– А что я могу сказать? Ты уже решил.
***
Стефан шел по грязному переулку. Один. Думал: «Хорошо, что все это еще здесь – значит, тварь и правда нас поджидала. И никого не съела». За несколько метров до кучи тряпья, которая осталась от героя его рассказа, он остановился. «Смешно, если это – такое изощренное возмездие для автора, убившего своего персонажа. Тогда я точно не жилец, но зато всех остальных это не коснется». Прошел еще пару шагов, медленно вдохнул, еще медленнее вдохнул и подумал:
– Привет?
Ответа не было, но он ощутил чужое внимание, как будто кто-то изучал его со стороны, очень осторожно.
– Привет, я знаю, что ты на меня охотишься. Я тебя придумал. Давай поговорим?
Ответа не последовало. Стефану было страшно до мурашек на спине и липкого холодного пота. Он знал, что от смерти его отделяют пять шагов, и все, что от него останется – куча тряпья, вот как та, чуть впереди. Он подумал про себя: «Не отвечает… В крайнем случае, попробую отменить все это, представить, что я никогда такого не придумывал…». В этот момент ужасная боль навалилась на него. Он понял, что ошибся, что его мысль восприняли как угрозу, и договориться теперь не получится. И что тварь его больше не отпустит.
– Ладно! – крикнул он, – Значит, я заберу тебя с собой! – и сделал шаг вперед.
***
Лика и Вишня все это время стояли на главной улице, у прохода. Понятно было, что этого переулка никогда тут не было, и они надеялись, что никогда и не будет. Они смотрели туда, потому что туда ушел Стефан – и почти сразу исчез из виду, хотя проход бы прямой и свернуть там некуда. Все было относительно спокойно, но через несколько минут – почти вечность – воздух в переулке задвигался, как будто марево в жару, и они услышали эхо крика.
Лика рванулась было вперед, но Вишня схватил ее.
– Пусти – рыкнула художница – я не допущу этого, я все здесь разнесу! – брыкаясь, она попала в глаз Вишне и тут же вырвалась.
Лика бежала вперед в странном сером мареве, не слыша никаких звуков, вокруг только серые стены, битые стекла и запах помоев. Ее снова била дрожь – от страха ли, от злости – и ей не было до этого дела.
– Стефан, Стеф! Ответь! – орала она, – Нет уж, какая-то непонятная хрень не будет жрать моих друзей, пока я здесь – от ярости она уже шипела. Сжав зубы, она вытряхнула сумку на асфальт и взяла баллончик краски и зажигалку.
***
Стефан двигался вперед в вязком киселе почти невыносимой боли. До кучки тряпья оставалось два или три шага, и он продолжал медленно передвигать ногу вперед. «Не будет меня – не будет и этой твари» – думал он, и тут услышал голос Лики: «Стефан, Стеф!»
«Нет!» – Стефан остановился. «Она тоже тут, нет, нельзя, плохо, я не хочу, чтобы она исчезла! И оставлять после себя эту тварь, чтобы они с ней вместо меня разбирались – нет уж, я никуда не денусь» – и он сосредоточился на мысли, точнее на сообщении для существа, которое он придумал как-то ночью в библиотеке:
– ТЕБЯ НЕТ.
***
Вишня сидел на грязном асфальте, там, куда его, вырываясь, оттолкнула Лика. Вишня был зол на себя, за то, что не смог удержать – ни одного из них.
Из переулка вдруг повалил дым, и запахло гарью. «Что они там устроили?!» – Вишня вскочил, но в проход было не войти из-за клубов едкого дыма. Это разозлило его еще больше: «Черт возьми, я здесь главный библиотекарь, это моя территория, это мои друзья и всяким наваждениям, сбежавшим из рассказов, в моем мире не место!».
***
Над городом вставало солнце. Утро было ясным, лишь пара облачков ближе к горизонту – и рассвет получился очень красивым – золото на голубом, с переливами в розовый и фиолетовый. Трое друзей сидели на тротуаре около входа в библиотечный дворик. Вишня ощупывал свежий фингал, Лика брезгливо осматривала одежду – всю в копоти и разноцветных потеках краски. Асфальт вокруг тоже был весь заляпан. Стефан ошарашенно смотрел на них. Он-то выглядел вполне нормально.