Война, Любовь, Драконы

Глава 5
Главная тайна ножа

На следующий день Арчи проснувшись и позавтракав сразу пошёл к Салему. Ему хотелось поскорее обратиться и убежать из дворца, чтобы увидеться с Эдой. Особенно после ночного разговора с отцом.

Оказалось, что, несмотря на то, что была первая половина дня, в кабинете мага уже крутилась принцесса Диана. Салем заверил друга, что сейчас закончит свою лекцию по магии, и принцесса оставит их наедине. Арчи бросил свой кулёк с одеждой на диван и сел рядом. Прямо перед ним на столе тлела ароматическая палочка, и принц расслабился, наслаждаясь ванильным запахом.

В это время Салем рассказывал Диане, которая вопреки всем нормальным увлечениям принцесс, выбрала магию, про кристаллы.

– Это кристалл с силой воды, – говорил маг, протягивая ей небольшой кристалл с лёгким голубоватым свечением. Он был размером чуть больше среднего пальца. – Чтобы наполнить его этой силой, нужно подержать кристалл в воде сутки. А это кристалл с силой солнца, – Салем протянул Диане точно такой же кристалл с жёлтым свечением. – Он должен пролежать под солнечными лучами пять часов, тогда он наполнится силой. А это, – Салем со значительным трепетом передал Диане красный кристалл, будто бы наполненный ярко-красной лавой.

– Драконий кристалл, – закончила за мага Диана. Она зажала его между пальцами и посмотрела на него через просвет. – Никогда не понимала, как он наполняется энергией.

– Огонь драконов мы держим в огромных Хранилищах, сделанных из стекла, закалённого драконьим же огнём. И там есть специальные отверстия для кристаллов, через которые энергия в них попадает, – объяснил Салем, не сводя глаз с кристалла. – Это огромная сила.

Диана сжала кристалл в кулаке.

– Как жаль, что я не маг! – с чувством сказала она. – Хотелось бы мне обладать магической силой, чтобы использовать энергию кристаллов.

– Но магия в некоторой степени вам доступна, – произнёс Салем, забирая у Дианы кристаллы. – Вы неплохо варите зелья.

– Но, чтобы они обрели магическое действие, их всё равно нужно настоять на силе кристаллов, – парировала принцесса. – Да, и сколько бы заклинаний я не твердила, они всё равно не сработают.

– Сал, – вдруг окликнул мага Арчи, заинтересованный разговором. Он невольно заслушался, ведь магия вызывает любопытство у всех, от малых детей, и до серьёзных взрослых. – А как создаются заклинания?

– У нас есть особый язык для этого, каждый маг должен его знать, – Салем повернулся к другу. – И мы говорим на этом языке либо слово, либо набор слов, описывающие, что мы хотим получить. Правда, чаще всего сложности возникают с кристаллом. Каждому заклинанию подходят кристаллы с разными силами. Но, будучи магом, ты чувствуешь эту логику. Например, – Салем сжал жёлтый кристалл. – Solaris ventus.

После этого пергамент на столе мага зашевелился, будто бы в комнате появился сквозняк. Салем поманил пергамент к себе жестом, и тот взвился в воздух. Казалось, будто бы его несли солнечные лучи. Салем взял пергамент в руку, и солнечный ветер утих.

– Чаще всего, в экстремальных ситуациях заклинания придумываются сами собой, – закончил Салем, небрежно откинув пергамент обратно на стол. – Что ж, ваше высочество, это всё, что я сегодня хотел вам сказать.

– Премного благодарна, господин Ноктурн, – и Диана очаровательно ему улыбнулась. Арчи казалось, что когда-нибудь своими улыбками и взглядами принцесса сведёт его друга с ума. За лёгким поклоном Салема он увидел, как изменилось его лицо. Словно он видел перед собой снизошедшую до него богиню.

– Я, пожалуй, пойду и запишу всё, что узнала, – проговорила Диана. – Я мечтаю написать научный труд по магии. Небольшую энциклопедию, чтобы каждый желающий мог познакомиться с тайнами магии. Я стану первой принцессой, нет, первой женщиной, написавшей такую серьёзную работу.

И Диана гордо подняла голову и оглядела Салема и Арчи так, словно готова была защищаться от их насмешек. Но никто не насмехался. У каждого тут были странные потаённые желания.

– Я готов помогать вам столько, сколько будет нужно, – проговорил Салем.

Диана снова улыбнулась и скромно заправила прядь за ухо. В этот момент Арчи заметил на запястье принцессы символ, нарисованный чёрной краской. Все руки Салема были покрыты подобными рисунками, он называл это мехенди. То была традиция, привезённая им из Инсиндии. И то, что он нарисовал подобный знак на запястье принцессы было высшим проявлением его чувств.

Когда принцесса ушла, Салем, пытаясь сдерживать смущённую улыбку, обернулся к Арчи.

– Ты бы поаккуратней, – произнёс принц, вставая с дивана. – Если король Эдуард заметит, как вы близки с его дочкой, тебе несдобровать.

– От этого только больше азарта, – хмыкнул Салем и резко обернулся на пятках к своему столу, показывая, что дальше поддерживать этот разговор не желает.

Как обычно, Арчи уселся на стул и стал ждать, когда друг изомнёт его лицо, придав ему другие, более тяжёлые, черты.

Но когда Арчи, уже в образе Гвардфайта, переодевался в одежду из принесённого кулька, Салем вдруг нахмурился. Он не спускал внимательного взгляда с принца.

– Чего? – спросил тот, завязывая шнурки на жилетке. Арчи поймал взгляд друга, прикованный к ножнам у него на поясе.

– Что это у тебя? – серьёзно спросил Салем.

– Нож, – спокойно ответил Арчи. – Мне его одолжили, чтобы было не страшно домой в ночи добираться.

Салем сделал шаг вперёд и протянул принцу руку.

– Позволишь? – спросил он. Взгляд друга очень напрягал.

Арчи замялся на пару секунду. Он дёрнул рукой, не решаясь взяться за клинок. Но всё же передал его другу.

Салем первым делом рассмотрел рукоять и ножны, а затем с характерным металлическим звуком вытащил клинок.

– От него исходят мощнейшие потоки энергии, – пояснил маг, рассматривая витиеватые линии на лезвии. – Арчи, это очень опасная вещь.

– Опасная? – не понял принц.

– Ты знаешь, что это за клинок? – Салем исподлобья посмотрел на друга, а потом снова опустил взгляд на нож, который вертел в руках, ловя блики на блестящем лезвии.

– Не томи же, – поторопил его Арчи.

– Это нож драконьей закалки, – ответил друг. – Такие изготовляли драконы.

– Мне сказали, что его нашли в лесу, – пожал плечами Арчи, а внутри у него похолодело. – Вообще, это вполне возможно. Мало ли что обронили драконы сто двадцать лет назад.

– Кто его тебе дал? – спросил Салем. Он смотрел на принца, как суровый родитель.

Арчи молчал. Ему не хотелось раскрывать свои тайны. У него наконец-то началась интересная жизнь, и ему не хотелось, чтобы ему мешали.

– Арчи, я не могу тебя отпустить, – неожиданно сказал Салем. – Во всяком случае, одного. Если ты связался с драконами…

– Мне его дала девушка, – перебил его Арчи нервно. – И сейчас мне нужно с ней встретиться. Я понимаю, что ты встревожен, но менять своих планов я не намерен.

– Арчи, – предупреждающе проговорил Салем.

– Так, – Арчи поднял перед собой ладонь, показывая другу, что не желает его дальше слушать. – Как твой друг я тебя услышал, спасибо. Как твой принц, я приказываю тебе открыть мне Проход и отпустить меня на все четыре стороны.

Салем, желваки которого напрягались под кожей, и взгляд которого сделался холоден, как стужа, протянул Арчи клинок.

– Да, ваше высочество, – сказал он сухо и достал из кармана штанов красный кристалл. – Только хочу предупредить, что если мой отец почувствует этот нож, то вашим прогулкам наступит конец.

Пока Салем открывал Проход, Арчи терзали и совесть, и чувство страха. Ему было стыдно, что он капризно воспользовался своим титулом, чтобы заставить Салема открыть Проход. А ещё ему было не по себе от того, что это за странный нож.

* * *

Нефилим Ноктурн уже знал, что с принцем Арчибальдом во дворец проникла некая сила. Он почувствовал это ещё после ночного совета, когда столкнулся с ним в коридоре. И вот, придворный маг решил проследить за его высочеством.

Утром он тенью ступал за принцем по коридорам. Везде, куда бы он не пошёл. Но силы так и не ощущал. Лишь когда Арчи зашёл в свои покои и вышел оттуда с каким-то холщовым кульком, Нефилим, прячась за плотной длинной шторой, вновь ощутил эту силу.

Придворный маг, скрываясь за углами в коридорах, шёл прямиком за принцем. К его ужасу, Арчи направлялся в кабинет сына Нефилима. Неужели, они во что-то влипли? Придворный маг взволнованно вздохнул. Когда Арчи скрылся за дверью, Нефилим, задрав подол мантии цвета ночи, поспешил к той самой комнате. Приложил к двери ухо. Нет, ничего не слышно. Маг порылся в карманах мантии. Кристаллы, очки, совиное перо, засушенный цветок вереска, ритуальные бусы из медвежьей кости. В кармане было всё, что угодно, но не могло отыскаться то, что было так нужно. И вот, наконец, он нащупал Подслушку. Это была вытянутая золочёная трубочка с воронкой на конце. С её магической помощью можно было подслушивать через стены.

К ужасу Нефилима, в кабинете Салема уже была Диана. Сколько раз он говорил этому оболтусу держаться подальше от принцессы! Поняв, что она вот-вот выйдет в коридор, Нефилим спрятался за ближайшую штору у окна. Диана, что-то напевая себе под нос, скрылась из поля зрения, и маг вернулся в прежнее положение, надеясь, что никому не взбредёт в голову сейчас пройтись мимо.

Нефилим услышал всё, что ему было нужно. И эти сведения его совершенно не радовали. Ещё его огорчало, что Салем не настоял на своём и всё же отпустил принца. Связываться с драконами было опасно для самого государства. Особенно, если принцу понравилась некая девушка из их племени.

Нефилим, не теряя ни минуты, поспешил в кабинет к королю Людовигу.

* * *

– Драконий нож? – задумчиво протянул Людовиг. Он восседал на изящном стуле с удобными, обитыми бархатом подлокотниками. Этот стул был будто бы младший брат его величественного трона. – И куда же Арчибальд ушёл?

– Я не знаю, ваше величество, – признался Нефилим. – Но я могу снарядить команду магов, и мы его найдём. И, в случае чего, справимся с драконом.

– Я уверен в тебе, – кивнул Людовиг. – Ступай. И потом приведи этого несносного мальчишку ко мне. Моё терпение на его счёт не безгранично.

Нефилим поклонился и вышел из кабинета. Не теряя ни секунды, он приступил к подготовке. Перед ним стояла трудная задача – вразумить нерадивого принца. Ну, а с драконами он как-нибудь справится.

Глава 6
Неожиданный конец увлекательной прогулки

В полдень Гвард встретился с Эдой возле «Пьяной розы». Он стоял, оглядываясь по сторонам и нервно теребил поводья своей лошади, которая совершенно спокойно наклонялась за травой. И когда Эда громко крикнула: «Но!» и за несколько секунд оказалась рядом с Гвардом, тот просиял так, словно и не верил, что она придёт.

Сначала во взгляде виднелось смущение или, скорее стеснение. Уже не было той атмосферы шумного трактира, которая раскрепощала и придавала весёлости. Эда соскочила с лошади и кинулась к Гварду. Она обняла его, как старого знакомого. Гвард опешил, но обнял Эду в ответ и не смог сдержать улыбки. Ледяное смущение, которое чуть было их не сковало, треснуло.

– Ты угощал меня вчера, так что сегодня моя очередь, – весело заявила Эда. – Я взяла с собой огромный сладкий каравай, чтобы на пустой желудок не гулять.

– А говоришь, что не похожа на других девушек, – усмехнулся Гвард. – Обычно женщины обеспокоены вопросом еды.

Эда с наигранным недовольством хмыкнула и сощурилась.

– Ладно, я шучу, – добродушно проговорил Гвард. – Спасибо.

– То-то же, – с деланым самодовольством произнесла Эда и отвернулась к лошади. Но затем слегка обернулась на Гварда, одаривая его озорным взглядом. Они виделись всего пару минут, но ему уже было хорошо.

До моря они добирались либо лесными хорошо протоптанными тропинками, либо по нехоженым тропам в объезд небольших посёлков. И по дороге велись самые разные беседы, в основном, о сельской жизни. Оказывается, то, что было скучной рутиной для Эды, Гварду казалось чем-то интересным и новым, он слушал с восхищением и постоянно задавал вопросы о том, как и с какими трудностями сталкиваются сельские жители. Эда с радостью, совершенно не чувствуя зависти и не упрекая богатенького парнишку, рассказывала, что ещё в пятилетнем возрасте детки толкут зёрна в больших ступах, чтобы у взрослых было больше времени на более сложные дела.

Гвард признался, что ему стало неловко рассказывать о своей жизни, которая не была полна тяжким трудом. Но Эда настояла, ей очень хотелось послушать о том, как живут люди с деньгами. И, когда лошади везли их по лугу в высокой душистой траве, от запаха которой брала сонливость, и из которой доносилось жужжание пчёл, она с интересом внимала словам Гварда. Эда узнала, что он всю жизнь чему-нибудь да учился. Он всегда сидел за какими-нибудь уроками, общался с преподавателями больше, чем со сверстниками и больше всего в жизни страшился гнева отца.

К морю они подошли не с берега. Эда настояла на том, чтобы смотреть на водную гладь с возвышения. То была отвесная скала, находившаяся в самом дальнем конце побережья – она же была границей округа Престоличья. Там было мало людей, хотя на скалу взобраться было легко. Не нужно было идти в гору, тропинка была прямой, слегка под уклоном, но из-за этого длинной. Эда и Гвард добрались, привязали лошадей к ближайшим деревьям, а сами двинулись к краю скалы. Было очень ветрено, хоть и тепло. Ветер трепал волосы и свободные рукава рубахи. В нос бил солёный запах, Гвард был готов втянуть воздух с наслаждением, но заметил, что пахнет не только морем. Он взглянул на Эду, казалось, она тоже это заметила.

Они взглянули на воду и одновременно ахнули. На воде не было и свободного места, как на главной площади во время восстаний. Мёртвая рыба и всплывшие зелёные водоросли ковром покрывали море, и волны, двигая эту мертвечину, выглядели устрашающе. В некоторых местах стояли корабли, люди на которых сетями вылавливали рыбу. Берег тоже чистили, а потом там же всё и сжигали. Был виден большой костёр.

Эда сделала несколько шагов назад, боясь пошатнуться и свалиться со скалы.

– Если это было сделано нарочно, то кто мог совершить такое? – спросила она. Её глаза были полны жалости. Эда тяжело вздохнула и умоляющим взглядом посмотрела на Гварда, будто бы тот мог всё вернуть на круги своя.

Гвард устремил взгляд вдаль и скорбно произнёс:

– Это война. Они готовы на всё ради завоевания земель и Хранилищ, – Гвард с отвращением смотрел на море, покрытое слоем мёртвой рыбы. – Ради этого готовы убивать людей и вон, даже море.

– Что ты имеешь в виду, говоря о войне? – не поняла Эда.

– Блекория хочет завоевать Эндленд и Аисронд, – пояснил Гвард, переводя взгляд на Эду. – Мы постоянно отправляем войска, битвы ведутся почти не прекращаясь. И вот, Блекория решила пойти с моря нетрадиционным способом. Хотя, это лишь предположение, но самое близкое к правде.

– А винили во всём драконов, – полушёпотом проговорила Эда, стеклянными глазами глядя вдаль. Гвард обернулся на неё. Он вдруг вспомнил слова Салема, и сердце в груди застучало ещё сильнее.

Эда заметила его взгляд и с испугом прикусила губу.

– Я имею в виду, что люди вечно воюют, несмотря на ошибки прошлого, – сказала она. – Они уничтожили драконов, но ничего не поменялось.

Арчи не переставал смотреть на неё с подозрением. Но, если честно, он целиком и полностью разделял её мысли. Не нужно быть драконом, даже полукровкой, чтобы не любить войны.

– В этом ты права, – ответил он, наконец. – Я не понаслышке знаю, что это такое. Мой брат умер на войне.

– Ох, – Эда с широко раскрытыми глазами посмотрела на Гварда. – Мне жаль.

Через пару минут друзья уже сидели в перелеске на упавшем дереве и делили большой каравай, посыпанный сахаром, который хрустел на зубах.

– Эдмунд сражался во время Пятилетней войны. Он погиб чуть больше года назад. И я до сих пор считаю несправедливым, что мы вообще были втянуты в эту войну. Мы просто помогали Аисронду, – рассказывал Гвард, держа в руках кусок каравая.

Он то сжимал мякиш, то просто укладывал на ладони. Очень сильно нервничал.

– Мы узнали это не так, как узнают о гибели родных на войне обычные люди. Мы были свидетелями. – С каждым словом глаза Гварда раскрывались всё шире, вздохи становились короче. – У нас в гостиной открылся Проход. Два мага внесли кричащего брата и уложили его на диван. Господи, таких возгласов я никогда не слышал. Мне было страшно, мерзко и… я боялся почувствовать его боль. Я не хотел смотреть на свои ноги, потому что боялся, что увижу там то, что случилось с ногой Эдмунда. Будто бы изгрызенный кусок мяса, без единого клочка кожи. Я убежал. Его перетащили в медицинское крыло. Я не знаю подробностей, я не хотел их знать. Что там с ним делали, что он чувствовал. Но когда Эдмунд умер, я испугался ещё больше.

У Гварда бежал холодок по спине, но при этом он чувствовал, что ему очень жарко. Он давно ни с кем не откровенничал, и было очень тяжело говорить вслух о том, что терзало в мыслях каждый день. Но от произнесённых слов становилось легче.

– Мне стыдно в этом признаваться, – произнёс Гвард и посмотрел Эде прямо в глаза. – Но первой моей мыслью после гибели брата было то, что теперь я наследник… то есть, я должен буду вести все дела в имении, я должен буду взять в руки дело отца. Наверное, я покажусь тебе ужасным эгоистом, но у меня есть на то причины.

Гвард вдруг замолчал. Он не знал продолжать ему или остановиться. Эда тихонько спросила:

– Какие причины?

Гвард взглянул на неё и не увидел ни тени осуждения или презрения. Эда смотрела с сочувствием. Её светло-карие с зелёными крапинками глаза выражали полное участие.

– Я не знаю, как это объяснить. Лучше расскажу всё в подробностях, – проговорил Гвард, переводя взгляд на кусты и деревья впереди. – Отец никогда не любил меня так же, как Эдмунда. Да, и вообще, любил ли? Моё самое яркое воспоминание из детства – о том, как мы в день рождения отца бежали к нему по коридору. Мы были маленькие, Эдмунду – десять, а мне шесть. И бежали наперегонки. Отец присел перед нами и расставил руки в объятиях. И пока Эдмунд добежал и кинулся на шею отцу, я споткнулся, упал и разбил нос о пол. Мне было больно, обидно, я испугался своей крови, потекшей из носа. Отец просто взял Эдмунда на руки и встал. Он смотрел на меня со всей высоты своего роста, и я ждал, что он поможет мне подняться и пожалеет. Но он лишь недовольно приказал мне встать и перестать хныкать. «Сам виноват, – сказал он мне. – Вечно ты балуешься. Как можно быть таким неловким?» Мне будет девяносто лет, я этого не забуду.

Гвард горько хмыкнул и продолжил. Его уже было не остановить.

– А ещё я помню, что отец по вечерам всегда заходил к нам с братом в комнату, чтобы пообщаться перед сном или рассказать интересные истории. И я очень хорошо помню, как каждый раз он сажал Эдмунда к себе на колени, а я сидел в соседней кровати и чувствовал себя так, будто… не нужен.

Гвард снова посмотрел на Эду и вымученно улыбнулся.

– Ты прости, что я тебе это рассказываю, просто…

– Нет, нет, – Эда тут же замахала руками. – Ты изливаешь душу. Мне наоборот приятно, что ты мне доверился. Мне интересно, правда.

Гвард усмехнулся и снова отвёл взгляд.

– В общем, когда я подрос, меня взялись обучать учителя. Но при этом, я видел, как Эдмунда отец всегда на все приёмы водит с собой и рассказывает ему всё, что знал. А я им мешался. И Эдмунду тоже. Он, как и отец, не обращал на меня внимания. Помню, как в детстве сделал ему подарок – игрушку из глины, которую накопал у озера, а он сказал, что у меня мерзкая грязь под ногтями, и он даже слиток золота из моих рук не возьмёт. Возможно, это потому, что наша мама умерла после того, как я родился. И хоть Эдмунду на тот момент было всего четыре года, он всю свою жизнь утверждал, что отчётливо помнил мать и не может меня простить за эту потерю. Он всегда меня винил за её смерть, мы очень часто дрались и ругались. Я предпочитал находиться в одиночестве и иногда представлял, как мы с Эдмундом играем вместе, досаждаем слугам, играем в прятки.

И Гвард вздохнул.

– Да, давно я никому об этом не рассказывал.

– Ты не должен себя винить, – тут же ответила Эда. Казалось, она была впечатлена рассказом. – Я имею в виду, то, что твоей мыслью была не горечь о потере брата.

– Спасибо, что выслушала, – сказал Гвард. – Теперь мне неловко смотреть тебе в глаза.

– Хочешь, я тоже расскажу что-нибудь сокровенное, и тогда мне тоже будет неловко? – хохотнула Эда.

– Чтобы мы разговаривали, но даже глаз друг на друга не поднимали? – улыбнулся Гвард.

– Ага, – кивнула Эда и улыбнулась широко-широко.

– Но, на самом деле, – добавила она. – Нам крупно повезло, что мы встретились. Теперь ты больше не один, и я тоже. Это всяко веселее. Есть, с кем поболтать, и с кем найти приключений. Кстати, не хочешь на озеро съездить? Тут не далеко. А то слишком уж жарко.

– Ты обещала мне сокровенную историю, – ухмыльнулся Гвард.

– Если честно, я тебе всё вчера о себе рассказала, – ответила Эда, вставая с бревна и стряхивая с колен крошки от каравая. – Не знаю даже, чем ещё поделиться. Хочешь, расскажу, как в детстве червяков пробовала?

Гвард скривился.

– Нет, спасибо, – морщась усмехнулся он. – Некоторых сокровенных вещей лучше не знать.

– Я тоже так считаю, – улыбнулась Эда. – Айда на озеро?

Озеро было окружено густым лесом. У берега оно скорее напоминало болото, с широкими листами кувшинок и высоким рогозом, чьи листья шуршали на ветру.

Когда Гвард и Эда спешились с лошадей и подошли к самой воде, они скинули с себя ботинки и стали ногами трогать воду. Вдруг Гвард почувствовал шквал брызг со стороны. От прохладной воды его тело под намокшей рубашкой покрылось мурашками. Эда, нагнувшаяся к озеру, хохотала, что было мочи.

Тогда Гвард закатал повыше рукава, подошёл к ней и резко взял на руки. Эда даже понять ничего не успела, лишь вскрикнула.

– Ну, что, говоришь, тебе жарко? – спросил он шутливо злобным тоном.

– Только не это, Гвард! – только и успела крикнуть Эда.

Держа девушку на руках, он помчался к озеру. Он бежал в прохладной с непривычки воде, разбрызгивая в стороны целые фонтаны брызг. Эда верещала, как похищенная разбойниками девица. Когда Гвард зашёл в воду по пояс, он вдруг запутался в своих ногах. Оба ушли под воду.

Барахтаясь и вертясь пиявкой, Эда выплыла первая. Когда на поверхности показалась темноволосая мокрая голова, на неё обрушился целый поток брызг. Гвард нырнул обратно под воду и, схватив Эду, повлёк за собой. Они кружились в воде, выплывали и брызгались, как малые дети. Визжали пронзительно и звонко, хохотали, наглатываясь воды.

А потом лежали на берегу. Солнце сушило их одежду и волосы, пока Эда и Гвард лежали на колющем мокрую спину песке. Эда смотрела в жмурящееся лицо и смеялась от нелепого смущения. Они не переставали смотреть в полуоткрытые глаза друг друга.

И тут Гвард встрепенулся. Он резко сел на песке. Эда непонимающе на него посмотрела и тоже приподнялась.

– Нож! – вдруг спохватился Гвард, шлёпая себя руками по бёдрам. – Он утонул!

Он готов был извиняться и клясться, что купит Эде ещё хоть сто ножей, но она, казалось, даже не расстроилась. Она лишь обратила взгляд к озеру и монотонно громко засвистела. Гвард непонимающе посмотрел на водную гладь и вдруг увидел, как из воды в воздух поднялся тот самый клинок. Он поплыл по воздуху прямо к Эде, летел, иногда касаясь поверхности воды. И вот, он упал ей на колени. Свист прекратился.

Гвард смотрел на неё в полнейшем изумлении. Ему хотелось ущипнуть себя, настолько увиденное ошарашило его. Может, он перегрелся на солнце и упал в обморок, а это всё сон?

– Этот нож знает своего хозяина, – объяснила она спокойно. – Он легко может прилететь на свист. Или, если оказался в чужих руках, найти своего хозяина. Но только если человек, в чьих руках нож оказался, откинет его в сторону, как ненужный.

– Где ты его взяла, говоришь? – спросил Гвард, переводя взгляд с Эды на клинок и обратно.

– Нашла, – вновь сказала она.

– А от твоей крови он светится? – тут же спросил Гвард. Он опирался сзади на руки и нервно постукивал пальцами по песку.

– Не знаю, – Эда на секунду отвела взгляд в сторону, а потом снова посмотрела на Гварда. – Я им не резалась.

– А от любой другой крови? – не унимался Гвард. – Если им порезать кусок мяса, например?

Эда покачала головой.

– От мяса нет. Он светится только, если…

– Ну, – поторопил её Гвард.

– Наверное, только от человеческой крови, – пожала плечами Эда. – При мне на него кровь человека не попадала.

– Проверь, – приказал Гвард. Он серьёзно смотрел на Эду и даже не заметил, как перешёл на приказной тон.

– Слушай, я не буду колоть себе палец только из-за того, что мой нож показался тебе странным, – довольно резко ответила она. – Он мне служит уже несколько лет, и ничего необычного в нём нет.

– Ладно, – сдался Гвард. – Просто меня это удивило. Не каждый день видишь подобные реликвии.

– Да, не каждый день узнаёшь, что твой нож светится в чужих руках, – еле слышно проговорила Эда.

Вечер, в завершении столь долгого, но приятного дня, они провели в трактире. Им не хотелось пить, они пришли туда просто потанцевать. Гвард больше не заговаривал о ноже. Он твёрдо решил поискать о нём что-нибудь в библиотеке.

И хоть в трактире царила та же атмосфера веселья и хаоса, как-то им не танцевалось. Настроение было не под стать задорной музыке. Поэтому Гвард и Эда вышли из трактира. На улице было очень тепло. Уже виднелись звёзды, хотя края неба ещё были лазурными.

– Тут рядом есть поле, а там много стогов сена. Не думаю, что за ними ночью кто-то следит, – сказала Эда, а затем улыбнулась, и было в этой улыбке что-то новое, а взгляд напомнил лисий. – Не хочешь там полежать?

Гвард готов был последовать за Эдой, куда угодно, вот и согласился.

Так они там и оказались. И Эда плюхнулась на сено, как на подушку. Гвард упал рядом. Они лежали и смотрели на чёрную гладь, выглядывая всё новые и новые звёзды, рассыпанные, как веснушки на лице. Почему-то глаз не видел все сразу и лишь при долгом изучении черноты замечал точки поменьше. Гвард призадумался. Ведь когда узнаёшь человека всё лучше и лучше, начинаешь видеть всё больше и больше звёзд, не все открываются сразу, а какие-то так и не удаётся разглядеть. Ему хотелось разглядеть все звёзды Эды.

– Я бы так каждый день засыпала, – вздохнула она вдохновлённо.

Гвард видел её глаза, они были широко открыты, так широко, словно хотели поглотить в себя самое небо. Она продолжала:

– Весь день скакать по полям, лесам, холмам, неизведанным и почти заросшим тропинкам. А ночью лечь и уснуть, как на звёзды нагляжусь.

– А если дождь? – спросил Гвард.

– А дождь хорошо бы в селе каком переждать или в городе, – продолжала мечтать Эда. – Но всё равно никогда не знать, куда ты попадёшь в следующий раз.

Она немного помолчала, а потом продолжила:

– Просто вся эта обычная жизнь не в том месте и не с теми людьми очень сильно надоедает. А так, мы, вдвоём, понимая друг друга и не нуждаясь ни в ком, бродили бы по свету.

– Ты бы сбежал со мной? – она понизила голос, будто боялась, что их подслушивают. И этот шёпот ласкал Гварда так, что по спине пробежала дрожь. – Мы бы с тобой путешествовали, затерялись бы в лесах, научились бы жить по-настоящему.

Гвард мечтал о том, чтобы сбежать с ней. Скрыться, бродить по чащам и засыпать вот так, вместе под звёздами. Но он боялся, что Эда говорит серьёзно и что-то планирует. А у него на плечах целое королевство.

– Я не знаю, как сложится жизнь, – проговорил он немного хрипло. – Но, если бы обстоятельства сложились удачным образом, я бы отправился с тобой в самое большое приключение.

Эда улыбалась и будто бы слегка тянулась к нему. Или так просто казалось. Теперь они лежали в молчании, чувствуя ночь, чувствуя друг друга, впитывая в себя ощущение сладости момента, чтобы потом ностальгия больно резала по воспоминаниям. Было очень приятно так лежать.

Спокойствие длилось до тех пор, пока Эда и Гвард не услышали шаги.

Со стороны ближайшего перелеска к ним двигалась целая толпа, больше похожая на маленькую армию, потому что люди выглядели так, словно готовы были начать бой. Позади шли мужчины, ведшие лошадей. Гвард напрягся. Он надеялся, что путники просто хотели отдохнуть и даже готов был уступить им место. Но вот, они подошли ещё ближе, и темнота уже больше не скрывала знакомую длинную мантию. Понятно, почему их не услышали раньше, это колдовство Нефилима.

– Эда, – предупреждающим шёпотом молвил Гвард. Но не успел ещё что-либо сказать. Их замкнули в полукруг.

Эда и Гвард вскочили на ноги ещё до того, как их окружили. Они стояли, готовые то ли драться, то ли бежать, и Гвард отважно стоял впереди. Но сзади тоже подошли люди, и теперь бежать было некуда.

– Принц Арчибальд, – произнёс Нефилим так, будто бы их не захватили, а пригласили испить чаю с сухарями. – Очень интересная находка, надо сказать. Познакомите нас?

– Нефилим, – злобно произнёс Арчи, личность которого уже была раскрыта. – Зачем ты здесь?

– Приказ короля, – сухо ответил маг и поднял руку.

Арчи испугался, что их сейчас заколдуют, но Нефилим подал сигнал людям сзади. Принц это понял по вскрику Эды. Она стала вырываться, дёргая то правым, то левым плечом. Ни одна леди не смогла бы показать такую мощь, но люди Нефилима всё равно были сильнее.

– Я приказываю отпустить её, – с нарастающей злобой выпалил принц.

– Приказ был отдан королём, ваше высочество. Его слово, куда важнее, – произнёс Нефилим.

И тогда Арчи накинулся на державших Эду. Он попытался ударить кулаком по лицу одного из них, но промазал. Сзади его тут же взяли под руки двое. Конечно, ответить ему никто не смел, поэтому нужно было обезвредить.

– Пустите меня! – рвалась Эда. Её голос был странным. Он, будто бы бурлящая вода рвался изнутри. Это был рык. – Пустите, я сказала. Я вас всех убью! – И дёргалась, пиналась.

– Что она вам сделала? – недоумевал Арчи и тоже вырывался. Но так агрессивно, как Эда он не мог. – Она не виновата, она не знала, что я принц!

Нефилим подошёл к Эде, которая смотрела на него так, будто хотела напасть и разорвать его на куски. Маг сорвал с её пояса ножны и отошёл на несколько шагов назад. Он продемонстрировал клинок Арчибальду.

– Это её? – спросил он принца, кивнув головой в сторону брыкающейся Эды.

– Это… – Арчи запнулся, вспомнив слова Салема про драконов. – Нет! Мы нашли это в городе. Она тут ни при чём. Да пустите её!

– Проверим, правда ли это.

Нефилим кивнул людям, державшим Эду, и они синхронным движением сорвали с неё жилетку.

Эда уже по-настоящему рычала, будто бы в ней жил зверь.

– Не смейте! – выкрикнул принц.

Но они сдёрнули с неё рубашку, оголив нелепо трясущуюся пышную грудь, над которой и под которой светились, как зазоры двери хорошо освещённой комнаты, причудливые узоры. Как на ноже.