Трансформация себя. Осмысление изменений в жизни

Мы вскоре перейдем к тому, как понимать эти страдания и почему они имеют тенденцию нередко проявляться одновременно в определенных жизненных циклах, но пока важно непредвзято посмотреть на вашу собственную жизненную ситуацию. Какие события привели к изменениям в вашей жизни в прошлом году? В каких сферах вашей жизни перемены наиболее очевидны? Вот некоторые категории и рекомендации, чтобы помочь вам с этим разобраться.

Потеря отношений. Какие отношения вы потеряли в прошлом году? Запишите все, начиная от смерти супруга(и) и заканчивая переездом друга. Включите разводы, съехавших детей или отдаление бывшего друга. Сюда же войдет смерть домашнего любимца, потеря восхищавшего вас кумира и все, что сужает ваше поле отношений.

Изменения в домашней жизни. Вступление в брак, рождение ребенка, выход супруга(и) на пенсию, возобновление учебы, смена работы, депрессия, переезд в новый дом или ремонт старого, нарастание/снижение напряжения в семье, – все, что изменило содержание или качество жизни в вашем доме.

Личные изменения. Болезнь (или выздоровление); значительный успех (неудача); изменение пищевых привычек или графика сна; сексуальная активность; начало или окончание учебы; существенное изменение стиля жизни, внешности.

Рабочие и финансовые изменения. Увольнение, выход на пенсию, смена работы; изменения на работе; увеличение/уменьшение зарплаты; получение кредитов/займов; понимание, что карьерный рост блокирован.

Внутренние изменения. Духовное пробуждение, углубление социальной и политической сознательности или психологических представлений; изменения представлений о себе или самооценки; рождение новой мечты или расставание со старой; просто один из безымянных сдвигов, заставляющих вас сказать: «Я изменился».

Два психиатра, Томас Холмс и Ричард Рэй, составили список подобных событий и разработали балльную шкалу для оценки относительного влияния каждого события на человека. Смерть супруга оценивалась в 100 баллов, а минимальное количество – 11 баллов – начислялось за мелкое нарушение закона. Сотни тысяч людей прошли этот тест, и полученное ими количество баллов сравнивалось с состоянием их здоровья в течение двух последующих лет. Результаты оказались поразительными. Количество баллов ниже 150 определяло вас в «среднюю» группу, с одним шансом из трех испытать серьезные проблемы со здоровьем в течение следующих двух лет. (Средний американец имеет один шанс из пяти быть госпитализированным в течение этого срока.) Если вы набрали от 150 до 300 баллов, как тот мужчина, что получил повышение по службе, вероятность серьезного заболевания в последующие два года возрастает почти до 9 шансов из 10^[9].

Не удивительно, что мужчина, получивший повышение, долго не мог избавиться от вирусной инфекции! Не удивительно, что положение многих людей, только что вышедших на пенсию, часто усугубляется болезнью. Задумайтесь также о частоте простудных заболеваний во время медового месяца, и вы поймете, что трансформация берет свое – как на физическом, так и на социальном и ментальном уровнях.

Это также дает вам понять, что в жизни каждого человека есть времена, трансформационные не только в количественном отношении. События громоздятся вокруг нас, и мы, внутренне реагируя, изменяемся. Конечно, не все трансформации оказывают на нас глубокое воздействие, но отдельные завершения действительно переворачивают страницы целых глав нашей жизни, а некоторые начинания открывают новую главу. Как будто мы сделали индивидуально и согласно нашему личному распорядку то, что племена однажды совершали публично согласно установленному расписанию: прошли через обряд инициации между одной фазой жизни и следующей в драме смерти и возрождения.

С момента опубликования в 1976 году книги Гейл Шихи «Переходы» появилось много работ, в которых делалась попытка рассказать, что представляют собой естественные стадии взросления и в какие характерные моменты следует ожидать наступления трансформаций. Моя работа с людьми в состоянии трансформации убеждает меня в том, что в культурной среде, настолько разнообразной, как наша, ни одна из моделей взросления не является универсальной. И тем не менее, поскольку вы можете так или иначе узнать себя в каждой из них, они заслуживают быть ориентирами при прокладке курса вашей собственной жизни.

Они полезны потому, что, если определенное время личной трансформации не рассматривается в контексте всей жизни человека, нереально найти в ней более глубокий смысл, чем «конец этого и начало того». В конечном итоге, когда мы задаем вопрос «Почему?», мы движимы желанием разобраться. «Почему это происходит со мной?» – терзаемся мы. И именно к этим вопросам мы далее и обратимся.

Глава 2
Трансформации в жизненном цикле

Что за существо ходит на четырех ногах утром, на двух – днем и на трех – вечером?

– ЗАГАДКА СФИНКСА

Человек.

– ОТВЕТ ЭДИПА

Загадка Сфинкса – не просто тест на сообразительность, она содержит ценную мудрость о том, как человек взаимодействует с миром. Загадка представляет собой модель человеческой жизни с двумя ключевыми переломными моментами. Первый – это переход к состоянию, описанному фразой «крепко стоять на ногах», то есть это трансформация зависимости в автономность. Вторую поворотную точку, находящуюся где-то на закате жизни, символизирует посох или трость – третья нога в загадке Сфинкса. В мифе об Эдипе посох означает не просто приход старческой немощи, но целый ряд изменений, включающий болезни, большую проницательность и вынужденный отказ от прежнего образа жизни.

В сравнении с современными теориями развития взрослого человека это изображение жизненного цикла может показаться упрощенным. Нам недостает «кризиса подросткового возраста» Эриксона, «исканий 20-летних» Шихи, «кризиса 30-летних» Левинсона и, несомненно, пресловутого кризиса среднего возраста. Все эти представления о развитии взрослых, безусловно, заслуживают изучения, но они не обесценивают прозорливости, заключенной в загадке Сфинкса. Эта загадка напоминает нам, что жизненный цикл человека состоит из трех естественных фаз и каждая из них имеет свои собственные отличительные особенности. Кроме того, ее контекст – миф об Эдипе – предполагает, что трансформационный переход от одной фазы к следующей является трудным и сопряжен с определенными проблемами.

В этой главе мы рассмотрим трансформации в контексте жизненного пути человека и развития, которое происходит на каждой стадии этого движения. И только на этом фоне трансформации действительно имеют смысл, так как трансформации – это просто порядок, согласно которому движется и разворачивается жизнь человека. Схема «завершение-затем-начинание» показывает, как человек изменяется и растет. И хотя, возможно, трудно думать о более широких вопросах во время переживаемого кризиса трансформации, вам все-таки придется иметь с ними дело, если вы собираетесь понять не только что с вами происходит, но почему и как это происходит.

Ни одна из трансформаций «по Сфинксу» не может определяться единичным событием или периодом изменения. Трансформация от зависимого положения к независимости, например, обычно включает все большую степень размежевания индивидуального и родительского миров, а также различные внутренние изменения ценностей и идентичности, посредством которых личность формирует представление о себе и мире. И этот процесс не заканчивается, когда вы покидаете родной дом или становитесь совершеннолетним. В 30, 40 и даже в 50 лет в вашей жизни могут происходить изменения, завершающие великую жизненную трансформацию, – становление личной независимости.

Но задолго до выхода из этой трансформации вы начнете сталкиваться с первыми признаками второй великой трансформации жизни. «Мне еще рано стареть! – полушутя-полусерьезно воскликнул один из мужчин на семинаре по трансформациям. – Я еще не вышел из кризиса подросткового возраста». Всем было понятно, о чем он. И тем не менее однажды на четвертом десятке вы замечаете перемену ветра, красноречиво говорящую о новых погодных условиях. Главные бури еще далеко за горизонтом, но уже приходит время переключить свое внимание со старой проблематики утра своей жизни на вопросы ее заката.

Эта теория, утверждающая, что человек развивается на протяжении всей своей жизни и что проблемы часто являются сигналами жизненных трансформаций, идет вразрез с современными механистическими представлениями о развитии взрослого человека. Окруженные продукцией промышленного производства, мы склонны и ко всему остальному подходить с потребительских позиций. Другими словами, мы думаем о человеке так же, как об автомобиле: как о некоем механизме, имеющем свой срок эксплуатации, а затем, к сожалению, разваливающемся по частям.

Такое понимание жизненного цикла, пусть и устаревшее, заслуживает внимания – нужно оценить его последствия, если мы не хотим невольно скатиться к нему вновь. Согласно такой точке зрения, человеческое развитие сравнимо с промышленным производством: оно начинается, когда изделие еще не существует, и заканчивается, когда изделие готово к использованию. Изменения, происходящие после этого момента, – это неисправности и признаки того, что механизм нуждается в ремонте. И все, что делается дальше, сводится к поиску неисправной детали, точно так же, как производственный процесс основан на правильной сборке всех элементов изделия. Сборка автомобиля начинается с шасси, на них ставят мотор и другие компоненты, монтируют кузов, потом красят. Нечто подобное, по мнению многих, происходит и с людьми: вначале идет обучение, затем прибавляется опыт, затем появляется определенная влиятельность: все в строгом порядке, предусмотренном для создания готового совершеннолетнего человека.

Представление о том, что развитие (читай – «самораскрытие») продолжается непрерывно на протяжении всей жизни, является абсолютно чуждым миру промышленного производства. Подумайте, как было бы странно, если бы механик, подняв капот вашего автомобиля, сказал: «Ух ты, видите это вздутие со стороны блока цилиндров? Это на вашем карбюраторе начинают распускаться почки». Машины так не делают. «Фольксвагены» на шестом году эксплуатации не превращаются в «Вольво» и не отращивают пятую передачу после 45 000 миль пробега. Треск и постукивание, которые вы слышите, не являются признаками того, что завершается старая трансформация или начинается новая. Они просто сигнализируют о том, что с машиной что-то не так и она нуждается в ремонте.

Мы начинаем понимать, что эта промышленная аналогия приводит к серьезному заблуждению относительно нашей реальной природы и что нам необходим новый взгляд на ход жизни человека. И как только мы осознали это упущение, на полках магазинов появилось множество книг по становлению личности взрослого человека. Это началось в 1970-х годах с нескольких работ по проблемам среднего возраста, а затем шлюзы были распахнуты «Возрастными кризисами»^[10] Гейл Шихи. Имевшая подзаголовок «Ступени личностного роста» книга обещала растолковать изменения, которые все мы переживаем. Затем два автора основных научных источников работы Шихи опубликовали свои собственные исследования: вышли в свет «Трансформации: Рост и изменения во взрослой жизни» (Transformations: Growth and Change in the Adult Years) Роджера Гоулда и «Сезоны жизни человека» (The Seasons of a Man’s Life) Дэниела Дж. Левинсона. А годы спустя, когда многочисленное поколение беби-бумеров вступило в более зрелый период жизни, появилась масса книг по проблемам старения. Казалось бы, эта ранее неисследованная вторая половина жизни человека к настоящему моменту должна быть очень хорошо изучена.

Но путаницы до сих пор очень много, как с ранними картами Северной Америки, когда одни исследователи наносили реку здесь, другие там, а третьи утверждали, что никакой реки вовсе не существует. Иными словами, в теориях недостатка нет, но между их авторами существуют значительные расхождения. Вот здесь-то нам и приходит на помощь Сфинкс: ведь если вы начнете с базового трехступенчатого представления о жизни, то далее можете опереться на текущую теорию, описывающую различные аспекты каждой ступени, и разобраться, почему трансформация на данном этапе жизни касается этих конкретных вопросов. При этом вы увидите, что действие этих двух грандиозных жизненных сдвигов распространяется на всю жизнь человека: первый включает в себя обретение независимого положения и утверждение личности в качестве отдельной социальной единицы; второй связан с движением за пределы этой обособленности к чему-то более сложному, к более глубокому чувству взаимосвязи. Средняя треть жизни характеризуется смесью этих двух влияний. Хотя конкретные жизненные обстоятельства невозможно свести к некой общеприменимой хронологии, вы сможете обнаружить отголоски этих сдвигов в истории вашей собственной жизни.

Давайте вернемся к началу, периоду до наступления взрослой жизни – к поворотному пункту окончания детства. Наша культура слишком индивидуалистична, чтобы унифицировать этот опыт, как это происходило в большинстве традиционных культур. Но даже сама эта фраза – «окончание детства» – пробуждает в каждом из нас вполне определенные ассоциации, характерные именно для этого периода.

Окончание детства: Какие воспоминания вызывает у вас эта фраза? Возможно, вам приходит на ум первый сексуальный опыт или переезд с семьей в новый город. Может быть, вы связываете его с началом нового увлечения или завершением старых отношений. Или оно ассоциируется у вас с менее четким изменением – ничего особенного не происходит: просто вы идете в одиночестве из школы домой или выглядываете из окна своей спальни, но есть это ощущение, что вы уже иной, а детство растаяло как первый снег.

Племенные общества, так же как и древние цивилизации, обычно придавали этой трансформации большое значение. Они сжимали весь процесс взросления до одного запоминающегося события – оно драматизировало и утрировало переживаемый опыт, тем самым выступая катализатором перехода молодого человека от зависимого положения к независимости. Более того, обряды взросления задавали тон жизненному циклу последующих трансформаций и их прославлению.

Стоит задуматься над этой ранней трансформацией в вашей собственной жизни, так как этот момент, возможно, определил направление ваших дальнейших трансформаций. Думаю, это произошло со мной. Ближе к концу моей учебы в средних классах наша семья переехала из захолустного городка в город побольше, и я перебрался из маленькой школы в большую. Мои старые друзья были по большей части неискушенными детьми, и я чувствовал себя с ними вполне комфортно. А тут я оказался в школе, где ученики придавали значение тому, во что одеты, разбирались в городской жизни и шли в ногу со временем. Чтобы стать своим в новой среде, мне пришлось измениться, и некоторое время я чувствовал себя не в своей тарелке. Возможно, поэтому теперь я склонен рассматривать все свои трансформации как смены образа жизни и увязывать их с переездами.

Для Джоанны, 40-летней участницы моего первого семинара, все было совершенно иначе. Несколько месяцев назад она развелась с мужем и была настолько ошарашена этой жизненной переменой, что первые недели занятий почти не разговаривала. Впоследствии она объяснила, что цеплялась за прошлое и отказывалась начинать жить заново. Она как бы ждала какого-то сигнала к началу новой жизни в статусе одинокого человека.

И вот однажды вечером на занятии Джоанна заговорила. Она рассказала, что на этой неделе случилось нечто ужасное. Выезжая на своей машине из-за поворота на извилистой дороге, она была внезапно ослеплена светом фар встречного автомобиля. Выкрутив руль, чтобы избежать столкновения, она слетела в кювет.

Машина Джоанны была разбита вдребезги, но сама она отделалась порезами и синяками. Однако этот инцидент каким-то образом расшевелил ее – так, уже через пару дней она нашла себе работу и съехалась с подругой с целью экономии. И вот сейчас она в первый раз заговорила с одногруппниками.

«Это было ужасно», – снова и снова повторяла Джоанна. Она же могла лоб в лоб столкнуться с тем автомобилем. «Я знаю, каково это – стать причиной чьей-то смерти, – сказала она и разрыдалась. – Я видела, что это сделало с моей матерью. Это действительно невероятное совпадение, но, когда мне было тринадцать, весь мой мир в одночасье изменила другая автомобильная авария. Однажды утром моя мать подвозила нас в школу, не заметила светофора и столкнулась с большим грузовиком. Моя сестра серьезно пострадала, да я и сама какое-то время не ходила в школу».

Мы все были ошеломлены – и ее внезапной разговорчивостью, и этим несчастным совпадением. А она продолжила свой рассказ: после аварии ее мать впала в депрессию и фактически прекратила вести домашнее хозяйство. Джоанне пришлось взять на себя обязанности по готовке и уборке. «Я была насильно изгнана из детства. И все из-за этой аварии», – сказала она. Неужели Джоанна подсознательно воссоздала тот ужасный эпизод с тем, чтобы покончить с еще одной главой своей жизни? – гадали мы все. Или завершение, которое ей было необходимо, оставалось нереализованным до тех пор, пока нужное событие ее не подтолкнуло? На эти вопросы нет простых ответов, и обе эти возможности не исключают друг друга. Дело в том, что и у Джоанны, и у меня (а вполне вероятно, и у вас) был памятный опыт трансформации окончания детства, и этот опыт закрепился в нашем сознании как модель для последующих жизненных трансформаций. В нашей культуре нет официальных ритуалов инициации, и неудивительно, что базовая форма этого опыта или его элементы могут появиться вновь в нашей жизни.

Окончание детства – это лишь одна часть сдвига от утра жизни (или зависимости) к ее дню (или независимости). А вторая часть этого сдвига подразумевает создание самостоятельной личности, отдельной от «это – ребенок таких-то». В традиционных обществах новая идентичность частично предписывалась, исходя из статуса и клана индивидуума, а частично открывалась во время обряда инициации, когда некий дух-хранитель, предок или гуру давал человеку новое имя и новое понимание своей судьбы. У нас былые предписания в основном утратили свое значение, и мы опираемся на представление о том, что личность формируется в молодости.

Психолог Эрик Эриксон объяснил, как работает процесс формирования новой идентичности в юности, когда человек примеряет на себя ряд ролей и экспериментирует с различными типами отношений^[11]. Дочь, хороший спортсмен, средний ученик, подруга, актриса, сестра, няня, приятель, застенчивый человек, мечтатель – из всей этой смеси ролей должно быть сформировано чувство идентичности. «Это – работа молодых», – говорит Эриксон. Он называет ее задачей данного этапа жизни.

Каждый жизненный этап имеет подобную задачу, и неспособность решить ее надлежащим образом означает то, что ваш трансформационный переход к следующему этапу будет сопровождаться незаконченным делом. И многие из нас в те годы не завершили полностью работу по разрешению проблем идентичности. Вследствие этого каждый раз, когда мы входим в новую трансформацию, какие-то из этих проблем идентичности могут возникнуть вновь. «Я чувствую себя так, будто мне снова шестнадцать, – сказала одна женщина на семинаре по трансформациям. – Развод забрал с собой ту главную личность, которой я была в течение шести лет, и сейчас я вновь примеряю на себя разные формы существования, разные роли, разные лица, точно так же, как делала это подростком». Это состояние поначалу тревожило ее, однако, когда мы поговорили о том, как трансформации возрождают наш старый кризис идентичности, она обнаружила, что, приняв этот опыт как естественный, она даже начала получать удовольствие от процесса.

Каждый член племенной группы устремляется из детства сразу во взрослую жизнь, но у большинства современных людей такого не происходит. Вместо этого, медленно меняя формы, наше зависимое состояние длится еще несколько лет. Мы едим пищу, купленную нашими родителями; живем в их доме; обращаемся к ним за помощью в трудных обстоятельствах. Но понемногу все меняется, и вот однажды мы становимся независимыми. Это следующая важная точка трансформации для большинства людей: время, когда мы покидаем отчий дом и начинаем обустраиваться самостоятельно.

Самостоятельность: Какие воспоминания и чувства вы связываете с этим этапом? Возможно, вы думали о том, чтобы делить квартиру с друзьями и найти свою первую серьезную работу; или же вам виделся ряд постепенных сдвигов – отправиться учиться (но остаться зависимым материально); найти работу с частичной занятостью (но продолжая занимать деньги у родителей, чтобы платить за обучение); и, наконец, получить диплом и начать зарабатывать достаточно для того, чтобы вернуть долги родителям. Некоторые люди с грустью вспоминали об этом периоде самостоятельной жизни. «Не уверена, что я действительно прошла через эту трансформацию, – сказала женщина на первом семинаре. – Мне уже за пятьдесят, мои дети разлетаются из гнезда, а я лишь сейчас начинаю пробовать независимость на вкус. Я так быстро вышла замуж после того, как уехала от родителей, что просто сменила одну зависимость на другую».

Опыт людей на этом этапе существенно разнится. Чарльзу Диккенсу едва исполнилось 10, когда он отправился работать на лондонскую фабрику по производству ваксы и выживать в трущобах. Казалось бы, никакой незавершенности – и все же чувство незащищенности, порожденное этой слишком ранней самостоятельностью, не оставляло Диккенса до конца его дней. И наоборот: я знал мужчину за 70, который жил с родителями и работал на семейном предприятии со своим 95-летним отцом. У него не было ощущения нестабильности – то есть до тех пор, пока он жил в крошечном мирке своего детства, отвергая любой чужеродный опыт, такой как зрелые отношения и настоящая карьера. Это, конечно, слишком яркие примеры, но многие из нас отыщут в своей жизни родимые пятна трансформационного перехода к самостоятельной жизни.

Что же происходит дальше в этом непрерывном процессе превращения зависимого ребенка в независимого взрослого? Когда изначальный восторг и паника от выхода за пределы родительской орбиты начинают улетучиваться, возникают новые вопросы, и акцент смещается с ухода от чего-то к поиску и встраиванию во что-то еще. Это то, что Дэниел Дж. Левинсон называет стадией «перехода в мир взрослых»^[12]. Эриксон утверждает, что основной задачей развития в этот период является формирование сильных межличностных связей и, как следствие, изучение своего потенциала в области близких отношений. В самом широком смысле можно сказать, что в этот период происходит «поиск места» и что трансформации в это время включают экспериментирование с целью принятия обязательств.

Некоторые люди проходят этот этап стремительно. Женятся, уходят с головой в карьеру, рожают детей. Они быстро находят свое место под солнцем и заключают долгосрочные союзы, не слишком экспериментируя. Другие притормаживают, пробуя себя в различных отношениях, профессиях и разнообразных жизненных ситуациях. Они бросают учиться ради работы, затем опять возвращаются к учебе, проведя какое-то время в путешествиях. Для этих людей поиск своего места в жизни включает дюжину пройденных за 10 лет трансформаций, а для кого-то весь трансформационный период сжат до одного грандиозного скачка в брак и карьеру.

Обращая внимание на этот контраст, я не хочу сказать, что один путь лучше другого. Я лишь предполагаю, что даже такой разнородный жизненный опыт отражает одну и ту же трансформационную задачу перехода от центробежного вектора расставания с детством к центростремительному поиску своего места в мире. И тут нет единственно верного решения, ибо у каждого пути своя цена и награда. Те, кто рано определился, могут позднее начать сожалеть о том, что не осмотрелись получше, прежде чем принимать на себя долгосрочные обязательства, а экспериментаторы могут начать сомневаться, не слишком ли они затянули, не пропустили ли где-то на пути скрытый момент, когда определиться пришлось бы весьма кстати, и это действительно бы сработало. Приближаясь к 30-летнему рубежу, и те и другие начинают все чаще задаваться подобными вопросами. Левинсон называет это время «кризисом 30 лет»; Гоулд подчеркивает рост критического отношения к себе и называет этот период «временем интереса к внутреннему себе»^[13]. Так или иначе, приближающееся 30-летие, кажется, порождает сомнения у всех.

Это – точка ключевой трансформации в жизненном цикле. И чем бы человек ни занимался до этого, он начинает сомневаться в правильности своего выбора. Примерно треть участников первого семинара по трансформациям были на пороге 30-летия, и, даже если поначалу они отказывались признавать сходство между собой, были поражены этим совпадением. Энн была в процессе развода, а Морт заявил, что наконец принял решение жениться. Кто-то впервые нашел приносящую удовлетворение работу; а кто-то готов был уйти с отличной должности, к которой так долго стремился. Салли, 34 лет, начала задумываться о том, сколько она еще может безопасно затягивать с рождением первого ребенка – и вообще, хочет ли она детей. Пэт почти решила передать опеку над своим ребенком бывшему мужу, чтобы вернуться к карьере, которую она, выйдя замуж, оставила. Разнообразие было огромным. Но все эти ситуации объединяло одно: различные трансформации начинались с открытия, что роли и отношения стали связывать человека по рукам и ногам.

«Я уже и не помню, как попал на эту чертову работу, – с отвращением сказал однажды Тод. – Я учился, чтобы чего-то достичь, чтобы оставить след в этом мире, – и посмотрите на меня: целый день перекладываю бумажки, заполняю формуляры, с таким же успехом все это может делать и выпускник средней школы. А эти люди в офисе! Они даже не знают, кто я такой, – да они на меня плевать хотели».

Дженнин слушала его с озадаченным видом. «Все это звучит так странно. С самого начала занятий я завидовала вашему стабильному и безопасному положению. Я все время думала: “Когда же подойдет к концу этот мой Великий Поиск? И не закончу ли я свою жизнь в одиночестве, окруженная лишь кошками, никогда больше двух лет не задерживаясь на одном месте?” Каждый раз, проезжая мимо загородных поселков, я начинаю мечтать о собственном коттедже настолько горячо, что, возвратившись домой, вновь и вновь прикидываю свои шансы на его покупку. Я устала от скитаний и приключений».

Сомнения могут превратить переход на четвертый десяток в тяжелое испытание. Часто это – первая трансформация после ухода из родительского дома, когда человек испытывает серьезную неуверенность относительно своего будущего. Это также может быть временем одиночества, потому что именно те, с кем вы привыкли делиться своими личными проблемами, часто оказываются людьми, в которых вы теперь сомневаетесь. И страдания усугубляет еще больше эта старая навязчивая мысль о том, что если бы ты только поднатужился, то все устроил бы раз и навсегда уже к 25 годам.

На кризис 30-летних впервые обратила внимание венский психолог Шарлотта Бюлер еще 75 лет назад. Исследовав сотни биографий, она обнаружила, что, хотя материальная зависимость от родителей обычно заканчивается в возрасте около 20 лет, успешные и долгосрочные отношения люди обычно не строят, пока не подойдут к своим 30 годам. Промежуточные годы могут быть потрачены на примерку ролей и отношений, формально «взрослых», но на самом деле являющихся «по своему характеру подготовительными» к тому, что человек собирается делать и каким он будет в основной части взрослой жизни^[14].

В работе Левинсона о жизни современных мужчин и женщин делается аналогичный вывод, он называет время от 22 до 33 лет «периодом новичков взрослой жизни». Возможно, было бы лучше рассматривать 30-летие, а не совершеннолетие в качестве первого великого водораздела жизни. А еще лучше было бы считать окончание детства, время самостоятельности, поиск места и время сомнений – последовательностью этапов, во время которых завершается более глубокий процесс нашего перехода от зависимого состояния к независимости.