Сентябрина
– Что ж, все идет неплохо, – выдыхает Майя, присаживаясь за стол рядом со мной. – Хотя, по закону жанра обязательно должно что-нибудь случиться.
– Тебе не хватило Софьи Рудольфовны? – поражаюсь я.
– Той дамы с цветами? Это же была ложная тревога. А я имею в виду настоящий инцидент.
– Например?
– Ну, мало ли… Какой-нибудь отставной любовник, о котором Эля забыла тебя предупредить, и которого ты, соответственно, даже не узнаешь. Лучшая подружка, специально прилетевшая из Санкт-Петербурга, чтобы сделать тебе сюрприз, и которую ты также не узнаешь. Или тетя Сара извлечет из ридикюля любимую болонку, которая…
– Которая не узнает меня и начнет облаивать! – подхватываю я. – Богатая у тебя фантазия. Кто такая тетя Сара?
– Понятия не имею. Это я так, собирательно…
– Надеюсь, собак сюда никто не притащил. А что касается неузнанных гостей, так для того ты смартфоном и вооружилась.
– Само собой. На самом деле, я вовсе не хочу, чтобы что-нибудь случалось, – признается Майя. – Просто… слишком легко все получается. Боюсь, так не бывает.
Хоть сестра выражается немного коряво, я её понимаю. Действительно, мы приготовились к гораздо большим сложностям. Майя закачала в телефон все раздобытые Элей фотографии приглашенных. Понимая, что изображения из соцсетей не всегда отражают действительность, мы велели Юле сделать свежие снимки. Юля как следует постаралась и сумела запечатлеть многих. Новые фотографии тут же отправились к Эле и вскоре вернулись с подписями. Майя поклялась ходить за мной как приклеенная, подсказывать и подстраховывать при необходимости.
Но наши предосторожности оказались излишними. Никто из гостей не рвался вести со мной длинные беседы, казалось, что после коротких, хоть и сердечных поздравлений, все позабыли о новобрачных. Душой праздника была Аделаида Марковна. Бабушка оживленно общалась со своими многочисленными родственниками и приятелями, с царственным видом принимала всеобщее восхищение великолепно организованным торжеством и даже танцевала с какими-то представительными пожилыми джентльменами. Правда, иногда я ловила её немного грустный и напряженный взгляд, направленный в сторону двери, как будто она ждала кого-то еще. Возможно, так оно и было. Кто-то из гостей принял приглашение, только на свадьбу почему-то не пришел, а бабушка именно этого человека хотела видеть больше всего. Но раз Аделаида Марковна поглядывает на дверь, значит, она все еще надеется? Интересно, кого же здесь не хватает…
– Слушай, как ты думаешь, она не слишком усердствует? –слегка напряженным голосом говорит Майя, прерывая мои глубокомысленные рассуждения.
Я смотрю в указанном ею направлении и вижу на танцполе Юлю, слившуюся в объятиях с высоким привлекательным брюнетом.
– Это Железнов? – недоверчиво спрашиваю я.
– Он самый, – хмыкает Майя.
– Возможно, она действует в соответствии с разработанным планом… – неуверенно тяну я.
– Усыпляет бдительность противника?
Судя по тону, эта версия не кажется сестре правдоподобной.
– Может, стоит перекинуться с ней парой слов?
Майя с сомнением качает головой, явно не зная, на что решиться, но тут симпатичный блондин, которого я уже не в первый раз за сегодняшний вечер замечаю рядом с сестрой, приглашает её на танец, и она с готовностью соглашается.
Я лениво наблюдаю за сестрами и их кавалерами, с удовольствием отмечаю, что обе пары представляют собой весьма отрадную картину с эстетической точки зрения, и не собираюсь гадать, что Юля собирается делать с Железновым и где именно Майя познакомилась со своим блондином. Все выясниться в свое время. А мне сейчас важнее просто дотянуть до конца банкета, вернее, до того момента, когда нам с Костиком можно будет удалиться.
Словно в ответ на мои мысли рядом со мной материализуется жених и тихонько шепчет:
– Еще немного, и можно будет сматываться. Уже скоро внесут свадебный торт…
– Здравствуй, дорогой, – раздается пронзительный, сочащийся ядом голос. Я оборачиваюсь и обнаруживаю за спиной бледную злобную девицу в униформе официантки, буравящую Костика колючими глазками.
– Долли? – с изумленно-растерянным видом выдавливает Костик. – Что ты здесь… Ты что, подрабатываешь официанткой?
Боковым зрением я замечаю, что Майя, прервав танец, быстрым шагом направляется к месту действия, а её партнер следует за ней по пятам.
Ну что, сестричка, вот ты и напророчила.
– Мой высокопоставленный дядечка получил приглашение на свадьбу, а про меня забыли, – девица поджимает ярко накрашенные губы. – Возможно, не случайно, а? – Высокомерный взгляд в мою сторону. – Вот и пришлось прибегнуть к маскараду.
– Зачем? – с легким ужасом в голосе спрашивает Костик.
Как она его назвала, «дорогой»? Неужели у Костика что-то было с этой карикатурой? Фи…
– Чтобы тебя поздравить! – приторно-сладким голосом произносит девица. – Тебя и твою невесту. Интересно, известно ли ей, – тут меня снова одаривают взглядом, – что её драгоценный жених гоняется за любой юбкой, спит со всеми подряд и даже путается с начальницей ради продвижения по службе?
При этих словах Майя поспешно прячется за спиной блондина.
– А теперь он, судя по всему, нашел более простой способ жить припеваючи, – продолжает мымра. – Женился на богатенькой! Окрутил дуру с деньгами, а она и рада!
– Долли, ты спятила? Не позорься, – тихо уговаривает Костик. – Чего ты добиваешься?
– Торжества справедливости. Если эта разряженная кукла покупает тебя с потрохами, так пусть хоть знает, на что денежки тратит.
Я в растерянности хлопаю глазами и пытаюсь сообразить, как нужно реагировать. Кажется, мне нанесли оскорбление, так что я имею полное право плеснуть в истеричку шампанским. Или надеть ей на голову тарелку с заливным. Да, но она ведь не меня хотела задеть, а Элю и Костика, причем сделала это довольно топорно. Я, конечно, не в курсе, за кем там Костик гоняется в свободное от работы время и даже думать об этом не хочу, но то, что он спит с Майей – абсолютная чушь. Про то, что его «купила» богатая невеста, и упоминать не стоит.
Выходит, у девицы приступ горячечного бреда, который надо немедленно купировать, желательно не привлекая внимания гостей.
А психопатка между тем униматься не собирается.
– Язык проглотила? – Она вплотную подступает ко мне, и я невольно передергиваюсь от отвращения. – Или, думаешь, вру? Да твой женишок свою начальственную кралю прямо сюда притащил, крутит с ней у тебя под самым носом, а ты ничего не замечаешь!
Мне хорошо видно, как Майя, яростно прищурившись, пытается испепелить нахалку взглядом, но выступить на передний план не спешит – видимо, опасается, что с её появлением скандал только наберет обороты. У Костика невероятно раздраженный вид. Боюсь, еще немного, и он самолично вытолкает обличительницу за дверь. Туда ей, конечно, и дорога, но ведь эта дура поднимет визг на весь город, и что тогда скажет бабушка?
И тут, неожиданно для самой себя, я поднимаюсь с места и решительно заявляю:
– Наша семья действительно богатая и с высокими связями. Поэтому моему мужу, – я акцентирую слово «муж», – больше нет нужды путаться с начальством, карьера ему и так будет обеспечена. И спать отныне он будет только со мной! Прошу завидовать молча и вне этих стен!
– Я провожу, – неожиданно вмешивается Майин блондин и подхватывает лжеофициантку под руку. Она пытается вырваться, но он решительно пресекает сопротивление.
– Не будем расстраивать высокопоставленного дядюшку, – советует блондин и увлекает девицу к выходу.
Ох, кто бы ни был этот парень, я уже его люблю!
Парочка скрывается из вида, и я обессилено опускаюсь на стул. Майя показывает мне большой палец в знак одобрения и тоже садится.
– Почему Долли? – любопытствую я.
– Потому что овца! – хором отвечают Майя и Костик.
– На самом деле её Дашей зовут, – объясняет Майя. – Но она просит всех величать её Долли, по моде прошлых веков. Мы с готовностью пошли ей на встречу, поскольку решили, что имя ей чрезвычайно подходит – умом она не сильно от овцы отличается.
– Она что, работает с вами?
– Не совсем. Служит балластом в дружественной организации. Кажется, упомянутый высокопоставленный дядюшка им её навязал. И у тебя с ней что-то было? – в голосе сестры раздается неприкрытое осуждение.
– Да упаси боже! – пугается Костик. – Это мне Лешка удружил. Он недавно решил приударить за её подругой и для начала зазвал в кино и подругу, и Долли, и меня для ровного счета. Кино, кафе и больше ничего, честное слово! Но она с тех пор начала меня преследовать, и в результате пришлось просить Наташу из канцелярии о помощи. Сперва мы изобразили небольшой роман, а потом Наташа доверительно пожаловалась Долли, что я неисправимый бабник и лучше обходить меня по широкой дуге…
– Помогло? – хмыкает Майя.
– Не очень, – признается Костик. – Буквально на днях она снова к нам в обеденный перерыв нагрянула, и что-то такое в её взгляде было… В общем, я решил убраться подобру-поздорову и сбежал из офиса в закусочную. На всякий случай Катю Быстрову прихватил, чтобы Долли не попыталась увязаться следом. Катя свой человек, она все понимает…
– Ты на глазах Долли ушел с Быстровой? – с ужасом переспрашивает Майя. – Костик, ты спятил?
– А в чем дело?
– Долли ненавидит Катю, считает её своим главным врагом.
– Почему? И откуда ты это знаешь?
– Мне сама Долли рассказала. Как-то раз столкнулась я с ней в приемной у директора, пришлось вместе минут десять провести, вот её и прорвало на исповедь. Что-то там Катя про неё не так сказала, скомпрометировала, испортила репутацию… Походило на бред, так что я не вслушивалась, но основное запомнила.
– Выходит, я подлил масла в огонь… – Костик удрученно качает головой.
– Что-то у неё в голове конкретно перемкнуло, раз она решилась скандалить на твоей свадьбе. Слушай, а ведь она теперь всем растреплет, что ты женился!
– Переживу как-нибудь.
Я с сочувствием смотрю на Костю. Подозреваю, эта Долли не просто растреплет, она еще и подробностей подкинет, да таких, что у слушателей уши в трубочку свернутся. Впрочем, если у Кости с Майей адекватные сослуживцы, они Долли не особо поверят. Зато начнут Костю с бракосочетанием поздравлять, упрекать, что он не проставился и держал все в тайне…
– Проводы немного затянулись, – сообщает вернувшийся блондин.
– Возникли проблемы? – поворачивается к нему Майя.
– Небольшие, – виновато морщится тот. – По-тихому мадемуазель выпроводить не удалось, пришлось сдать на руки охранникам. Но они, как я понимаю, и не такое здесь повидали, так что отнеслись с пониманием, обещали выделить сопровождающего и доставить домой. Конечно, потом за это выставят счет…
– Ничего, это не страшно, – Майя успокаивающе хлопает парня по руке и обращается к нам с Костиком: – Познакомьтесь, это Глеб, мой хороший друг.
Майя
Глеб снова выступил в своем репертуаре – возник в нужный момент и разрулил сложную ситуацию, чем, судя по всему, завоевал вечную преданность моей младшей сестры.
После полученной нервной встряски я предпочитаю тихо посидеть за столом и как следует подкрепиться. Угощение на свадьбе царское, а я пока не отдала ему должное. Приканчивая салат, я вдруг замечаю, что Костик в полном одиночестве стоит у стенки и с крайне задумчивым видом взирает на Сентябрину, которая в это время оживленно общается с парой гостей. Всмотревшись, я понимаю, что сестра развлекает разговором не кого-нибудь, а родителей псевдожениха.
Очень интересно.
Глотнув напоследок вина, я без зазрений совести нарушаю уединение коллеги. Я подхожу к нему и молча встаю рядом.
– Чувствую себя последним идиотом, – со вздохом произносит Костик.
– Из-за Долли? Мне можешь не объяснять, что у неё вместо мозгов вата.
– Не только из-за Долли. Из-за всего. Странное ощущение. Умом я понимаю, что все мы здесь главным образом помогаем Эле не испортить отношения с бабушкой. Знаю, что ваше согласие на участие в представлении было полностью добровольным и осознанным. Но все равно ощущаю себя виноватым. За то, что втянул вас. За то, что тебе пришлось так много сделать для реализации нашего плана. За то, что Сентябрина только что была вынуждена разбираться с опасной истеричкой…
Тут Костик замолкает и вновь устремляет взгляд на мою сестру. Весьма одобрительный взгляд.
Я выдаю желаемое за действительное, или парень в самом деле заинтересовался Сентябриной? По-настоящему заинтересовался? Не это ли было для неё главной целью данного мероприятия?
Я в курсе, что Сентябрина запала на Костика с самой первой встречи на приснопамятном корпоративе. Собственно, чему тут удивляться, Костик многим нравится. У него легкий характер, он обаятельный, и при этом не преподносит себя подарком для окружающих, а искренне интересуется всеми вокруг. Добродушный, внимательный, веселый и отзывчивый. Находка, а не парень.
Тогда – я имею в виду корпоратив – Костик с кем-то расстался и потому пришел на мероприятие один. Я знала, что он свободен и доступен, знала, что он нравится моей сестре, но, тем не менее, на корню подавила мысль заняться сводничеством. Пытаться соединить их в одной компании, подталкивать в нужном направлении? Нет уж, увольте. Не дай бог что не заладится – окажусь крайней по всем статьям.
А вот сейчас, когда Сентябрину и Костика свело общее дело, ситуация выглядит довольно перспективной. Обычно сестре не хватает уверенности в себе, но сегодня она держится на удивление молодцом. Если и теперь Костик не дрогнет и не захочет продолжения, то думаю, Сентябрине придется про него забыть. Кем-кем, а тормозом Костика не назовешь, он сумеет без посторонней помощи разобраться, что и зачем ему делать.
Так что будем ждать.
Сентябрина
После выдворения Долли из зала все прочие участники этой истории куда-то расползаются, и я ненадолго остаюсь в одиночестве.
Постепенно меня охватывает настоящая эйфория. Подумать только, какой отпор я дала зарвавшейся нахалке! Обычно я теряюсь, мямлю или, жертвуя своими интересами, пытаюсь любой ценой сгладить конфликтную ситуацию, а тут… откуда что взялось?
В порыве восторга я залпом выпиваю бокал вина и с победоносным видом оглядываю банкетный зал, чувствуя, что мне теперь любое море по колено и никакие трудности не страшны.
Кто-то из гостей подходит с очередными поздравлениями, и я принимаю их легко и непринужденно. Общаюсь с одними, с другими, двигаюсь мимо столов, попивая шампанское, и внезапно оказываюсь перед родителями Костика. Приветливо улыбаюсь им, выслушиваю комплименты по поводу организации торжества и пропускаю с ними по стаканчику.
Оказывается, неплохо для разнообразия побеседовать с теми, кто знает всю подоплеку сегодняшнего сборища. Конечно, они не допускают даже намека на свою осведомленность, но их глаза говорят многое.
Занятно. У них обоих такие же веселые глаза, как у Костика.
Я перемещаюсь дальше и, слегка утомившись, присаживаюсь за пустующий столик рядом с танцполом.
– А теперь невеста хочет станцевать со своим отцом! – раздается громкий голос ведущей.
С чего это она взяла? Ничего я не хочу, мне и так хорошо. Нет, ну если очень надо, я, конечно, станцую…
Я послушно поднимаюсь с места и оглядываюсь по сторонам в поисках моего сегодняшнего отца. Но, вопреки ожиданиям, Виктор Петрович не спешит мне навстречу, и я в растерянности застываю. Где же он?
Внезапно выпитое шампанское ударяет мне в голову, и мужские лица сливаются перед моим взором в сплошное пятно.
Приехали. Полный абзац. Невеста хочет станцевать со своим отцом, но не в состоянии его опознать.
По спине начинает струится пот, в глазах рябит, сознание мутнеет. Может, изобразить приступ дурноты? Впрочем, тут даже изображать не придется – если Виктор Петрович немедленно не объявится, я грохнусь в обморок без всякого притворства.
Нет, так нельзя. Сомлевшая невеста дискредитирует всю свадьбу. Бабуля сильно расстроится.
Невероятным усилием воли я беру себя в руки, снова осматриваю зал и вдруг замечаю, как из-за статной фигуры ведущей появляется мой драгоценный папочка. Господи, прятался он там что ли?
С чувством невероятного облегчения я спешу к новообретенному отцу, буквально падаю в его объятия, и мы начинаем медленно раскачиваться под музыку. Виктор Петрович нежно мне улыбается, я смотрю на него с блаженством во взоре, гости одобрительными кивками приветствуют семейную идиллию.
Мамочки родные, чуть не вляпалась! Возгордилась, расслабилась – и вот вам результат. Все, больше ни капли, пока отсюда не выберусь! Хоть бы скорее внесли этот торт! Надеюсь, это случиться сразу после нашего танца…
Вдруг Виктор Петрович неловким движением наступает мне на ногу и замирает, даже не извинившись. Проследив его взгляд, я обнаруживаю нового гостя, пробирающегося от дверей к танцполу.
«Отставной актер погорелого театра» – почему-то именно это выражение моментально приходит мне на ум при виде слегка потрепанного мужчины с трагической маской на обрюзгшем лице. Гости начинают оглядываться, но мне кажется, что новоприбывший персонаж вызывает у них лишь недоумение. У всех, кроме Ларисы Максимовны и Аделаиды Марковны. У этих двоих реакция крайне выразительная, хоть и совершенно разная. Если Лариса Максимовна искривила рот и закатила глаза к потолку, то Аделаида Марковна, напротив, прижимает руки к сердцу и с растроганным видом шепчет какие-то слова.
Не этого ли типа всю свадьбу ждала бабушка? Похоже на то. Судя по всему, это кто-то из семьи, а значит, я должна его с легкостью узнать. Только я не узнаю, хоть убейте. И как же мне выкручиваться? Сделать вид, что от волнения и счастья не могу двух слов связать? Мамочки мои…
Черт, и у Майи никакой возможности подобраться ближе ко мне. Я вижу, что она уже нацелила телефон на незнакомца и, может быть, вскоре получит от Эли идентификацию его личности, но мне то как об этом узнать?
Тут с некоторым опозданием я соображаю, что могу рассчитывать на помощь самого Виктора Петровича, и поворачиваюсь к нему в надежде на инструктаж.
– Виктор Петрович, кто это? – шепчу я, стараясь не шевелить губами.
Увы и ах. Соляной столп, в который обратился Элин папа, на внешние раздражители реагировать не собирается. А гость уже в паре шагов от танцпола…
– Здравствуй, Виктор! – изрекает незнакомец, предварительно приняв картинную позу. – Элечка! Мои поздравления! К сожалению, я не получил приглашения…
Явственный укор в голосе трагика живительно действует на Виктора Петровича. Встрепенувшись, он язвительно произносит:
– Ох, прости Эдуард, это моя вина! Конечно, мне следовало дать объявление бегущей строкой. Вот только не смог определиться, в телекомпании каких городов иди даже стран я должен был обратиться с подобным заказом!
– Удобная позиция, – скорбно кивает головой незваный гость. – Но ведь Элечка всегда была моей любимой племянницей!
Есть! Значит, это Элин дядюшка! Вот только какой, родной или двоюродный? И как я к нему должна обращаться: по имени-отчеству или просто «дядя Эдик»?
– Я понимаю, Виктор, – продолжает между тем Эдуард, – Тебе такой родственник ни к чему. И не удивлюсь, если девочка ничего обо мне не знает…
Да, дядя, ты себе даже не представляешь, насколько верно оцениваешь ситуацию! Только…
Простите, но я не улавливаю. Если он имеет в виду Элю, то как можно быть любимой племянницей своего дядюшки и одновременно ничего об этом дядюшке не знать?
А ведь Эля что-то подобное упоминала…
Между тем Виктор Петрович медленно набирает полную грудь воздуха, очевидно намереваясь пространно высказать все, что он думает, но в последний момент берет себя в руки.
– Не здесь и не сейчас, – тихонько говорит он себе под нос и раскрывает объятия:
– Забудем прошлое, Эдуард! С возвращением!
– Виктор! – восклицает дядюшка и падает Элиному папе на грудь. Рядом возникает фотограф и берется за дело. Я оказываюсь немедленно вовлеченной в семейный круг и получаю порцию поцелуев и поздравлений.
Щедро воздав должное виновнице торжества, дядя оставляет меня в покое и простирает руки к Аделаиде Марковне.
– Мама! – с полурыданием произносит он.
Ага, значит, родной дядюшка!
Больше я ничего подумать не успеваю, так как Виктор Петрович хватает меня за руку и энергично тянет в сторону. Не успев опомниться, я вскоре обнаруживаю себя в странном маленьком помещении. Быстро выясняется, что это, к счастью, не мужской туалет, как мне мерещится поначалу, а всего лишь комната для курения.
– Это просто уму непостижимо! – вопит Виктор Петрович, воздевая руки к небу – манеры братца, видимо, оказались заразными.
Папуля принимается бегать из угла в угол, изрыгая невнятные проклятия, а я тихонько присаживаюсь на диванчик поближе к вытяжке. Мне страшно хочется удрать куда подальше, но в то же время я понимаю, что мой долг – как можно скорее разобраться в происходящем. К сожалению, для этого требуется набраться терпения и переждать, пока у Элиного папы иссякнет запас громов и молний.
– Явился… как снег на голову… пропадал… решил осчастливить… не иначе, как снова на мели… – постепенно речь Виктора Петровича становится более связной, и я обращаюсь в слух.
– Оказывается, ты у него была любимой племянницей! – Остановившись на бегу, Виктор Петрович обвиняющее тыкает пальцем в мою сторону. – А, не ты, – машет он рукой при виде моего ошарашенного лица и снова несется к противоположной стене.
– А давайте спросим, сколько раз в жизни он видел свою так называемую любимую племянницу? – с жаром предлагает Виктор Петрович, обращаясь, по всей видимости, к искусственной пальме в кадке. – Полтора? Два с половиной? А сколько денег наш непризнанный гений при этом выклянчил на свои творческие проекты? Хватило бы на открытие художественной галереи!
Так, картина понемногу проясняется. В Элиной семье, получается, не без паршивой овцы. Жаль, конечно, что дядя Эдик именно сегодня решил явить родным свой потасканный лик, но опасности, на мой взгляд, он не представляет. Значит, можно аккуратно удалиться, а к папочке направить супругу для успокоения нервов.
Воспользовавшись тем, что Виктор Петрович разразился очередной гневной речью, адресованной пальме, я на цыпочках пробираюсь к выходу и осторожно прикрываю за собой дверь.
На меня тут же налетают Костик и Майя.
– Где ты пропадаешь? – напряженным шепотом вопрошает Костик. – Ведущая уже объявила торт, а невеста и её семья расползлись по разным углам! Что происходит?
– Возвращение блудного сына, – поясняю я. – А где торт?
– Официанты готовы и ждут команды. Давай позовем Виктора Петровича.
Костик устремляется к курилке, но я хватаю его за рукав:
– Ничего не выйдет, он сейчас невменяем. Думаю, нам следует озадачить Ларису Максимовну, возможно, ей удастся хоть немного утихомирить супруга.
Как по заказу, перед нами возникает Элина мама.
– Я так и знала, что не обойдется без сюрпризов, – раздраженно восклицает она. – Где Виктор? Как он?
– Здесь, – я киваю на дверь. – Кажется, он очень взволнован…
– Ничуть не удивляюсь, – буркает Лариса Максимовна и быстро уходит в противоположном направлении. Вскоре она появляется с бутылкой минеральной воды в одной руке и с бокалом коньяка в другой.
– Я должна дать ему лекарство, – поясняет Элина мама и решительно толкает дверь.
Как ни странно, суматоха улеглась довольно быстро и уже через десять минут мы с Костиком лучезарно улыбаемся фотографу на фоне пятиэтажного торта. Виктор Петрович, успешно приведенный в чувство, нежно обнимает жену, напротив них дядя Эдик бережно поддерживает под локоток Аделаиду Марковну, залитое слезами лицо которой сияет неземным блаженством. Гости, слегка ошарашенные разыгравшейся на их глазах семейной сценой, радуются воцарению порядка.
– Как ты думаешь, план происшествий на сегодня выполнен? – вполголоса спрашивает Костик, аккуратно выкладывая на тарелку очередную порцию десерта.
– Хотелось бы верить, – вздыхаю я. – Слушай, ты же не собираешься всех гостей лично обслуживать? Сами справятся… Лучше намекни ведущей, что нам пора в свадебное путешествие.
– Ага, потому что в отеле, где нам сняли номер для новобрачных, скоро комендантский час! – веселится Костик.
– Ой, да ладно! Как будто все знают, что мы никуда не едем!
– Не кипятись, я тоже жду не дождусь, когда слиняю отсюда.
Обнаружив, что даже фотограф, сделав достаточно снимков, потерял к нам интерес, мы отправляемся на поиски ведущей.
– Значит, хотите нас покинуть? – подмигивает она. – Хорошо, дадим людям минут пятнадцать на десерт. Затем я объявлю букет и сразу после него ваш отъезд.
– Какой букет? – переспрашиваю я.
– Невеста должна бросить букет, – напоминает ведущая. – Уверена, здесь найдутся желающие его поймать.
Интересно, если и свадьба и невеста фальшивые, примета с букетом, наверное, не сработает? А кто-то будет надеяться…
На мгновение меня даже охватывают угрызения совести, но потом я вспоминаю приятельницу, которая трижды ловила букет, а замуж ни разу до сих пор не сходила, и перестаю забивать голову ерундой.
Еще четверть часа, и перед нами явственно забрезжила свобода. Ведущая провозглашает букетную церемонию, и на площадку перед танцполом устремляется не меньше дюжины незамужних девиц, которые прежде, растворившись в престарелой толпе, почти не были заметны. Стоя примерно в пятнадцати метрах от них, я поворачиваюсь спиной, размахиваюсь и кидаю. Сзади немедленно слышится возня и даже визг. Обернувшись, я замечаю какую-то суету, но все быстро приходит в порядок, и я решаю не вмешиваться.
Не знаю, кто именно поймал букет, меня это как-то мало интересует. Больше всего мне хочется поторопить ведущую, беседующую с музыкантами. По её категорическому заявлению, наш уход должен быть обставлен со всей торжественностью, поэтому не остается ничего другого, как, сцепив зубы, ждать.
Музыканты поднимают смычки, и ведущая дает нам отмашку. Сердечно распрощавшись с родными, мы с Костиком под дождем из лепестков роз шествуем к выходу (будь моя воля, я бы бегом побежала), оркестр наигрывает «Love me tender», заветная дверь все ближе…
Есть! Вырвались!
Откинувшись на спинку сиденья «Вольво», я никак не могу поверить, что у нас все получилось. Костик сидит рядом с блаженным видом. В присутствии водителя нам нельзя обсуждать свой успех, но полное согласия молчание вполне отвечает нашим чувствам в данный момент. Подобный триумф нельзя принижать словами, его надо смаковать в безмолвии.
Мои губы неудержимо расплываются в улыбке, выражение лица, подозреваю, немного безумное, но мне плевать.
Мы сделали это!!!