Глава 39
Закон гостеприимства
Взгляд Энрико был беспристрастен. Он заметил нас – я точно это знал, – но остался равнодушен. Ничего хорошего это не предвещало. Старые обиды иной раз копятся, копятся, чтобы при случае рвануть, как столб огня из вулкана, а тут такой случай явно представился. И вроде не было наше прощание с Энрико слишком жестким, но кто знает, что в его голове сейчас. Суровая разбойничья жизнь могла оставить в его душе свой черный след, а потому нам с Алабелью стоило пока помалкивать.
Хавьер был удивлен не меньше нашего. Теперь компания его старых знакомых была в сборе, и эту ситуацию он не смог бы трактовать иначе, как насмешку судьбы. Чтобы исключить всякого рода неожиданности, я толкнул плечом этого смердящего недоноска и сквозь зубы посоветовал ему не встревать в беседу.
– Так это и есть твой товар? – Князь взглянул на нас и обратился к Тенару. Говорил он быстро, при этом лукаво улыбаясь. – Я уже отсылал гонца в Бухту Чаек, но просил, чтобы мне прислали хотя бы тридцать-сорок человек. Таких оборванцев я могу и в Салуме купить.
– Они не на продажу, князь, – замотал головой Тенар. – Ты получишь их даром, если поможешь нам в небольшом деле.
– Что за дело?
– Много слухов ходит о чародее, который живет в твоих владениях. Мне нужно испросить у него совета.
– Герзах! – понял князь. – Да, советчик он хороший, но, быть может, ты спросишь совета у моего нового помощника. Он менее привередлив, чем старый хрыч.
Князь несомненно имел в виду Энрико. Тенар недоверчиво поглядел на парня, который практически был его ровесником.
– Боюсь, здесь нужно больше мудрости.
Князь рассмеялся:
– Сомненьями плодятся неудачи. Возможно, мудрости немного, но знаний у него достаточно. Он, кстати, тоже был рабом, и его тоже пригнали к нам с Ариса. Так что теперь у меня ученых мужей больше, чем во всем Салуме. Впору университет открывать!
– Прости, князь, мне велено обратиться именно к Герзаху.
– За ним сейчас пошлют. – Князь щелкнул пальцами, и где-то рядом затопало по полу несколько пар ног. – Пока же присоединяйтесь к трапезе.
– Благодарю, князь. Рабов желательно бы тоже покормить, а то они, чего доброго, подохнут. Мы спешили и не могли взять много припасов.
– Ха-ха, особенно того, с обвисшим животом! – засмеялась избранница князя и указала пальцем на бывшего капитана галиота. – Он, наверное, готов весь этот зал сожрать.
Князь оценил девичью шутку и добавил:
– Если его поставить к стене, как того вора, то даже слепой вряд ли пошлет копье мимо.
Зал загудел от смеха. Тенар глупо улыбался – не знал, как реагировать на это внезапное соревнование по остроумию. Наконец ответил:
– Лучше отправьте его в шахты. Тяжелый труд сделает из него атлета. Скажу больше: я его дарю вам прямо сейчас.
– Это хорошо. Правда, среди моих рабов что-то маловато атлетов.
Измученного капитана освободили и под улюлюканье гостей вывели из зала. Уверен, что без оков он пробудет очень недолго. А судя по тому, как князь назначает себе советников, нас тоже ждет каторга. Знаменитый чародей Герзах не оправдает ожиданий, а обиженный на весь мир Энрико не скажет и слова в нашу защиту. Теперь мы просто товар, и если бы у меня были силы, я бы смеялся, пока не охрип. Как же: вез ковры через полмира, и в результате сам стал ковром, вещью, которую могут купить, продать или обменять. История, достойная нардарских комедий.
– А остальные что, останутся здесь? – недовольно пробубнила княгиня.
– Они имеют отношение к тому делу, что привело нас сюда, – пояснил Тенар.
– Но они воняют!
Тенар украдкой поглядел на гостей – некоторые из них, вероятно, не стриглись и не мылись значительную часть своей жизни, – почесал под носом и сказал:
– Много пота сошло с нас за время пути, но здесь мало рек, в которых можно освежить тело.
Очевидный ответ, казалось, успокоил придирчивую девушку, да и терпеть ей наше присутствие осталось недолго – мудреца привели достаточно быстро. Это был сухой старичок с крючковатым носом и жидкой бородой. Он сильно горбился, но даже поднимая голову, не смог стать выше сидящего князя. И стало сразу понятно, что мудреца разгневали непрошеные гости.
– Чтобы тебя волки сожрали, Дамиан! Тебя и всех твоих гостей! Я говорил не беспокоить меня после захода солнца?
– Древний дуралей! – хмыкнул князь. – Радуйся, что тебя ходить заставляют, а не то скоро в землю врастешь.
– Тоже мне умник нашелся. Отчиму надо было чаще тебя палкой по голове бить – глядишь, зауважал бы старших. Давай быстрее к делу.
– У нас гости с севера – люди Лазаря Пропащего. Хотят что-то узнать.
Недобрый взгляд мудреца впился в Тенара:
– И что же?
Молодой пират извлек из походной сумки медальон Алабели, поглазел на него секунд пять и протянул удивительную вещицу мудрецу.
– Мы прибыли для того, – сообщил Тенар, – чтобы узнать, нет ли в этом украшении какой-нибудь силы или особенной ценности.
Герзах скривился, прищурив один глаз:
– В мире миллион всяческих украшений и амулетов. Вы всерьез считаете, что я знаю про них все?
– Эти пленники, которых мы привели… они сказали…
– Что они сказали? – начал терять терпение Герзах.
– Они имеют смелость утверждать, что это камень Хантала Святого.
Замолчала музыка, притихли гости. Самый пьяный из них попытался что-то прокричать, но был тут же успокоен ударом в глаз. Простое любопытство, подпитываемое горячительными напитками, сменилось у окружающих нас людей удивлением. Я мог их понять: публичными казнями здешняя публика давно пресытилась.
Герзах держал амулет на раскрытой ладони и какое-то время молча взирал на него.
– Пленница называет себя хранительницей камня, – как-то неуверенно добавил Тенар.
– О, я обожаю подобного рода авантюры. – Глаза князя загорелись. Он бросил в сторону возлюбленной похотливый взгляд.
Герзах молчал. Нахмурившись, он и так и эдак вертел перед собой амулет, смотрел сквозь него на огонь и усиленно морщил лоб. Вероятно, выуживал из головы потаенные знания. Все ждали его заключения, и первым, кто не выдержал груза любопытства, был, разумеется, князь Дамиан.
– Ну что, старик, что ты видишь?
– Вижу перед собой человека, который мешает мне думать, – огрызнулся мудрец.
Изучение амулета продлилось еще какое-то время, и Герзах наконец объявил:
– Нет, это безделушка. Всего лишь редкий опал. Если удачно сторговаться, за него можно выручить горсть серебра. Рабы просто дурят вам голову.
– Я ожидал такого итога, – пожал плечами Тенар, – но чтобы впредь избавить себя от подобных хитростей, хотел бы знать, мудрец, как вообще должен выглядеть камень Хантала?
– Все эти «хитрости» ты должен пресекать сразу же, если имеешь в голове хоть немного ума. Впрочем, ты еще молод. – Герзах улыбнулся, но за снисходительной улыбкой скрывалась насмешка. – Никто точно не знает, как выглядит камень, – слишком давно он был утрачен, слишком много тайн его окутывает. В этой безделушке я ничего не чувствую, так что просто избавься от нее. Я уверен, князь Дамиан захочет подарить такое украшение своей ненаглядной Изольде.
– Священный камень должен излучать некую силу? – поднял одну бровь Тенар.
Этот вопрос чуть не вывел чародея из себя. Старик замотал головой, после чего, кряхтя и цокая, подошел к ближайшему дубовому столу и положил на него медальон Алабели.
– Мальчишка, – недовольно пробурчал старик. – Вечно таким надо все разжевывать. Это просто красивый камешек. Проверить легко: по легенде, истинный камень начинает полыхать холодным пламенем, когда на него попадает кровь. Приведите ко мне самозваную хранительницу!
Алабель, пребывавшая до того в некой прострации, встрепенулась и попыталась оказать сопротивление схватившим ее воинам.
– Что вы задумали, разбойничье отродье?! Отпустите! Я признаюсь – все это ложь, я лишь хотела сбежать с корабля!
– Ишь, разоралась тут, – возмутился Герзах. – Мне всего-то и нужна одна струйка крови.
– Струйка? Я ведь во всем призналась. Берите свою струйку у прочих пленников – это они уговорили меня солгать. Я сразу понимала всю глупость ситуации.
Герзах не удостоил Алабель ответом. Вместо этого он одной костлявой рукой схватил ее за запястье, а другой поднял со стола почерневший от ржавчины нож.
– Всем видно? – с издевкой спросил Герзах и сразу же полоснул Алабель по ладони. Старая кухонная утварь хоть и была туповатой, но тонкую человеческую кожу разрезала без проблем. Горячая кровь тут же закапала на медальон. Она сливалась с темным камнем до тех пор, пока не достигла бронзового окаймления. В том месте кровь на мгновение остановилась и, достигнув края, полилась на стол.
– Что и требовалось… – начал Герзах и осекся.
Слова вдруг сделались лишними, ибо такого не смог бы предвидеть ни один мудрец мира. Медальон вспыхнул, словно миска с китовым жиром. Он загорелся ярким белым пламенем, высота которого тут же уменьшилась до пары дюймов. Огонь выровнялся, и даже отпрянувшие в страхе воины не смогли поколебать его. Алабель не испугалась пламени – ее ладонь нависала над медальоном так низко, что жар должен был опалить ее кожу, но ни один мускул на ее лице не дрогнул.
Вторым человеком, который не отскочил от стола, был старик Герзах. Но равнодушным его вид не назвал бы даже трехлетний ребенок. Я скажу больше – Герзах был потрясен. Уж точно он не ожидал такого развития событий.
– Это он! Это он! – заверещали все вокруг. – Это священный камень!
Сомнений не осталось – столь долгое время у Алабели действительно находилась бесценная вещь. Она всячески отрицала это, но к чему в результате привела ее судьба? Великое чудо произошло перед горсткой разбойников и отъявленных мерзавцев. Кое-кто из них вспомнит, что давно не просил у Первозданного достойной добычи на большой дороге; кто-то взмолится об излечении от срамной болезни, а еще один усомнится в своих языческих идолах, но для нас мало что изменится. Путь торговцев коврами должен был идти в противоположную сторону с того самого момента, как чародейка присоединилась к нашей команде. Мы должны были следовать в Эллас-Амин.
Я не умею читать мысли, и то, что происходило сейчас в голове Алабели, мне неведомо. В ее взгляде я заметил и гордыню, и трепет, и сожаление. Она завороженно глядела на белый магический огонь, язычки которого плясали вокруг ее пальцев, и молчала.
Мудрец Герзах наконец поборол оцепенение, овладевшее им. Опять прищурился одним глазом и начал что-то обдумывать. Несколько секунд его левый зрачок бесцельно путешествовал вокруг век. Свое ошибочное суждение насчет камня, если оно таковым являлось, он вмиг позабыл. С юношеской резвостью бросился к князю Дамиану и принялся нашептывать ему свои мысли.
В это же время Тенар резко встал с колен, будто устыдившись своего религиозного страха. Огляделся вокруг и сделал шаг в сторону Алабели.
– Стой, где стоишь! – вдруг выкрикнул князь и замахал ладонями, приказывая своим людям достать оружие. В мгновение ока речные пираты из гостей превратились в заложников.
– Что ты делаешь, князь? – задыхаясь от возмущения, рявкнул Тенар.
– То, что велит мне сердце. – Лорд Дамиан обнажил зубы в зловещей ухмылке, переглянулся со своей избранницей и сжал ее руку.
– Мы прибыли с дарами, доверились хозяевам этой земли, а эти хозяева хотят подло предать нас?
– Спроси у мудреца: он скажет, что подлость – понятие относительное. Негоже пресноводным лягушкам владеть столь значительной драгоценностью. Я сам преподнесу ее потомку Хантала и получу вознаграждение. Говорят, для хранения награбленных сокровищ он выделил целый остров.
– Ты не смеешь!
– О, все как раз наоборот. Если еще не дошло – вы кучка неудачников. Мне придется умертвить вас, но не в шахтах, как этих рабов. Ваша смерть будет вполне традиционной.
В конце этой фразы холодное пламя под рукой Алабели погасло. Она осторожно взяла медальон в руки, что не скрылось от взора князя Дамиана.
– Благородная хранительница, – с сияющим лицом произнес он, – подойди ближе, тебе ничто не угрожает: ни рабство, ни насилие.
Алабель сделала неуверенный шаг, приоткрыла рот, желая что-то сказать, но ее опередили. К моему удивлению, заговорил Энрико.
– Князь Дамиан, я должен сказать нечто важное.
Первые мгновения молодой правитель казался мне раздраженным из-за вмешательства Энрико, но это оказалось ложным впечатлением – стоило князю повернуться, как лицо его разгладилось и приобрело вполне добродушный вид. Неужели паренек из Дирейма за столь короткий срок сумел завоевать безграничное доверие разбойничьих главарей? Все получалось именно так.
– Валяй.
– Хранительница – это Алабель, а пленник позади нее – Фосто.
Брови Дамиана поползли вверх.
– Вот так дела, вот так везение, – перекинулся он взглядом с возлюбленной. – Удивительно, как случай распоряжается нашей жизнью. Теперь это не просто расправа – я смогу воздать должное всем, кто обижал близких мне людей.
Слова, звучащие из уст князя, мне не понравились. Какая-то расправа, какие-то застарелые обиды – моей реакцией могло быть лишь недоумение. Страх в последнее время стал притупляться. В определенной мере я догадывался, о чем может идти речь, но за последние недели орган для догадок меня много раз подводил, и я надеялся, что и сейчас случилось то же самое.
Князь вдруг задумался и склонил голову к правому плечу.
– Ты ведь признал их сразу. Что же ты не сказал об этом, Энрико, дитя Запада? – беззлобно вопросил он.
– Так и обстановка отличалась от настоящей. Гости, не получив желаемого, могли заломить большую сумму за пленников, а тут все разрешилось само собой.
– Про что я и говорил: парень не по годам мудр. – Дамиан чуть не рассмеялся, взглянув на сморщившегося мудреца Герзаха. – Парланские пираты зря его недооценивали.
И я недооценил Энрико. Любопытно, что он наплел про нас князю, но, судя по всему, в его повествовании хорошим моментам отводилась незначительная роль. Алабель сейчас подумала о том же.
– Князь Дамиан, – сказала она, – на мою долю выпало немало приключений, и человек, сидящий по правую руку от тебя, разделил их со мной. Сколь бы частыми ни были наши разногласия…
Князь не захотел слушать наших оправданий и довольно бесцеремонно оборвал речь чародейки:
– Тсс, прелестная хранительница, пусть скажет свое слово главное солнце этого зала. – Теперь речь Дамиана была неторопливой, как весенний дождь, и сладкой, как покрывшаяся бурыми пятнами груша.
Возлюбленная князя сцепила пальцы рук. «Главным солнцем» являлась именно она.
– Ну, милая, отдавай приказ!
– Повелеваю сбросить со скалы всех прибывших ко двору! – Звонкий, но уверенный возглас вызвал среди пиратов переполох. Даже Герзах открыл рот от удивления.
Княгиня обвела всех присутствующих неторопливым пронзительным взглядом, в котором воедино слились жестокосердие и какое-то садистское вожделение. Своенравная девица выдержала паузу и добавила:
– Ладно-ладно, шучу. Рабов убивать не надо. Даже больше – их надо освободить и привести в порядок. Теперь они под нашей опекой.
Этот приказ был выполнен тут же. Я считал, что радоваться рано: последние слова девушки опять могли оказаться шуткой. Чувство юмора у здешних обитателей своеобразное. Энрико почувствовал мою неуверенность и решил наконец объяснить происходящее.
– Фосто, Алабель, мои друзья. Вы, конечно же, удивлены моим положением. Я сам не перестаю этому удивляться, но если вы думаете, что все это из-за моей образованности, то ошибаетесь. При всем желании, с мудрецом мне не потягаться. Своим положением я обязан счастливой случайности. Очаровательную девушку, укравшую сердце князя Дамиана, зовут Изольда. И это та самая Изольда, отца которой мы спасли в Логрианде от несправедливых обвинений. Помните землевладельца Вига? Это его дочь.
– Да, – вмешался в разговор князь Дамиан. – Я в то время путешествовал, искал приключений и славы. Забрел в Логрианд и встретил там свою избранницу. Сразу понял, что это судьба, что пора возвращаться. Вернулся вовремя – поток рабов с севера очень вырос. Когда в мои руки попал Энрико, я хотел обойтись с ним довольно жестко: отдать Герзаху для алхимических опытов, – но они со сварливым стариком нашли общий язык. Это не только спасло паренька, но и позволило ему лучше узнать о моем окружении. Теперь и он, и вы – мои гости и друзья. Что за удача!
С этим не поспоришь. Иметь друзей среди бесчестной и жестокой бандитской знати дорогого стоит. Такие слова вполне сошли бы за иронию, если бы наше положение позволяло иронизировать. Лучше быть по эту сторону баррикад, потому что на другой стороне – могила.
Изольда. Дочь землевладельца Вига. Более подобающее слово – «крестьянина» Вига, но такие подробности сейчас только навредят нам – Изольда может болезненно отреагировать на упоминание о своем происхождении. Болезненно для нас.
– Думаю, пора переходить к делу, – потер руки князь и добавил: – Пора избавляться от гостей нежеланных. Согласна, милая моя?
– Более чем, – сверкнула глазами Изольда. – Только что выбрать – падение с высоты ночью совсем не зрелищно. Может, расстреляем их из луков?
– Есть идея, – оттопырил указательный палец Дамиан. – Мы обвяжем их ноги паклей, подожжем и сбросим. Мне кажется, это будет занимательно.
– Все-таки мне хочется потренироваться в стрельбе из лука. Парочку пиратов для этой цели я просто обязана оставить.
Я переглянулся с Алабелью, после чего бросил косой взгляд в сторону Энрико. Паренек ерзал в своем кресле, будто сидел на горячих углях.
– Ну, а остальных все-таки сбросьте, – сжала кулачки девица. – Они держали в заточении тех, кто спас дорогого мне человека, так что следует казнить их так же, как мы казним провинившихся рабов.
Тенар, несмотря на то что в его сторону были направлены острия мечей, сделал несколько шагов вперед. Ему порядком надоели беседы кровожадных господ.
– Наша смерть сильно осложнит ваше существование, если не сказать больше. Капитан знал, сколь ты лжив и мелочен, лорд Дамиан, поэтому отправил людей к Алкею Гневному и его побратиму. Если через неделю мы не будем там, они поймут, что произошло, и соберут против тебя войско. Ты знаешь, сколько сил может собрать Алкей. Эти «обширные» владения перестанут быть твоими.
Князь задумался. Его избранница скорчила недовольную мину и потребовала вырезать язык у заносчивого пирата, но тут в дело вступили иные обстоятельства. Если сказанное Тенаром правда, то проблемы у мелкого правителя Трех Долин действительно могли возникнуть серьезные. Правда, кое-что про князя Алкея я знал – все благодаря стараниям Уховертки, который готовил меня к миссии в Вековой Вершине. Так вот, не мог капитан Квок связаться со своим союзником иначе, как голубиной почтой. Любой другой путь, минующий эту долину, был труден и долог. Тенар сказал глупость.
Дамиан, собравшись с мыслями, обратился к нам:
– Кто-нибудь из вас слышал о таком? Эти лисы действительно отправили гонцов в обход моих дозорных вышек?
Неожиданный вопрос. Решать судьбу пиратов, попортивших мне немало крови, не входило в мои планы, однако новая возможность принесла мне некоторое удовлетворение. Я взглянул в темные немигающие глаза Тенара и почувствовал его страх. Одно мое слово может стать для него роковым. Он это прекрасно понимал, и, я уверен, в своих мыслях молил меня о снисхождении. Этого мне более чем достаточно. Пираты перестали быть для меня угрозой, а значит, и смерть их была ни к чему.
– Да, – кивнул я. – Я слышал беседу парнишки с капитаном. Перед тем как отправить нас, они прислали сюда лазутчиков.
В сердцах Дамиан саданул кулаком по подлокотнику. Грязно выругался, проклиная пиратскую предусмотрительность. Досталось, разумеется, и князю Алкею – от таких заковыристых выражений у влиятельного господина еще долго будет сильная икота. Дамиан не знал, как поступить, и колебался, так что лишь совет мудреца успокоил его. Герзах сказал, что пиратов следует отпустить.
Оружия им, правда, никто не вернул. Более того, под шумок я смог убедить князя Дамиана в том, что предводитель пиратов незаслуженно носит свой кольчужный доспех. Замечательный подарок гелетианского лорда Альберта вернулся ко мне. Впору было праздновать еще одну победу над злодейкой-судьбой, но ложку дегтя в мои медовые мысли неожиданно влил Энрико.
Прислуга убирала обглоданные кости и прочие остатки яств, чтоб освободить место для новых блюд. Энрико воспользовался этим моментом для крепких объятий, которыми он одарил своих вновь обретенных товарищей по несчастью. Самые крепкие объятья достались, разумеется, Алабели.
– Всемогущие силы! Как я рад, что вы здесь! – воскликнул парень, когда мы отдалились от шумной толпы.
– Уж поверь нам – мы рады не меньше, – улыбнулась Алабель.
– Я тысячу раз пожалел, что сел на тот корабль, о котором говорил рыцарь Кристоф. И двух дней не прошло, как его захватили: весь проклятый Арис кишит разбойниками. И вас та же участь постигла… Это все Хавьер, его уловки? Как вы вообще попались ему на глаза?
Я почесал бороду:
– Не совсем так, Энрико. Это он попался на наши глаза.
– Ты можешь уговорить князя казнить его? – вдруг спросила Алабель, и взгляд ее стал воистину диким. В такие моменты я даже чуть-чуть сочувствовал ее врагам.
Энрико сглотнул слюну и почесал лоб. Он явно нервничал.
– Это лишнее, – осенило меня. – Перед смертью Хавьер успеет много чего наговорить на нас. Это касается как Тенара, так и других обстоятельств. Оставим все, как есть.
– Думаю, это правильно, – согласился со мной Энрико. – Просьбы, о которых ты говоришь, Алабель, могут аукнуться и нам. Хозяева скоры как на милость, так и на расправу. Особенно на расправу.
Парень собрался с духом, огляделся по сторонам и схватил меня за плечи:
– Фосто, мы должны убираться отсюда.
– Ты узнал что-то важное?
Энрико вздохнул и покачал головой:
– Все, что важно, я узнал сразу, как попал сюда.
– Продолжай.
– Я… Вы знаете – я не люблю лгать, поэтому просто поверьте мне. У хозяев очень изменчивое настроение. Если бы вы видели, что они творят только по одной прихоти, безо всякой причины, то уже никогда не смогли бы им довериться.
– Могу предположить, что не все рабы умирают в шахтах, – хмыкнул я.
– Это слабо сказано. Но самое страшное, что все это происходит спонтанно: вот Дамиан спокойно беседует с каким-нибудь слугой или даже путешественником, а в следующую минуту с улыбкой на лице приказывает разорвать его двумя деревьями. Видите ли, путник посмел расхваливать свои родные места. Это ужасно!
– Ну, просвещенный Мальдион – это, конечно, не Скалистый Край, – с иронией произнес я. – Ты только Дамиану не говори этого.
Энрико совсем не понравилось мое зубоскальство.
– Помилуй меня Первозданный! Я видел, как живого человека на кол сажают, Фосто!
– Ну-ну, Энрико, успокойся. Я уверен, нас такая участь не ждет.
– Почему?
– Хозяин же сказал, что провинившихся рабов в пропасть скидывают.
– Опять твои колкости!
– Ладно, Энрико. – Я посерьезнел и пробежался глазами по залу. – Ты прав. А теперь быстрее говори все, что может нам пригодиться. Колдун Герзах уже поглядывает на нас столь же пристально, как на самого колдуна поглядывает старуха с косой.