Философия, порно и котики

Что такое «настоящее порно»?

2 августа 2017

На днях мы с Апноатик (эротической моделью, а не ожившим расстройством сна) сидели у меня на кухне.

Она рассказывала о своей недавней съемке, и Стив Прю ^[9] удивился, что она начала сниматься в настоящем порно (а не софт-порно, арт-порно и вроде-как-порно). Мы хором набросились на него: «Никакое это не настоящее порно!» – чем, конечно, вынудили его поинтересоваться, где же проходит водораздел.

Я в своей манере завопила, что настоящее порно – это когда ты вскакиваешь посреди ночи в холодном поту, вспомнив об опечатке на одной из 2257 страниц документов, удостоверяющих личность. Когда трясешься от страха при мысли, что сейчас к тебе заявится коп и потребует все эти бумаги. Вот это жестко.

Настоящая порнуха – это когда у тебя проблемы с Visa, а American Express вообще старается с тобой не связываться. Когда ты не знаешь, в какой момент твои счета заблокируют, не говоря уж о надежде взять кредит на развитие малого бизнеса.

Или когда тебе отключают PayPal и приходится выкладывать за обработку платежей тринадцать процентов вместо трех. Когда ты можешь открыть онлайн-магазин на Big Cartel – но не продавать там видеоролики, потому что они нарушают пользовательское соглашение Stripe ^[10].

Или когда тебя невозможно найти на Patreon или Tumblr, потому что Facebook или какой-нибудь доморощенный хакер в любой момент могут раскрыть твое настоящее имя и у всех будет доступ к подробностям твоей личной, а не только публичной жизни.

Настоящий хардкор – это когда врачи на голубом глазу настаивают, чтобы я принесла анализы на ВИЧ «поновее», хотя последний я делала неделю назад. Но это, пожалуй, знакомо только тем, кто снимается.

Мне определенно поднадоели парни из арт-среды, которые делают себе имя на порнографии и могут выйти сухими из воды, даже если будут проводить съемки на улице. Эти же люди спокойно заводят кампании на «Кикстартере» для публикации своих книг – и никто из «приличных людей» от них не отворачивается.

Да, со многими из них я знакома, а с некоторыми у нас довольно близкие и доверительные отношения. Но почему-то изображение их сосков не нарушает правила Instagram, а моих – да.

Я не говорю, что мужчины и женщины должны страдать поровну. И уж тем более – что мы все должны стремиться к тому уровню развития индустрии, который смогут взять в оборот медиа – для пропаганды насилия и мизогинии.

Может ли порно быть полезным?

4 марта 2018

(Опубликовано в The New York Times)

В 2006 году, когда я впервые задумалась о съемках в хардкорном порно, то первым делом представила, какие двери после этого навсегда передо мной захлопнутся. Вероятно, занявшись сексом на камеру, я уже никогда не смогу быть учительницей, – подумала я. Ну и ладно, я и так не хотела бы брать на себя ответственность за неокрепшие умы.

Но поскольку у нас в стране бестолковая система сексуального образования, а доступ к порно есть у любого, кто пользуется интернетом, избежать этой ответственности мне все равно не удалось. Эта мысль иногда мучает меня по ночам, но я правда делаю все, что в моих силах.

Порнография не задумывалась как программа сексуального образования, сборник сексуальных практик или инструкция. Да, некоторые порноактрисы и режиссеры, например Нина Хартли и Джессика Дрейк, занимаются просветительской деятельностью, но в целом задача порнографии – развлекать взрослых.

Мы живем во время, когда порнография в очередной раз оказалась предметом пристального внимания. Нас убеждают, что она искажает представления молодых людей, в особенности мужчин, о сексе, и это может вести к опасным последствиям. Флоридские законодатели даже предположили, что мы с коллегами представляем бóльшую опасность для общества, чем винтовка AR-15. В прошлом месяце они проголосовали за то, чтобы признать порнографию угрозой здоровью нации, – и в то же время отказались рассмотреть запрет на продажу автоматического оружия.

Я лично вложилась в создание и распространение «полезного порно», хотя сама не до конца понимаю, что это такое. Мы до сих пор не можем четко определить, что является порнографией, а что нет, – и тем более не в состоянии договориться, что делает ее полезной или этичной. Стремление регламентировать то, как изображать сексуальность и секс, похоже на попытку открыть ящик Пандоры. Да, мы можем (и обязаны) требовать, чтобы на экране все происходило по обоюдному согласию. Но разве мы вправе указывать взрослым актерам и актрисам, как заниматься сексом, или диктовать им, что хорошо и нормально?

Некоторые создатели порнографии годами, шаг за шагом пытаются снизить вред, который порно может причинить молодым людям, да и взрослым тоже. Один из таких способов – это помещать порно в адекватный контекст.

Контекст напоминает зрителям о вещах, которые остаются за кадром. Что порнография – это четко срежиссированное шоу, как балет или рестлинг.

На БДСМ-сайте Kink много лет шел проект Behind Kink – о том, как создаются их ролики, как планируют съемки и как актеры с актрисами договариваются, что они готовы делать, а что – нет. В фильмах студии всегда были эпизоды так называемой постсессионной поддержки, где участники жестких БДСМ-сессий обсуждали, что они только что пережили – и что по этому поводу чувствуют (к сожалению, этот проект постепенно сошел на нет и в 2016 году совсем заглох).

Шайн Луис Хьюстон, основательница студии, специализирующейся на квир-порнографии, делала стримы со съемок, чтобы зрители могли увидеть, как на самом деле снимают порно. Я тоже всегда старалась хоть немного рассказывать о своей работе в блоге и промокампаниях.

Я не одна такая. Многие актеры и режиссеры ведут блоги и пишут статьи о том, что им нравится в съемках, позволяя любознательным зрителям заглянуть за воображаемую шторку. Другие публикуют мемуары, как, например, Тайлер Найт, Аса Акира, Кристи Каньон, Энни Спринкл и Дэнни Уайлд.

Доступ к контексту дает зрителям шанс увидеть, как мы выстраиваем наши границы, обсуждаем анализы или выбор партнеров. Бывает, разговор заходит и о том, как мы справляемся со всем этим месивом из капитализма, публичности и сексуальности.

Но в пиратских версиях на порносайтах с бесплатным доступом все эти дополнительные материалы, как правило, вырезаны. А ведь чаще всего порнографию смотрят онлайн именно на этих сайтах, где не нужна регистрация или кредитка и где до порно легко могут добраться несовершеннолетние. Так что все проблемы порно неотделимы от способов его распространения.

То, где и как его можно увидеть, напрямую влияет на то, какое порно чаще всего смотрят подростки. Есть распространенное мнение, что порно делают исключительно для мужчин, но это не совсем так. Да, бóльшая часть гетеросексуального порно действительно ориентирована на определенный тип людей, но, игнорируя все остальные жанры, мы обесцениваем работу всех, кто десятилетиями снимает видео с женской позиции – или для женщин.

Кандида Ройэлл основала студию Femme Production в 1984 году и Femme Distribution в 1986-м. Овидия и Эрика Ласт снимают порно для женщин больше десяти лет. Разумеется, их фильмы почти невозможно найти на бесплатных сайтах. Но многим мужчинам они тоже нравятся – точно так же, как некоторые женщины не прочь посмотреть на пергидрольную блондинку, стоящую на четвереньках.

Секс и сексуальные фантазии – сложная штука. Эмоциональная безопасность секса во многом зависит от того, насколько партнеры знают друг друга и как чутко себя ведут. Да, мы, работники индустрии, можем добавлять контекст в свои работы, но даже это не гарантирует, что развлекательный по своей сути материал сможет в итоге передать столь зыбкие нюансы. Не стоит рассчитывать, что порнография научит вас эмпатии, умению считывать невербальные знаки и обсуждать личные границы, – особенно это касается молодых людей, у которых еще не было секса. Порно никогда не сможет стать заменой секспросвету.

Но оно никуда не денется, и это значит, что нам предстоит сделать выбор. Можно зарыть голову в песок, а можно (не забывая о необходимости настоящего секспросвета) постараться понять, что же такое порно, как это работает и что мы считаем правильным. И попробовать изменить индустрию и представления о сексе в целом. Я выбрала этот путь.

Дорогой Суперверт ^[11]

30 декабря 2012

Честно говоря, не помню, как я нашла сайт pervscan.com. Но хорошо помню, как меня впечатлила извращенность – все в рамках закона! – его содержания. Местами это было по-настоящему жутко. Но очень затягивало.

Ваши последние посты на сайте датированы 14 февраля, и я предположила, что это какой-то намек. Была ли в этом ирония? Или надежда? Или вам хотелось озадачить читателей? А может, это просто случайность или совпадение.

Вы пишете о сложных вещах, которые требуют вдумчивых размышлений, но, буду честной, первое, что бросается в глаза, – это шок-контент. От него очень не по себе, и именно это заставляет задуматься. Поражает и затейливость этих сюжетов: тут и инопланетные секс-тролли ^[12], похищающие юных девушек, чтобы воплотить свои грязные фантазии, и люди, не брезгующие сексом с трупами или выискивающие жертв на похоронах, чтобы воспользоваться их эмоциональным раздраем… Я несколько раз перечитала вашу книгу «Фабрика перверсивных идей» и так и не поняла ее до конца. Обложка напомнила мне картины Сулажа ^[13]. Впервые коснувшись ее, я представила чуть волосатые руки – мужчины в голубой, застегнутой на все пуговицы рубашке и коричневом твидовом блейзере, – артистично размазывающие краску по обложке. На смену этому образу пришел другой: я представила, как женщина в мужской майке, приоткрывающей тронутую отпускным загаром задницу, сидя в кожаном кресле, делает это под вашим присмотром. Мне стало любопытно, мужчина вы или женщина, хотя текст книги указывает на то, что все-таки мужчина.

В какой-то момент мое непреходящее увлечение вашим причудливым творчеством стало граничить с фанатизмом. Прочитав все ваши книги и посты на сайте, я перешла к отзывам и комментариям, а потом нашла несколько интервью. Поразительно, как мало о вас известно. И это сейчас, когда любой из нас выкладывает в интернет все подробности своей жизни, а то и фото каждого блюда, которое собирается съесть. Но про вас ничего невозможно найти. Когда я почти долистала все выдачи Google по запросу «Суперверт» до конца, то поняла – дело пахнет одержимостью. Одно дело – прочитать все произведения автора и узнать о нем поподробнее. И совсем другое – дойти до дна интернета и предаваться нелепым фантазиям о том, как он выглядит. Я нажала «дальше» и добила несколько последних страниц поиска.

Меня очаровало то, как скрупулезно вы выстраиваете свой личный бренд. Я вдвойне ценю вашу анонимность – и за исключительность этого явления, и за то, насколько ярко она дополняет ваше творчество. Это отсутствие информации только подпитывало мое рвение. Я даже на несколько недель перестала разговаривать с одним из коллег за то, что он кинул мне ссылку на статью, где упоминали ваше имя.

Пару недель назад, когда я готовилась к акробатическому шоу на одном из мероприятий, я познакомилась с фотографом, чьи работы там были выставлены. То ли она подошла познакомиться, то ли я к ней, уже не помню. Но она сказала, что видела выпуск Hysterical Literature ^[14] с моим участием. Выяснилось, что она вас знает – и даже сказала, что вы собирались прийти. Я выпалила, что не хочу НИЧЕГО об этом знать. Объяснить толком почему я так и не смогла: мои доводы звучали один безумнее другого.

Там, где я прямо сейчас, зябко – если быть точной, около десяти градусов выше нуля. На мне шелковый халат, трусики и мужские спортивные носки. Но от одной мысли о том моменте по телу бегут струйки пота. Думаю, сейчас я могу объяснить, в чем дело.

Суперверт – это объект… бренд… сущность, которая существует сама по себе. Вы – Волшебник страны Порока, и любая попытка заглянуть за этот занавес может поколебать мою слепую преданность или добавить новых интригующих деталей. И я хочу еще немного насладиться этим благоговейным трепетом перед огромной говорящей головой, прежде чем ее увижу.