Но, видать, зря он перерыв делал: чуть-чуть оставалось до вершины, самую малость, Капелька уже радостно вертелась у него на плече, как пальцы, уцепившие пучок травы, выдрали его с корнем, вторая рука попыталась схватить воздух, ноги дрогнули, и Ванятка с криком сорвался с обрыва.
Ящерка, заверещав от страха, вцепилась пастью в какую-то сухую былинку, лапками засучила, чтоб помочь мальчику, но куда там! Он полетел вниз, она осталась висеть на честном слове, мотаясь туда-сюда. Даже крикнуть не могла! Глаза выпучила, чтобы не свалиться, думать начала, как быть: вверх попробовать залезть или всё же вниз: первую помощь оказать? Ведь обещала матери защитить её чадо, а в результате что?! Сама, вишь ты, ловкая какая: болтается тут жива-целёхонька, а от парнишки, может, мокрое место осталось… Ой, как же ей нехорошо стало… Покраснела вся с головы до обрубка хвоста… Мысли разбежались… Пока заново их в кучку собирала, мимо Ваня пролетел. Ящерка глаза ещё больше вытаращила: как так?! Спустя мгновенье позеленела от радости: не сам, конечно, он пролетел, чай, не птица какая – сотни ласточек-береговушек клювиками в его одежду и волосы вцепились, да дружными усилиями не дали мальчонке упасть, подняли наверх, на траву опустили.
Ванятка сразу на ноги вскочил, начал птиц благодарить и кланяться. Ласточки ещё за уши его пощипали в наказание за прошлые проделки и разлетелись по своим делам – птенцов кормить надо, некогда тут с тобой любезничать! Мальчик с облегчением сел на травку: ноги-то всё ещё дрожали, как услышал какое-то мычание со стороны обрыва. Лёг на живот и осторожно подполз к самому краю. Глядь, а тут огромные глаза, того и гляди лопнут от страха! Он мигом с места сорвался, палку нашёл, другу протянул и вытащил её наверх. Капелька на спину повалилась, брюшко у неё бурно вздымалось, пасть открылась, глаза топорщились.
– Вот ты натерпелась из-за меня, – Ваня осторожно погладил её пальцем по лапке.
Ящерица хотела ответить, но ей так челюсти свело, что она решила промолчать. Отдышалась, вскочила:
– Ну что, идём? – сказала как ни в чём не бывало.
– Идём! – весело сказал Ваня.
В детстве страх смерти быстро отступает, новые переживания и впечатления заслоняют старые, как бы сильны они ни были. Поэтому друзья резво направились к чёрному лесу, беззаботно болтая. Впрочем, глаза у ящерки ещё долго выпученными были.
Заблудный лес не зря так назывался: многие, придя сюда за грибами или ягодами, за хворостом или дровами, тут и оставались, домой не возвращались, пропадали, одним словом. Блуд их водил, водил, да и уводил в самую чащу, а когда они в себя приходили, было уже поздно.
Это всё Ванятка ящерке рассказал, когда они под своды леса вступили. Недаром он издалека казался чёрным: до того густо росли деревья, все вперемешку – берёзы, ели, осины, сосны, дубы, что кроны их почти не пропускали солнца и внутри было темно, но не прохладно, как могло бы показаться, а душно.
– И куда же мы пойдём? – спросила Капелька. – Ведьма просто сказала, что Лазорита живёт тут. А где тут? Эгей! – крикнула.
– Эгей… эгей… эгей… – затихая, откликнулось эхо.
– Не кричи! – предупредил Ванятка. – Ауку разбудишь – заплутает нас. Вот видишь, показал на примятую траву, – тропинка, кто-то здесь проходил, пойдём и мы, может выведет хоть на поляну, хоть на просеку какую.
– Не возражаю, – ящерка заструилась по травке.
Долго ли коротко ли они так шли, смотрят: полянка, на пеньке сидит дедушка беловолосый, рядом с ним корзинка, полная грибов: и колосовики крепкие, и лисички весёлые, и сыроежки разноцветные, и подосиновики красноголовые. Сидит дедушка около такого богатства, голову повесил, вздыхает.
– Поздорову тебе, дедушка! – вежливо поприветствовал старика Ванятка, зря, что ли, мать с отцом велели старших уважать и почитать. – Не нужна ли помощь какая?
– Поздорову и тебе, внучек ласковый, – ответил дедушка и ещё больше пригорюнился. – Пошёл за грибками из деревни моей, чтоб сноху порадовать, охотница она у меня до жарёхи из грибов… Вон сколько набрал, а донести не могу, силы оставили. Вот и сижу, жду, может, какая добрая душа мне поможет, да до дома корзинку донесёт… – при этих словах старичок из-под густых бровей внимательно глянул на Ваню, но мальчик ничего не заметил: смотрел, как Капелька по грибам бегает и принюхивается, какой бы куснуть.
– Пошла вон, бесхвостая! – дед махнул рукой, чтоб прогнать ящерицу, но Ванятка остановил его:
– Не бойся, дедушка, она грибы не тронет! Капелька, уйди, я тебе сам грибов наберу, ежели хочешь!
Ящерица посмотрела на Ванятку и убралась из корзинки, чинно села на остатки хвоста.
– Ба, так это твоя ящерка? – удивился дед.
– Да, мы друзья, идём вместе по одному делу, – гордо заявил мальчик.
– По какому-такому делу, милок? Может, я помогу?
Ящерица зашипела и замахала лапками, но Ваня её не видел:
– Нам надо найти владения Лазориты, говорят, она здесь живёт. Но где – мы не знаем.
– Так в этом деле я вам помогу! – обрадованно сказал старичок. – Вы меня до моей деревни проводите, а рядом с ней и дом Лазориты увидите.
– Правда?! – Ваня и не думал, что так легко и быстро они найдут провожатого. – А где твоя деревня, дедушка?
– А там, – махнул он рукой, – на том конце леса. Вот туда надо идти.
– Далеко же ты забрался, дедушка, – удивился мальчик. – Веди нас, а я тебе буду корзинку нести.
И пошли они в самую чащу леса. Шли, шли, шли – никакого просвета не видно.
– Дедушка, скоро твоя деревня?
– Скоро, внучек, скоро, – ласково сказал старик и показал белой бородой направление. – Туда теперь идём.
Шли, шли, шли – забрели в самый бурелом, так что ногу некуда поставить.
– Что-то я немного заплутал, – пробормотал старик. – Надоть было в другую сторону свернуть.
Свернули в противоположную сторону. Шли, шли, шли – Ванятка устал корзинку из правой руки в левую перекладывать – а деревни всё не видать.
– Дедушка, туда ли мы идём? – жалобно спросил он.
– Туда, милок, туда, скоро придём, – старичок бодро шагал сам не зная куда.
Ваня тащился следом с корзинкой, которая весила уже целый пуд. Капелька забралась ему на плечо и зашептала в самое ухо:
– Ваня, мне кажется, этот старик из ума выжил!
– Почему?
– Да он не помнит, куда идти! То вправо, то влево – просто так поворачивает!
– Тем более надо ему помочь, он старенький, – рассудительно ответил Ванятка. – Сам он точно не дойдёт.
– Это ты не дойдёшь! – зашипела ящерка. – Еле ноги волочишь, а у нас ещё дел невпроворот! Нужен привал!
– Дедушка, давай отдохнём! – попросил Ваня. – Тяжёлая у тебя корзинка!
– Уморился, внучек? А давай-ка отдохнём! Почему бы и не отдохнуть! Вот и полянка хорошая, ручеёк плещется!
И правда, полянка была очень красивая, особую прелесть ей придавал родничок, бьющий из-под кочки. Ящерка и мальчик с удовольствием напились хрустальной водицы, потом Ваня достал картоху и огурцы, угостил старичка, и все начали снедать.
– Ваня, – продолжала шептать Капелька. – Странный дед. Очень странный!
– Да почему? У старичков может быть с памятью плохо, как у бабушки Богумилы: она только сказки и помнит, а поснедать забывает…
– Ваня, у него вся одежда шиворот-навыворот, ты глянь! Кто ж его из дома в таком виде выпустил?
Мальчик присмотрелся: и правда, у старичка вся одежда была вывернута наизнанку, да и завязана кое-как, наперекосяк. В памяти у него что-то слабо зашевелилось, как Лешего и Блуда обмануть…
– Я тебе говорю: тут нечистым пахнет! – продолжала убеждать его ящерица.
– Хорошо, я кое-что вспомнил, – прошептал Ваня, а громко сказал. – Я по нужде отойду ненадолго!
– Иди, милок, иди! – пробормотал дед.
Ваня ушёл за ближайшие кустики, повозился там и вышел в таком же виде, что и старик: одежду наизнанку вывернул, задом наперёд надел, всю перекосил, да ещё и картуз нахлобучил козырем назад. Уселся, достал варёное яйцо и предложил старичку:
– Будешь, дедушка?
У него глаза сверкнули, он яйцо выхватил, засунул в рот прямо так, в скорлупе, и невнятно пробубнил:
– Ну, прости, внучек, обознался, своего не признал! – развёл руками и буквально растворился в воздухе.
Ящерка ахнула, Ванятка вздохнул.
– Это что ж такое было? – удивилась Капелька.
– А то и было, что ты права, а я опять дурака свалял, – грустно сказал Ваня. – Права маманя: бестолковый я какой-то, неприметливый! Ведь первый признак Водилы какой?
– Какой? – ящерица слушала в оба уха.
– Одежда шиворот-навыворот, а я и смотрел на него, да не видел, – мальчик опять вздохнул. – Этак мы с тобой вообще до места не доберёмся, меня кто угодно надуть может!
– А яйцо зачем ему дал?
– Говорят, леший и его подручные большие любители варёных яиц, вот и проверил заодно… – мрачно ответил Ваня.
– Ваня, не тужи! Ты всё верно сделал! Стариков надо уважать, твоей вины в этом нет, это дед зловредный попался! – задорно сказала ящерка.
– Не дед, а Блуд или Водила, – поправил её мальчик.
– Ну, всё равно, как, Ваня, давай по яйцу съедим? – без перерыва предложила спутница.
– Ты какая прожора! – удивился мальчик. – Сама махонькая, а ешь ого сколько! Грибком закуси!
Они обернулись, а корзинки-то и след простыл. Ваня опять вздохнул:
– Ладно, давай съедим по яйцу.
Достал последние два, очистил, одно ящерке раскрошил, поискал, куда бы скорлупки бросить – не нашёл и ничего лучше не придумал, как кинуть их в воду. Сидят друзья, едят и вдруг слышат голосок тоненький:
– Меня мати породила, некрещёной схоронила!
– Это что? – посмотрели друг на друга.
– Гляди, там, на воде! – Капелька первой увидела.
В окошке родника по кругу крутились яичные скорлупки, а в них сидели маленькие-маленькие хорошенькие-прехорошенькие девочки.
– Кто это? – испуганно прошептал Ванятка.
Ладанка на шее тревожно стукнула, мальчик дотронулся до неё.
– Капелька, это что-то страшное, маманя весточку шлёт…
– Да смотри, девчоночки какие хорошенькие! – восхитилась ящерка. – Волосики золотые, кудрявые, глазки голубые, разве они могут быть опасны?!
– А ты послушай, что они поют!
– Меня мати породила, некрещёной схоронила! Меня мати породила, некрещёной схоронила! – распевали крохотульки, вертясь на скорлупе.
Лица их из хорошеньких постепенно превращались в страшные: аккуратные носики вытянулись и заострились, голубые глазки стали маленькими и злыми, из-за алых губ выглянули острые белые зубы.
– Некрещёные мертвяки, – прошептал Ваня. – Это мавки! Чур меня, чур! – он трижды перекрестился.
Мавки злобно расхохотались и умчались на своих корабликах из яичной скорлупы вниз по течению.
– Фух! – мальчик вытер вспотевший лоб. – Нечистый это лес, правильно в деревне говорят! Надо выбираться отсюда.
– Ваня, темнеет уже, куда мы пойдём? – забеспокоилась ящерка.
– Пойдём, куда вода поведёт. Обязательно к людям выйдем, это правило такое! Пошли! Оставаться тут нельзя! – твёрдо сказал мальчик.
– Туда же и эти страшилища поплыли, между прочим! Не пойдём! – стала возражать Капелька.
– Их уж и след простыл, – отмахнулся Ванятка. – Уплыли в свою Навь. Идём, не спорь!
Осторожно и не торопясь друзья пошли вниз по течению ручейка. Шли, пока не стемнело, потом всё же решили на ночлег остановиться. Ванятка выбрал местечко под дубом, мешок под голову положил, калачиком свернулся – и мгновенно уснул. И страшно ему было, и зябко, но так он за этот день намучился, как за всю жизнь не уставал, у него даже язык ворочаться перестал – покойной ночи Капельке не успел пожелать. Ящерка ему под бочок скользнула и тоже клубочком свилась, но в отличие от друга спала сторожко: на любой шум глаза её мигом открывались и она внимательно осматривала источник шороха или треска. Словом, была во всеоружии. И не зря, как оказалось.
Далеко за полночь, когда третьи петухи уже пропели, но небо ещё не стало светлеть, услышала она как будто говор тихий.
– Опять страшные девчонки?? – в ужасе подумала и пошире глаза растопырила, чтоб ничего не упустить.
Но песенку никто не пел, просто разговаривали. И вдруг ящерка услышала:
– Сестра, сестра, доброй ночи, сестра! – и смех тихий.
– Кто здесь? – она вскочила и обежала вокруг Вани. – Кто это?
– Сестра, не бойся, мы сзади тебя, оглянись!
Капелька оглянулась и увидела целую стайку ящерок, таких же, как она, молодых и юрких.
– И вам поздорову, сёстры… – растерянно отозвалась она. – Вы кто же такие будете?
– Мы ящерицы из свиты нашей царицы Лазориты! – гордо прозвучало в ответ. – А ты кто такая?
– А я из будущей свиты Хозяйки Уральских гор, – не менее гордо ответила Капелька.
– Ух ты! А как же ты здесь оказалась? Что тебя в Заблудный лес привело? Места здесь неспокойные.
– У меня и у моего спутника есть поручение к вашей царице, мы письмо ей несём, – решила слукавить ящерка. – Да заблудились. Вот бы вы нас к ней сопроводили, сёстры? – с мольбой сказала она. – А места здесь, действительно, страшные.
– Вы посланники из мира людей? – последовал следующий вопрос.
– Да, наше послание царице Лазорите от людей.
– Нет, она людей не принимает, – с сожалением прошуршали ящерки. – Ничего у вас не получится.
– Сёстры, сёстры! – взмолилась Капелька. – Нам очень надо к ней попасть! Нет ли какого обходного пути? Нам бы внутрь её чертога проникнуть, а там уж мы бы сами!
– Ну, даже не знаем… – сомневались ящерки.
– А я вас клубникой угощу, сестрицы! – воскликнула Капелька.
– Клубникой? – заинтересовались ящерки. – А что это?
– Это как земляника, только крупнее, слаще и сочнее, сейчас покажу! – она юркнула в холщовый мешок, с которого Ванина голова уже давно сползла, приоткрыла туесок и вытащила одну ягодку. – Вот, сёстры! Тведайте!
– Мммм, какая вкусная да большая! – зачавкали ящерки. – А ещё у тебя есть?
– А ещё будет, когда вы нас к Лазорите проведёте!
– Ну, ладно, – неохотно согласились лакомки. – Идите рано утром по нашему следу: там, где росы нет, значит, мы прошли. Точно по следу, никуда не сворачивайте! Придёте к лазу в подземелье. Там ждите. И ягоды захватить не забудьте!
– Хорошо, сестрицы, до встречи! – обрадованно воскликнула Капелька, удивившись, что так легко было соблазнить ящериц. – Глупые они какие-то в этой свите, – пробормотала себе под нос и внезапно услышала:
– Вот врушка! В свиту к Малахитнице её отобрали! Ну и кому она там нужна, бесхвостая да бестолковая? – и дружный смех.
– Нишкни! – цыкнула одна ящерица. – Пусть завтра придёт и ягоды принесёт, а там посмотрим, что с ней и её человечком делать!
– Ах, вот вы какие?! – возмутилась она. – Сестра, сестра! – передразнила. – Ладно, посмотрим завтра, кто кого!
Капелька фыркнула и опять улеглась клубочком Ване под бок: там ей теплее было.
Чуть только солнечные лучи коснулись небосклона, она вскочила и начала Ваню будить:
– Ваня, вставай! Вставай, кому говорю! Роса высохнет – заблудимся!
– Маманя, отстань, – сонно ворчал Ванятка. – Какая ещё роса!
– Вставай, неслух! – укусила его за ухо. – Всё проспишь!
– Ай! – Ваня сел, потирая ухо. – Ты зачем меня кусаешь?
Волосы его были растрёпаны, на щеке – след от травы, весь он был потешный, так что ящерка не выдержала и расхохоталась:
– Умывайся, скорей, соня! Нам идти надо!
И, пока Ванятка умывался и приходил в себя, рассказала ему о ночном происшествии во всех подробностях.
– Ишь ты, хитрые какие! – возмутился мальчик. – Значит, мы им ягоды, а они ещё подумают, что с нами делать?! Пойдём и разберёмся!
– Пойдём, только по дороге давай картошечки поедим? И хлебца с сальцом, ладно? – умильно сказала Капелька.
– Ладно, ладно, забирайся на плечи! – проворчал Ваня. – Всё-таки ты обжора, Капелька, никаких припасов с тобой не хватит.
Они доели и картоху, и сало с хлебом. Оставшуюся горбушку Ванятка бережно завернул в мамин платок:
– А это не едим, это на всякий случай, как маманя сказала.
Шли они по слегка примятой стайкой ящериц траве, торопились, как бы роса не высохла, а то след потеряют и опять блуждать начнут.
– А я уже больше видеть никого не хочу из этой нечисти, – признался Ваня. – Ни Водана, ни мавок, ни Леших – никого!
– И я, – подтвердила Капелька.
Помолчав, она спросила:
– Ваня, ты считаешь, что я тоже нечисть?
– Почему? – удивился мальчик.
– Я ведь разговариваю, тебе пришлось из-за меня дом родной покинуть и в странствие пуститься неведомо куда… – загрустила ящерка.
– Ты что такое говоришь?! – возмутился Ваня. – Какая же ты нечисть! Ты самый настоящий друг! А что я тут оказался, так сам дурак, был бы умней – сидел бы дома! Но тогда… – призадумался он. – Тогда я не познакомился бы с тобой, Капелька! Ты понимаешь, что всё случилось так, как должно было случиться? Ты согласна?
– Да, Ваня, – в голосе Капельки задрожали слёзы. – Я согласна! И мне очень жаль, что скоро я уйду отсюда навсегда…
– Но ты же этого хочешь? – спросил мальчик. – Мы ведь ради этого сюда и идём?
– Всё правильно, – подтвердила она. – Только ничто не может мне помешать грустить, понял?
– Понял, – он пожал плечами.
На самом деле Ваня ничего не понял: зачем грустить, когда можно веселиться? Грустить плохо, тогда всё кажется серым и тусклым. Мальчику было знакомо это чувство: однажды отец уехал на ярмарку и целую седмицу не возвращался, вот тогда его ничто не радовало, не развлекало: ни любимая еда, которую маманя приготовила, ни рыбалка с Велерадом, ни сказки бабушки Богумилы. Ваня не хотел, чтоб это чувство повторилось. Он только собрался сказать об этом Капельке, но она внезапно остановилась:
– Тсс! Вот мы и пришли!
Ванятка увидел небольшой лаз, в который, впрочем, он легко мог протиснуться. Рядом с ним никого не было.
– Они велели нам ждать здесь, – прошептала ящерка, – но мы сами пойдём внутрь и найдём Лазориту!
Она первой скользнула в непроглядную тьму, потом выглянула и позвала мальчика. Ванятка с опаской полез в дыру. Внутри было темно, но не сыро, стены, за которые он придерживался рукой, тоже не были сырыми. Чуть погодя глаза его привыкли к темноте и стали немного видеть. Лаз имел различные ответвления, Капелька сначала сама проверяла каждый из них и по каким-то одной ей ведомым признакам решала, сворачивать туда или нет. Ваня сначала считал повороты, загибая пальцы, потом сбился и перестал, всё равно пальцев не хватит, решил он.
И вот после очередного хода они неожиданно очутились в просторном и высоком зале, у Вани аж дух захватило: никогда он такого не видывал! Стены, пол, потолок, мебель – всё из синей ляпис-лазури самого яркого цвета, стены разрисованы узорами невиданными из золотых прожилок. Стали друзья залу рассматривать и вдруг услышали за спиной:
– Это кто же к нам пожаловал?!
Обернулись и видят женщину высокую в платье лазоревом и кокошнике таком же. Коса у ней толстая русая, лицо красивое, глаза синие-синие, холодные. Она недобро смотрела на незваных гостей.
– Доброго тебе здоровья, царица Лазорита, – поклонился Ванятка. – Мы пришли из мира людей и принесли тебе послание от бабки Ярины! – он протянул женщине наузу.
Она взяла, посмотрела и перевела взгляд на друзей:
– И какая же у вас просьба ко мне, которую я должна исполнить?
Ну, Ванятка ей подробно всё рассказал, она слушала внимательно, не перебивая.
– Значит, ты к сестрице моей старшей отправишься, Малахитнице? – спросила у ящерки.
– Да, царица, – кротко ответила Капелька.
– И то верно, что это за служанка бесхвостая? На что она нужна? – усмехнулась Лазорита.
– Я не служанка, – возразила Капелька. – Я фрейлина в свите!
– Это одно и то же! – Лазорита прищурила глаза и хлопнула в ладоши.
В залу вбежала стайка ящериц, все они были молодые и юркие, но не зелёные, а коричневые с голубым узором. Ванятка таких не видал никогда.
– Ну-с, как вы мне это объясните? – сурово спросила хозяйка, указав на гостей. – Как случилось, что мальчик и ящерка оказались в моих покоях?! Кто должен был нести стражу?!
– Я, царица, – робко пискнула одна из ящериц.
– Почему ты не была на посту? – ещё суровей спросила Лазорита.
– Я была всё время, царица, я на секундочку отлучилась… – в голосе ящерки зазвенели слёзы.
– Даже спрашивать не буду, за какой надобностью ты отошла, – рука Лазориты превратилась в тонкий и длинный хлыст, она размахнулась и ударила виновную по спине.
Хлыст закрутился вокруг ящерицы и оторвал её красивый узорчатый хвостик. Ваня и Капелька вздрогнули от такой жестокости. Но это было ещё не всё.
– Вон с глаз моих, – мрачно приказала царица. – И пока хвост не отрастёт, на глаза мне не показывайся! Кормить её запрещаю!
– Да, царица, – нестройным хором ответили ящерки.
Провинившаяся медленно удалилась, а Лазорита три раза хлопнула в ладоши, и остальные служанки быстро накрыли стол самой разной снедью.
– Прошу к столу, гости дорогие! – с улыбкой пригласила она Ваню и Капельку.
Друзья с опаской сели на лавку. Несмотря на то что они были голодны, есть что-то не хотелось, всё вспоминалась несчастная ящерка.
– Что ж вы не угощаетесь? Не побрезгуйте, мои повара самые лучшие в мире! – ещё шире улыбнулась хозяйка.
– Надо поесть, – шепнула Капелька. – А то она и с нами так же разделается…
Друзья принялись за угощенье, впрочем, ели мало и только знакомые блюда: Ваня выбрал горячие наваристые щи, а ящерка – жареные грибы. Пили компот из земляники. Когда наелись, Лазорита опять трижды хлопнула в ладошки, и юркие ящерки убрали со стола.
– Ну, гости, довольны ли вы трапезой?
– Да, царица, всё было очень вкусно, – вежливо ответствовали гости.
– Теперь прошу вас отдохнуть на мягком ложе, а потом уж и о деле поговорим.
– Царица, а нельзя ли сначала наше дело решить, а потом и всё остальное? – набрался смелости Ваня.
– Смельчак какой! – оценила его слова Лазорита. – Ну, будь по-вашему! Хвост ей отрастить я могу хоть сию секунду (Капелька радостно закружилась), но у меня будет одно условие…– и замолчала.
– Какое? – спросил Ваня.
– Условие будет касаться тебя, отроче, но сначала ты должен согласиться! – недобро улыбнулась волшебница.
– Как же это?! – прекратила кружиться Капелька. – На то оно и условие, что сначала надо его узнать, а потом решить…
– Тебя никто не спрашивал, тварь безмозглая! – резко прервала её Лазорита. – Ты отвечай! – длинный тонкий палец уставился на мальчика.
Ваня молчал. Он не знал, что сказать, какое принять решение. Как сейчас нужна была ему мама! Её добрые глаза и умные речи. Мама всегда знала, что сказать и сделать. Но её не было рядом. Ванятка вздохнул: наворотил делов, теперь расхлёбывать надо!
– Ладно, – сказал, – согласен. Что делать надо?
– Ваня! – в отчаянии вскрикнула Капелька. – Не надо! Не соглашайся!
Царица будто и не услышала её, довольно улыбнулась, щёлкнула пальцами – и у ящерки вырос красивый длинный изумрудный хвост.
– А дел много, Ваня. Мне приказчик нужен. Слуга, который будет следить за моим хозяйством, за служанками моими, а то они от рук отбились, за добычей моего камня, чтоб людишки эти наглые до самых богатых залежей добраться не могли, и ещё много-много других дел.
– Я же ещё мал, – хмуро ответил Ваня.
– Нет. Ты весьма смышлён и быстро всему научишься, – возразила Лазорита. – У тебя всё получится.
– И как долго? – голос Вани предательски дрогнул.
– Ну, несколько лет, – небрежно ответила она.
– Лет?! – мальчик не поверил своим ушам.
– Ну да. Тридцать лет и три года. Всего-то, – сказала, как припечатала.
– Ваня, что ты наделал… – прошептала ящерка. – Чтоб пропадом провалился мой хвост!
– Ты сама проваливай отсюда подобру-поздорову! – глаза Лазориты засверкали синим пламенем. – А то как бы хуже не стало!
– Ваня, я что-нибудь придумаю! – шепнула Капелька и выскользнула из залы.
– Пойдём, мальчик, – властно сказала волшебница. – Я покажу тебе твои покои, ты сможешь помыться и отдохнуть, пока мои служанки сошьют тебе одежду для новой должности! В этом тряпье ходить нельзя!
Ваня был настолько расстроен и подавлен, что даже думать не мог. Он всё пытался сосчитать, сколько же ему будет лет, когда он отсюда выйдет, и не мог: у него получалось такое большое количество лет, что люди столько не живут. Тоска так стиснула сердце, что ему хотелось не плакать – кричать от отчаяния.
Комнатка, в которую привела его волшебница, была очень красивая, такая же синяя, как и всё остальное в этом подземном царстве. Ваня подумал, что, когда выйдет отсюда, больше не сможет любить синий цвет… Если выйдет… потому что Лазорита не производила впечатления человека, которому можно верить…
– Вот твои покои, здесь ты будешь жить. Служанки проводят тебя в баню, где ты сможешь отмыться. Ты очень грязен, – брезгливо сморщила она нос. – Потом ложись спать, утром тебя разбудят, и начнём ученье. Тебе придётся всё схватывать очень быстро, иначе… – её рука опять превратилась в хлыст.
Ваня вздрогнул. Дома его никто и пальцем не трогал, маманя и её полотенце не считаются – это так, любя.
«Убегу! – мстительно подумал он. – Если она меня ещё бить будет!.. Убегу!!»
Сказав это, Лазорита ушла. Ящерки проводили мальчика в подземную баню, где он помылся, а когда вернулся в комнату, увидел, что на кровати лежит новое платье – крепкие тёмно-синие порты, белая рубаха, вышитая синими нитками по подолу, вороту и рукавам, плетёный узорчатый синий пояс и красные с синим сафьяновые сапожки. Как ни тоскливо было Ване, он удивился, что ящерки так быстро сшили ему одёжу.
– Какие вы мастерицы! Спасибо, ящерки! – поблагодарил он маленьких умелец, когда надел обновы и увидел, что они ему впору.
Ящерки удивлённо зашуршали: их никто и никогда не благодарил.
– Спокойной ночи, – вежливо сказал Ваня и лёг на кровать не раздеваясь.
Ящерки пожелали ему добрых снов и убежали. А сон к Ване не шёл. Он твёрдо решил сбежать, но не предполагал, как это осуществить. Ладанка тихонько пульсировала на груди.
– Маманя, хоть бы ты подсказала, что мне делать! – мальчик положил на ладанку ладонь и прислушался, но ответа не получил.
Он готов был заплакать, но на ум пришли слова мамы: слезами горю не поможешь, и Ваня опять удивился, как она всё на свете знает. Чувствуя, что тоска становится невыносимой, достал мамин платок и прижался к нему лицом, вдыхая родной запах.
– Матушка родненькая, дай водицы холодненькой, мне испить, беду избыть… – вспомнил мамин наговор. – Маманя, побыть бы с тобой ещё чуточку! Ещё чуточку… – со слезами повторил он и задремал. Проснулся оттого, что кто-то бегал по нему и щипал за ухо:
– Вставай! Ваня, просыпайся!
Мальчик открыл глаза:
– Это ты?! – над его лицом нависла Капелька.
– Я, кто же ещё! Вставай! Бежим! – торопила она его.
– Как ты здесь очутилась? – не понял он.
– Потом расскажу! Бежим!
Ваня вскочил, напялил сапоги, подхватил мешок, потом остановился, призадумался, свернул мамин платок, положил его на подушку и одеяло пристроил так, как будто на кровати кто-то лежит.
– Бежим! – друзья тихо-тихо прошли по коридору, зале и вышли в чёрную нору. На каждом повороте стояли ящерки, которые улыбались им и шептали:
– Счастливого пути!
Ваня очень удивился, почему они их не задерживали, и Капелька на бегу объяснила, что когда она пришла подкупать их клубникой, чтобы уговорить выпустить мальчика, они сказали, что Ваня поблагодарил их за новое платье и пожелал спокойной ночи, а Лазорита ни разу доброго слова им не сказала.
– И сказали, что клубника им не нужна, они за доброе слово тебя отпустят, вот! – закончила ящерка.
Но когда они выбрались из лаза, Ваня остановился, поклонился последней ящерице, стоящей у входа, поблагодарил за помощь, попрощался и подарил им туесок с клубникой:
– Ешьте на здоровье и приходите в гости, у нас её много!
Ящерица указала им кратчайший путь к берегу Ёлы и друзья помчались. Как ни быстро они шли, время бежало быстрее, они и полпути ещё не одолели, а уже заря на небе заиграла розовыми красками. Волшебница проснулась и потребовала у ящериц разбудить Ваню. Они, понятное дело, никого будить и не подумали, сказали, что мальчишка не встаёт. Трижды Лазорита посылала ящериц будить его, и трижды ящерицы врали ей. Наконец, разгневанная волшебница сама направилась в покои своего нового слуги.
– Вставай немедленно! – грозно сказала она сквозь дверь.
– Сейчас-сейчас, ещё чуточку! – послышался Ванин голос.
Она подождала немного и ещё грозней потребовала, чтобы мальчик встал. Последовал тот же ответ. Царица распахнула дверь и рявкнула свой приказ снова. Ответ был такой же. Придя в бешенство, она сдёрнула одеяло и увидела, что никакого мальчика в кровати нет, а на подушке лежит женский платок и Ваниным голосом повторяет:
– Сейчас-сейчас, ещё чуточку!
Лазорита схватила платок и порвала его в клочья, сверкая синими искрами злых глаз, потом превратила обе руки в хлысты и отлупила несчастных служанок, попавшихся ей на глаза, и пообещала расправиться со всеми остальными, когда вернётся. Затем она превратилась в огромную ящерицу с сине-золотой короной на голове и со страшной скоростью помчалась в погоню. Она летела, как стрела, и расстояние между ней и беглецами неумолимо сокращалось.
Ваня и Капелька тем временем добрались до крутого берега реки Ёлы и остановились, не понимая, что делать дальше.
– Как нам спуститься? – с недоумением спросил Ваня.
– Надо поискать отлогое место! – предложила юркая ящерка.
Друзья пошли вдоль берега, но тщетно: крутизна нигде не переходила в покатый склон. Они остановились, обескураженные. Ваня вытащил горбушку хлеба, разломил напополам и предложил подкрепиться: вдруг на сытый желудок разумная мысль придёт. Они доедали последние крошечки, когда услышали свирепый голос: