Юлдуз заплакала:
– Не отказывайся, Жанна!.. Помоги!.. Мой муж в больнице. Возможно – он умирает. Нужны деньги на лекарства. Я должна эти деньги добыть!.. Я так люблю своего милого Стасика!.. Так люблю!..
Она потрепала Юлдуз за смуглую щеку.
– Обаяшка!..
Хлебнув еще чайку – раздумчиво сказала:
– Ты очень красивая. Стройненькая. И юная. Свежая, как весенний листочек. Тебе же только что исполнилось девятнадцать?.. Ты сладенькая конфетка для мужчин. Способна заработать в постели большие деньги…
Юлдуз прямо посмотрела на Жанну. И сказала с дрожью в голосе:
– Именно это мне и надо. И срочно.
Жанна покачала головой.
– Звездочка. Я могу подогнать тебе богатых клиентов. Но где ты будешь их принимать?.. Мою-то хату накрыли.
– Здесь. У себя дома, – ответила Юлдуз.
– Хорошо, – разведя руками и улыбаясь, сдалась Жанна. – Я буду брать двадцать процентов от суммы, которую выложит тебе клиент. Не волнуйся – не продешевишь. Я направлю к тебе самых жирных и платежеспособных кабанят. Конечно – тебе и выкладываться придется по полной. Не отказывать в предоставлении дополнительных услуг. Минет. Анальный секс. Окончание в рот, на лицо, на грудь. Сама понимаешь. Но все это – в конце концов – к твоей же выгоде.
– Да, Жанна. Спасибо тебе.
Жанна удовлетворенно потерла руки.
– Значит, мы обо всем договорились, девочка?..
Проводив Жанну и закрыв за приятельницей дверь – Юлдуз расплакалась.
37. Унижения и мечты
Так Юлдуз снова стала солдатом армии «жриц любви».
Девушка принимала по три – иногда и по четыре клиента в день. На той самой кровати, на которой вкусила столько ласк любимого мужа – утоляла похоть разгоряченных «гостей».
Жанна не обманула: мужчины приходили богатые и не скупые. Правда, и требовательные.
Юлдуз покорно глотала сперму. Стояла раком. Позволяла рвать на себе колготки. И вообще – изо всех сил угождала клиентам.
Баланс банковской карты Юлдуз пополнялся и пополнялся. Кроме обычной платы – девушке часто доставались еще и чаевые от довольных самцов.
Но после каждой встречи с клиентом Юлдуз чувствовала себя глубоко униженной. С головой нырнувшей в помои и наевшейся мусора.
«О, Аллах!.. Я ведь замужняя женщина!.. А со мной чего только не творят в квартире моего супруга!.. Я грязная, я мразь. Я изменила Стасу. Я буду гореть в аду!..»
Юлдуз хотелось залить стресс алкоголем. Своим любимым красным вином – к которому не прикасалась столько месяцев. А то и купить у Жанны волшебную белую таблетку.
Но девушка не поддавалась соблазну.
Она боялась повредить ребенку, который формировался у нее в животе. Ни на миг не забывала о том, что беременна.
«Я ношу под сердцем ребенка от моего Стасика. Пройдет несколько месяцев – я стану мамой. Мамой!.. Муж вылечится. Все у нас снова будет хорошо».
В таких мыслях Юлдуз черпала утешение. Она даже решила, как назовет дитя.
«Если родится девочка – пусть будет Зарина. Если мальчик – Инар».
Выпроводив последнего за день клиента – Юлдуз пила чай и закусывала чем-нибудь острым или соленым. Мечтала.
Станислав встанет на ноги. Выйдет из клиники. Юлдуз во всем перед ним повинится.
«Прости, золотой, что на твои лекарства я заработала продажей собственного тела».
И муж – конечно – ее поймет.
Потом он найдет посильную и достойно оплачиваемую работу. Не может быть, чтобы не нашел. А Юлдуз родит.
«У нас будет маленький птенчик – которому мы отдадим всю свою любовь!.. Из Стаса получится отличный папа».
Когда Инарик (или Заринушка) подрастет – Юлдуз, наконец, устроится на работу в магазин. Или – ну хотя бы – уборщицей. Добавит какую-никакую копеечку в семейный бюджет.
Юлдуз спрашивала себя:
«Быть может – сейчас Аллах просто испытывает меня?.. А завтра – за все вознаградит?..»
Девушка не хотела ничего запредельного. А только обыкновенного счастья. Но черные тучи сгущались над ее головой…
38. Лань перед тигром
Проводив клиента – Юлдуз приняла теплый душ. Накинув легкий халатик – вышла из ванной. Заварила себе на кухне фруктовый чай. У девушки было минут тридцать, чтобы отдохнуть. Она ожидала очередного клиента.
Через полчаса в дверь – и правда – позвонили. Поправив непослушную прядь и «нацепив» на лицо профессиональную улыбку – Юлдуз пошла открывать.
Девушка даже не посмотрела в глазок.
Толкнув отпертую дверь – порог быстро переступил длинный плечистый мужчина в сером костюме. Слезящиеся мутные глаза смотрели по-волчьи недобро. У Юлдуз аж екнуло сердце.
И прежде чем девушка успела что-либо сообразить – гость сунул хозяйке под нос пурпурную «корочку» с государственным гербом.
Проревел:
– Старший капитан полиции Иванов. Предъявите документы, уважаемая!..
Вся жизнь пронеслась у Юлдуз перед глазами – спрессованная до одного мгновения. Кровь в жилах остыла.
«Вот меня и сцапали. Всему конец. Стасик, мама, сестренка. Простите».
На ватных ногах – Юлдуз побрела в комнату за паспортом.
– Вот.
Вернувшись в прихожую – Юлдуз дрожащей рукой протянула полицейскому свой темно-зеленый восточно-туркестанский паспорт. Девушку всю трясло. Она чувствовала себя как лань перед тигром.
– Так-так-так!.. – капитан был явно доволен. – Значит вы – гражданка Восточного Туркестана – приехали в Расею промышлять проституцией?.. И скольких мужчин вы заразили сифилисом?..
– Нет… – прошептала Юлдуз.
– Что вы разумеете под «нет»?.. – скаля зубы в злой улыбке, уточнил капитан.
Выбившийся из прически локон упал на лицо девушки. Но Юлдуз не стала поправлять волосы.
Всхлипнув – она сказала:
– Я никого ничем не заразила. Я… совершенно здорова. И я не для того приехала, чтобы быть… путаной. Я замужняя. Мой супруг – гражданин Расеи. Русский.
Полицейский расхохотался:
– Вот дела!.. Вашему русскому мужу интересно будет узнать, как вы зарабатываете себе на помаду, на маникюр и на сумочку из крокодильей кожи!..
– Я не…
– Не отпирайтесь, барышня!.. Все улики против вас. Почему, когда, прикинувшись сексуально озабоченной скотиной, я позвонил по номеру с сайта ночные-бабочки-ком – мне дали ваш адрес?.. А если устроить обыск у вас в квартире?.. Не найду ли я в мусорном ведре десяток-другой использованных презервативов?..
– Господин полицейский!..
– Понимаю, дамочка. Вам страшно. Вы прекрасно знаете: проституция – уголовно наказуемое деяние. Вам грозит не один год тюрьмы. Самое лучшее для вас – чистосердечно во всем раскаяться и сотрудничать со следствием. Тогда вы можете надеяться на помилование.
Юлдуз заплакала:
– Господин капитан!.. Видит бог: я не хочу быть проституткой!.. Но мой муж… болеет. Нужны лекарства. Дорогие лекарства. Кредит мне не дадут. Уборщицей или кассиршей я много не заработаю. Что мне оставалось делать?.. Не нужна мне сумочка из крокодильей кожи!.. Я одного желаю: чтобы муж был жив и здоров!.. А еще… еще я беременна…
Юлдуз не смогла дальше говорить. Горло ей забил колючий ком. Девушка упала на колени и зарыдала в голос.
Капитан несколько изменился в лице. В мутных глазах полицейского промелькнула тень сочувствия.
– Беременны?.. – спросил он. – И какой, простите, срок?..
Юлдуз подняла на капитана заплаканный взгляд.
– Не знаю… Небольшой. Я не была у врача. Но тест… показал две полоски.
Капитан неопределенно хмыкнул.
– А с мужем что у вас?.. Сильно болен?..
Юлдуз всхлипнула.
– Он… может умереть.
– Хм!.. Сожалею, барышня. И много денег надо на лечение?..
– Много. Но я собрала необходимую сумму… почти.
– Вот как?.. – капитан поскреб подбородок.
На минуту повисло молчание. Юлдуз по-прежнему оставалась на коленях.
– Вот что, девушка… – капитан снова почесал подбородок. – Я не буду вас арестовывать. Ограничусь предупреждением. Но за то, что я вас не волоку за волосы в участок – вы пообещаете мне… завязать. Больше никакого секса за деньги, моя юная иностранка!.. Будете тише воды – ниже травы. Смирной овечкой, верной мужу. Итак: обещаете?..
Из глаз Юлдуз вновь хлынули обильные слезы. Обняв ноги капитана – она воскликнула:
– Да, да!.. Я обещаю, обещаю!.. Вы благородный человек, капитан. Я никогда, никогда больше не буду торговать своим телом!.. Спасибо, что простили меня. Спасибо, спасибо!..
– Ну хватит. Перестаньте, – немного смущенно пробормотал полицейский, освобождая ноги от слабых – тонких, как цветочные стебли – рук Юлдуз.
Капитан ушел.
А Юлдуз еще долго рыдала, сидя на полу. Она оплакивала свою горькую долю. Болезнь мужа. Размолвку с мамой. Страшную необходимость продавать себя. Все обрушившиеся на голову беды.
«Не слишком ли жесток ко мне Аллах?.. Тогда почему его называют милосердным?..»
Постепенно Юлдуз успокоилась. Она вытерла соленые слезы. Надо было решать, что предпринимать дальше.
Сумма на оплату лекарств собрана не до конца. Поэтому Юлдуз – конечно – не сдержит слово, данное капитану. Но осталось принять всего-то трех-четырех денежных клиентов.
«Как сказала бы Жанна: нужно менять место дислокации. Снять на пару дней квартирку где-нибудь подальше от дома. Там и обслужить мужчинок… С Жанной как раз и стоит посоветоваться. Я не выдала ее капитану…»
Девушка протянула руку к телефону, чтобы позвонить подруге. В этот момент гаджет заиграл мелодию.
– Алло?.. – приняла звонок Юлдуз.
– Приезжайте в клинику, – раздался в трубке голос доктора «козлиной бородки».
– Что?.. Почему?.. – растерялась девушка.
– Приезжайте, – с нажимом повторил доктор. – Срочно.
И отключился.
Сердце Юлдуз затрепетало от нехорошего предчувствия.
Почему не медсестра звонила – а сам врач?..
«Станислав!.. Что с ним?..»
Десять минут спустя Юлдуз уже летела в больницу.
39. Смерть атеиста
На этаже девушку встретила медсестра. Долгим странным взглядом посмотрела на посетительницу.
– Пройдите, пожалуйста, к доктору. Он вас ждет.
«Козлиная бородка» выглядел озабоченным. Когда Юлдуз вошла – врач оторвался от кресла и нервно пробежался по кабинету.
– Здравствуйте, – тихо сказала Юлдуз. Она была бледной, как мел, и дрожала. – Вы… звонили мне.
– Да… Юлдуз… – как бы рассеяно отозвался доктор. – Садитесь. Хотите воды?..
– Спасибо.
Девушка осталась стоять на пороге.
Доктор прокашлялся.
– Дорогая. Кхе-кхе. Я попросил вас приехать, потому что ваш муж…
– Что с ним?.. – как от удара тока дернулась Юлдуз.
Доктор вздохнул.
– Станиславу стало хуже. Лекарства почему-то не работают. Откровенно говоря: я боюсь, что ваш муж умирает.
– Умирает?!.. – Юлдуз сорвалась на крик. – Вы… вы должны были спасти Стаса!.. Почему, почему ваши хваленые европейские препараты не действуют?!..
Из агатовых глаз девушки брызнули слезы. Ее одолевали гнев и скорбь.
Доктор отвел взгляд и развел руками.
– Я… не понимаю. Небывалый случай в моей практике.
Горький стон вырвался у Юлдуз.
– Да что вы за доктор такой?!.. Вы… вы осел хромоногий, а не доктор!..
Может быть впервые в жизни девушка кого-то обозвала.
Врач только ниже опустил голову. Юлдуз захлебнулась слезами.
«Козлиная бородка» – наконец – выпрямился и сказал:
– Не тратьте драгоценные минуты, Юлдуз. Нам удалось привести Станислава в сознание. Идите к мужу. Поговорите с ним.
…Ступая по коридору – Юлдуз всхлипывала. Но перед дверью палаты – смахнула слезы.
«Станислав не должен видеть, как я плачу… Может – не все так страшно?.. Стас же очнулся…»
Девушка вошла в палату.
Станислав неподвижно лежал на койке. Юлдуз ужаснулась его лицу, в котором не было ни кровинки.
Девушка села на стул. Взяла мужа за руку. У Станислава прощупывался слабый пульс.
– Милый…
Стас с трудом повернул голову.
– Звездочка… Привет.
Юлдуз долго не могла найти никакие слова. И только смотрела, смотрела на мужа – с трудом сдерживая слезы.
– Золотой. Ну как ты?..
– Ты знаешь… Я совсем без сил. Мне все время хочется спать. И чтобы сон никогда не прекращался.
– Не говори так!..
– Я… я, наверное, умираю. Олененок, прости.
– Нет!.. – горячо запротестовала Юлдуз. – Не говори так!.. Тебя вылечат. Поставят на ноги. Слышишь?.. Ты будешь жить еще шестьдесят лет!..
Станислав слабо улыбнулся.
– Спасибо. Хотел бы тебе сказать, что так все и будет. Но…
На какое-то время снова повисло молчание.
Юлдуз украдкой вытирала слезы.
– Любимый!.. – девушка взглянула на мужа. Ее миндалевидные глаза были полны блеска. – Ты думаешь, что умираешь?.. Тогда прошу тебя: прими ислам!.. И ты избежишь ада. Мы успеем вызвать имама. Но будет достаточно, если ты произнесешь: «Нет бога, кроме Аллаха – а Мухаммад пророк его». Скажи, скажи!.. Я хочу, чтобы ты спасся от вечного пламени!..
Станислав негромко рассмеялся.
– Я атеист. Убежден: никакого бога не существует. Недостойно было бы перед смертью изменить самому себе. Не огорчайся. Когда сердце перестает биться, а дыхание останавливается – ты просто исчезаешь.
Юлдуз вся задрожала.
– А если бог все-таки есть?..
– Тогда, родная, он и определит мою посмертную участь. Бесполезно «на всякий случай» принимать ту или иную религию. Бог ведь увидит: в действительности я жил и умер атеистом. Пытаться обхитрить всеведущего небесного хозяина – затея, обреченная на провал. Не правда ли?..
Юлдуз заплакала.
– Хорошо, милый!.. Все равно я верю: тебя ждет рай. Имамы ошибаются: честный атеист ближе к богу, чем иной фанатичный верующий… В раю ты увидишься с мамой, обнимешь свою Дилю.
Станислав улыбнулся. Он с трудом протянул руку – и взял Юлдуз за запястье.
– Звездочка, милая. Я тебя люблю. Всей душой, всем сердцем. Я полюбил тебя в первую нашу встречу. И с каждым днем любил сильнее.
Юлдуз вздрогнула. Сердце ее забилось в новом ритме – а глаза увлажнились слезами счастья.
«Муж любит меня. По-настоящему любит!»
Она до сих пор сомневалась в этом. Но умирающий не стал бы лгать. Да и слишком искренне прозвучали слова Стаса.
– Любимый!..
Юлдуз склонилась – и поцеловала мужа.
Станислав умер легко. С улыбкой на губах. Он просто закрыл глаза.
40. Молодая вдова
Жаркий июнь пришел в город.
Днем с бирюзового неба палило солнце, раскаляя асфальт.
Быстро пролетали короткие ночи.
Думая о покойном муже – Юлдуз лила соленые слезы и в безоблачный день, и в лунную ночь. Но девушка нашла в себе силы жить дальше. Ради ребенка. У нее уже округлился живот.
Тогда – в апреле – за часть денег, которые заработала проституцией, Юлдуз похоронила Станислава. Оставшихся средств – при скромных потребностях девушки – должно было хватить надолго. Юлдуз даже делала переводы маме.
Девушка жила как в бреду. Она безостановочно плакала. Страдала от бессонницы. А когда все же смыкала глаза – видела Стаса. Как гуляет с мужем по зеленому парку. Пробудившись – рыдала еще сильнее. И вела с собой бесконечный диалог.
«Почему я в девятнадцать лет осталась вдовой в «интересном положении»?.. Это несправедливо, несправедливо!.. Аллах попустительствует негодяям – а с нами сыграл злую шутку?.. Получается: бог безжалостный деспот?.. Или прав Станислав – и никакого господа нет вовсе?.. Мир не устроен разумно – и мы только гонимые ветром песчинки?..»
Юлдуз не заметила, как стала атеисткой. Из двух вариантов: «бога нет» и «бог – тиран» – для девушки был предпочтительнее первый.
Как ни придавлена была Юлдуз глыбой горя – юной красавице приходилось думать о будущем. Своем и ребенка.
Благодаря тому, что Станислав написал завещание – Юлдуз была теперь полновластной хозяйкой квартиры в расейской столице. Девушка поражалась предусмотрительности мужа.
«Он как будто знал все наперед. Позаботился обо мне и малыше. Милый, милый Стасик!..»
Юлдуз рассуждала сама с собой:
«Что делать мне дальше?.. Я не останусь в Расее. Здесь меня ничего больше не держит. Наше со Стасом дитя появится на свет в Восточном Туркестане. Я продам квартиру. Выручку положу в банк. Квадратные метры в мегаполисе – стоят немало. Денег надолго хватит. Моя сестренка и мой малыш успеют повзрослеть…»
Ковер-самолет воображения уносил Юлдуз к цветникам и абрикосовым деревьям родного аула. Ты будешь вести там тихую жизнь, растя ребенка. Пить ароматный зеленый чай. Есть сухофрукты и горячие круглые лепешки.
Твой позор останется в Расее. А память о дорогом муже ты увезешь с собой.
К концу июня девушка – хоть и не оправилась от горя – озаботилась поисками риэлтора. Чтобы обустроить сделку с продажей недвижимости.
На вмещалась злая прыщавая старуха-судьба. И – в который раз!.. – спутала все карты Юлдуз.
41. Арест
Утром двадцать восьмого числа Юлдуз сидела на кухне и маленькими глоточками пила черный кофе. Странно: с похорон Станислава девушка перестала добавлять в кофе молоко. Точно наказывала себя за что-то.
В дверь позвонили. Юлдуз вздрогнула от неожиданности. Но по-настоящему не испугалась.
«Кто бы это мог пожаловать?..» – отрешенно подумала она.
Сделав еще пару глотков – пошла и открыла дверь.
На пороге – огромные, с квадратными плечами, похожие на гоблинов – стояли два полицейских при полном параде. Фуражки. Погоны. Пистолеты в кобурах.
– Гражданка Восточного Туркестана Юлдуз Аманбаева?..
– Это я, – еле слышно подтвердила Юлдуз.
– Госпожа Аманбаева!.. Против вас выдвинуты серьезные обвинения…
«Как же так?.. – пронеслось в мозгу у девушки. – Ведь тогда капитан пощадил меня. Да и времени столько прошло…»
– …не в одном преступлении, – скрежеща челюстями, закончил полицейский.
«Вай!.. – поразилась Юлдуз. – А что я еще натворила, кроме как спала с мужчинами за деньги?..»
– Сейчас вы поедете с нами. Вас будут судить.
Юлдуз позволила надеть на себя наручники.
Когда спускались в лифте – девушка расплакалась. Не потому, что боялась суда или тюрьмы – а потому что вспомнила мужа.
Бело-синяя полицейская машина с «мигалкой» помчала Юлдуз в сторону Дворца правосудия.
42. Суд
День и ночь Юлдуз провела в камере предварительного заключения.
Женщины в форме, которые стерегли девушку – не обходились с арестованной грубо. Смотрели на Юлдуз даже с сочувствием. Возможно, дело было в беременности «преступницы».
В обед и ужин принесли еду. Аппетита у Юлдуз не было – да и пища была как с помойки. Но девушка все же заставила себя подкрепиться. Она не забывала, что носит ребенка.
Больше всего Юлдуз занимал вопрос:
«В чем еще меня обвиняют – кроме того, что я за деньги отдавалась мужчинам?..»
Сердце девушки билось на удивление спокойно. Она будто смотрела захватывающий сериал – а не была участницей событий.
Юлдуз удалось шесть часов поспать.
Утром ее растолкали.
– Поднимайтесь.
Девушке не дали ни умыться, ни причесаться. Под руки поволокли ее по коридору.
В роскошном зале с флагами и гербами восседала за кафедрой старая женщина в черной мантии – дородная, как жаба.
«Судья», – сообразила Юлдуз.
Впихнув девушку, как какого-то дикого зверя, в клетку – конвоиры застыли по стойке «смирно».
Юлдуз опустилась на скамейку. Перевела дух.
«Это хорошо, что меня будут судить сегодня. Сейчас. Пусть уж быстрее определят мою участь… Как там сестренка?.. Мама?.. Ах, мамочка… знала бы ты!..»
«Жаба» треснула молотком по столу – аж качнулась люстра.
– Слушание по делу гражданки Восточного Туркестана Юлдуз Аманбаевой объявляется открытым!..
Юлдуз встала со скамейки, как требовал этикет.
– Госпожа Аманбаева!.. – олимпийским божеством пророкотала судья. – Вы обвиняетесь в том, что занимались проституцией – а также и в мошенничестве с недвижимостью!..
У Юлдуз вспыхнули щеки. Ее состояние отрешенности улетучилось.
– Мошенничестве?.. Но…
Не обвинение в торговле собой выбило девушку из колеи.
Судья обратила на вопрос Юлдуз меньше внимания, чем на писк комара.
– Так-так, – куда-то в пустоту произнесла «жаба». – Рассмотрим обвинение номер один. В зал суда вызывается свидетель Иванов.
«Тот самый. Капитан полиции», – поняла Юлдуз.
Скрипя сапогами, чуть сутулясь – в зал втекла знакомая девушке фигура. Сегодня капитан был в униформе. С золотыми звездочками на погонах.
– Капитан Иванов?..
– Я!.. – гаркнул полицейский судье в ответ.
– Что вам известно о незаконной деятельности подсудимой Аманбаевой?..
– Кхе-кхе!.. – капитан покашлял в кулак. – В апреле я задержал гражданку у нее на квартире. Там Аманбаева – как удалось установить – принимала мужчин, которым оказывала интим-услуги за деньги…
– Т. е., капитан, вы хотите сказать, что подсудимая практиковала проституцию?..
– Именно, ваша честь.
– И вы арестовали преступницу?..
– Эм… Нет… – замялся капитан. – Я только сделал обвиняемой строгое внушение
– Вот как?.. – у судьи полезли на лоб кустистые «совиные» брови. – И почему же, офицер?..
– Эм… Аманбаева разжалобила меня словами про больного мужа… Плюс к тому: я принял во внимание беременность девушки.
– Беременность?..
Глаза судьи и конвоиров притянулись у Юлдуз. Все будто только сейчас заметили выпирающий живот арестованной.
«Жаба» криво ухмыльнулась:
– Да-а. Пожалуй, и без доктора ясно: Аманбаева скоро родит.
Юлдуз закусила губу.
– Насколько известно полиции: больше Аманбаева проституцией не занималась, – уже без запинки отчеканил Иванов.
– Спасибо, капитан, – милостиво кивнула судья. – Вы свободны.
«Жаба» достала сложенный треугольником огромный белый платок и утерла крупные капли пота с багровой физиономии.
– Разберем обвинение номер два.
Взлетел и опустился молоток.
– Пусть заходит потерпевший.
«Потерпевший?!.»
У Юлдуз чуть мозг не потек из ушей. Она подумала: ее снова подводит знание русского языка. За всю жизнь девушка и улитки-то не раздавила.
Юлдуз не сразу узнала в вошедшем субъекте дядю Станислава. А когда узнала – чуть не схватилась за сердце.
– Вы?!.
Дядя даже не посмотрел в сторону Юлдуз. Шаркающей походкой прошел на середину зала.
– Уважаемый!.. – громко прозвучал голос судьи. – Что за претензии у вас к подсудимой?..
Дядя высморкался. Почесал за ухом. И «скорбно», скрипуче произнес:
– Мигрантка из Восточного Туркестана… девица с низкой социальной ответственностью Юлдуз Аманбаева… обманула меня. Оставила – я сказал бы – без крыши над головой… без причитающейся мне по закону жилплощади.
– Что?!.
Юлдуз затрепетала, как огонь на ветру. Она была поражена чудовищностью и абсурдностью клеветы.
– Да что вы такое говорите?!.
– Обвиняемая, молчать!.. – рявкнула судья. – Потерпевший, изложите все по порядку.
Дядя снова высморкался.
– Да, ваша честь.. Докладываю. Осенью прошлого года проститутка-мигрантка Юлдуз Аманбаева заморочила голову моему несчастному недалекому племяннику и – преследуя свои корыстные цели –
вышла за бедного парня замуж… Аферистка заставила Станислава написать завещание. На ее имя, конечно… Племянник мой умер. Думаю: и тут не обошлось без стараний подсудимой. Квартира уплыла в руки алчной девицы…
– Почему вы считаете, что жилплощадь должна была отойти вам?.. – поинтересовалась «жаба».
– Я ближайший родственник Станислава. Стало быть – и прямой наследник… Я понимаю: лицо, указанное в завещании – в приоритете. Но… мой племянник написал свое завещание не по доброй воле. И – скорее всего – вообще был не в своем уме.
Юлдуз трясло. Она кусала губы. Впервые в жизни девушка испытывала химически чистую ненависть. Не будь решетки и конвоиров – Юлдуз прыгнула бы на дядю и выцарапала бы клеветнику глаза.
– Ложь!.. – не сдержалась девушка. – Наглая ложь!.. Как вы можете говорить такое про собственного племянника?!. Станислав – не был тряпкой или дурачком. Муж любил меня всем сердцем. Он написал это завещание, потому что сам так захотел. Чем вы докажете, что это не так?!.
– К порядку, подсудимая!. К порядку!.. – стукнула молотком «жаба». – Впрочем, потерпевший, ответьте на вопрос обвиняемой.
Дядя немного помолчал. Сделал шаг вперед. И с пафосом римлянина возгласил:
– Ваша честь. Мой добрый племянник не мог отвечать за свои действия – в том числе и за составление завещания – потому что… был психически не здоров. Тому есть подтверждение. После смерти матери, а затем после трагической гибели первой жены Станислав принимал антидепрессанты!.. Справку из диспансера я приложил к исковому заявлению. Профессионалы от психиатрии признали моего племянника больным. Иначе не назначили бы ему таблетки.
Дядя – не скрывая торжества – уставил горящий взгляд в лицо Юлдуз.
Девушка чуть не задохнулась от гнева и возмущения.
– Вы… вы… Да как вы смеете?!. Сказать такое про Стаса!.. Я необразованная девчонка из аула. Но даже я знаю: депрессия – не равно умственная неполноценность. Мой милый пил таблетки, чтобы ему не было грустно!.. Его мозг работал нормально. Лучше, чем у какого-нибудь профессора!..
От обиды Юлдуз взвыла раненной волчицей.
– Обвиняемая!.. – взревела «жаба» в мантии. – Держите себя в руках. Вы проявляете неуважение к суду. Говорите только с моего разрешения.
Но Юлдуз уже и не могла произнести ни слова. Она судорожно глотала воздух.
Судья удовлетворенно хмыкнула и отложила молоток.
– Вот и славненько, госпожа Аманбаева. Так что вы скажете суду в свое оправдание?..
Юлдуз молчала. В висках у нее громыхала кровь.
– Вам нечего сказать?.. – прищурившись, с ехидством поинтересовалась судья.
Но девушка уже собралась с силами. Она поняла: надо себя спасать.
«Меня топят. Но я не хочу, чтобы мой ребенок, ребенок моего Стасика родился в тюрьме».
– Ваша честь…
– Ну?..
«Жаба» как бы ободряюще кивнула – ожидая, наверное, услышать жалобный неразборчивый лепет.
Но Юлдуз заговорила – на удивление – ровно, спокойно и почти без акцента.
– Ваша честь. Я заявляю со всей ответственностью: я никогда не имела злых умыслов ни против моего покойного мужа, ни против его дяди. Станислав написал на меня завещание – это верно. Но сделал он это по своей воле. Без всяких просьб с моей стороны. И я клянусь вам: он не был при этом не в себе. Когда-то мой муж принимал антидепрессанты. Но что с того?.. Страдать от депрессии и глотать таблетки – не значит пускать пузыри и не понимать, что и зачем ты делаешь…
Юлдуз прервалась на секунду. Сердце ее бешено стучало.
Дядя шевельнулся было. Разинул рот. Но девушка решительно продолжила:
– Далее, госпожа судья. Я отметаю все обвинения в том, что я как-то вредила Станиславу. Более того: прямо заявляю, что такие обвинения – подлая и гнусная клевета. Я любила мужа. Муж любил меня. А умер Станислав от редкой инфекционной болезни. Вы можете затребовать справку из клиники… Занималась ли я проституцией?.. Да, занималась. Но не потому, что получала от этого удовольствие. Не потому, что хотела разрушать семьи или заражать мужчин венерическими заболеваниями – которых у меня нет…
Юлдуз вздохнула, поправляя локон.
– Впервые я решилась себя продать, когда еще не была замужней. Меня выгнали с работы – а новую я не нашла. Мама нуждалась в деньгах на содержание моей маленькой сестренки. Мне и самой надо было что-то есть. Платить за койко-место… Что оставалось делать?.. Я стала ложиться под мужчин и брать с них деньги за секс… Станислав был одним из клиентов…
– Что ты сказала?.. – встрепенулся дядюшка. – Ах ты, сучка!..
– Станислав был одним из клиентов, – не переменившись в лице, повторила Юлдуз. – Мы понравились друг другу. Стас позвал меня замуж… Став супругами, мы жили душа в душу. А потом… потом мой муж заболел. Для лечения требовались дорогие европейские препараты…
Тут Юлдуз не выдержала – и всхлипнула. Но быстро совладала с собой.
– Так я снова подалась в проститутки. Я не видела другого способа заработать на лекарства… Увы. Я старалась напрасно. Станислав умер. Деньги я потратила не на лекарства – а на похороны…
Слезы катились из темных глаз Юлдуз.
– Квартира досталась мне. Нет: не потому, что я этого хотела. Виновной в мошенничестве с недвижимостью себя не признаю. В том, что занималась проституцией – виновата. Но… я прошу гуманный расейский суд о помиловании. Или – хотя бы – о снисхождении…
У девушки дрожали кончики пальцев.
– Пусть уважаемый суд примет во внимание: только ужасные жизненные обстоятельства толкнули меня в омут проституции. Я не страдаю венерическими заболеваниями – и никого не заразила. Я не причинила никому вреда… И еще: я беременна. Беременна от русского – гражданина вашей республики… которому была законной и – смею сказать – хорошей женой. Еще раз: молю вас о помиловании!.. У меня все, ваша честь.
Почти минуту в зале висело гробовое молчание.
Потом воздух прорезал поросячий визг потерявшего самообладание дяди:
– Я… я требую наказать эту азиатскую шлюху по всей строгости закона!..
«Жаба» бросила на «потерпевшего» задумчивый взгляд и… ничего не сказала.
Стукнула молоточком.
– Объявляю перерыв до оглашения приговора.
43. Приговор
С гримасой «праведного» гнева на лице – дядя покинул зал.
«Жаба» еще раз вытерла физиономию белым платком. Пыхтя и отдуваясь – сползла с кафедры и скрылась за неприметной дверью.
У Юлдуз подкосились ноги. Она опустилась на скамейку и устало ссутулилась. Девушка была выжата до предела.
Сердце ее прыгало. В голове роем носились нерадостные мысли.
«Почему дядюшка Стаса так поступил со мной?.. Неужели все дело в том, что старик – левой ногой стоящий в могиле – мечтает завладеть еще одной квартирой?.. Но ведь не ради квартиры я вышла замуж за моего милого!..»
Юлдуз поймала себя на том, что по привычке шепчет молитву. Проглотила горький смешок.
«Хороша атеистка!..»
Тревожные мысли вновь накатили девятым валом.
«Да что там квартира!.. Главное, чтобы меня не бросили на нары. Я не хочу, не могу допустить, чтобы мой ребенок – невинный ангелочек – с самого рождения страдал за решеткой!.. Тем более я не хочу, чтобы малыша у меня отняли… Какое же все-таки чудовище дядя Станислава!.. Это дядюшка что-то разнюхал про меня. Надоумил судью вызвать на допрос капитана Иванова… Что будет со мною и ребенком?.. Что, что будет?..»
На кафедру – сопя и кряхтя – влезла «жаба». Взмахнула молоточком.
Юлдуз поднялась со скамейки. Вытянулась оловянным солдатиком – руки по швам.
– Оглашаю приговор по делу гражданки Восточного Туркестана Юлдуз Аманбаевой!.. – возвестила судья.
Юлдуз напряглась.
– Обвинения в том, что госпожа Аманбаева мошенничала с жилплощадью – суд признает недостаточно обоснованными. Подсудимая понесет наказание только за занятие проституцией. Учитывая чистосердечное раскаяние и беременность обвиняемой – к реальному тюремному сроку Аманбаева приговорена не будет…
Вздох облегчения вырвался у Юлдуз.
– …Но особа со столь сомнительными моральными качествами не имеет права проживать в нашей республике. Тем более – владеть недвижимостью в столице. А потому завещание Станислава Васильева аннулируется. Квартира переходит в собственность дяди покойного. Госпожа Аманбаева будет немедленно депортирована на родину. С запретом на въезд в Расею в течение пяти лет. Подсудимая!.. Вам все ясно?..
Юлдуз стояла ни живая, ни мертвая.
44. В отделении полиции
Под присмотром двух дюжих полицейских – Юлдуз в последний раз переступила порог квартиры Станислава. Собрать вещи.
Несколько смен одежды. Телефон. Документы. Полотенце. Зубная щетка…
Девушка захватила еще блокнот с рисунками мужа.