– Я в этом уверена. Вы дальше куда направляетесь?
– Я переоценила свои силы… хотела по тропе дальше прогуляться, но, пожалуй, все… посижу тут, полюбуюсь, а потом спускаться буду.
– Хотите, мы вам поможем спуститься?
– Вы на катер сегодня?
– Да. У нас завтра деловые встречи запланированы.
– Идите, я посижу, хочу поговорить с небом.
– Рано еще. Успеете, – послышался издалека бодрый голос Гафера.
– Ой, кто это? Самый спортивный мужчина Москвы и области! – подколола Марта.
Паша поднимался медленно, держась рукой за правый бок, но виду не подавал перед женщинами.
– Я работал, между прочим. Связь здесь ужасная. Тебе привет от Зойки.
– Я уже собралась спускаться.
Есть города в России, которые с первого взгляда похожи на множество других, и вроде бы ничего особенного, та же казенная центральная площадь, те же деревянные домишки – капсулы времени, но при этом есть в них что-то незаметное глазу, какая-то притягательная сила, она обволакивает сразу, как слишком мягкая перина, и не хочет отпускать. То ли это веками непростой истории накопленная доброта, терпимость и всепрощение, то ли это горячие сердца местных жителей согревают каждого путника, волей-неволей попадающего в их суровый край огромных сугробов и скрипучего снега. И все эти «маленько» и «маленечко», лечебные слова, заживляющие раны, из уст суровых иркутян звучат убаюкивающе, и хочется сюда вернуться, чтобы услышать: ну потерпи еще маленечко, все будет хорошо. Иркутск относился как раз к этой категории неброских жемчужин, хранящих великую ценность внутри.
Еще не было темно, сумерки только начинались, но фонари на набережной Ангары уже зажглись. Марта шагала вдоль сказочно-лубочного собора, но не замечала окружающих красот, мысли ее были далеки от наслаждения достопримечательностями. Она снова и снова прокручивала в голове странный разговор, произошедший на туристической тропе. Увы, сюжет услышанной истории был не нов. На эту тему можно было сочинить целый трактат под названием: чего нельзя делать. И конечно, первым пунктом в нем бы значилось: не пытайтесь дать своему ребенку все, что недополучили сами, он вам этого никогда не простит. Родители в порыве чадолюбия, кладущие свою жизнь на алтарь жертвенности, в итоге портят жизнь своему ребенку, у него с самого детства закрепляется испорченная модель поведения – потребительская, использовать всех для достижения собственного комфорта. Дай мне, мне нужнее, как это ты не можешь, тогда я возьму сам. И это вместо благодарности, любви, с ее стремлением отдавать. Если бы у Марты были дети, она бы в первую очередь научила их созидать прекрасное и любить, ведь больше человеку для счастья ничего не надо. Вторым пунктом в той же книге было бы: не давайте советов, когда вас не просят, а по этой дисциплине Марта была заправским античемпионом, ей всем хотелось помочь, подсказать, как правильно, но люди нередко расценивают предложенную помощь как угрозу собственному суверенитету и проявляют агрессию в ответ, поэтому на этот раз она воздержалась от нотаций, были дела поважнее.
На прогулке по городу Марта заметила и сфотографировала два загадочных символа, похожие на религиозные, но только похожие, это была странная смесь язычества и культа Гелиоса. Один находился в парке, на спинке лавочки был приклеен стикер с древним славянским коловратом, олицетворявшим всю мощь Солнца-Ярилы и буквами ХС, яркие краски на нем слегка выцвели, а края загнулись от капризов природы. Второй небольшой листок размером со средний смартфон был приклеен на стекло автобуса текстом вовнутрь, его заглавие бросалось в глаза: Манифест Солнца. Текст был странным и нуждался в тщательном изучении. Фото обоих свидетельств незримого присутствия таинственного Храма Солнца Марта отослала Алексею Пузыреву и Гаферу, который обивал пороги правоохранительных органов в надежде получить доступ к базам данных.
Кустов не звонил, не писал, он обиделся. Конечно, в глубине души Марта понимала, что на его месте обиделась бы тоже. Она дала слово, что не поедет, но нарушила его. Чувство раскаяния она запрятала в самый дальний уголок души, чтобы ничто не мешало обнаружить хоть какие-то следы Настиной семьи. Пока ноль. Пока.
В кармане запел телефон, Марта, грешным делом, подумала, что звонит ее ненаглядный доктор, но номер определился незнакомый. Отвечать не хотелось.
– Алло, это Селена. Со мной случилась поразительная штука…
Эксцентричная пенсионерка, задыхаясь от переполнявших ее чувств, поведала, что, как оказалось, «чудесная обитель», в которую ее заманивают знакомые, называется Храм Солнца! Вот это называется божественным провидением. Всего одна случайная встреча, разговор по душам – и вуаля: ответ на загаданный вопрос получен, значит, все было правильно. Марта возблагодарила мироздание за подарок и поинтересовалась у новой знакомой, собирается ли та посетить это интересное место.
– Вообще сомневалась, стоит ли тратить время, когда столько других соблазнов. И потом, мне рано думать о боге. Но вы меня заинтриговали, и теперь я готова посмотреть, что там за храм…
– Ну и прекрасно, – с облегчением выдохнула Марта. – А знакомые, с которыми вы едете, вы давно их знаете?
– Да нет. Я с ними в самолете познакомилась.
Дорога способствует завязыванию легких, ни к чему не обязывающих знакомств. Особенно в самолете, необычная обстановка, взлет-посадка-турбулентность, все щекочет нервишки, обостряет восприимчивость. Кто-то кому-то улыбнулся, слово за слово, и человек уже готов рассказать самые сокровенные тайны первому встречному.
– Они меня в музей пригласили на вечер местного модного поэта, – продолжала историю своего знакомства Селена Львовна. – Мероприятие это оказалось весьма странным: публика, стихи… долговязый дрищ с грязными патлами завывал что-то под аккомпанемент гитары. Ни музыки, так, перебор струн.
– Понятно, тогда не стоит посвящать этих случайных людей в наши дела. Я надеюсь, вы не проговорились, что мы кого-то ищем?
– Нет. Я просто удивилась совпадению, мы только об этом говорили, и вот он… материализовался.
– Как вы думаете, Селена Львовна, мы можем попросить ваших знакомых захватить и нас тоже?
– Попросить-то можно… но не факт что возьмут. Вот Пашу точно туда не пустят, это же женская обитель.
Марта была удивлена, ведь знакомые Селены Львовны – супружеская пара. То есть кому-то из мужчин все-таки можно в обитель. Этот вопрос она и задала.
– Не знаю. Они утверждают, что у них очень теплые отношения с… как это, с руководством храма. Говорят, вы не захотите оттуда уезжать, так там потрясающе.
– Скажите честно, Селена Львовна, вас не пугают такие настойчивые люди?
– Не пугают, но… немного раздражают… Но, возможно, это место действительно такое превосходное…
– Хотелось бы верить…
15
После двух часов довольно ухабистой дороги тряска неожиданно прекратилась, и пассажиры минивена оживились, предчувствуя завершение утомительного пути. Но машина продолжала двигаться вперед теперь уже по идеально гладкой дороге. Эдуард вел машину филигранно, как по тренировочной трассе Формулы-1: высокая скорость, крутые виражи. Он был гораздо моложе своей говорливой жены, лет на пятнадцать, а возможно, и больше, но зато значительно молчаливее. Марта пыталась предположить, что их связывает, скорее всего, что-то холодное, возможно, расчет, или общее дело, убеждения, удобство, только не чувства.
А горы становились все выше и выше, и если бы Марта не была уверена, что Паша следует где-то позади, она бы давно занервничала. Селена Львовна совсем не напрягалась, она дремала рядом.
Яркая вспышка резанула глаза, и что-то неуловимо изменилось, словно опустился туман, воздух потерял прозрачность, несмотря на то что деревьев становилось все меньше. Легкий дымок поднимался отовсюду, будто тлели торфяники, но открытого огня видно не было. Свет, пробиваясь сквозь пелену, приобретал зловещий желтовато-фиолетово-серый оттенок, цвет куриной тушки, если та неделю полежит без заморозки.
Автомобиль совершил изящный пируэт и замер у диковинной конструкции. Большой белый шар был надет на металлический полукруглый каркас, как бусина на нитку, основание крепилось на рельсе, проложенном по кругу на площадке из черного полированного камня. Эффектно, ничего не скажешь. По всей видимости, она еще и двигалась. Марта всегда считала, что если много видишь спецэффектов, то людям просто сказать нечего, пустоту обычно прикрывают зрелищем.
Эдуард попросил женщин подождать в машине и вышел, в салон проник приятный запах каких-то благовоний.
– Приятно пахнет, – себе под нос произнесла Марта, но, к сожалению, это услышала Наталья и тут же снова завела свою шарманку.
– Как хорошо, что вы заметили. Это уникальные благовония, собранные здесь же, состав держится в секрете, – весь текст звучал заученно и чересчур экзальтированно, это наводило на мысль, что Наталья отрабатывает свой хлеб. – Нигде не продается, используется только здесь. Врачи исследовали воздействие этого запаха на организм человека и пришли к выводу, что этот аромат обладает целебным и тонизирующим эффектом. Наши жители сами собирают растения, смолу, хвою под руководством дипломированных травников…
– Интересно знать, в каком таком вузе выдают подобные дипломы? – с сарказмом поинтересовалась Марта.
Наталья замялась лишь на секунду, но как опытный рекламный работник, она просто пропустила каверзный вопрос, сделав вид, что не расслышала его.
– А великий кормчий Фатон, и только он, собственноручно составляет букет благовоний. Так что у вас есть уникальный шанс оздоровиться и подумать о вечном.
– Ну, пожалуй, думать о вечном нам еще рановато… – Марту раздражала эта назойливая ограниченная женщина, но ссориться было преждевременно. Она осторожным прикосновением пробудила Селену Львовну ото сна.
– Мы же не вечны… – укоризненно и сострадательно произнесла Наталья, тем самым подливая масла в огонь. – Кто знает, кому сколько отмеряно…
– Сколько вы получаете за душу, сданную в эту обитель? – не выдержала Марта и тут же пожалела, что сорвалась.
Наталья захлопнула рот и заморгала глазами, ни дать ни взять кукла, которая сейчас заголосит: ма-ма!
– А почему никого не видно? Вы же сказали, что здесь проживает полторы тысячи человек, – очень вовремя спросила Селена Львовна, вглядываясь в пелену. – Где все?
– Да, – поддержала смену темы Марта. – Где толпы осчастливленных пребыванием здесь?
– Я уже жалею, что поддалась на уговоры и взяла вас с собой, – обиженно проговорила Наталья.
– Простите, если я вас обидела, – примирительно произнесла Марта. – У меня сегодня голова болит… может, от этого целебного воздуха пройдет.
– Обязательно пройдет, – обрадовалась профессиональная зазывала. – Вот попробуете местный целебный отвар, все пройдет. Как рукой снимет.
– А как Эдуарда пускают в эту, как вы говорите, женскую обитель? У него особый допуск?
– А вам не все ли равно? – начала терять терпение Наталья. – Насколько я понимаю, вы здесь оставаться не собираетесь.
– Ну как знать… – интригующе пообещала Марта. – Это я с виду такая колючая, а так я мягкая и ранимая.
– Вам все хиханьки и хаханьки… – махнула рукой Наталья.
– Нет, я серьезно. У меня кризис, – Марта постаралась придать своему голосу нотку искренности. – Просто некоторые страдают, а некоторые, как я, язвят и сопротивляются.
Особой проницательностью, к счастью, женщина не обладала, иначе бы она забраковала Марту еще в Иркутске. И заметила бы, как она все время смотрит в телефон, кому-то пишет и оглядывается по сторонам.
– Ладно, не мое это дело, пусть Фатон сам разбирается. У него глаз-алмаз, он всех насквозь видит.
В этот момент какое-то движение снаружи привлекло внимание женщин, они присмотрелись – это двигался огромный шар, он немного проехал по дуге и прокрутился.
– Этот шар повторяет движение нашего светила… но об этом вы, наверное, и без меня догадались, – съязвила Наталья.
– Ух ты! А он светится? – искренне восхитилась Селена Львовна.
– Да, иногда. По праздникам, в моменты затмений… и при инициации.
– А где все? – опять спросила Селена Львовна.
Марта украдкой глянула на экран телефона, как она и предполагала, связь с внешним миром отсутствовала, ни одно из приложений, обязанных работать оффлайн, не фурычило. За окном нарастал какой-то гул, как приближающаяся лавина, мощно и неотвратимо, в нем чувствовался какой-то первобытный ритм. В дымке смутно угадывалось движение, но какое именно, было не разобрать. Марта и Селена Львовна инстинктивно прижались друг к другу.
Когда бухающий барабан, или что-то другое, что подгоняло сердцебиение, ускорилось до беспокойной пульсации, звук оборвался и в ушах зазвенело от наступившей тишины. Дверца минивена отъехала в сторону и открыла взору картину, которую Марта будет помнить всегда, потому что от нее побежали мурашки по всему телу. В сгущающейся белой пелене молча, застыв на месте, словно призраки, стояли сотни женщин в белых балахонах. Гостьи осторожно выбрались из машины. Ничего не хотелось говорить, будто эта иллюзорная композиция была хрупка, как мимолетное видение. Когда под неловкой ногой хрустнул камешек, казалось, этот мираж рассыплется на сотни мелких осколков.
Но нет, это была лишь талантливая постановка режиссера спецэффектов, которая бесспорно производила впечатление на свежего зрителя. Марта хотела пошутить на эту тему, чтобы ослабить чары и вернуться в реальность, но действие не закончилось, язык пришлось прикусить. Из-за машины появилась высокая тонкая девушка, бледная и прекрасная, с меланхоличным и отрешенным лицом. В руках она держала поднос с двумя бокалами, в которых колыхался напиток янтарного цвета.
– А вот и чудесный эликсир, о котором я вам рассказывала, – почти пропела Наталья.
– А почему только два бокала? – удивилась Селена Львовна.
– Это только для гостей, – произнесла Наталья таким тоном, словно им полагалось пасть ниц и на коленях благодарить за этот дар богов.
Марта осторожно пригубила напиток, не доверяла она доморощенным целителям, вкус оказался довольно приятным и сложным по составу. Сосновую живицу и мед она определила довольно легко из-за яркого вкуса. После долгого перекатывания жидкости по вкусовым рецепторам она узнала нотки приторной солодки и нежной таволги, но это было далеко не все, что там находилось. Имелся также легкий привкус металла, будто туда окунули железный гвоздь, хотя это мог быть привкус железистой воды или емкости, в которой готовился отвар. Заметив, что Наталья наблюдает за ее дегустацией, Марта подняла большой палец вверх, мол, класс!
– Все равно не угадаете, что там… – сказала с гаденькой улыбкой Наталья, – многие пытались, но безуспешно. Предлагали деньги, но секрет не продается.
Это довольно самоуверенное утверждение натолкнуло Марту на мысль, что отвар надо стырить и сделать анализ.
А тем временем шар стал медленно разгораться с нарастающим низкочастотным гудением, под ним открылся люк, из которого на свет божий стала подниматься фигура в золотом одеянии. Человек, а это без сомнения был человек, проскользил по краю площадки, словно он перемещался на невидимом гироскутере, широкие складки его одежды развеваясь следовали за ним. Он остановился напротив шара, воздел руки к искусственному светилу, а оно в ответ испустило ослепительно яркий импульс и погасло, звук тоже оборвался, и наступившая тишина оглушала. Раздался тихий многоголосый стон разочарования, отраженный от близко расположенных склонов, он несколько секунд вибрировал в неподвижном воздухе. Это было потрясающе. Селена Львовна, напряженно работавшая всю свою жизнь, не была избалованна подобными зрелищами, для нее сводить ребенка в цирк являлось настоящим подвигом, поэтому это шоу произвело поразительное воздействие на нее. Ее охватил восторг, дыхание перехватило.
Все вокруг как будто замерло, светлые призраки людей, человек в балахоне, воздевший руки к небу, ожидание развязки щекотало нервы. Оглушенные таким приемом гостьи боялись пошевелиться. Первой не выдержала напряжения Марта и зааплодировала. Человек в сверкающем балахоне содрогнулся всем телом и коротко зыркнул на чужаков, Марта могла поклясться, что на долю секунды в его глазах вспыхнули адские угли.
По телу Селены Львовны тоже прошла волна, только это была волна пробуждения. Ироническое отношение спутницы к происходящему оказало на нее отрезвляющее действие, словно она охмелела от шампанского, а затем прыгнула в прорубь.
Человек в сверкающем балахоне взмахнул широкими рукавами как крыльями, и светлые тени задвигались, стали расходиться в разные стороны. А он резким движением сбросил с себя ритуальный балахон и направился к гостям. Это был худощавый высокий мужчина средних лет с длинными конечностями, с которыми он управлялся весьма ловко. Для своего возраста он был необычно гибким, даже грациозным. За те несколько десятков шагов, что разделяли площадку и машину, у которой продолжали стоять женщины, он успел обрести душевное равновесие и на его лице не осталось и тени раздражения.
– Добро пожаловать в нашу скромную обитель. Я Фатон, – сделав ударение на первом слоге, произнес мужчина бархатным баритоном.
– Селена Львовна, – мягко проговорила женщина.
– Я Марта, – вызов звучал в голосе. – А правда, что вы здесь единственный мужчина?
Фатон улыбнулся, и его аскетичное лицо приобрело удивительную привлекательность, которая безусловно нравилась женщинам.
– Нет, конечно. Обслуживающий персонал в основном мужчины, – на этих словах гостьи многозначительно переглянулись. – Я понимаю вашу иронию, но здесь находятся люди, которым некомфортно в современном мире, по тем или иным причинам. Поэтому мы помогаем им обрести гармонию с самим собой, с природой, в нашем изолированном, созданном нами самими искусственном мирке, отрезанном от остального мира.
– То есть вы принимаете в свою обитель не только женщин?
– Только, – твердо ответил Фатон.
– А почему? – не унималась Марта.
– Да… я не очень умею находить общий язык с мужчинами, – смутился, или талантливо сыграл смущение Фатон. – А поскольку, я создал этот мир, то правила здесь мои. Я ответил на ваш вопрос?
– А женщин с детьми?
– Случалось… но в виде исключения. А у вас есть дети? – Обратился Фатон к обеим гостьям.
– К сожалению, нет, – призналась Марта.
– А у меня уже внуки… но я не собираюсь их тащить за собой.
– И правильно. Пойдемте, покажу нашу обитель.
Узкая долина, живописно извиваясь между сопками, пряталась от любопытных взглядов за ближайшей грядой. Наталья предпочла остаться, ей эти экскурсии видимо надоели до отрыжки, а гостьи с нескрываемым интересом двинулись по бесшумным дорожкам из резиновой крошки, идти по которым было одно удовольствие. А слушать интересного человека – другое удовольствие, да и наблюдать тоже. Красиво жестикулируя своими лебедиными руками, Фатон рассуждал о необходимости видеть красоту каждый день, как важно подниматься над бытом, над суетой, что высшее, по его пониманию, предназначение человека – это созидание, а для этого необходимо мечтать, фантазировать и любить все: жизнь, свое тело, окружающих, природу и даже свои неудачи, потому что они учат быть лучше. Конечно, человек по природе ленив и не любит учиться – с этим согласились обе женщины. Все, что он говорил, Марта воспринимала с радостью и пониманием, она хотела бы жить в таком мире, только не в выдуманном, а в реальном. Случайно брошенным взглядом она зацепила сияющий взгляд Селены Львовны, она восторженно смотрела куда-то вверх. Марта даже посмотрела в этом же направлении – просто верхушки деревьев, ничего особенного. Хотелось спросить, что там, но не хотелось прерывать экскурсовода.
Вокруг действительно было много интересного: площадка с огромными солнечными часами, оранжереи с какими-то деревьями, перголы покрытые цветным стеклом и обвитые диким виноградом, ухоженные цветники с удобными скамейками и многочисленные рамки с качелями. Как выяснилось в ходе беседы, большую часть дня женщины трудились на благо общины, но занятия выбирали по душе, график каждый выбирал себе сам. Марта им позавидовала. У каждой жрицы, как называл их Фатон, было время для души, для тела, для общения с природой.
– А где же все эти сооружения, где женщины живут, трудятся? – удивилась Марта.
– Вокруг нас, – грациозно раскинул длинные руки Фатон, – не заметили?
– Я ничего не вижу кроме цветов, – восторженно сообщила Селена Львовна.
– Мы постарались не испортить природу, – ответил солнечной улыбкой Фатон.
– Вам это удалось, браво, – похвалила Марта. – Но покажите, мы умираем от любопытства.
Они свернули на боковую дорожку и направились к двум креслам, уютно спрятанным среди зарослей хмеля. Оказалось, по всей территории разбросаны стенки из вьющихся хмеля и дикого винограда, скрывающие от взглядов небольшие деревянные домики со входами со всех четырех сторон.
– Уютно. А внутри посмотреть можно? – поинтересовалась Марта.
– У нас табу, – неожиданно в бархатном голосе Фатона прозвучал металл, – никто не может потревожить жриц без их разрешения. Но не волнуйтесь, там есть все необходимое: водопровод, канализация, отопление.
– Жаль. Значит, познакомиться и поговорить с ними тоже нельзя?
– Нет. Если только они сами захотят и к вам подойдут и заговорят.
– А где же они? Вдруг, кто-нибудь захочет познакомиться со мной…
– Вас и так все видели, и слышали… – недобро усмехнулся «гуру».
– Ну да, – согласилась Марта. – А места общего пользования можно посмотреть?
Духовный лидер задумался, он просчитывал все варианты, понимая, что от этой неадекватной гостьи можно ожидать любой провокации.
– Селена Львовна, а вы что молчите, – обратилась Марта к спутнице, которая смотрела в другую сторону, – вам не интересно?
– Ч-ч, тихо, я слушаю…
– Кого?
– Птица поет, не слышите?
Марта напрягла слух, шумов было много, но ничего музыкального не достигло ее ушей. Когда она обернулась, заметила смартфон в руках Фатона и очень удивилась.
– Мы готовы показать вам зал торжеств, – поторопился сказать он, чтобы отвлечь гостей от неудобных вопросов.
– Там тоже не будет ни души? – Марта начала терять интерес к экскурсии, когда поняла тщетность усилий найти здесь Корниловых. На данный момент ее больше тревожило душевное состояние Селены Львовны, которая потеряла интерес к происходящему.
– Я не могу сейчас… концерт еще не закончился… – бормотала она что-то несвязанное, – семь… с половиной… лучше нашатырь возьми… на шестой странице…
После восторга, испытанного в самом начале, Селена Львовна довольно быстро сникла, отключилась от внешнего мира и ушла в себя. Это было странно. Хотя, что тут странного, одернула сама себя Марта, они так мало знали друг о друге. Говорят, некоторые душевнобольные в период ремиссии ведут себя как абсолютно нормальные люди. Марта прикоснулась к руке женщины, она была удивительно холодной.
– Извините, – обратилась она к настоятелю Храма Солнца, – есть ли у вас доктор? Мне кажется, моей спутнице нехорошо.
– Не думаю, что ей нужна медицинская помощь, – со странным выражением лица проговорил Фатон.
– Почему? – искренне удивилась Марта.
– Это катарсис. Изнутри вырвались давно сдерживаемые эмоции. Она опустошена, но это пройдет.
– Вы уверены? – Марта вглядывалась в лицо Селены Львовны, та была бледна.
– У нас нет доктора, – пожал плечами Фатон, но в его тоне не было сожаления или беспокойства, – но есть знахари. Они лечат травами, заговорами, окуриванием… если хотите…
– Нет. Спасибо.
– Хотите горячего чаю? – Приветливо предложил Фатон, но прозвучало не совсем уместно. – С диким медом?
Марта колебалась. Дорога длинная, не было никаких гарантий, что по пути не наступит ухудшение
– Море волнуется раз… – неожиданно четко проговорила Селена Львовна.
– Мы, пожалуй, поедем, – твердо решила Марта.
Она взяла спутницу под руку и направилась назад, ноги плохо слушались Селену Львовну.
– Я боюсь, вам это не удастся сейчас, – вслед проговорил Фатон.
– Как это, не удастся? – резко обернулась Марта, ее спутница не успела отреагировать так быстро, запуталась в ногах и чуть не упала.
– Присядьте, – Фатон махнул рукой на кресла. – Эдуард отъехал по своим делам, обещал вернуться через полтора часа.
– Как же нам быть… – Марта помогла Селене Львовне опуститься на кресло. – Вызовите такси… или скорую помощь. Мой телефон здесь не ловит.
– У меня есть предложение получше…
Какими циничными все-таки бывают люди, или это был тонкий расчет, Марта не знала, но предлагать человеку, который еле стоит на ногах, свои знахарские штучки, это был верх самоуверенности.
– Простите, какой может быть массаж в случае, когда не выяснена причина? А вдруг ей станет хуже? Я настаиваю…
– … две петли изнаночные… и накид… – Селена Львовна свернулась калачиком в позе эмбриона и продолжала свое бессвязное бормотание, голос ее становился все тише, словно она теряла силы.
– Очень жаль, что вы не верите в силы природы… нам удавалось поднимать людей даже после инсульта. Из-за отказа от связи с внешним миром нам приходится…
Марта перебила этого мечтателя и напомнила ему о мобильном телефоне в его кармане. Фатон ответил, что у них внутри территории существует своя сеть, локальная, для связи со службами, но не с внешним миром. Мужчина неожиданно прошагал вперед, окутав по пути Марту приятным ароматом трав и смолы, он грациозно опустился на краешек кресла и взял Селену Львовну за руку. Его длинные пальцы по паучьи пробежали по левой ладони женщины и ногтями впились в податливую плоть. Марта подалась вперед, но, сдержавшись, осталась на месте. Несколько раз его пальцы меняли свое местоположение, и тело Селены Львовны постепенно расслабилось, с лица ушел пугающий серый оттенок, и она перестала бубнить. Фатон улыбнулся.
– Акупунктура творит чудеса, хотите верьте хотите нет.
Селена Львовна приоткрыла глаза, и Марту поразили ее зрачки.