прихожую.
Потом она сняла пальто и направилась прямиком к нему в комнату.
– А где Вера Ивановна?
Тарас молчал и пристально разглядывал Новицкую.
– Вера Ивановна, говорю, где?
Наконец он заговорил:
– Домой ушла, утром придёт.
– А дверь?
– Открыта. Какой смысл запирать? В квартире грабить нечего, а самое ценное лежит перед тобой.
Девушка улыбнулась.
– Тебе говорили, что ты очень красива в этом платье? – вдруг сказал Тарас.
– Говорили…
– Жаль, что я не первый. – Потом, помолчав, добавил: – И вообще, жаль…
– Что жаль? – не поняв, переспросила Сима.
– Жаль, что не могу дать тебе того, чего ты заслуживаешь, – неожиданно признался он. – Раньше мог, но не хотел. Теперь хочу, но не могу.
Серафима опустилась на краешек кровати.
– Ты ничего мне не даёшь? Неправда! С тобой я другая: нежная, хрупкая, лёгкая, счастливая. Ты, понимаешь, ты меня делаешь такой! У меня нет таких ощущений рядом с другими мужчинами. Разве это не ценно?!
– Этого слишком мало, – с горечью возразил он.
– У кого-то нет и этого…
Тарас посмотрел в её удивительные карие глаза долгим взглядом и еле слышно сказал:
– Иди ко мне…
Она смущённо опустила глаза и чуть наклонилась. А дальше её подхватили сильные и удивительно нежные руки. Она не поняла, как оказалась в его объятиях, и из них не хотелось вырываться. Наоборот, хотелось, чтобы он, ласково прижимая к себе, тихонько перебирал её шелковистые волосы и смотрел в глаза. Осмелев, она обвила руками его шею и, когда он нашёл её губы, поняла, что пропала… За одним поцелуем следовал другой… Серафима уже не понимала, как раньше могла жить без этой всепоглощающей нежности? Она не помнила, как погас свет, как кружевное платье оказалось на полу. Только прикосновения рук и губ да дивная пульсация тела отпечатались в её памяти в эту ночь…
* * *
Забелин так и не пошёл на приём к мэру. Его секретарша позвонила, извинилась за отсутствие босса, сказав, что тот не успевает, что у него самолёт во Францию. Это была неправда. Самолёт Забелина вылетал только сегодня в два часа дня. Дмитрий отлично выспался, сходил в бассейн, выпил кофе. Он не любил суету. Его багаж был не только собран – он уже со вчерашнего вечера находился у него в машине. Оставалось несколько мелких дел. Например, заглянуть к Остапенко – вручить ему небольшой подарок.
Лифт поднял его на восьмой этаж. Дверь была не заперта.
«Значит, сиделки ещё нет», – смекнул Забелин, снял ботинки, куртку и зашёл к Тарасу.
То, что он увидел, заставило его остолбенеть. Они безмятежно спали рядом, лицом к лицу… Тарас – на спине, повернув голову к девушке и обняв её. Она заснула на боку, прижавшись к нему, положив голову на его плечо. Рука девушки покоилась на груди Тараса, тёмно-каштановые волосы рассыпались по обнажённым плечам. То, что это Серафима, не вызывало никакого сомнения: небрежно брошенное чёрное кружевное платье было слишком узнаваемо, а каштановые шелковистые локоны он ещё вчера держал в своей ладони, при всём желании он не мог их ни забыть, ни спутать…
Что? Что он сделал не так? Где он допустил ошибку? Он увлёк Остапенко работой, карьерой так, чтобы тот вообще не думал об отношениях. Подсунул красавицу Лику, сыграв на тщеславии и мужских инстинктах. Он сделал всё, чтобы гордая Новицкая, испытав боль, возненавидела его. Потом страшная травма… Правда, Тарас стал инвалидом без его стараний, по воле случая. Но всё это вкупе должно было проложить между ними пропасть. И вот сейчас он наблюдает, что его гениальный план рухнул. Забелин не мог понять: чем этот парень зацепил её? Чем заслужил её любовь? Почему она сочла более достойным его, парализованного калеку?! А он, процветающий бизнесмен, оказался отвергнутым!
Тарас открыл глаза и увидел, как нежданный гость странно смотрит на них. Осторожно, чтобы не разбудить, он взял сползшую простыню и прикрыл девушку. С минуту Забелин смотрел на счастливую парочку, а потом… Потом его затрясло: гремучая смесь из обиды и ненависти требовала выхода наружу. Дмитрий понял, что эта энергия неуправляемая, что, если он оставит её внутри, его самого разорвёт. Он успел выскочить в прихожую. Жар, вырвавшийся огромной волной, вылился в сильнейший скачок напряжения.
В квартире Тараса и у соседей многоквартирного дома сгорели все электроприборы, включённые в сеть. Встали оба лифта. Люди в панике открывали квартиры, выбегали на лестничные клетки. Застрявшие в лифтах возмущались и звали на помощь. Забелин спускался по лестнице, мир копошащихся людей с их проблемами ничуть его не трогал. Другое занимало его мысли. И это другое – странное, нерациональное, непонятное для него чувство. Любовь. Откуда она приходит? Как её зажечь в другом человеке? Ведь он так и не смог. И это его напрягало, бесило, лишало уверенности. Первый раз он проигрывал и проигрывал человеку…
Сейчас мыслить спокойно он был не в состоянии. Забелин понимал, что ему нужно хорошенько всё обдумать, а для этого надо сменить обстановку и окружение. А ещё лучше остаться наедине с собой. Впереди его ждала Франция, снежные Альпы и несколько дней покоя.
* * *
Она просыпалась долго. Сначала зашевелилась её рука на его груди, потом девушка перевернулась на другой бок, её голова переместилась с плеча на его руку, и Тарас уже не смог ею обнимать спящую. Потом и вовсе перевернулась на живот. Остапенко усмехнулся: «Какое счастье так крутиться! А ты лежи, как истукан, в одной позе – на спине, да ещё в каркасе!» Серафима снова перевернулась, теперь уже на спину. Изогнувшись, с наслаждением потянулась и открыла глаза. Удивлённо огляделась по сторонам, встретилась взглядом с Тарасом. Лицо её вспыхнуло ярким румянцем смущения, и она натянула простыню до подбородка.
– Хорош стесняться: ты прекрасна! А при дневном свете – особенно. Я тобой уже давно любуюсь. Кстати, не я один. Тут Забелин приходил.
– За… Забелин?! – запинаясь от волнения, еле выговорила она.
– По-моему, мы его смутили: выскочил, как ошпаренный.
– А зачем он приходил? – осторожно спросила девушка.
– Подарок приволок. Вот на фига? Самый главный мой подарок лежит рядом и прячется под простынкой…
С этими словами Остапенко отрыл Серафиму в складках постельного белья и ловким движением водрузил на себя сверху.
– Видишь, какой тебе достался горе-любовник: только на спине и могу обнимать…
Он нежно коснулся её губ, предчувствуя долгий поцелуй. Тут хлопнула входная дверь, и Серафима со скоростью дикой кошки спрыгнула с кровати, подхватила свои вещи и бросилась в ванную комнату. Не ожидавший от неё такой прыти, Тарас зашёлся от хохота. Через пять минут она, уже одетая, чинно выплыла из ванной.
– Доброе утро, Вера Ивановна!
– Я гляжу, тут весело у вас! – вместо приветствия произнесла запыхавшаяся сиделка и заулыбалась. – А то, кого ни встречу, все жильцы хмурые. Возле дома аварийка, лифты не работают…
И она прошла на кухню. Серафима же вернулась в комнату.
– Ну, я пойду. С Волчком гулять надо. А к вечеру мы к тебе заглянем…
Тарас без слов взял её руку в свою, погладил её пальцы, затем отпустил.
* * *
Когда Серафима вернулась домой, Волчок хоть и обрадовался, но глядел не неё с лёгким с укором: «Где бродила?!»
– Не злись, – обняла она собаку, – сейчас гулять пойдём.
– Так мы только с улицы, – отозвалась Маша. – Что нам, загулявшую мамку ждать, что ли?!
Серафима посмотрела на подругу: та пеняла ей в шутку, в глазах горели бесячьи искорки.
– Как я посмотрю, родители Антона тебя не съели… – поддела подругу Серафима.
– Сим, – тихо сказала Машка, – мне Соболев при родителях предложение сделал…
– А ты? – обрадовалась за подругу Новицкая.
– А я обещала подумать, – важно произнесла та, а потом засмеялась: – Конечно я согласна, но надо же немного повыкобениваться. Сегодня в новогоднюю ночь сознаюсь.
Видимо, счастливой Машке было не с кем поделиться, пока не пришла Сима, и сейчас её просто несло:
– А родители у Антона хорошие, простые люди, без закидонов. Знаешь, они боялись, что сын приведёт кого-то вроде Лики. По-моему, они выдохнули, увидев меня, и то, что я на последнем курсе ветеринарной академии, их ничуть не смутило. А ещё у Антона есть шикарный кот Филимон – огромный! Мы с ним тоже поладили.
– А ещё у них есть морские свинки… – уже веселилась Серафима.
– Ка… Какие свинки? – не поняла Маша.
– Шучу. Ты когда уезжаешь?
– Уже скоро. Меня Антон увозит, куда – не сказал. Говорит, что там очень красиво…
– Надевай моё платье – вчера купила. Посмотри, как сидит.
– Платье шикарное, только я в него не влезу, – разочарованно протянула подруга.
– Влезешь. Оно тянется. Пошли мерить.
– А ты в чём праздник встречать будешь?
– А я бежевое надену. Зря, что ли, ты мне его покупала, – ответила Серафима с загадочной улыбкой.
– Ты встречаешь Новый год… с Тарасом? – только сейчас дошло до Машки.
Вместо ответа Серафима опустила глаза и покивала.
* * *
До дома Остапенко Серафима с Волчком добрались с комфортом. Зная, что не все такси берут пассажиров с животными, Тарас позвонил своему другу. Тот приехал, забрал «ценный груз», ни капли не возмущаясь, что девушка с собакой. На заднем сиденье Серафима заметила детское одеялко, всё в шерсти.
– У вас тоже собака?
– Овчарка. Девочка.
– То-то я смотрю, Волчок довольный такой, – засмеялась Серафима.
Лифт по-прежнему не работал, Андрей забрал у неё сумку с вещами и поднял на восьмой этаж.
Зайдя к Тарасу, отрапортовал:
– Ценный груз доставлен. Свечи тоже купил. Слушай, как вы Новый год будете праздновать без электричества?! Ни телик посмотреть, ни музыку послушать.
– Ты за нас, Андрюха, не беспокойся. Мы найдём чем заняться, – улыбнулся Тарас. – За доставку груза отдельное спасибо!
От чая Андрей деликатно отказался. Серафима проводила его до двери, поблагодарила, сунула ему в дорогу пакетик с выпечкой. Парень с неподдельным интересом посмотрел на девушку Тараса, вздохнул, поздравил с наступающим и вышел.
Серафима переоделась в домашний халатик и заперлась на кухне. Вера Ивановна занималась Тарасом: вымыла голову, помогла с гигиеническими процедурами. Волчок сидел рядом с кроватью и подглядывал.
– Ладно, ты мальчик, тебе можно, – добродушно разрешил Тарас.
Наконец сиделка освободилась, оставила Остапенко одного и пришла к Серафиме на кухню. Та заварила ей чай, сделала бутерброд с маслом и сыром.
– Вера Ивановна! Трудно быть сиделкой?
– Ну когда как. Сложно в эмоциональном плане. Обычные больные рано или поздно выздоравливают. А такие, как Тарас, с переломами позвоночника, навсегда к кровати и инвалидной коляске прикованы. Им очень сложно это принять, а нам – видеть их отчаяние. С Тарасом вначале было трудно: он жить не хотел, замкнулся, апатия началась. Ты его к жизни вернула. Все его жалели, а его не надо жалеть. Его надо просто любить и относиться как к мужику. Многие пытались взбодрить. У тебя одной получилось.
– А в плане ухода за больным? – не унималась Серафима.
– Ты это к чему спрашиваешь? Он тебя не примет в качестве сиделки. Тарас очень стеснительный. Сейчас, конечно, большой выбор разных приспособлений: памперсы, ванночки, кремы, масла. Многое он сам делает, он просил – я ему показала. Он вообще очень дисциплинированный: лекарства вовремя пьёт, тело, где достаёт, массирует, гимнастику делает. Знаешь какие больные бывают? Весь мозг тебе вынесут. И то не так, и этак не так. Я считаю, мне с ним повезло.
– Спасибо вам, Вера Ивановна! Это нам с вами повезло.
– Я сегодня поздно вечером уйду, а утром вернусь. Хорошо, что ты рядом! А то в темноте да одному тоскливо.
– Главное, что плита с духовкой работают.
– Что это так вкусно пахнет?
– Курочка с картошкой в фольге.
Время от времени Серафима забегала к Тарасу, сидела у него на кровати, смотрела, как он читает, и снова убегала к плите. Волчок тоже сделал попытку забраться на кровать.
– Куда?! – пристыдила она пса.
Волчок умильно посмотрел на хозяйку, не понимая: «Тебе можно, мне нельзя?!»
– Тебе – нельзя! Ты – собака, умная и породистая!
Пёс послушался, спрыгнул с кровати и лёг на полу.
– Вот это дрессировка! – поразился Тарас.
– Нет, это не дрессировка, – пояснила Сима, – это – взаимопонимание. Вот смотри!
Она села на пол и сказала:
– Мамочка пришла с работы, мамочка устала. Кто её пожалеет?
Пёс подошёл, прижался боком и лизнул хозяйку в лицо.
Тогда Серафима вытянула ноги и пожаловалась:
– Как у меня ножки замёрзли! Кто ножки маме согреет?
Волчок подошёл и лёг на ноги сверху, согревая их своим мехом.
Тарас был в шоке:
– Вам можно в цирке выступать!
– Волчок! Пошли на кухню, курочку проверим!
Пёс, опережая хозяйку, ринулся на кухню, девушка поспешила за ним.
Электричество так и не дали. Салаты Серафима нарезала уже в сумерках, а сервировала стол при свечах. Когда праздничный стол был готов, она переоделась и вышла в нарядном платье, которое Тарас сразу узнал. Волчок тоже выглядел франтом: на его шее красовался чёрный галстук-бабочка.
– Слушай, а почему ёлку не нарядили? Если б знала, принесла бы.
– С некоторых пор у меня на ёлки аллергия, – поменялся в лице Тарас.
– А искусственную?
– На искусственные – тем более!
Серафима не стала больше расспрашивать, принесла шампанское.
– Давай открывай! Будем старый год провожать… Он был сложный, но хороший. И пусть все проблемы и беды останутся в нём!
Остапенко не стал ничего говорить, он просто взял её руку и поцеловал ладонь. Приближалась полночь. До Нового года оставались считаные минуты. Бокалы были снова наполнены до краёв.
Серафима стала отсчитывать:
– Один… Два… Три…
После каждой цифры Волчок громко лаял. Тарас смеялся до слёз.
– Одиннадцать… Двенадцать! – досчитала она под звон бокалов. – С Новым годом!
Тарас наклонил девушку к себе и поцеловал. В соседних домах на балконах затрещали ракетницы. Во дворе с шумом и свистом рвались в небо стрелы салюта, раскрываясь в вышине ослепительными цветами. Они лежали рядом, обнявшись, смотрели, как ярко горит пламя, как плавится воск, и не было ни прошлого, ни будущего – только здесь и сейчас…
* * *
Второе января она никогда не забудет… Утром, оставив Волчка дома, Серафима поехала к Тарасу. Сырники она напекла дома и привезла собой. И не зря: в прихожей стояли чужие ботинки, у Тараса был гость.
«Кто-нибудь из ребят заехал поздравить…» – подумала она.
Микроволновка не была включена в сеть, как телевизор, и поэтому уцелела. Серафима подогрела сырники, переоделась в длинное домашнее платье, приготовила чай. Водрузила всё на поднос и, толкнув дверь ногой, вошла в комнату. Гостем оказался Стас Бородин.
– Привет гоночной элите! – поприветствовала она мужчин и поставила поднос на столик. – А я вам чай принесла.
Реакции не последовало. Она посмотрела на обоих: и Стас, и Тарас были напряжённые.
– Сима, выйди, пожалуйста. У нас тут мужской разговор, – сухо попросил Остапенко.
– Хорошо, – сказала она и вышла.
Ей стало отчего-то тревожно, и она осталась в коридоре. Мужчины разговаривали громко, прислушиваться не было необходимости.
– Стас, я знаю тебя уже не первый год. Ты ничего не говоришь и не делаешь просто так. Тебе что-то надо от меня?
– Да. Только ты сразу не заводись, ладно?
– Я постараюсь.
– У тебя есть отлаженная гоночная машина. Тебе она уже не понадобится. Почему бы не продать её? Например, мне? Забелин вчера звонил, он даёт беспроцентный кредит на покупку машины.
– Тогда в чём проблема? Посмотри на рынке, найди, какая нравится, хоть «мицубиси», хоть «субару», да сделай под себя.
– Зачем что-то искать?! У тебя в гараже пылится готовая соревновательная тачка. Чего ты упираешься?! Ты на ней всё равно уже выступать не сможешь, а я могу на ней гонку выиграть в Прибалтике… Деньгами не обижу, ведь тебе, я полагаю, деньги сейчас очень нужны?
– Вон пошёл! – с искажённым от гнева лицом взорвался Тарас. – Рано вы меня списали!
– Подумай, когда успокоишься, я дело предлагаю, – уязвлённый Стас старался казаться спокойным.
– Это моя машина! И она меня дождётся!
– Ну, это вряд ли… Ты извини, конечно, но тебе нужно думать, скорее, о качественной коляске.
– Уходи! – распахнула дверь Серафима. – Убирайся! Чтоб ноги твоей не было в этом доме!
Она хлестала и хлестала его словами:
– Неудачник! Ты и мизинца Тараса не стоишь!
Бородин вспыхнул, как порох:
– Молчала бы уже, подстилка! Моделька им побрезговала, так ты подобрала? Зачем только – не пойму. Ведь он ни в спорте, ни в постели больше ничего не сможет…
– Уходи! – с презрением повторила она и брезгливо отошла от двери, давая пройти.
Бородин вышел, молча оделся и ушёл, хлопнув дверью. В квартире воцарилась жуткая тишина. Серафима опустилась на пол без сил, слёзы текли по её щекам: она понимала, что её мужчина морально раздавлен, и не знала, чем помочь. Посидев, Серафима встала и побрела в комнату.
Он лежал, одна рука откинута в сторону, другая закрыла лицо. И не шевелился. Сима осторожно опустилась на краешек кровати. Тарас молчал. Молчала и она.
– А ты знаешь, этот мерзавец прав. Наверное, я так и сделаю.
– Как? – робко спросила она.
– Продам машину. А тебя отпущу… Тебе семью надо, детей.
У Серафимы задрожали губы.
– Значит, позволишь растоптать себя? – вдруг услышал он её стальной голос. – Ты собрался сдаться после того, как этот ублюдок оскорбил тебя, унизил твою женщину?
Новицкая гордо выпрямилась.
– Ты даже не начинал бороться! – бросила она ему в сердцах.
– Как?! Как бороться? – выпалил он с отчаянием.
Вдруг яркой вспышкой в голове её пронёсся недавний странный сон. Серафима взглянула на свои ладони.
– А вот как! Мы восстановим спинной мозг. Ты встанешь на ноги!
– Кто это «мы»? – оторопел Тарас.
– Ты и я, – спокойно и уверенно сказала она. – Мало кто верил, но у меня получилось с Волчком!
– Сима! – устало произнёс Тарас. – Только я – не собака!..
– Правильно! Ты человек! А значит, шансов на выздоровление гораздо больше. И начнём прямо сегодня, к чему откладывать?
Она смотрела ему в глаза и передавала свою уверенность: «У нас всё получится!»
* * *
Она массировала его ноги исступлённо, словно его болезнь была её личным врагом, проминая каждую мышцу, заставляя суставы шевелиться. Тарас видел, как она устаёт, как капельки пота выступают на лбу и шее.
– Сим, давай сделаем перерыв!
– Это ещё зачем?!
– Ты не понимаешь? Мне больно смотреть, как ты надрываешься!
– Вот начнёшь чувствовать ноги, надрываться будешь ты, а я уйду на заслуженный отдых, – не останавливаясь, пообещала она. – А пока смирись! Да, и ещё… Привыкай к мысли, что скоро мы перейдём к массажу ягодичных мышц, кишечника и мочеполовой системы.
– Нет!
– Да! – безапелляционно сказала она.
– Нет! – упрямо повторил Тарас.
– Ладно, я не буду уговаривать. Если ты не планируешь сам ходить в туалет, если тебя не напрягает импотенция, то пожалуйста: можно ничего из вышеупомянутого не делать.
– Напрягает! – с досадой буркнул Тарас.
– Тогда не фыркаем, не конфузимся и выполняем все рекомендации врача.
– Ветеринара, – поддел он.
– Да! Ветеринара! – подтвердила Серафима. – Что поделаешь, если человеческие врачи ничего нам предложить не могут.
И она ободряюще поцеловала спорщика в лоб.
– А сейчас я сниму каркас, а ты осторожно перекатишься на живот. А то мне тяжело тебя, зайку, двигать.
Она утаила, что сразу после новогодних праздников нашла хирурга, который оперировал Тараса.
– Добрый день! – поздоровалась Новицкая, появившись на пороге ординаторской. – Вы Корнеев Игорь Борисович?
Доктор отдыхал и обедал. Он жестом пригласил гостью к столу и предложил чаю.
– С удовольствием! – улыбнулась Серафима. – Прямо как у нас в клинике: островок отдыха, и – на передовую…
– В клинике? – заинтересовался тот.
– В ветеринарной, – уточнила девушка. – Я тоже врач, только у нас пациенты разные.
– И что привело очаровательную коллегу к нам?
– Травма Тараса Остапенко.
– Ах, вон оно что! – вспомнил Корнеев и вздохнул. – Там сложный случай: сделали всё, что смогли. Парень – молодой талантливый спортсмен. Очень жалко!..
– Игорь Борисович, – тихо сказала она. – Я восстановила функцию спинного мозга собаки с подобным переломом. Помогите мне разобраться со спецификой травм спинного мозга у человека. Всё, что знаете, все случаи в вашей практике. Конечно, так, чтобы я поняла…
Потом она достала из пакета все рентгеновские снимки и результаты МРТ Волчка и протянула хирургу.
– Восстановила функцию спинного мозга у собаки? Очень интересно! Рассказывай.
Корнеев отодвинул в сторону кружку с недопитым чаем и приготовился слушать, одновременно просматривая снимки.
Новицкая коротко поведала историю Волчка и добавила:
– Сейчас пёс почти здоров. Живёт у меня. Бегать, разумеется, я ему пока не даю, но гуляем по часу, а то и больше. И я… Сейчас по той же схеме я начала реабилитацию Тараса. Травма свежая, я подумала, что надо торопиться, через полгода уже может быть поздно.
– Удивительный случай! Невероятно! – в задумчивости произнёс хирург, не выпуская из рук и сравнивая первые и последние результаты МРТ. – Как вас зовут?
– Серафима.
– Вот что, Серафима, я расскажу всё, что вас интересует, договорюсь, чтобы Тарасу бесплатно раз в полтора-два месяца делали МРТ для контроля. Чем чёрт не шутит, может, и вытащим вашего гонщика.
Теперь она чётко знала точную локализацию травмы и причину, почему парализован Остапенко.
Положив ладонь на место травмы, она попросила:
– Теперь вспомни, как работали ноги, как ты ходил, бегал, приседал. А дальше мысленно представляй, что они здоровы и работают. Понял? Поехали!..
Остапенко почувствовал, как его тело налилось свинцовой тяжестью, словно растеклось. Сеанс длился больше получаса. Тарас задремал первым, потом и Серафима, уже без сил, уснула рядом, так и не убрав руку с его спины.
* * *
Утром выгуливала Волчка теперь Маша. Серафима к шести утра мчалась к пациенту. Час работала с ним, потом принимала душ, готовила завтрак. Потом они завтракали вдвоём. После Тарас её обнимал, и она мчалась на работу, а к нему приходил репетитор и два часа подтягивал английский язык: и разговорную речь, и грамматику. После обеда, обложившись учебниками и тетрадями, Остапенко выполнял домашнее задание, делал гимнастику и ждал Серафиму.
После клиники та заезжала к Тарасу, снова мучила его час, затем возвращалась в свою общагу, гуляла с собакой и уже без сил падала в кровать. Иногда, наоборот, после работы гуляла с собакой, потом ехала к нему и оставалась ночевать.
Диссертация застопорилась, научный руководитель укоризненно качал головой, на что Серафима только отмахивалась:
– Очень много работы в клинике.
Полтора месяца пролетели незаметно. Новицкая таяла на глазах. С таким графиком, имея нормальный вес, она схуднула на пять килограммов, и её вызвал Ярыгин.
– Сима, у вас со здоровьем всё хорошо?
– Да не жалуюсь. А что?! – удивилась она.
– И я, и коллектив, мы встревожены: от Серафимы Георгиевны скоро одни глаза останутся! Что, ещё одну животинку выхаживаете?
– Почти, – засмеялась Серафима, вспомнив про Остапенко: её умилило и развеселило сравнение.
«„Любимая животинка“, надо будет запомнить! А интересно, Тарас обидится, назови я его так?» – подумала Серафима.
Ярыгин внимательно посмотрел на смеющуюся девушку.
– Вы меня немного успокоили. Если что, Сима, обращайтесь.