Тринадцатый череп

Тот понял осторожные высказывания Шизла и поспешил пресечь дальнейшие рассуждения брата на эту тему.

– Да, если бы ты знал больше, ты мог бы делать какие-либо выводы. Но, я тебя уверяю, тут все намного сложнее было с этим астероидом. И в общем, что теперь обсуждать? Все уже случилось. И исправить, к сожалению, ничего нельзя.

– Напасть за напастью у нас. То Всемирный потоп, то потоп поменьше. Так дело дальше пойдет, скоро страшно жить будет. Засыпаешь и не знаешь, проснешься с утра или нет.

– Меня Всемирный потоп куда меньше напряг. Он хотя бы заранее спланирован был, и мы об этом знали. И в общем, одобряли его необходимость. Надо же было как-то быстро уничтожить лишние виды живых существ, от которых нам никакой пользы, либо тех, кто изначально был обречен на вымирание из-за ошибки генетиков при их выведении. Как еще это было сделать? Мы к тому потопу хотя бы готовились тщательно, чтобы сохранить то, что нам могло быть полезно на долгие эпохи. А с Атлантидой бах, и неожиданно в одну ночь. До сих пор в себя не приду…

Внезапно рассуждения братьев о напастях было прервано. К Шизлу приближались двое его слуг и под руки тащили к нему третьего зачуханного перепуганного мужчину странного вида. Бросив его к ногам Шизла, один из слуг сказал:

– Великий Шизл! Вот та собака, которая посмела тебя расстроить!

Зачуханный мужчина со страха разрыдался в голос и, ползая между Тотом и Шизлом, обнял Шизла за ноги и начал в голос причитать:

– Прости меня, Великий Шизл! Не вырывай мне сердце! Я же ни в чем не виноват! Я тебе все объясню. Когда мне от тебя поступил сигнал, что мне надо прийти, я не пошел, потому что насморк у меня… и горло болит. Не смогу я петь. Какой от меня толк сейчас? Вот я и решил, что идти не обязательно. Я ж не думал, что ты вдруг срочно строить что-то решил и никак нельзя отложить на недельку. Ты же сам говорил, кто понял жизнь, тот не спешит. А потом вдруг эти два амбала ко мне завалились, скрутили меня и потащили. Сказали, что ты мне сердце вырвешь за неявку. Я им говорил, мол, насморк у меня и горло болит. А они все тащат меня и тащат. И все твердят, что ты мое поганое сердце вырвешь и наизнанку вывернешь. А я же ни в чем не виноват! Не вырывай мне сердце, Великий Шизл!

Тот не мог не улыбнуться от увиденного. И отметил про себя, что не так уж был не прав Хиз, когда говорил, что Шизл с успехом занимается ничегонеделанием. Брат его был явно оконфужен показательным выступлением непонятного мужичка, стоял и явно пытался подобрать нужные слова, чтобы представить ситуацию не в таком невыгодном для себя свете. Но Тот не дал ему опомниться, спросил первым:

– Ну и как часто ты тут сердца вырываешь у этих несчастных людишек? Они вон тебя даже Великим величают, а ты с ними так жестоко. Ты, кстати, титул-то этот за виртуозное вырывание сердец тут получил? Больше-то не за что, я смотрю…

Шизл не знал, куда деться от смущения. Но в глубине души он был рад, что перед ним сейчас стоит его брат, а не Хиз, например.

– Да ни одного пока не вырвал, Тот. Даже не знаю толком, где у этих существ сердце находится и есть ли оно вообще. Я что, виноват разве, что на них ничего, кроме угроз зверской расправы, не действует? Причем непременно, чтобы маячащая впереди расправа была с мясом и кровищей. Иначе не подействует. Думаешь, мне легко с ними тут? С ними с ума можно сойти от смеси их тупости и хитрости. Врут, как черти. При этом в курсе все до единого, что я всегда знаю правду по их мыслям. Но все равно врут. Вот реально, Тот, звери лучше и удобнее. А эти почти такие же примитивные и тупые, как зверюшки, но считают себя хитрыми и умными. Насморки у них до кучи еще. Я не знаю, как и зачем их наши генетики создавали. Но в процессе создания Энки точно что-то курил… и, похоже, не табак…

Хоть Шизл только что и говорил о людской тупости, непонятный мужчина как-то слишком быстро для тупицы сообразил, что Тот был более важной фигурой, чем его брат. Он резко перестал валяться в ногах у Шизла, развернулся на четвереньках к Тоту и, обнимая уже ноги Хранителя Кристаллов, заголосил с тем же рвением, прервав беседу братьев:

– Величайший Тот!!! Защити меня от несправедливого гнева! Ты же видишь, что меня обвиняют напрасно. А я же ни в чем не виноват! У меня насморк, и я все равно не смог бы петь на нужной частоте. Ты же величайший, ты сможешь меня понять и защитить!

Тот был несколько ошарашен поведением мужчины, а когда он после сказанного еще и кинулся целовать ноги Тота, последний в ужасе отскочил от ползающего в ногах, как от чумы. Хранитель Кристаллов до этого работал только с более развитыми цивилизациями и фактически первый раз смог увидеть человека в действии. А когда мужчина кинулся к Тоту повторно, пытаясь по новой начать целовать ему ноги, Тот заорал на него больше от испуга, а не от злости:

– Ну-ка встань быстро!!! Ты что, не знаешь, что ни перед кем нельзя вставать на колени? Если встал на колени, то встанешь с них уже другим человеком. И то же самое произойдет с тем, кто на колени поставит… хоть физически, хоть морально. Я тебя на колени не ставил. Я что, по-твоему, должен быть виноват в том, что ты сам в ноги кидаешься, чтобы умолять?

Мужчина, неспешно поднимающийся с колен, таращился на Тота с первозданно удивленным непонимающим видом, поэтому Тот сразу же понял, что расточал свое красноречие в никуда. Шизл это заметил и вмешался в беседу:

– Тот, это слишком сложно для него. Тут тебе не Атлантида. Поэтому завязывай давай умничать. Ты не с атлантом общаешься. Бессмысленно топить космос… дров все равно не хватит.

Впервые в жизни Тот почувствовал, что его младший брат в чем-то лучше разбирается, чем он сам. И здесь была явно территория Шизла. Тот понял, что ему еще долго придется тут привыкать. Он мало чего боялся, но им сейчас всерьез овладели опасения, а сможет ли он вообще привыкнуть к примитивности и невежеству? В то же время Хранитель Кристаллов понимал, что другого пути у него нет, так как Хиз прикрыл теперь все проекты с высокоразвитыми цивилизациями. Тот больше, чем кто бы то ни было на Земле, знал, что мыслить нужно только в позитивном ключе, если хочешь получать желаемое. Но даже это не удержало его от того, чтобы моментально не свалиться в депрессию и черный пессимизм. Особенно после того, как Тот вспомнил, сколько ему еще на Земле сидеть. А теперь он еще и понял, с кем ему светит сидеть все это нескончаемое время. Тот был от природы впечатлительным и тонко чувствующим. Поэтому зачуханному человечку удалось поразить его воображение до глубины души. Увидеть такое Тот действительно не ожидал, хоть и раньше понимал, что люди куда менее развиты, чем высокоразвитые существа, с которыми он привык работать.

– Шизл, кто это вообще? Как его зовут? – спросил Тот, показывая на поднявшегося человека.

– Это что-то типа моего ученика. Строить мне помогает… Эй, как тебя зовут? Я что-то подзабыл, – спросил Шизл у мужчины.

– Джехути. Мое имя Джехути, Великий Шизл.

– Какое-то длинное и неудобное у тебя имя. Захочешь, не запомнишь.

– Но ведь это ты меня так назвал, Великий Шизл, не виноват я, – снова испугавшись, залепетал Джехути, но тут в беседу вмешался Тот.

– Интересно, Шизл. А почему ты даже не помнишь имя того, с кем ты вроде как не покладая рук строительством должен заниматься? Видимо, вы тут настолько «часто» строите, что ты даже имя его забываешь. Я, как только пришел сюда, сразу же понял, как вы тут на самом деле мало пирамидами заняты. Все же Хиз прав был, когда сегодня утверждал, что ты тут филонишь и ничего не делаешь. Не забывай, что скоро совещание. И огребешь ты там от Хиза, похоже, по самое не могу.

Теперь испуг появился уже на лице Шизла.

– Да, я уж понял, что огребу, Тот… Но ты не думай, что до такой степени все плохо тут у нас. У меня в принципе основная часть работ сделана. Немного осталось. У меня облицовка пирамид не до конца сделана. Там, сам понимаешь, чтобы каждую грань пирамиды параболической антенне уподобить, каждую облицовочную плиту надо со своим радиусом кривизны сделать – немало труда, поскольку плит таких уйму надо. Поэтому не успел я это еще. И с приемом-получением сигнала в пирамиде проблемы есть. Знаешь, я как только не тестил. Верхняя камера в пирамиде на небольшие расстояния работает прекрасно. Средняя камера на более дальние расстояния тоже хорошо работает. А вот нижняя камера на межгалактические расстояния вообще ни фига не работает. Я что только не проверял, пока не понял, в чем дело. Вроде с фокусом пирамиды все нормально, абсолютно совпадает с саркофагом в камере. Энергия в потолок камеры хорошо идет, микровибрация блоков тоже есть. Поэтому с камерой-резонатором все в порядке с технической точки зрения. Саркофаг тоже правильно сделан из нужного гранита, в котором слюды и кварца столько, сколько надо, из-за чего информации он может хранить немерено. И вроде все в порядке. Только вот приема-передачи на дальние расстояния почему-то нет.

Тот задумался. Действительно, по рассказам Шизла не совсем понятно было, почему пирамида не работает на межгалактические расстояния.

– А ретранслятор, который над планетой висит, проверял? Может, там что-то не так? Поэтому и сигнал не идет? Я, правда, не слышал, чтобы с других пирамид поступали жалобы на плохой сигнал. Поэтому, может, и не в ретрансляционном устройстве дело. Тебе, случайно, информация о плохих сигналах на других пирамидах не приходила? Ты же у нас вроде как отвечаешь за комплексы всех пирамид на Земле.

– Да я вроде проверял ретранслятор. Не заметил там повреждений. И мне тоже на плохой сигнал никто не жаловался.

– А когда ты в последний раз это ретрансляционное устройство проверял, стесняюсь спросить? – с подозрением спросил Тот. Здесь Шизл замялся, и брат его почуял неладное.

– Ну, что-то около двухсот лет назад последний раз проверял…

– Шизл, ты вот в себе вообще? Или от лени и безделья соображение напрочь потерял? Быстро давай проверяй ретранслятор! И еще я не понял… Этот убогий мужик голосил, что насморк у него, горло болит и петь он не может. Зачем он вообще для тебя петь должен?

– Так это не для меня. А для акустической левитации, чтобы здоровые камни вес теряли, и мы их могли легко передвигать и укладывать. Мне тут, помимо прочего, еще несколько больших каменных блоков в некоторые места доложить надо. Поэтому я певца и притащил сюда так срочно и жестко.

– Ой, спасибо тебе большое за разъяснение… Я как бы и без тебя знал, что такое акустическая левитация и для чего она нужна. Вопрос в другом был. Зачем этот Дже… Как его там? Забыл… Короче, зачем это существо петь должно? Что, дудки специальные строителям раздать не можешь, которые на нужной частоте играют? Точно так же звук войдет в резонанс со структурой вещества, камни вес потеряют, и двигайте их куда хотите. Мужика ты несчастного за что мучаешь? Как он вообще на этой частоте звуки издавать умудряется? Да и с точки зрения продуктивности как тебе этот бред вообще в голову прийти мог? У него же наверняка голос постоянно срывается с нужной частоты. И что у вас в этом случае происходит? Камень падает обратно на землю, давя всех под собой? Шизл, ты как себя чувствуешь вообще? Я представляю, сколько ты тут уже народа уложил вместе с этим певцом. При этом с дудками таких неприятностей в принципе не бывает.

– Были у меня дудки… Так эти черти сперли их сразу же, как только я их научил дудками камни огромные двигать. Они вообще все тырят. Мне к циркулярной пиле и лазеру электричество подвести пришлось, чтобы они и их не угнали. Так ты думаешь, людишек это останавливает? Постоянно покушаются снова и снова. При этом все знают, что током шарахнет. Но все равно то один, то другой пытается спереть. Ты присмотрись к ним на досуге. Они же все в ожогах ходят у меня. Но попыток украсть не оставляют… Ну вот нравится этим дебилам циркулярная пила! Я когда-нибудь совсем взбешусь от их упрямства и подведу туда смертельную дозу электричества… Хоть и не злодей я, но достали они меня, Тот. Это ты там в Атлантиде своей окопался, не представляешь даже, как я тут с этими существами живу… Поэтому если Хиз будет на меня наезжать, что я озверел, отупел и обленился, мне будет чем это объяснить. Уподобляюсь среде, так сказать, чтобы она меня не отторгла и не вышвырнула, как инородное тело. Короче, поступаю ровно так, как вы с Хизом меня и учили. Гыыы! Вот как-то так! Так что одна отмазка у меня уже есть.

– Одна есть. Но вряд ли Хиза ей прошибешь. Я в шоке от тебя, Шизл. Как можно из-за того, что кто-то украл дудки, мучить этого несчастного и заставлять петь? Это во-первых. А во-вторых, скольких ты тут уже укокошил из-за падения камней во время срыва голоса у нашего певца? Тебе что, доставляет удовольствие смотреть, как эти несчастные умирают? И все из-за того, что они дудки у тебя сперли? Даже если и сперли, ты же прекрасно знаешь, кто спер и где прячет. Вместо того чтобы просто пойти и отобрать у них дудки, ты так зверски сводишь счеты с теми, кто столь ниже тебя по своему развитию??? Опомнись, Шизл! Как ты умудрился стать таким жестоким?

Шизл неожиданно для Тота заулыбался, смотря на брата с явной нежностью. В той компании, в которой он невольно очутился на строительстве пирамид, ему очень не хватало доброты, стремления к справедливости и желания всех понять и простить без разбора. Именно это ему сейчас и демонстрировал Тот, поскольку он всегда отличался именно этими качествами. Поэтому Шизл не мог не наслаждаться редким для него в последнее время ощущением, что рядом с ним «свой» человек, а не кучка непонятных непробиваемых существ.

– Тот, да ты успокойся! Отвечаю на твой наезд по порядку. Значит, во-первых, этот несчастный певец, за которого ты так заступаешься, и был первым, кто спер дудку. Я бы на это закрыл глаза, но ему то ли мозгов, то ли страха не хватило скрыть это. Жутко певцу хотелось рассказать другим, что он спер дудку. А значит, теперь он самый умный и могучий среди них, а они перед ним должны на колени падать. На него глядя, другие тоже начали красть оставшиеся дудки. Поэтому великих и могучих среди этой кодлы стало больше, чем один. Из-за чего наш певец расстроился до глубины души и спер две последние дудки. Зачем ему три дудки и как он в них во все три сразу дудеть собирался, имея только один рот, вообще непонятно. Мне аж самому интересно стало. Я его к себе вызвал, предложил ему лицо раскурочить и сделать три рта. Он сделал вид, что намека не понял. Но сразу же сдал всех остальных, кто дудки воровал. А сам так и не сознался, что целых три дудки спер. Ну, я подумал-подумал, сделал ему небольшую операцию на горло и заставил его научиться петь. Пригрозил, что вырву ему сердце, если он хоть раз сфальшивит и хоть один человек от камней пострадает. Тот, ты, может, думаешь, это существо покаялось и вернуло дудки? Ага, сейчас! Предпочитает сам петь и каждый раз под страхом смертной казни. А дудки дома у себя хранит в глиняном горшке. Ежедневно запирает наглухо двери с окнами и на досуге развлекается. Небольшие предметы левитирует и прется от собственного «могущества». Вчера, например, у него кошечка по дому так летала. А потом заблевала все вокруг со страха, бедняжка. Эй, Джехути! Ну как, я все правильно про тебя рассказываю? Кошка-то как поживает? Очухалась уже после твоих экспериментов?

С этими словами Шизл повернулся к Джехути, который, перепугавшись до смерти, стоял белый как полотно. По его движениям было понятно, что он снова собирается кинуться в ноги, и, видимо, решал, под ноги которого из братьев будет правильнее рухнуть. Шизл взял Джехути за шею сзади и крепко сдавил ее в руке.

– Отпилю ноги, если еще хоть раз на колени грохнешься! Твоей любимой циркулярной пилой, кстати, отпилю… чтобы не на что было тебе падать. А теперь пошел вон отсюда, дурашка! Дай с братом без твоей лживой физиономии поговорить.

Джехути не заставил просить себя дважды и уже через мгновение улепетывал прочь на очень достойной скорости. Тот не мог не улыбнуться от увиденного.

– Да… Дела тут у вас веселые, как я погляжу. Я бы посмеялся, да сил у меня уже нет совсем…

– А насчет того, что я много народа под камнями уложил, – перебил Шизл. – Да, пока никого не уложил. Не поверишь, певец ни разу не сфальшивил. До одури боится, что сердце вырвут, но дудки отдать еще больше не хочет. Так что сам посуди, с кем имеем дело. Страх и жадность – два очень мощных мотиватора. Других пока я не обнаружил. Поэтому не думай про меня, что я могу позволить другим гибнуть под камнями ради того, чтобы повоспитывать эту скотину. Я ведь в другой раз и обидеться могу за такие подозрения, Тот. Уж извини.

– Ну, хорошо. Шизл, а если бы певец сфальшивил? Что бы было тогда? То есть ты готов был рискнуть их жизнями запросто и рискнул. Поэтому не надо тут высоких слов мне говорить.

– Тот, ну ты зануда такая! Ты меня за кого держишь вообще? Все под контролем было у меня. И даже если бы певец сфальшивил, все бы живы остались, включая певца… к сожалению. А вообще, Тот, это глупое существо не стоит того, чтобы мы с тобой из-за него спорили и тратили на него время.

Тот почувствовал, что Шизл не врет насчет того, что все держал под контролем и никто бы не пострадал в любом случае. На мгновение ему стало даже неловко от того, что он заподозрил родного брата в полном равнодушии к судьбе живых существ ради желания наказать того, кто обманывал его, считая себя самым хитрым и умным. Поэтому Тот был очень рад понять, что от длительного пребывания в примитивном обществе Шизл хоть и изменился заметно внешне, но внутри остался все тем же, каким и был. А внешне его брат изменился действительно сильно. Даже одежду стал носить странную. Вернее, он практически вообще перестал ее носить. Только сандалии и штаны, но такой короткой длины, каких Тот даже не видел никогда. Никаких украшений, как раньше. А уж с короткой стрижкой Шизл с детства не ходил. Поэтому Тот был удивлен столь необычными внешними изменениями в образе брата. Шизл почувствовал, о чем думал Тот, и ответил, не дожидаясь вопроса:

– Хм… не ожидал меня в таком облике увидеть? Климат тут такой. То ливень, то жарко. Поэтому одежды на мне поубавилось и волосы подстриг. Да и не перед кем мне тут щеголять. Я первое время модный прикид пытался носить, весь в цепях и в браслетах. Но у людей все эти цацки небывалый интерес вызывали. Они ведь в основном подражают. Что на мне видят, то и себе заиметь рвутся с первозданной страстью. Зариться на мои костюмчики и блестящие драгоценности начали с тем же рвением, как на циркулярную пилу теперь. К вещам электричество подводить мне и в голову не пришло. Проще было припрятать и не искушать моих строителей во главе с певцом. Если уж вдруг найдут и сопрут – ну да и ладно. Не пила все же, не так опасно. Если упрут, то браслетами и цепями сами себя не распилят.

– Слушай, Шизл, ты меня прям закошмарил своими рассказами об их уголовных наклонностях. Я же не просто так приехал сюда, а с важной задачей. У меня в вимане куда большие ценности остались, чем твои цацки и дудки с циркулярной пилой. Черепа и Кристаллы в вимане. Я что-то переживаю, вдруг, пока мы с тобой тут болтаем, твои подопытные уже растащили все. Я же в вимане у себя даже охранную систему не включил. Я уже успел забыть, что у меня кто-то может захотеть что-либо украсть. Давай, может, пошли к моему виману. Там и пообщаемся. Боязно мне что-то стало после твоих страшилок об алчности этих товарищей.

– Да неее, из-за этого ты не волнуйся. Виманов люди боятся как огня, не подходят к ним близко. Правда, не всегда так было. Поначалу норовили снаружи попытаться что-нибудь отколоть или отвинтить. Как внутрь войти, не догадывались, слава богу. Когда я понял, что внушение и стотысячная просьба оставить мой виман в покое не действуют вообще, я распсиховался, помню. Поднялся на нем в воздух и у них на глазах дал по земле приличную очередь из всего оружия, что у меня было на борту. Разнес в пыль груду камней с жутким грохотом, перепугал их до смерти. Теперь они думают, что так может быть с каждым, кто к виману подойдет близко. Хорошо, что ты мне ионную пушку в свое время не дал. А то я бы не удержался и вообще тут все, на хрен, оплавил бы из желания их припугнуть как следует. Правда, я и без ионной пушки перепугал их лишнего, по-моему. Теперь, когда я на вимане поднимаюсь, чтобы просто облучить каменные глыбы и размягчить породу для вырезания из нее предмета нужной формы, ты бы видел, что тут творится! Убегают, прячутся, визжат, истерят. И что особенно смешно, из тех, кто видел, как я в свое время с вимана груду камней разнес с шумом, уже давно никого в живых не осталось – они же мало совсем живут. Боятся исключительно по рассказам, которые из поколения в поколение передают. Поэтому не волнуйся, из вимана твои ценности никто не угонит.

– Ну, хоть на этом им спасибо. Ладно, пойдем все равно к моему виману. Я, честно говоря, устал и перенервничал, как никогда. Будто пять жизней за сутки прожил. На ногах не стою от усталости. Спать хочу больше, чем жить. В вимане и лягу. А как высплюсь, по пирамидам полазим. Мне Хиз велел в них Черепа спрятать и Кристаллы заякорить. Ты в своих пирамидах лучше ориентируешься. Вот вместе и выберем место.

Примерно через час Тот уже спал как убитый, набираясь сил для будущих дел и абсолютно новой жизни в совершенно других условиях. Засыпал он в страхе. Тот не понимал, как ему привыкать к этой неожиданной новой жизни, потому что из-за свалившихся на него потерь последнего дня жить он не хотел вообще.

Наутро Шизл пришел к Тоту, чтобы как следует накормить его достойным завтраком. С утра Хранитель Кристаллов выглядел куда менее замученным, но глаза были все такие же потухшие. Это не могло не огорчить Шизла, поскольку он очень любил брата и всегда переживал за его душевное состояние. Несмотря на все способности Тота, он был слишком неравнодушным и чувствительным, поэтому часто впадал в депрессии, если что-то шло не так, как он ожидал. Шизл это прекрасно знал и понимал, до какой же степени для Тота пошло все в разрез с его надеждами и планами. Поэтому он твердо для себя решил взять на себя заботу о брате и заставить его переключаться на другие мысли хотя бы немного, насколько это возможно в данной ситуации.

Тот и сам прекрасно понимал, что его неумение удерживаться в позитивных мыслях в момент трудностей очень сильно портит ему жизнь и события в ней. Но он никак не мог себя изменить, как ни пытался, даже когда у него все было существенно лучше, чем сейчас. Поэтому на данный момент Тот даже и не пытался настраивать себя на позитив, понимая, что он все равно не справится. Хранитель Кристаллов видел все свои проблемные особенности энергетики, более того, знал, как с этим бороться, и часто помогал другим тонко чувствующим депрессивникам не циклиться на своих несбывшихся надеждах. Но себе помочь он не мог. С одной стороны, Тот понимал, что стоит ему перестать мечтать и рисовать свое будущее, как часть огорчений от несоответствия жизни его мечтам автоматически исчезнет. С другой стороны, он знал, что необходимо рисовать себе в мыслях то, к чему ты стремишься, чтобы силой мысли притягивать к себе желаемое. Поэтому Тот не мог найти причины, почему то, что он рисовал себе в мечтах, практически никогда не сбывалось и лишь добавляло обид и огорчений.

Однажды он даже задал этот вопрос Хизу, поинтересовавшись, а может, ему просто перестать мечтать, чтобы стать хоть немного счастливее? На что Хиз со смехом ответил: «Может, и перестать мечтать… Но только это уже будет кто угодно, но никак не ты. А потерять тебя мне было бы жалко». После этого Тот спросил, ну а в чем же тогда его проблема и, может, он просто мечтает как-то не так? Но, получив от Хиза ответ, что мечтает он так, но не о том, Тот запутался еще больше. Если его мечты не совпадали с понятиями Хиза о том, что нужно для него, дело показалось ему совсем безнадежным. Он мог попытаться себя обмануть и начать мечтать для себя глазами Хиза. Но такая «мечта» после ее реализации не принесла бы ему ощущение счастья… В любом случае, как бы Тот ни рассуждал на эту тему раньше, сейчас задумываться о поиске способов достижения его желаний ему было смешно и наивно. Все его мечты и планы на будущее развалились в пыль после смерти Юзиж и краха Атлантиды. Мечтать ему было в принципе не о чем сейчас. Вроде и мечтал он не о многом и вполне достижимом, и все имел для того, чтобы получить желаемое. Но почему-то достичь этого Тот упорно не мог и ясно понимал, что уже никогда не сможет. В Реальности среди живых Юзиж уже не было, а в Действительность ему дорога Хизом была закрыта. И в перспективе у Тота было лишь непонятное количество тысяч лет жизни в совершенно новом для него обществе примитивных людей, которые, по словам Шизла, способны только врать, красть, панически бояться за это наказания, но все равно продолжать врать и красть с упрямством дегенерата.

Пребывая в таких мрачных размышлениях, Тот закончил завтрак, и вместе с Шизлом они направились в пирамиды. Во-первых, надо было присмотреть место, куда можно было спрятать Черепа и заякорить Кристаллы. Во-вторых, пока Тот спал, по его совету Шизл метнулся на своем вимане к ретранслятору и действительно нашел там поломку. Поэтому братья хотели разогнать пирамиду и полностью протестировать ее. Оба они помнили о грядущем совещании с Хизом. Поэтому им хотелось хотя бы что-то к нему успеть подготовить, несмотря на то что ни тот ни другой не надеялись, что Хиз будет менее суров к ним за рвение, проявленное в последний момент.

Войдя в самую большую пирамиду, Шизл принялся демонстрировать брату плоды своих трудов. Он уже построил не один комплекс пирамид на Земле и был действительно хорошим специалистом, изрядно отточившим свои умения. Поэтому Тот остался довольным увиденным снаружи и изнутри.

– Послушай, Тот. Хватит тут все рассматривать. Ничего интересного. Все сделано как надо, все по стандартам, которые ты утверждал. Пойдем лучше в камеру, проверим, как я ретранслятор починил. По-моему, теперь все должно заработать. Мне без тебя не проверить. Как раз ты в саркофаге полежишь, будешь сигнал принимать. А я рядом постою, все остальное сделаю.

– Хорошо, пошли туда. Вообще, знаешь, это странно. Столько пирамид и точек приема сигнала, а никто за долгое время не хватился, что ретранслятор сломан.

– Ну, может, просто никто не общался на такие дальние расстояния все это время. Да и зачем, собственно? Ты у нас и без пирамиды можешь это делать. Кто-то, может, и пытался пообщаться. А как не вышло, наверняка решил, что проще тебе вопрос задать, чем искать причину поломки.

– Может, и так. Но тогда Хиз снова оказался прав, что распустились вы тут все и обленились. И именно я вас распустил. Я уже выслушал от него на эту тему кучу всего. И как обычно, не просто кучу, а кучу в его стиле, с сарказмом и хитро-стебным ядом. Ты ж его знаешь.

– Да, он на это дело мастер, конечно… Я сам, когда, помнишь, последний раз совещались с ним, готов был потом пойти руки на себя наложить. А затем еще долго думал, если я такое недостойное говно, то почему мне пирамиды строить доверяют? И пришел к выводу, что, значит, не такое я уж ничтожество. Как тебе моя философия?

Тот посмотрел на брата и не смог скрыть улыбку.

– Хорошая философия. Особенно если учесть, что кроме тебя постройку пирамид все равно больше некому доверить, каким бы ты ни был…

– Ага! Вот, значит, оно как! Значит, ты тоже считаешь меня недостойным говном? Ладно-ладно! Я это запомню! Сейчас запишу, чтобы не забыть. Даже напоминание себе поставлю. Так и маркирую – напоминать каждые сто лет.

– Да ты успокойся. Я тебя всяким люблю. Может, и Хиз тебя тоже любит. Он сам как-то говорил мне, что если бы он нас всех не любил, то давно бы убил.

– Ага, ты меня любишь. И Хиз тоже меня любит… по крыше за ноги таскать… Уже заранее предвкушаю, что он со мной сделает на совещании за то, что пирамиды строятся не так быстро, как он хочет… Кстати, спасибо тебе за тех атлантов, которых ты мне выделил на первых порах при строительстве. Мы хорошо с ними работали. Сейчас, конечно, с людьми куда тяжелее. Для них все наши технологии – это волшебство и чудо. Их можно научить выполнять какие-либо действия. Но они самого процесса не понимают ни фига – просто неспособны. У меня, честно тебе скажу, руки опустились, когда мне их передали в работу. И до сих пор еще не поднялись. Атланты – это реальная помощь мне была. Они все процессы понимали, им можно было просто конечный результат сказать, а как, что и чем сделать и какие самим себе задачи поставить, они самостоятельно понимали. Скучаю по тем временам, когда я мог просто под пальмой валяться и лишь иногда проверять процесс. А люди – ну это же просто жесть и мясо! Хорошо еще, что вся основная работа была сделана до того, как их мне спустили в помощь вместо твоих подопечных. Поэтому если б не твои атланты, неизвестно, насколько бы еще все затянулось с пирамидами. Сфинкса с людьми мы бы точно не сделали.

– Что, реально с людьми до такой степени все так плохо? Ведь ты продолжаешь с ними строить довольно давно. И вроде процесс идет у вас.

– Да, идет. Только через одно место. И я через этот процесс поседел и заметно старше тебя выглядеть стал. Хотя мы с тобой в последний раз вместе тела в порядок приводили. А уж про то, что я нервным стал, я даже и не говорю. Вот и тебе, и Хизу интересно, почему так все медленно. Ладно, я не утверждаю, что я тут впахиваю внеурочно по сорок восемь часов в сутки и порвался в клочья от рвения. Но у меня тоже откуда настроению взяться? Я теперь вынужден контролировать даже выполнение самых элементарных задач. Иначе ничего не сделается. Тупят люди по-страшному.

– Шизл, ну ты прям тоску совсем нагоняешь. Мне ж теперь в этом обществе жить. Надеюсь, что ты преувеличиваешь, чтобы отмазку себе найти.

– Ага! Ты был бы прав, если бы не ошибался. Я бы рад преувеличивать. Но некуда уже, фантазии не хватит даже у меня. Ты меня в детстве учил, что только Действительность безгранична, а в Реальности все имеет границы. Ни фига, Тот. Глупость этих людишек тоже безгранична… Так что пора пересмотреть твои взгляды и переписать все твои умные книги. Прям уже вижу название научной статьи: «Имбецилы опровергли убеждения Хранителя Кристаллов». Тот, это ж как минимум межгалактическая сенсация.

Тот в голос рассмеялся.

– Ну ты хоть пример их глупости приведи. А то мне уже самому интересно.

– Ой, да, пожалуйста! Вот буквально недавно случай был. Нашел среди строителей самого смышленого. Думаю, попробую хоть что-то совсем легкое поручить, чтобы самостоятельно выполнили без моего присутствия. Задача – фигня. Для декоративного бортика камней красиво нарезать и перенести все к объекту, который украшать надо. На рисунке все ему показал и объяснил, как это будет выглядеть. Я даже не сомневался, что по жесткому камню он ничего не сможет нарезать, как атланты. Поэтому дал ему слабенький лучевой пистолет для размягчения двух пятитонных гранитных камней. Не те масштабы, чтобы виман для этого в воздух поднимать. Показал, как работает, на что нажать. Дал ему еще двухлазерный пистолет. Все, как умному, объяснил, что мол пилить надо именно двухлазерным, чтобы вырезать одним движением грани от двух разных предметов. Поэтому они потом идеально подгоняются друг другу. Обратил его внимание, что важно не спутать порядок напиленных деталей. Иначе потом грани двух соседних не сойдутся идеально. Вот вроде и ежу понятно все. Выпиленные детали легкие, руками перетащишь, левитировать ни к чему. Дал ему в распоряжение еще десятерых для быстроты переноски. Сам ушел. Так думаешь, все выполнили они?