− Самое трудное здесь – это закинуть её и вовремя потянуть на себя, для образования узла, − объяснил папа. – Первое – дело меткости, второе – расчёта. Как только веревка потянет тебя за собой, не сопротивляйся. Просто закрой глаза, и ты окажешься на ветке.

− Можно пробовать?

− Удача в твоих руках, − улыбнулся отец.

Быстро раскрутив нить, я запустила её в сторону дуба. Промах. Второй попыткой я сбила жёлудь. На третий раз верёвка достигла цели, но узла так и не появилось.

− Ты забыла потянуть, Элиси, − подсказал папа.

− Попробую еще, − ответила я.

Получилось! Нить слегка зашипела, плотно обвила ветку и стала тянуть меня вверх. Я закрыла глаза, сделала шаг в сторону дуба и оказалась на двухметровой высоте могучего дерева.

− Пааап! − закричала я.

Страх оковал моё сердце. Я думала, что упаду и стала цепляться за сухую кору дерева, ломая ногти и царапая кожу.

− Просто прыгай вниз, доча! − успокаивал меня отец. − Веревка смягчит приземление.

− Боюсь!

− Я тебя поймаю, прыгай! − кричал отец.

Кора вдруг треснула, оголив ствол дерева, и я рухнула вниз, на руки папы. Боли не было. Была лёгкость. Удивительная легкость.

***

− Бутте, докладывайте, − отчеканил рослый мужчина лет 35-ти.

− В понедельник к нам поступила девушка − Элиси Баккарт. Держите на неё сводку.

Девушка положила документ на стеклянный стол.

− Так мало сведений?

− Она без документов и очутилась здесь незвано.

− Что это значит? − возмутился мужчина.

− Её нашли возле лавок на рынке. Она без сознания лежала на каменной плитке, с укусом змеи.

Мужчина взял листок и начал читать:

Девушка.

Имя: Элиси Баккарт.

Рост: 5 футов и 9 дюймов.

Масса: 6 фунтов.

Глаза: голубые.

Волосы: золотистые.

Телосложение: эктоморф.

Осложнения: нет.

Болезни: нет.

Особые приметы: легкие шрамы на ключице, с внутренней стороны левого бедра, за ухом.

− Что с весом, Ива?

− Сама удивлена. Все наши весы показывают 6 фунтов.

− Вы смеетесь?

− Никак нет.

− А шрамы? − продолжая листать подшивки, спрашивал мужчина. − Ты установила их происхождение?

− Кажется, её пометили.

− Прости?

− Это линии. Очень ровные линии. Будто аккуратно резали ножом, − по линейке.

− Запри её в отдельную комнату. На третий этаж.

− Слушаюсь.

Ива взяла ключи и закрыла за собой двери. Выйдя на улицу и обогнув мечеть, её окликнул Претт:

«Шууить!» − послышался свист. − У меня давно не было новых людей, Ива!

− Сегодня же отправлю тебе молодую парочку! Одно но! У них поражены лёгкие!

− У обоих? − возмутился Претт.

− Это последствия газа, − кричала Ива. − Передай своим, чтобы уменьшили концентрацию аммиака!

***

Деревня Мильтония. Храм. Часом ранее:

− Вставай, Элиси, − обратилась ко мне Ива. − Встань и ложись обратно на своё место. Я скоро вернусь, и тебя отпустят. Если очень хочешь, можешь остаться здесь.

Я молча подняла голову, упёрлась руками в пол и встала на ноги. Прошла удручённой походкой к моей ложе, легла и закрыла глаза.

***

Слышу успокаивающую мелодию. Она прекрасна. Неужели в каждую ноту заложен смысл? Мне хорошо, я расслаблена. Открываю глаза. Вижу перед собой море, высокую скалу, чувствую шеей легкий, приятный ветер и начинаю двигаться вперед, неосознанно.

Каждый мой шаг отдаёт приятной пульсацией по моим векам, рукам, спине. Я разделяюсь на мелкие кусочки и становлюсь лёгкой. Тело трепещет, сознание чисто, как белый лист. Это продолжается бесконечно. Я словно улетаю далеко в облака, где нет печали и сожалений. Меня подхватывают ангелы, слегка обнимая, и направляют меня вглубь синего океана, и я падаю, падаю, падаю… Стоп. Тупая боль. Шок. Страх. Недоумение.

«Эли! − слышу позади себя. − Вставай! Она скоро вернётся!».

Открываю глаза. На меня смотрит Фламмула и пытается разбудить. Я почти без сознания. И опять чувствую эту тупую и резкую боль. Фламмула замахивается и бьёт меня, каждый раз всё сильнее. Пятый удар и я ощущаю привкус крови, который приводит мой организм в движение, заставляя ноги согнуться, руки сжать в кулаки, а глаза включить острое зрение, расширяющее мои зрачки.

− Хаатит! − кричу я не своим голосом.

Фламмула резко поднимается на ноги, а затем плавно садится напротив, вытаращив на меня томные, зелёные глаза.

− Что, чёрт ваазьми праисходит?

− Тебе нужно бежать отсюда, здесь убивают людей, − ответила Фламмула.

− Откуда ты знааешь это? И заачем била мииня?!

− Я вовсе не больная, нет… Вернее… Я работаю здесь, Эли.

− Что тыы предлага-ешь?

Моё дыхание выровнялось, зрачки сузились, карман перестал издавать протяжный, еле заметный свист, язык пришёл в норму.

− На втором этаже есть секретный погреб, где мы храним разделочные инструменты, спирт и наркотические вещества, которыми тебя и напоили 15 минут назад. Ты быстро пришла в себя − организм тебя любит.

− Уже не знаю, кому и верить, − отвечаю Фламе.

− Прошу тебя.

Я потупила глаза, о чём-то задумалась и протянула руку девушке с зелёными глазами.

− Ты ведь Фламмула?

− Просто Флама, − улыбнулась незнакомка.

Спускаться было не просто. Потолки низкие, каждой ступеньке не хватало по кирпичу, а тусклое освещение едва вырисовывало контуры стен.

− Долго мы здесь просидим? − спрашиваю.

− До сегодняшней ночи. Ты не бойся, я тебя вытащу.

Флама постелила одеяло, зажгла длинную свечу, и мы молча смотрели куда-то вглубь тёмного коридора, пытаясь найти в нем что-то или кого-то − для утешения.

Говорят, если долго смотреть на луну − начнут мерещиться странные образы. Не то черти, не то кратеры, утягивающие всё внутрь себя, расширяясь и расширяясь; а порой мерещится ласковый профиль одиноко спутника, подмигивающего тебе соседними звёздами.

С папой мы каждые выходные отправлялись на пляж и наблюдали за звёздами. Моё любимое созвездие – весы. Оно вносит гармонию, заставляет задуматься и быть чуточку внимательней, взвешивая каждый факт.

В одну из таких ночей отец рассказал мне историю:

− Элиси, − вырывая жухлую травинку, подозвал меня папа. − Мечтала ли ты когда-нибудь о чём-то большем? О какой-то способности, которая изменит твою жизнь?

Закончив гоняться за бабочкой − летучей плутовкой, перелетающей с цветка на цветок, я вернулась к отцу и уселась рядом.

− Хочу разговаривать с животными, птицами и насекомыми, − мечтательно глянув на море, сказала я.

− О чём же они говорят?

− О многом, − я глубоко вздохнула. − О солнце, о воде и о том, как им живётся. А мы этого не слышим, потому что мы − люди.

Обняв меня за плечо, папа вытащил из кармана сумки тонкую леску, которая тут же свернулась в клубок.

− Что это? − удивилась я.

− Волшебная нитка, − ответил отец.

На ощупь клубок был прочным и скользким − как капрон. Я погладила его и ощутила сильное постукивание. Так дятлы стучат по деревьям, когда хотят подкрепиться жуками и личинками.

Было уже поздно, поэтому мы свернули матрасы, упаковали остатки хлеба в рюкзак и допили улун − мой любимый сорт чая.

***

На моих «Fossil», подаренных Беббой, ровно 12:00. Водитель такси играет в молчанку под музыку Peggy Lee. Он еле заметно покачивает головой в такт Let's Love, местами сбиваясь с ритма − уклончиво. Peggy прекрасна. Свое творчество она начала еще в подростковом возрасте, была удостоена премии «Оскар» и несколько раз попадала на первую позицию в «Billboard Hot 100».

Мне становится невыносимо скучно, и я пытаюсь завести разговор:

− Прекрасная погода сегодня. Это обыденно − знаю, но всё равно прекрасно.

Мужчина прищурился и окинул взглядом равнину, раскинувшуюся вдоль длинной дороги в сторону «Sant'Agata di Militello».

− Вам не нравится дождь? Ветер? − пробубнил водитель. − Неужели вам он не по душе? Осмелюсь заявить вам… Как вас?

− Финки, − ответил я.

− Ну, так вот, Финки, − продолжил мужчина. − Все мои яркие воспоминания были именно в дождь или же при ветряной погоде.

− Расскажите о них.

Водитель глубоко вздохнул, почесал за ухом и открыл мне удивительную историю:

Я фермер. Вернее, был фермером. В хозяйстве у нас было 5 коров, кошара (загон) овец и куры. Отец занимался заготовлением сена, выгуливанием животин и стрижкой овец. Мать доила коров и забирала яйца из курятника. На мне же была уборка помещений. С утра возьму вилы, пойду к коровам, затем к овцам, и ты свободен уже через два часа. Куры не требовали большого ухода.

Когда мне исполнилось 12, отец взял меня с собой в поле. Мы целый день косили траву, укладывали её в тачку и рассуждали о взрослой жизни. Время подходило к ужину, поэтому мы уложили косы, убрали ножи и двинулись в сторону дома. Уже накрапывало, и мы ускорили ход.

Мужчина вдруг замер и посмотрел на меня, улыбаясь широкой, но печальной улыбкой.

− Что же было дальше? − сказал я.

Буквально в метре от нас сверкнула молния. Очень мощная молния − словно что-то упало с небес. Никогда еще не доводилось видеть такую яркую вспышку и слышать столь громкий древесный треск.

Я поднял голову, но мужчина остановил меня, поясняя:

− Именно, Финки.

Молния попала прямо в крону берёзы; а ведь дерево радовало меня всю жизнь. Когда мы с отцом впервые пришли на то поле, дерево было совсем низким, молодым. Я воткнул в землю метровую палку и поставил отметки; сделал насечки топором. Каждый месяц береза прибавляла по 3 сантиметра, и спустя четыре года стала наблюдать за нами свысока. Мне порой казалось, что узнает нас и поворачивает свои листья в нашу сторону – смотрит на нас.