Мне удалось. Я «арендовал» машину у того же самого мужика, который дал мне лестницу, отвалив ему хорошую сумму денег. Все они берегут свои тачки как зеницу ока, но когда дело касается денег, готовы расстаться даже с ними. Благо, деньги у меня были. Я опустошил свои счета еще до того, как запланировал эту игру, но теперь все пошло наперекосяк. Наличка в валюте лежала в огромной дорожной сумке под кроватью в съёмной квартире, и ее хватило бы на несколько лет моей беспечной жизни.
Старая «шестерка» с большим трудом выжимала хотя бы девяноста километров в час, но я, точно помешанный, до упора давил педаль газа в пол. На что я надеялся? Что сейчас это чудо техники взлетит, как ракета? Как бы оно вообще не развалилось под моей задницей.
Я останавливался в каждом кафе и мотеле, и на это уходило время. Я встретил Новый год, продолжая давить на газ, и даже не успел заметить, когда стрелка часов перехвалила за полночь. Это было помешательство.
К восьми часам, когда на улице уже начало светать, я почти отчаялся. Поиски не приводили ни к каким результатам. По моим подсчётам я должен был нагнать их. Неужели я проиграл? А, быть может, просто опередил? Может, имеет смысл засесть в каком-нибудь мотеле и подождать?
Все это казалось таким провальным, но я все же остановился на первой стоянке спустя несколько десятков километров. Это была большая площадка с кафешкой, мотелем, точно сошедшим с кадров американского фильма, и автозаправочной станцией рядом. Не думаю, что они здесь, – кто ночует в мотеле до десяти утра? Но я всё-таки решил попытать удачу и подошёл к зданию. На стоянке было лишь два автомобиля – гигантская фура известной сети супермаркетов и небольшой серебристый минивэн. Что ж, вряд ли они угнали фуру и везут багаж в ее кузове, но минивэн… Никогда прежде он не попадался мне у мотелей и на заправках, а ведь это отличный вид транспорта для…
Развить мысль до конца я не успел. Совсем рядом со мной открылась дверь, и я машинально прижался к стене, пытаясь стать незаметным. Из номера мотеля (в каждый номер здесь вела отдельная дверь с улицы, прямо как в тех же фильмах!) вышли двое. Он и она. Он держал рюкзак, а она – его руку. Герман и Даша.
Они шли и беззаботно болтали, в то время как мое сердце упало в пятки и, совершив кульбит, взлетело к горлу. Я потерял надежду и заехал в это место просто, что говорится, по приколу. Никак не ожидал столкнуться с ними, да еще и так близко.
Стараясь не издавать ни звука, на цыпочках я стал пробираться к углу здания, чтобы скрыться за его короткой стеной. Боялся даже дышать: казалось, стоит сделать хоть один вдох – они обернутся и заметят меня. Но они не заметили. Увлеченные беседой, они не замечали ничего вокруг и направлялись к кафе.
План созрел в голове за доли секунды. Очередное послание уже было готово и ждало своего часа в кармане моей куртки. Я написал его до того, как выехать. Был уверен, что найду ее. Пообещал самому себе и сдержал слово.
Каждый раз и в любом заведении перед тем, как уйти, она ходила в туалет. Я наблюдал за ней слишком много, чтобы запомнить эту привычку. А значит, я должен оказаться там раньше. Когда сладкая парочка наконец скрылась за дверью кафе, я осторожно подошёл к небольшому строению, чтобы поймать нужный момент, в который смогу юркнуть в дамскую комнату, оставшись незамеченным. Но, к счастью, выжидать не пришлось: после недолгих поисков я обнаружил, что в здание ведёт еще один вход, и предназначен он для тех, кто хочет посетить туалет, минуя кафе. Очень странно и противоречит всем законам маркетинга, но я лишь поблагодарил того, кому в голову пришла эта великолепная идея. Они не увидят меня, зато я сделаю все, что мне нужно, и спокойно уйду. Шаг до кабинки туалета. Записка, скотч. Я сделал все за считаные секунды и так же быстро вылетел из кафе, направляясь к своей «шестёрке». Нужно было скрыться с места преступления, прежде чем они обнаружат мой подарок и начнут в панике искать его автора. Прямо как Даша в клубе в тот несчастный день.
Я завёл мотор, на что тот откликнулся недовольным урчанием, и я мог лишь молиться всем богам, чтобы он не подвёл меня именно в этот момент. Но он не подвёл. И я аккуратно вырулил с территории комплекса, в то время как эти двое, ни о чем не подозревая, пили свой вонючий кофе.
Я остановился на обочине чуть поодаль. В зеркалах заднего вида открывался прекрасный обзор и на кафешку, и на минивэн, припаркованный рядом. Оставалось лишь ждать триумфа.
Но когда они вышли такие же беззаботные и счастливые, сердце вновь упало. План провалился? В какой момент все пошло не так? Она не пошла в туалет? Не увидела записку? Но это невозможно, я оставил ее на самом видном месте! Черт, черт. Я начал нервно стучать пальцами по рулю, раздумывая, что делать дальше. Вариант был лишь один – продолжить преследование. Что ж, я почти смирился с этой участью, когда мой взор привлекло движение в зеркале. Пришлось прищуриться: я отъехал достаточно далеко, чтобы не светиться. Парочка разделилась: Герман пошёл к машине, а Даша вернулась в кафе. Может ли это быть…хорошим знаком?
Да, да, да. Буквально через пару минут она вихрем вылетела из небольшого одноэтажного здания, хлопнула дверью на водительском месте, и минивэн сорвался с места, рассыпая снег под колёсами. Не пропуская встречные автомобили и получив за это длинный оглушительный гудок, они помчались в обратном направлении. Боже, мой план сработал.
Глава 30
ДАША
Не глядя по сторонам, я вырулила из зоны отдыха, чудом не столкнувшись с чёрным «Фольксвагеном», который должна была пропустить. Водитель автомобиля протяжно просигналил и, кажется, прокричал что-то нелицеприятное, но в тот момент мне было плевать. Плевать на все. Я даже не пыталась выяснить, кто это сделал и где он сейчас находится – было бесполезно, мы все равно никогда не поймаем его, пора бы уже это понять.
– Даша! – прокричал Герман. – Что ты творишь?!
– Спешу домой, что, не видно? – я еле сдерживала подступившие к горлу рыдания.
– Ты только что чуть не угробила нас обоих, а заодно и того парня на «фольксвагене»!
– Да плевать я хотела на все! И на нас, и на «фольксваген»! Это все никогда не закончится, неужели ты не понимаешь?
– И поэтому ты решила выбрать лёгкий путь – отправить нас всех на тот свет?
Я не ответила. Слёзы уже бежали из глаз, застилая обзор своей пеленой.
– Даша, сбавь скорость, – уже спокойнее сказал Герман. Стрелка спидометра перевалила за сто сорок. Казалось, еще немного – и минивэн взлетит, и тогда я точно не справлюсь с управлением.
Заснеженные леса проносились мимо нас с бешеной скоростью. Все как один похожие друг на друга. Вновь пошел снег. На этот раз с неба падали не легкие, беззаботные снежинки, а повалил настоящий снегопад. Гигантские хлопья с огромной скоростью падали на лобовое стекло и тут же таяли под жаром работающей в салоне печки. Дворники отчаянно махали из стороны в сторону, пытаясь очистить хоть какой-то обзор, но я не видела ничего кроме белой стены из снегопада и моих слез. Я мчалась, но не понимала, куда. Ногти впивались в руль, грозя вот-вот прорезать в нем дыру. В салоне было невыносимо жарко, но я все равно дрожала. Играло радио, рядом что-то говорил Герман, но я не обращала внимание. В тут секунду мне казалось, что в этом мире я осталась одна. Совсем одна.
Впереди замелькало что-то желтое. Трактор, движущийся со скоростью пешехода и включённой «аварийкой». С каждой секундой он неумолимо приближался, но я и не думала останавливаться. Я вообще ни о чем не думала. Эта способность временно атрофировалась в моем уставшем головном мозге.
– Тормози! – проорал Герман над самым ухом. До меня наконец-то дошел его голос.
В этот момент я почувствовала толчок, и минивэн, дернувшись в сторону, начал резко сбавлять ход. Герман дёрнул ручник.
– Твою мать, – громко выругался он. Скорость снижалась, но этого было все еще недостаточно.
До трактора оставались считаные сантиметры, и я зажмурилась, представляя, как перед глазами пролетает вся жизнь. Мое первое воспоминание – как в садике надоедливая девочка постоянно дёргала мои банты, за что я вылила суп прямо ей на голову. Потом школа. Мои подруги. Туре. Университет. Снова Туре. Его смерть. Герман. Предательство Ромы. Все это кружилось в голове, точно калейдоскоп. Знаете, иногда говорят: «Вся жизнь перед глазами пролетела». Я и не знала, что так бывает в самом деле. Я приготовилась умирать.
Толчок. Ремень безопасности больно впился в грудь. Тело по инерции отбросило вперед. Я чувствовала, как меня болтает из стороны в сторону, но…я все ещё жива. Еще один виток. И наконец все. Все стихло. Так выглядит загробная жизнь? Интересно, куда я попаду – в рай или в ад? Наверное за все, что я сейчас натворила, все-таки в ад. Но там должен пылать адский огонь, а я совсем не чувствую его жара.
Осторожно приоткрыла глаза. Белая пелена. Снег. На стекло легко и невесомо ложились его крупные хлопья. Значит, я все-таки в раю.
В этот момент где-то рядом послышалось тихое бормотание. Я вновь открыла глаза и повернула голову. Рядом сидел Герман. Он был самый что ни на есть материальный. И он что-то шептал, приложив пальцы рук к переносице. Кажется, это была молитва.
Я осторожно коснулась рукой его плеча. В этот момент он ожил, если можно было так сказать. Молча отстегнул свой, а затем и мой ремень безопасности и вышел из автомобиля. Обошёл его спереди, открыл водительскую дверцу.
– Пойдём, – на его лице не было ничего кроме спокойствия и невозмутимости. Боже, да что происходит? Может быть, я в коме? А с Германом тогда что? Он умер? И куда вообще он зовёт меня?
Герман взял меня за руку и повёл куда-то в глубь леса по просёлочной дороге, которая отходила совсем недалеко от того места, где мы остановились. Мигая аварийкой, минивэн одиноко стоял на обочине дороги. Нет, кажется это все-таки была не кома и не загробный мир.
– Куда мы идём? – робко спросила я, и голос мой прозвучал жалко.
Герман не ответил. Через какое-то время лес кончился. Мы вышли к реке, которая, закованная в лёд, плескалась где-то внизу. Неужели он собирается столкнуть меня с этого обрыва?
Какое-то время мы молча стояли, после чего Герман наклонился и зачем-то собрал в пригоршню снег. А через несколько секунд поняла, что этот самый снег летит мне в лицо. Я даже не успела ничего осознать. Лишь чувствовала, как тысячи мелких игл вонзаются в нежную кожу.
– Что ты делаешь? – вскрикнула я, пытаясь отряхнуться, но вместо этого снег лез за воротник и под рукава, вызывая еще более неприятные ощущения.
– Это тебе, чтобы ты остыла, – невозмутимо ответил мой спутник, но в какой-то момент и его струна дрогнула. – Ты хоть понимаешь, что произошло?! Ты вновь чуть нее убила нас, и на этот раз по-настоящему!
Я заплакала. Горечь, боль, обида, бессилие – все это выплеснулась наружу вместе со слезами. Тяжёлая и холодная рука легла мне на щеку, но я увернулась.
– Ты прав. Я…я…я не думала, что происходит. Прости меня.
– Зачем я вообще посадил тебя за руль?!
– Прости.
Я резко развернулась и зашагала обратно, но он тут же дёрнул меня за руку, заставляя остановиться.
– Даша, ну куда ты пошла?
– Туда. Не знаю, куда. Домой.
– Чтобы наделать еще каких-нибудь глупостей? – голос Германа стал мягче.
– Прости, я правда не знаю, что на меня нашло, – я заплакала еще сильнее, и он обнял меня.
Мы простояли так какое-то время, пока я окончательно не пришла в себя.
– Герман… – робко произнесла я. – А что…что вообще произошло там на дороге? У меня все как в тумане.
– Ничего особенного. Ты всего-то решила почувствовать себя камикадзе, – хмыкнул Герман.
– Ну серьезно.
– Я дёрнул ручник, но это не сильно спасло ситуацию. Ты летела, как ненормальная. Пришлось выворачивать руль и выезжать на встречку. Слава всем богам, что она оказалась пуста. Нас занесло, и я не знаю, каким чудом мне удалось выйти из этого заноса и не перевернуться. То, что мы выжили – вообще одно огромное чудо. Это…это немыслимо.
Я видела, как дрожали его руки. Оба мы не на шутку перепугались.
– Когда я открыла глаза, то подумала, что нахожусь в раю.
– За твои проделки Всевышнему стоило бы отправить тебя в другое место, – снова хмыкнул Герман.
– Ага, я так же подумала. Ну, пойдём? – я взглянула на Германа умоляющими глазами. – Пока аноним не начал приводить свои угрозы в действия.
– Нам нужно обратиться в полицию, – сказал Герман, когда мы снова оказались в автомобиле и ехали по пустынной дороге. На этот раз достаточно тихо. В отличие от меня, Герман умел совладать с эмоциями.
– Опять ты за свое.
– Это уже даже не шутки, Даша, это прямая угроза!
Я видела, как побелели костяшки его пальцев, сжимавших руль.
– Они не станут ничего делать, снова не будет никаких доказательств. Это все бесполезно, неужели ты еще не понял?
– Его записка в твоём кармане – чем это тебе не доказательство?
– А если за это он что-то сделает моей семье?
– Если мы будем сидеть на попе ровно, то он точно что-то сделает твоей семье! Хватит играть в игры, пора начинать действовать.
– Да мы только и делаем, что действуем, – буркнула я.
– Действовать по-настоящему. Сколько можно играть в детей шпионов? Все, шутки кончились. На нашей стороне закон.
– Вообще-то, все наши последние «игры» – твоя идея, – напомнила я.
– И она провалилась. Мы поедем в полицию сразу же, как только пересечём черту города.
– Умоляю, давай хотя бы заглянем домой. Мне нужно убедиться, что с моими родными все в порядке.
Он ничего не ответил. Остаток пути мы провели в тишине.
Когда мы въехали в город, за окном светили и переливались его огни. В окнах горел свет, сияли гирлянды на витринах магазинов и ресторанчиков. Было поздно, но город не спал. У людей новогодние каникулы, и они планировали провести их на полную катушку. Жаль только, что мои провалились.
– Ты проехал поворот на Копи, – устало констатировала я, когда поняла, что мы едем не в том направлении.
Он не ответил, а я не стала спрашивать. Я слишком устала и вымоталась, чтобы пытаться что-то выяснить. Просто хотела поскорее очутиться дома, убедиться, что с моими близкими все в порядке, рухнуть на любимую кровать и уснуть.
Минивэн остановился около неказистого двухэтажного здания. Парковка была пуста, не считая полицейского «УАЗика».
– Куда мы приехали? – лениво спросила я.
– Писать заявление в полицию, – Герман вновь был невозмутим.
– Герман! – сонливая, беспечная пелена, укрывавшая меня прежде, тут же спала. – Ты обещал мне, что мы не поедем в полицию! Что сначала заедем домой!
– Я тебе ничего не обещал, ты сама все придумала.
– Я никуда не пойду! Отвези меня домой!
– Если ты не пойдёшь писать заявление, это сделаю я.
– Ты не посмеешь! – выкрикнула я, и на какую-то долю секунды показалось, что от этого крика просунутся все жители окрестных домов.
– Ты так упорно отказываешься обращаться в полицию, что я начинаю думать, что ты сама и есть этот долбанный аноним!
Кажется, он сорвался. Его голос звучал громко и надрывно, переходя в ответный крик.
– Что ты, черт возьми, несёшь?!
– А что еще я должен думать?! Я только и делаю, что предлагаю варианты! Я пытаюсь предпринять хоть что-то! Но что за все это время сделала ты?
– Хочешь сказать, это я во всем виновата?
– Даша, я… – его голос вновь стал спокойным. – Ничего я такого не имел ввиду. Я просто хочу действовать. Хочу, чтобы он оставил нас в покое.
– Он не оставит нас в покое! Я тысячу раз тебе повторяла!
– Даша, успокойся, – с этими словами он обхватил мои запястья, заставляя смотреть ему в глаза, но я упорно избегала его взгляда.
– Отвези меня домой!
В этот момент что-то заскрипело за моей спиной. Я обернулась и увидела, как открывается дверь здания и из нее выходит невысокого роста мужчина в полицейской форме и с пистолетом в белой кобуре за поясом.
– Молодые люди! Вы решили самолично признаться в нарушении общественного порядка и поэтому устроили скандал прямо под окнами полицейского участка?
– Нет, мы… – начал Герман, и я хотела добавить «уже уходим», но не успела: – Мы пришли сделать заявление.
Я зло ущипнула его за бок, чтобы этого не увидел полицейский. Какое, к черту, заявление, если мы так ни о чем и не договорились.
– Я никакое заявление делать не собиралась! – запротестовала я.
Мужчина в форме смотрел на нас, как на полоумных дурачков.
– Я хочу написать заявление, – спокойно и решительно сказал Герман, делая акцент на местоимении «я». – Даша, ты со мной?
Он подошёл к двери, которую полицейский любезно придержал открытой. Я смотрела ему вслед, и глаза медленно наполнялись слезами. Он обманул меня. Предал. Я не хотела ехать сюда, а он все равно сделал это. Я не видела смысла в обращении в полицию, ведь этот чертов гений неуловим. И говорила это Герману сотни тысяч раз. Но он никогда меня не слушал.
– Нет! – выкрикнула я, срываясь на плач. – Я возвращаюсь домой!
Я добралась до дома на такси, которое прождала почти двадцать минут. За это время Герман скрылся в полицейском участке, но обратно так и не появился. Ну и пошёл он!
Когда я тихонечко, едва слышно открыла входную дверь, родители уже спали. Из их комнаты доносился громкий храп папы, а из комнаты брата – шум телевизора. Не знаю, бодрствовал ли он или как обычно заснул под включенный телек, но я однозначно не хотела, чтобы Макс заметил меня.
Еще тише поднималась по ступенькам, стараясь, чтобы не скрипнула ни одна половица. Совсем беззвучно (ведь комната брата находится всего в двух шагах!) проникла к себе и только тогда наконец-то смогла выдохнуть. Я дома. Родители и брат целы и невредимы. Правда, тут же задумалась, могу ли я знать это наверняка? Ведь я только слышала их звуки, но не видела вживую. Нет же, глупости! Если бы что-то случилось, этот дом бы точно не пребывал в таком спокойствии и беспечности. С этой мыслью я и улеглась в кровать.
Всю свою лучшую одежду я оставила в чемодане у Германа в машине, поэтому предварительно пришлось напялить какую-то старую футболку, которую я не носила уже лет десять, и не носила бы еще столько же, если бы не этот случай. Что ж, придется спать в старой футболке. Кому какая разница? Мне уж точно дела нет. Я смертельно устала.
Я проснулась, когда солнечные лучи стали пробиваться через щель между шторами и неприятно щекотать мое лицо. Машинально потянулась к тумбочке за телефоном, чтобы посмотреть время, но тут же вспомнила, что оставила его в доме у Германа еще несколько дней назад, когда мы только собирались в наше несостоявшееся путешествие.
Герман. Путешествие. Вот ж блин. Первые секунды пробуждения я еще не осознавала, что произошло и где я нахожусь. Но сейчас понимание свалилось на меня тяжёлым грузом, огромной грудой камней. Я вспомнила все: записку в туалете придорожного кафе, летящий «фольксваген», плетущийся трактор и то, как мы лишь каким-то чудом избежали ДТП, полицейский участок, ссору, такси. Боже, лучше бы это все мне приснилось.
С неохотой выбравшись из-под одеяла, я бесшумно приоткрыла дверь своей комнаты. Внизу что-то шумело, в воздухе витал приятный аромат свежей выпечки. Кажется, сегодня у нас на завтрак папины фирменные булочки с корицей. Чтоб папа что-то готовил нам – такое бывало совсем редко, наверное, раз в сто лет.
Тут на меня свалилось еще одно осознание: я же должна быть в Питере. Для родителей, разумеется. Что я скажу им, когда сейчас заявлюсь на кухню с растрёпанными волосами и в старой футболке? А впрочем, импровизация – мое все. Была не была.
Я в две секунды преодолела лестницу. Вся семья была в гостиной, а булочки, казалось, вот-вот допекутся.
– Мам, пап, – неуверенно позвала я.
Все трое разом повернулись в мою сторону, и в этот же момент мама закашлялась, явно подавившись кофе, который пила в ту секунду.
– Даша?! – недоуменно произнёс Макс, точно перед ним стояла не родная сестра, а Йода из его любимых звёздных войн. – Ты что тут делаешь?
– Ага, и я тебя рада видеть, – буркнула я.
– Дочь, ты как здесь оказалась? Разве ты не должна быть в Питере?
– Сюрприз, – криво улыбнулась я. – Нам надоел Питер и мы решили вернуться. Не стала говорить вам, хотела сделать сюрприз.
– Надоел Питер? – недоуменно подняла бровь мама. – Даша, ты не заболела? Вы с Германом поссорились?
– Н-нет, – пробормотала я. – Не поссорились. Все хорошо.
– Как может надоесть Питер?! – с наигранным удивлением воскликнул брат.
– Как будто ты что-то понимаешь в Питере, – буркнула я, на что он показал мне язык.
За завтраком я рассказывала какие-то истории, которые бесконечным потоком лезли в мою голову. О том, как мы якобы прилетели в Питер, заселились в отель, где из крана бежала лишь холодная вода и не работало отопление. Потом – о том, как мы пошли на прогулку и промочили ноги в огромной луже, ведь погода в Питере была ни к черту. А просушить обувь, конечно же, не могли – отопление-то в отеле не работало! И на десерт – как Герман отравился пирожным, съеденным в какой-то забегаловке. Ложь сама лилась в мою голову и формировалась в невероятные истории, которым родители покорно верили. С этим дурацким путешествием я вообще превратилась в один сплошной комок лжи.
Когда мы вдоволь наелись булочек и выпили миллион литров домашнего лимонада, в дверь позвонили.
– Я открою, – вызвалась мама, и уже через пару минут вернулась на кухню со словами: – Даша, это тебя.
Нет, только не это. Не надо было даже гадать и спрашивать, чтобы понять, кто там. Но я была не готова говорить с ним. Я чувствовала обиду, ужасную обиду, и была совсем не уверена, что могу справиться с этим прямо сейчас.
Герман нервно переминался с ноги на ногу, стоя в прихожей нашего дома. Рядом с ним расположился мой чемодан. Он нервно разглядывал окружающую обстановку. Взгляд цеплялся за каждую деталь: за обувь, за висящие на крючке куртки, за ключницу в форме книги. Боюсь, он и сам был к этому не готов. Нервничал. И, наверное, даже…боялся?
– Я принёс тебе вещи, Даша, – тихо произнёс он, глядя в пол. – Там еще телефон. Мы оставили мобильники дома, помнишь?
«Забудешь такое», – подумала я, но вслух произнесла лишь сухое:
– Спасибо.
– Даша, ты злишься?
Я молчала, стараясь не смотреть ему в глаза. Злилась ли я? Да, я злилась. Определённо злилась. Он не послушал меня и сделал все по-своему. Заслуживает ли это обиды? Вполне. Но может он все-таки…не стал делать этого? Если только в нем осталась хоть крупица уважения ко мне…
– Ты написал заявление? – робко спросила я, надеясь, что сейчас он скажет «нет». Хотя бы короткое «нет», ну неужели мне нужно так много?
Но Герман молчал. Он смотрел будто бы на меня, но на самом деле – сквозь и молчал. И это молчание было красноречивее любых слов.
– Ты знаешь, что все это означает? – спросила я, стараясь держать себя в руках. Пришлось перейти на шёпот, чтобы нас не услышали родители, хотя шептать такое было тяжело. – Скоро сюда приедет полиция. Они станут допрашивать меня и мою семью. Родители узнают, что я не ездила ни в какой Питер, что обманула их. Что все это время я скрывала от них анонима. Они никогда мне этого не простят!
– Зато ты будешь жива! И он больше не будет докучать тебе своими посланиями!
– Ты так ничего и не понял! – разочарованно всплеснула руками я. – Это никогда не закончится, Герман. Я понятия не имею, кто это и что им движет, но он ни перед чем не остановится. Отзови это заявление, Герман.
– Я не буду его отзывать.
– Пожалуйста! Ради всего, что между нами было! Сделай это, пока полиция не пришла в наш дом и не перевернула нашу жизнь с ног на голову!
– Это он перевернёт твою жизнь с ног на голову. Он, а не полиция!
– Я прошу тебя, Герман!
Но он лишь молча покачал головой.
– Уходи, – прошептала я.
– Чего ты хочешь, Даша? Спастись или загубить себя окончательно?
Я молчала. Чего я хочу? Спокойствия. Только его и ничего больше. Достало. Как же это все меня достало.
– Ответь на этот вопрос, и может быть хоть тогда ты откроешь глаза! – воскликнул Герман. Он был на пределе.
– Уходи, Герман. Хватит мучить меня.
– Я делаю это ради тебя, и рано или поздно ты это поймёшь!
– Пошёл вон!
Он смотрел на меня. По его лицу ходили желваки. Серые глаза гипнотизировали меня. В то же время я увидела в них что-то, похожее на…разочарование? Грусть? Обиду? Герман сжал тонкие губы так, что они и вовсе превратились в невидимую ниточку.
А потом развернулся и ушёл. Просто ушёл, не сказав больше ни слова.
Хотелось кричать, кинуться, схватить его за руку и попросить остаться. Хотелось, чтобы он вернулся, обнял и сказал, что все будет хорошо. Что мы со всем справимся. Чтобы он снова защищал меня. С ним не когда не было страшно.
Но сейчас я прогнала его. Он ушёл. И боюсь, что навсегда.
От досады и обиды я хлопнула дверью и полетела наверх, готовая сметать все на своём пути. Откуда-то снизу послышался зов мамы, но я не обращала внимание ни на что. Залетела в комнату, захлопнула дверь, не забыв повернуть крючок замка, бросилась на кровать и прорыдала, наверное, часов десять.
Родители не ломились в мою комнату; никто не обрывал мой телефон, хотя, наверное, за время нахождения в доме Германа он давным-давно разрядился. Я была одна и дала себе возможность насладиться этим одиночеством.
И даже когда я вышла из комнаты, зареванная и опухшая, никто не сказал мне ни слова. Кажется, родители все поняли и безо всяких объяснений и просто не хотели лезть в душу.
В ванной я умылась и наложила патчи, словно они могли спасти от гигантских мешков под глазами. Но, к сожалению, ни одни патчи и ни одно лекарство не смогут излечить мою израненную душу.
Когда я вышла, мама сидела на кухне и вновь пила свой любимый кофе, задумчиво размешивая сахар маленькой ложечкой.
– Я сварила тебе горячий шоколад, пока ты была в ванной, – улыбнулась мама. – Садись, попей. Когда жизнь катится не пойми куда, но у тебя есть горячий шоколад, значит, еще не все потеряно.
«Прямо как с банкой Нутлеллы», – подумала я и грустно улыбнулась. Мама ни о чем не спрашивала, просто продолжала пить кофе и смотреть на меня понимающимся взглядом. Но она должна была знать. Она заслуживала услышать это от меня, а не от полиции. И я решилась.
– Мам…
– Что, солнышко?
– Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Глава 31
ДАША
Я думала, мама возненавидит меня, не захочет даже слушать, когда поймёт, что я врала ей. Но та задала лишь единственный вопрос:
– Почему ты сразу нам обо всем не рассказала?
– Я…не знаю. Я боялась. Не хотела впутывать вас во все это, не хотела, чтобы вы волновались и переживали.
– Мы твои родители, Даша.
– Прости, мам, – я нервно пыталась допить остатки горячего шоколада, хотя чашка уже давно была пуста.
– Он поступил правильно. И нужно было сделать так сразу а не сбегать, черт возьми, на какую-то Камчатку! Как вам вообще это в голову пришло?
– Мы думали, что там он до нас не доберётся.
– Как думаешь, кто за всем этим стоит? – решила сменить тему мама.
– Не знаю, мам. Если сказать точнее, вообще понятия не имею. Когда мы поймали Рому, то были уверены, что это он. Но сейчас я очень в этом сомневаюсь. Он не тот человек, кто на такое способен.
– Ты права. Я уверена, что это не Рома. И знаешь, Даш, лучшее бы тебе перед ним извиниться.
– Он меня не простит, – вздохнула я.
– Он тебя с первого курса любит. А значит, простит.
– Что значит «с первого курса»? – едва не поперхнулась я.
– Это же было ясно, как божий день.
– Господи, подумать только! Ромыч любит меня с первого курса, и я, походу, единственный человек, который этого не замечал!
Мы с мамой рассмеялись, и напряжённая атмосфера разговора наконец спала. Все-таки, отличная у меня мама. Мировая. Самая лучшая.
Папу тоже стоило поставить в курс дела, но мама сказала, что сделает это сама. Он мог бы вообще ни о чем не знать, но когда в дом явится полиция и станет допрашивать нас (а рано или поздно это все равно случится), у него возникнут вопросы. И, боюсь, отвертеться не получится.
Мы просидели еще около часа, после чего я поднялась к себе в комнату и наконец поставила телефон на зарядку. Удивляюсь, как вообще смогла прожить без него столь долгое время. Мы же все-таки поколение интернета, как любят говорить бабушки.
Социальные сети были завалены сообщениями.
«Даша, ты где??? Почему не отвечаешь на телефон? Ты не заходила в сеть уже сутки! Эй, ты там жива вообще?? Даша???»
А потом:
«Я звонила твоим родителям, и они сказали, что ты уехала в Питер. Ты сумасшедшая, что ли? И какого хрена ничего не сказала своей лучшей подруге?? А в сеть почему не заходишь?? Да ответь же ты уже хоть что-нибудь! Даша???»
Пролистывая тонну накопившихся сообщений, я заметила, как около фотографии подруги загорелся зелёный кружочек, означавший, что подруга онлайн. А через секунду телефон разразился протяжной трелью.
– Ну наконец-то я до тебя дозвонилась! Даша, ты где, блин? И куда пропала вообще? Я чуть с ума не сошла! Думала, что тебя похитили инопланетяне или этот твой призрачный Туре! – послышалась в трубке, как только я нажала кнопку «принять вызов». Вот так вот – ни здрасьте, ни до свидания.
– Почти так все и было, – усмехнулась я, но подруга, кажется, меня даже не слышала, продолжая свою триаду.
– Звоню тебе на телефон – ты не отвечаешь! Захожу в соцсети – тебя там уже сто лет не было! Я ждала, ждала, пока наконец не позвонила твоим родителям. Они-то и сказали, что ты в Питере. Вот тогда-то я вообще офигела. Ты умотала в Питер с Германом, и я не в курсе?! Да ты, подруга, совсем берега попутала! Я должна была стать первой, кто об этом узнает! Сейчас-то ты хоть где? Еще в Питере? И почему не отвечала все это время?
– Нет, Вик, я не в Питере. Дома уже. И нам срочно нужно встретиться. А еще позови ребят. Мне позарез нужно выпить. Просто умру, если не пригублю пару бокалов вина.
– Дома?! Так, хм, сейчас я подумаю. Можно собраться у Ника. Эй, Ник, ты не против? – ее голос стал чуть тише – видимо, отошла от телефона. – Как «чего»?! Того, что мы устроим в твоей квартире тусовку с Блэк-Джеком и девочками! Даш, он не против. Можешь пригонять прямо сейчас.
– Не забудь позвать Ромыча.
– Я наоборот подумала, что его стоит на какое-то время сбагрить из квартиры. Ты уж извини за прямоту, подруга, но думаешь, он захочет тебя видеть после всего, что произошло?
– Хочу перед ним извиниться.
– Ого. Кажется, скоро снег пойдет. Ладно, Даха, я что-нибудь придумаю. Приезжай, как только соберёшься. Мы уже тебя ждём.
– Оки-доки, я уже лечу.
Я собралась буквально минут за пятнадцать. Надела первое попавшееся платье и нанесла макияж на скорую руку. Сказать точнее – просто накрасила ресницы и чуть зачесала брови прозрачным гелем. Ловить на локальной вечеринке мне было нечего и красоваться – не перед кем. А значит, и так сойдёт.