Чуть было моему плану не помешало неожиданное стечение обстоятельств: мой сосед с первого этажа, Коля Тушин, мальчик немного не в себе, тоже пришёл выносить мусор и с удивлением уставился на меня:
– Лина? Привет! – он вытряхнул мусор в бачок. – А ты что тут делаешь?
– Что тут можно делать? Мусор выбрасываю!
– А… – протянул он. – А чего домой не идёшь? Ты вроде уже всё выбросила…
– Дышу свежим воздухом! – я втянула кисловатый запах помойки.
Он с недоумением посмотрел на меня и последовал моему примеру:
– Получше места не нашла?
– Слушай, Тушин, что ты докопался?! – я потеряла терпение. – Мусор выбросил – и топай отсюда!
Он немного потоптался на месте, качая большой головой, и сказал:
– Лина, а давай в кино сходим? Ребята говорили, клёвый фильм идёт в «Вертолёте»…
А Коля, надо вам сказать, учился в специализированной школе для детей с отклонениями и после восьмого класса пошёл работать не то слесарем, не то механиком на теплоэлектроцентраль, поэтому и друзья у него были соответствующие. Я как представила себя в их компании, так меня пот прошиб!
– Я в кино уже была, и вообще мне некогда! Конец полугодия – ты что, не понимаешь?!
– Почему это?! – обиделся он. – Я всё понимаю!
Мы постояли молча. Уходить он вовсе не собирался.
– Лина, а где ты Новый год встречать будешь? – нашёл он новую тему для разговора.
Я мысленно застонала.
– С друзьями!
– А-а… – Коля опять замолчал.
«Уйдёшь ты или нет?!» – почти с ненавистью подумала я. Вообще-то я была вовсе не прочь поболтать с ним: мы с детства жили в одном подъезде, он иногда рассказывал смешные вещи о своей работе. Смешные не из-за того, что у него было замечательное чувство юмора, а из-за необычного взгляда на мир: всё-таки он был не совсем обычным человеком; но сейчас мне страстно хотелось побыть одной, чтобы придумать, какими словами я буду приглашать Димку домой, а этот придурок стоял и переминался с ноги на ногу.
– Коль, тебе, наверное, домой пора? – закинула я пробный шар.
– Почему?
– Мама ужин приготовила…
– Не, я сам сейчас буду готовить: она в ночную, – его мать была фельдшером в больнице и частенько оставалась на ночное дежурство.
– Тем более! Тебе ещё готовить надо! Иди-иди! – настойчиво провожала я его.
– Ты что, ждёшь кого-то? – внезапно спросил он.
– Никого я не жду! Мне надо одной побыть! – воскликнула я.
– Ну, ладно… Тогда я пойду?
– Вот-вот! Иди!
Коля наконец-то ушёл, а я облегчённо вздохнула, и мысли вновь обратились к Димке и к тому, как бы заманить его домой. Но долго размышлять не пришлось: Березин собственной персоной показался в конце дома. Широкими шагами он приближался к нашему подъезду, и я тоже заторопилась.
– Дима! – окликнула я его.
Он завертел головой, увидел меня и улыбнулся:
– Привет! Ты что тут делаешь?
– А что тут можно делать? Мусор выбрасываю! – я помахала пустым ведром.
– Понятно! – кивнул он. – Ну, и где мой зверь?
– Марсик? Сейчас я его позову, и он выскочит! Только знаешь, надо нам сходить домой!
– Зачем?
– А я обычно зову его и даю что-нибудь вкусненькое…
– Тогда иди, заодно и ведро отнесёшь!
– Сейчас, – я, как вкопанная, стояла на месте.
– Дим… – мой голос прозвучал так нерешительно, что мне стало противно. – Дима, пойдём вместе?
– Зачем? Я тут постою! – не понял он.
– Выпьем чай…
– Спасибо, я уже ел!
– А у нас очень вкусная ватрушка! – я не сдавалась. – Мама пекла! И вообще, это она тебя приглашает!
– Мама приглашает? – его взгляд слегка смягчился. – Ну, тогда пойдём! Только ненадолго – мне ещё ужин готовить!
– Хорошо-хорошо! – обрадовалась я. – Конечно, ненадолго!
Я как будто на крыльях взлетела на свой этаж, позвонила в дверь и радостно сообщила маме:
– Кипяти чай, у нас гость!
– Кто же это? – улыбнулась она.
– Дима Березин!
– Здравствуйте! – Димка вошёл в прихожую. – Извините за беспокойство, но Полина такая настойчивая!
– Есть немного! – засмеялась мама. – Здравствуй, Дима! Мойте руки и садитесь за стол. Полечка, покажи Диме, где ванная!
И я показала! Пока он мыл руки, вытащила из комода чистое полотенце и стояла рядом, потом держала его, пока Митя вытирался.
Когда мы уселись за стол и начали пить чай, мама совершенно неожиданно сказала:
– Давно за нашим столом не сидел мужчина, не разбавлял женскую компанию!
Дима улыбнулся, а я с удивлением уставилась на неё: мама кокетничала?! Значит, Митя ей понравился?!
– Таисия Павловна, у вас очень вкусная ватрушка! – он с удовольствием доедал второй кусок, а я, наоборот, и первый-то не могла в себя запихнуть от волнения! Слова в горле комом застревали.
– Дима, а как зовут твоего папу? – мама дар речи не потеряла и поддерживала разговор.
– Александр.
– Александр Березин? – мама задумалась, по лицу её мелькнула тень. – Это не тот ли Березин, который живёт на Академика Павлова, 4?
Димкины глаза потускнели:
– Да, мы там живём с мамой…
– А папа?
Он молчал.
– Ма, Димин папа погиб несколько лет назад! – тихо сказала я.
– Погиб?!
– Он был боевым офицером в Чечне… – почти прошептал Димка.
– Димочка, извини меня за бестактность! – мама положила руку ему на плечо.
– Но вы же ничего не знали! – он поднял на неё глаза и улыбнулся.
– Ты очень похож на своего отца, – мама тоже улыбнулась. – Он… был… такой же добрый…
Она поднялась и повернулась к плите:
– Дима, тебе налить ещё чаю? – голос её звучал глуховато.
– Да, пожалуйста! – откликнулся он. – А вы знали папу?!
– Мы тоже ходили в одну школу, как и вы с Полей, – мама подлила ему горяченького. – Только шестьдесят шестой тогда не было, мы учились в пятьдесят третьей общеобразовательной.
– Вот здорово! – Димка заволновался. – Таисия Павловна, а какой папа был в детстве? Понимаете, мама намного младше его, она познакомилась с ним, когда он уже был офицером, и все наши фотографии семейные…
– Подожди секундочку, я кое-что тебе покажу! – мама таинственно улыбнулась и убежала в зал.
Через пару минут она вернулась с пухлым фотоальбомом.
– Давайте посмотрим вместе!
Мы сдвинули стулья и уселись рядышком в нашей узенькой кухне: Димка, мама и я. Она открыла альбом:
– Смотри, это я иду в первый класс! А это… узнаёшь?
– Папа?! – в толстеньком пухлощёком малыше Дима признал отца.
– А это мы уже второклассники, это третий и четвёртый класс, – переворачивала страницы мама. – Фотографий мало, тогда ведь не было «Кодака» и цветных плёнок. Но в пятом у нас появился удивительный классный руководитель – молодой историк, только что из пединститута!
Альбом запестрел множеством непрофессиональных, пожелтевших, покрытых коричневыми пятнами фотоснимков.
– Он фотографировал нас везде и всюду и каждому давал оттиск, – грустно сказала мама. – Это смотр строя и песни, это походы, дни рождения, уборка кабинета… А вот седьмой класс – это «Зарница»! Мы тогда выиграли первое место в районе и нас отправили на областную игру!
Мы внимательно разглядывали отпечатки прошлого, и везде находили Димкиного отца, видели, как он взрослел, как пропадала полнота, как округлости щёк сменялись твёрдыми линиями подбородка, как на верхней губе затемнел первый пушок.
– Мне кажется, именно Виктор Сергеевич заразил твоего отца любовью к фотографии, в седьмом классе он тоже купил себе камеру, увеличитель и начал снимать нас на каждом углу! – улыбнулась мама.
– Папа был отличным фотографом! – гордо сказал Дима.
– Мама, ведь Дима тоже фотографирует! – воскликнула я, вскочила и принесла восемь снимков, которые он сделал для меня.
– Прекрасные фотографии! – она внимательно посмотрела на него. – У тебя талант!
– Да что вы, я так, любитель! Вот папа был талантом…
Мы немного посидели молча, потом Дима сказал:
– Мне, пожалуй, пора. Там кот на улице мёрзнет.
Действительно, за всеми разговорами и воспоминаниями мы как-то забыли про беднягу Марсика.
– Пойдём скорее! – спохватилась я, схватила кусок колбасы и побежала в прихожую.
– Поля, спокойнее! Ничего с ним не случится! – крикнула вслед мама.
Мы быстро спустились по лестнице.
– Марсик, Марсик! – крикнула я, и распушившийся рыжий клубок с громким мяуканьем вылетел из-под лавки.
«Забыла про меня?! – как будто говорил он. – Как не стыдно! Я тут жду-жду, а ты!»
Я схватила его на руки и прижала к груди:
– Марсик, Марсичек, прости, пожалуйста! Вот, съешь колбаску!
Я положила перед ним кусок колбасы, и он с громким урчанием набросился на неё.
– Ого! Вот это зверюга! – рядом засмеялся Дима. – Его, пожалуй, не прокормишь!
– Он просто растёт! – мне показалось, или в моём голосе действительно прозвучали извиняющиеся нотки?!
– Да я шучу! Эй ты, рыжий! – Дима присел на корточки. – Давай знакомиться!
Он протянул руку, и котёнок, покончивший с колбасой, обнюхал его пальцы: нет ли тут чего-нибудь вкусненького. Дима погладил его по спинке, и Марсик выгнулся дугой и замурлыкал.
– Пойдём домой? – Митя подхватил его на руки и спрятал под куртку.
Кот тут же высунул оттуда довольную морду и растопырил белые усы. Я почесала ему за ухом.
– Ну что, до завтра? – сказал Дима. – В школе увидимся, расскажу, как у него дела!
– До завтра.
Он повернулся и пошёл, придерживая одной рукой котёнка, а я немного постояла, глядя вслед, пока его фигура не пропала в темноте: наш проулок плохо освещался фонарями. Потом медленно поднялась на свой этаж, зашла в квартиру и услышала какие-то странные звуки.
– Мама?! – испугалась я. – Что с тобой?!
Мама сидела на кухне и плакала. В руке был насквозь промокший носовой платок, а на столе лежала чёрно-белая фотография, на которую капали её слёзы.
– Мама, ты что?! – я присела рядом, обняла её и прижалась лицом к плечу.
Дети боятся родительских слёз. Особенно, когда плачет мама. В мире должен быть покой и уравновешенность, а значит, мама всегда должна быть весёлой и улыбающейся! Слёзы матери – это как взрыв ядерной бомбы…
– Мам, не плачь! Ты из-за Диминого отца? Он погиб давно… уже три года назад.
Она высморкалась в мокрый носовой платок:
– Это разве давно?! Три года как три дня…
– Но ты больше не будешь плакать?
– Не обещаю, – гнусаво ответила мама и усмехнулась сквозь слёзы.
– А вы… дружили? – я решила осторожно прощупать почву.
– Мы учились в одном классе, – мама потихоньку брала себя в руки. – Поэтому, конечно, дружили. Но после выпуска все разлетелись кто куда и… больше мы не общались.
– А сколько лет назад ты закончила школу?
Мама задумалась:
– Мне сейчас сорок семь, значит, уже тридцать лет назад!
– И вы не приходили в школу на день встречи выпускников?! – ужаснулась я.
– Почему же? Сначала приходили, потом как-то другие заботы появились…
– Вам надо собраться! – заволновалась я. – Дать объявление в газеты, в Интернете…
– Зачем, Полюшка? – грустно спросила мама.
– Как?! Это же интересно: кто кем стал… и так далее!
– И кого уже нет на этом свете…
Я прикусила язык.
– Саши Березина уже нет, а он был лучшим в нашем выпуске… – голос мамы опять задрожал. – Кто знает, как сложилась судьба у других…
Она встала и пошла мыть посуду, не попросив меня об этом, и я поняла, что мама не хочет больше говорить на эту тему.
Когда, выучив уроки, я легла спать, то долго думала, глядя в темноту, как интересно сплелись наши судьбы: моей мамы, Димкиного папы, самого Димы и… меня.
***
Весь следующий день я была непривычно тихой на фоне шумных одноклассников, бурно обсуждающих, кто, где и с кем будет встречать Новый год. Маринка с Ксюшкой поглядывали в мою сторону, но первые две перемены молчали, а вот когда на третьей мы пошли в столовую, насели на меня по полной программе. Пришлось рассказать им о том, что было вчера.
Марина начала ахать и охать, рассудительная же Ксюша замолчала и о чём-то думала про себя, пережёвывая пиццу с компотом. Когда мы поднялись из-за стола, получилось так, что Марина оказалась впереди, а мы с Ксюшей – чуть сзади, и она тихо прошептала мне на ухо:
– Лин, а тебе не показалось, что между твоей мамой и отцом Димки что-то было? Ну, когда они учились в школе?
– Знаешь, я сама об этом думала, – так же шёпотом ответила я. – Но ведь она давно знала, что Димка – Березин, и ничего не спрашивала!
– Она могла решить, что это однофамилец, а вот когда увидела… – многозначительно замолчала Ксюша.
– А ещё я подумала вот о чём: как так вышло, что у них дома нет детских фотографий отца? Ведь они живут в его родном доме?!
– Может быть, всё уничтожил после ссоры или… разрыва? – предположила подруга. – И ещё знаешь, что странно… извини, конечно, но твоя мама такая красивая – и так поздно вышла замуж!
– И об этом я думала! Причём за какого-то Борькина-Шморькина! – мрачно буркнула я.
– Мне знаешь, что кажется? – нерешительно начала Ксюша.
– Что?
– Тебе надо спросить у своей мамы, какие у них были отношения…
– А зачем?
– Ну, если Дима узнает, что его папа и твоя мама были друзьями, он, может, по-другому будет относиться к тебе?
– Ага! – согласилась я. – Как к младшей сестре! Он уже об этом говорил!
– Эй, вы! – неожиданно раздался недовольный возглас Марины. – Хватит шушукаться! Когда больше двух, говорят вслух! О чём шепчетесь?!
– Так, ни о чём, я тебе позже расскажу! – торопливо сказала я Марине. – Пошли на урок.
Это был последний урок истории в этом году. Он и на урок-то был не похож: Рамиль Ринатович бегал по кабинету и что-то рассказывал, но его никто не слушал: у всех мысли были уже только про Новый год.
– Девчонки! – позвал нас Тёмыч. – Эй, девчонки!
– Чего? – я обернулась, а Ксюха продолжала преданно смотреть на историка.
– Вы где будете Новый год встречать?
– Там же, где и вы – в «Эдеме»!
– Да нет, я имею в виду реальный Новый год, тридцать первого?
– А что, есть предложения? – с соседней парты подала голос Марина.
– Дрон приглашает к себе на дачу, – зашептал Артём. – Его родичи устраивают тусню у себя дома, а Андрюхе предложили собрать одноклассников на даче!
– Классно! – сказала я.
– Бинго! – воскликнула Марина. – Это круто!
– Глыжина! – одёрнул её Рамиль. – Соображай, где находишься!
Маринка хихикнула:
– Рамиль Ринатович! А вы с кем будете Новый год встречать?
– А тебе что за дело?
– Просто так, интересно…
– А если просто так, займись лучше историей! – отрезал он.
Мы тоже хихикнули: Рамиль крутил с нашим завучем по воспитательной работе, и об этом знала вся школа, поэтому его попытки завуалировать их отношения выглядели для нас очень забавно!
– А дача с отоплением? – невозмутимо спросила Ксюша.
– Романова! – восхитился Тёма. – Ты тоже поедешь?!
– Только если там будет тепло!
– Сейчас выясним! – он обернулся и громко зашептал. – Дрон! Дрон! У тебя печка есть?
– Ага! И печка, и баня – всё в ажуре! – крикнул Андрюха.
– Да что же это такое?! Совсем распоясались! – разозлился Рамиль. – Вы почти выпускной класс, а соображения никакого!
– Рамиль Ринатович! Новый год скоро! – Ксюша приняла удар на себя.
– И что, Романова, экзамены кто-нибудь отменит из-за этого?
– Экзамены ещё через полтора года, почему вы все нас ими пугаете?
– Потому что в отличие от вас, Ксения, мы знаем, как быстро пролетят эти полтора года! Фьють – и всё! Прощай школа! Останутся лишь воспоминания! Понимаете? Человек весь соткан из воспоминаний, и оттого, каких у него больше – хороших или плохих, зависит вся его жизнь! – похоже, Рамиля пробило на философствование, а нам того и надо было: можно подробно обсудить предстоящую тусовку.
– Тём, а кого Андрюха приглашает? – спросила Марина.
– Да всех! Всех наших, кто сможет, конечно, кого-то из одиннадцатиклассников, потом своих друзей не из школы…
– У них дача что, резиновая? – фыркнула Ксюша.
– Ну, во-первых, Романова, из наших далеко не все смогут: многие уже запланировали праздник в других местах, да и старшеклассников будет немного…
– А кто конкретно, не знаешь? – это уже я спросила и ждала, что Артём ответит.
– Витька Байченко, Саню Прозорова – это точно, вроде ещё Димона Березина… – Тёма называл ещё кого-то, но после заветного имени я уже не слушала его, решив во что бы то ни стало попасть на эту дачу. Это оказалось совсем нетрудно: мама хотела пойти на праздник к тёте Оле и думала, брать меня с собой или нет. К её радости, я сама нашла себе местечко повеселее, а когда сказала, что со мной будут Ксюша и Марина, мама ответила, что спокойна за мою нравственность. И слава Богу!
Действительно, нас оказалось не так уж много: мы втроём, Андрей, Тёма, ещё две девочки из нашего класса, два совсем неизвестных мне мальчика – друзья Дрона и три старшеклассника, один из которых – Димка Березин!
Мы заранее договорились, кто что готовит, кто покупает фрукты, напитки и так далее; мальчики взяли на свои широкие плечи музыку и фейерверки, девочкам досталась развлекательная программа, и мы несколько часов посвятили измышлению весёлых конкурсов и розыгрышей. Первое, что мы придумали, – это костюмированный бал: каждый должен был прийти в наряде какого-то персонажа; потом я предложила игру в контакт, Ксюша – в «крокодила», Марина, подхихикивая, – в бутылочку, но этот номер не прошёл! Наташа и Лена сказали, что очень весело поиграть в фанты, и пообещали придумать десяток весёлых заданий, – и в общем-то всё, потому что Ксюша решительно заявила, что какой бы длинной ни была ночь, во всё это мы поиграть не успеем: надо и поесть, и потанцевать, и на улице погулять. Мы немного поспорили, но потом согласились.
И вот наконец настал долгожданный день! Я очень волновалась! Надо же: провести целую ночь с Митей, сидеть рядом с ним за столом, играть, гулять, а может быть… и потанцевать! О том, что есть такая роскошь, как медленный танец, я даже и не думала: так далеко мои мечты не распространялись! А при сочетании «белый танец» у меня задолго до начала праздника перехватывало дыхание!
Вот так, задыхаясь, я посвятила много времени костюму, пытаясь придумать что-то о-очень оригинальное, чтобы поразить всех, а главное, Димку! Слава Богу, хлопоты по угощению, возложенному на меня, самоотверженно взяла на себя мама, которая с утра приготовила фирменную ватрушку и салат «Чебурашка», поэтому моё воображение было свободно абсолютно и полностью.
Ну, скажу я вам, это была ещё та задачка! Сначала мне пришли в голову типичные девчачьи наряды: снежинка, золушка, снегурочка – конечно, было бы смешно, особенно снежинка, потому что это костюмы для малышей и на мне они смотрелись бы прикольно, но они требовали серьёзной подготовки и времени, которого у меня не было. Ниндзя, футболиста, боксёра – их навеял мне спортивный канал – я тоже отвергла: слишком неженственные. После этого я взялась за сказки, пролистав вначале западные, – русалочка, красная шапочка, фея – ничто не привлекало! Потом я решила: почему именно сказки?! И стала вспоминать литературных персонажей. Как назло, на ум приходили лишь особи мужского пола: всякие митрофанушки, чичиковы, евгении онегины, печорины и так далее. Потихоньку ко мне начала подступать паника: как так?! Не могу придумать не только оригинальный, но даже мало-мальски стоящий костюм!
– Инженер, доктор, учитель, робот, космонавт, милиционер, – бормотала я, глядя в окно и расстраиваясь всё больше: время уходило, а мыслей как не было, так и нет.
– Поля, я пойду? – ко мне в комнату заглянула мама.
Она была уже готова к встрече Нового года: в платье, при макияже, в руках – пакеты с угощением, подарками и туфлями, словом, красавица! А если ещё добавить, что глаза её сияли и губы – улыбались, то прелестнее моей мамы никого нельзя было найти!
– Мамулечка, ты у меня такая красавица! – я вскочила, подбежала к ней, обняла и поцеловала.
– Поздравляю с наступающим Новым годом! – сказала она. – Увидимся с тобой уже в Новом году!
– И я тебя поздравляю!
Такую роскошь, как мобильный телефон, мы не могли себе позволить: зарплата библиотекаря не давала возможности роскошествовать, а на даче телефона не было, поэтому мы с мамой расставались до следующего года!
Я тоже поздравила её и пожелала здоровья и счастья. Она напомнила, чтобы я не забыла запереть дверь и не потеряла ключи, и мы расстались. На прощанье мама сказала:
– Какая ты стала у меня взрослая! Настоящая Алёнушка Васнецова! Повеселись хорошенько! – и ушла, а меня как будто по голове стукнуло: я внезапно вспомнила, что несколько лет своей жизни отдала занятиям в фольклорной студии (мама-то у меня была просто помешана на славистике!) и что где-то у меня в шкафу должен быть русский народный сарафан!
Я резво подбежала к гардеробу и принялась опустошать его: вот он! Самый последний сарафан! Висит в чехле на вешалке! Я извлекла его и поспешно напялила: конечно, был маловат, особенно в груди, коротковат немного, но в целом – весьма неплохо! Если надеть новую тоненькую блузку – он почти не будет обтягивать, подол срочно отпущу, а кокошник у меня лежал в коробке со всякими бантами – выбросить рука не поднималась – и наверняка был как раз!
Я срочно принялась за дело. Вообще-то рукодельницей меня назвать можно было с большой натяжкой, но тут на карту была поставлена честь, поэтому через полтора часа я вновь надела преображённый сарафан, повязала кокошник и с удовольствием уставилась на себя в зеркало: на меня смотрела русская красавица, румяная, сероглазая, с русой косой!
– Хорошо! – прошептала я. – Немного подкрашусь – и буду просто супер!
Я аккуратно уложила сарафан в сумку; ватрушка и салат устроились в пакете; ещё я взяла нарядную одежду – ведь не будем же мы всю ночь в костюмах! – туфли, косметичку, расчёску, зубную щётку и пасту, и была готова. Положила под ёлку подарок для мамы: открытку, которую сама нарисовала, и духи «Шанель номер пять», на которые полгода копила деньги, и уселась у телефона: меня, Ксюшу и Марину должен был на машине отвезти папа Ксюши, и я стала ждать от неё звонка.
Волнение всё больше овладевало мной: как оно будет? Удастся ли мне хоть как-то обратить на себя внимание Димки? Или все мои приготовления зря и он будет видеть во мне только младшую сестру? Совершенно неожиданно раздался звонок, и я, вздрогнув, схватила трубку:
– Да!
– Шахерезада Иванна, вы готовы? – строго спросила Ксения.
– Всегда готова!
– Тогда выходи, мы через пять минут будем!
Я подхватила свои авоськи и выскочила из квартиры навстречу неизвестности.
– Ого, сколько у тебя вещей! – удивились девчонки. – Ты, никак, на Северный полюс собралась?
– Здравствуйте, дядя Саша! – вежливо поздоровалась я, решив не отвечать на их подколки.
– Что смеётесь, мухи-цокотухи! – добродушно сказал он. – У самих сумок полный багажник!
Я показала девчонкам язык:
– Спасибо, дядя Саша!
Они ответили мне тем же, и мы весело расхохотались.
Через час папа Ксюши привёз нас к Андрюшиной даче, помог выгрузить пакеты и сумки, пожелал счастливого Нового года и уехал.
– Вот это домик! – прошептала я.
– Впечатляет! – согласилась Марина.
Ксюша промолчала: она была из состоятельной семьи, у них была собственная дача, поэтому она предпочла ничего не говорить.
Под неприхотливым словом «дача» Дрон понимал двухэтажный кирпичный коттедж с красной крышей. Белые и красные кирпичи чередовались, так что по стенам шёл незамысловатый орнамент, красная крыша была укутана белым пушистым снегом; вдоль дома шла крытая терраса, в саду зимовали фруктовые деревья, а перед окнами росла настоящая большая ель! Её украсили игрушками, мишурой, горящими гирляндами – выглядела она просто сказочно!
– Вау! – воскликнула Марина. – Здорово, правда?
– Классная будет тусовка! – Ксюха решила что-то сказать. – Давайте стучать?
Мы подошли к калитке и увидели звонок.
– Ничего себе! А я думала, что все калитки в деревнях не запираются! – опять Маринка.
Ксюша позвонила, и через минуту из коттеджа выскочил развесёлый Дрон и распахнул перед нами калитку:
– Вообще-то не заперто! Привет, девчонки! – он забрал у нас почти все пакеты и потащил их в дом.
Мы поднялись по крыльцу и вошли внутрь. В огромном холле, отделанном бордовыми стеновыми панелями, мы разделись, и Андрей повесил наши куртки в гардероб:
– Проходите, осмотритесь, будьте как дома! – выполняя роль гостеприимного хозяина, пригласил он нас.
Из холла мы попали в такую же большую гостиную, в центре которой стоял круглый стол со стульями, возле стен – диванчик и два кресла, горка, пузатый комод – всё красивое, тёмного дерева с позолотой; на модной стеклянной тумбочке размещался телевизор, рядом – музыкальный центр. Гостиная была украшена мишурой, серебристым дождиком, на стёклах нарисованы снежинки – видно, мама Дрона, дизайнер по образованию, постаралась к приходу гостей.
– Андрей, а где можно руки помыть? – спросила Ксения.
– Сейчас покажу! – отозвался он с кухни, на которой делал что-то, и вышел в разноцветном фартуке.
– О! – восхитилась Ксюха. – Тебе идёт!
– Попрошу без шуточек! – Андрей погрозил нам пальцем. – На мне главное блюдо: картошка с курицей! Пошли за мной!
– Это комната родителей, здесь можете переодеться, – по пути комментировал он, открывая двери. – Это комната для гостей, а вот туалет и ванная! Заходите!
Мы вошли в большую, целиком отделанную жёлто-синим кафелем комнату с душевой кабинкой, унитазом и раковиной; там было тепло и пахло хвоей. На вешалке висело такое же полотенце. Ванная легко вместила нас всех одновременно, мы сделали свои делишки, помыли руки и отнесли пакеты с одеждой в комнату родителей с двуспальной кроватью, шкафом и ковром на полу.
– Это не дача, а дворец какой-то! – мрачно сказала Марина, которая вместе с родителями ютилась в двухкомнатной квартирке на седьмом этаже девятиэтажного дома.
– У него мама известный дизайнер, да и папа какая-то шишка, поэтому могут себе позволить, – ответила Ксюха.
– На помощь! На помощь! – вдруг закричал Андрей, и мы стремглав бросились на кухню.
– Ты что?!
Он хитро улыбнулся:
– Я боролся с картошкой, но она победила! Нужна помощь!
– Да, Дрон, ты даёшь…
По всей кухне, такой же большой, как и всё в этом доме, были разбросаны хлопья картофельной шелухи, как от пяти килограммов картошки, но в голубой эмалированной кастрюле сиротливо плавали всего пять голых картофелинок.
– Хорошо, что вы приехали раньше всех! Вы ведь мне поможете?
– А у нас есть выбор? – засмеялась Ксюша.
Выбора не было, поэтому мы вчетвером вооружились ножами и принялись чистить картошку, причём Дрон больше болтал, чем делал. После картошки мы взялись за курицу, без кровопролития разделали её и засунули в духовку, и тут начали съезжаться остальные гости.
Пока Андрей то и дело бегал открывать калитку, мы успели расстелить на столе скатерть, расставить столовые приборы и три салата. На столе почти сразу не осталось места, но нужно было разместить ещё то, что принесли остальные: селёдку под шубой, всякие грибы, овощи, фрукты.
Пришли Наташа с Леной, Саня, Витя; Димы Березина с ними не было…
Радостное возбуждение, не оставлявшее меня вот уже несколько дней, сразу сошло на нет, предвкушение праздника пропало, я с большой неохотой расставляла салаты, раскладывала вилки и ножи.
– Парни, а что, Димона не будет? – спросил Андрей.
– У него мать заболела, он сказал, что не сможет.
– А – а, – протянул Дрон. – Это плохо! Он девчонок обещал привести…
«Девчонок? – колыхнулось у меня в груди. – Каких ещё девчонок?!»
– Каких девчонок? – спросил Витёк.
– Говорил, у него есть симпотные девчонки из модельного агентства.
– Круто!
– Чего уж тут крутого: ни Димона, ни девчонок! Нас шестеро, их – пять! Жесть! – я прямо видела, как Дрон почесал свой лохматый затылок. – Кому-то не хватит! – тише добавил он.
Снова раздался звонок, и в комнату вошли два незнакомых мальчика – друзья Андрея.
– Знакомьтесь, это Женя, это Ильнар!
Мы тоже по очереди представились. Мальчики вытащили свои припасы, и мы восторженно загудели: две бутылки шампанского – это здорово! Потом на столе появилась бутылка водки, и девочки с возмущением заголосили, а мальчишки, наоборот, стали издавать радостные вопли.
– Мы так не договаривались! – сердито сказала Ксюша.
– Ты что, Романова! Мы вообще никак не договаривались! – возразил Дрон.
– Это сюрприз! – добавил Ильнар, глаз не сводивший с Ксюхи.
– Это не сюрприз, а безобразие! – не сдавалась она. – Я обещала родителям, что у нас всё будет прилично!
– Так в чём дело? Просто не принимай в этом участия! – заявил Дрон. – Никто тебя заставлять и не собирается!
– Меня никто и не заставит! Просто смотреть на ваши пьяные… лица – небольшое удовольствие!
– А ты не смотри, Романова, а энциклопедию почитай! – ехидно предложила Наташка Пронина.
Ксюша метнула в неё огненный взгляд, но промолчала. На это раз Наташа легко отделалась, но Ксюха могла и отомстить – это было общеизвестно.
– Ты, Ксюш, не напрягайся так сразу! – сказал Ильнар. – Зачем настраиваться на худшее, когда ещё ничего не случилось?
Она улыбнулась, а я вздохнула: для кого как, а для меня худшее уже произошло: у Мити заболела мать, поэтому он будет Новый год встречать с ней, а я здесь – одна-одинёшенька… в шумной толпе.
– О чём задумалась? – тихо спросила меня Марина.
Я лишь поморщилась, словно говоря: «Отстань!»
– Расстроилась, что Димки не будет?
Нет, Маринка иногда бывала потрясающе бесчувственной! По-моему, и так было понятно, из-за чего я расстроилась, так нет! Ей приспичило уточнить!
– А ты как думаешь? – прошипела я.
– Я думаю, ты очень расстроилась, но прикинь: ты здесь с друзьями, а он с больной матерью совсем один! Ему во сто раз хуже!
Я призадумалась: а ведь действительно, мне жаловаться не на что, вокруг меня весёлая компания, а у него из компании только мама и телевизор… Это он должен грустить и не находить места! Я улыбнулась:
– Ты права, Марин! Только мне грустно ещё из-за того, что он там совсем один…
– А ты навести его завтра! И его больную мамочку, и своего Марсика! Предлогов-то сколько!
– Ты молодец! Спасибо тебе! – сказала я и виновато подумала, как быстро человек может делать поспешные, а потому неверные выводы! Я-то думала, что Маринка – чёрствый сухарь, а она переживает за меня… Повод нашла для встречи…
От угрызений совести меня оторвал Дрон, закричавший, что он до смерти хочет жрать и что пора за стол.
– Дрон! – дружно возмутились девчонки. – Ты что, подождать не можешь?! Двенадцать уже скоро!
– Не могу! – заявил он. – Очень кушать хотца! И потом, какое-такое «скоро»?! Ещё только полдесятого!
– Да!! – поддержали его остальные пацаны.
– Ну, тогда давайте немного закусим, – предложила Лена Митяева. – А потом переоденемся и будем ждать Новый год!
– Вот это здравая мысль! – возрадовался Дрон.
Мы дружно уселись за круглый стол, за которым места хватило бы любому количеству гостей, и принялись за салаты и салатики. Я положила себе немного «Чебурашки», Маринкиного салата и запустила в них вилку.
– Вот чёрт! – вновь закричал Андрей. – А хлеб-то Тёмыч должен принести! А его тоже нет! А я без хлеба не могу! Ильнарик, пошли со мной!