На сей раз воины, в отличие от полицейских собак, взяли, что называется, след неуловимого зверя. Похоже, он был очень голоден, доколь потерял толику осторожности: там листочек гниющий смещен со своего «належанного» места, на сухом сучку свежая трещинка, на веточке куста запутались два светло-коричневых волоска (сие обстоятельство навеяло мысли о том, что кошка – не лесная обитательница, а пришлая – вот только откуда?) и несколько других малоприметных следов, ведших в одном направлении – к дому молодой стриптизерши, живущей за городом. И она истошно кричала.
Причина истерики выяснилась быстро: в полуоткрытой двери показался большой круп с коротеньким хвостом пятящегося назад зверя. Неужто женский вопль пугал огромную кошку? Сомнительно. Но его необходимо изловить в любом случае, а лучший вариант, пожалуй, – ликвидировать.
Один направился прямиком на хищника, ни мало не заботясь о своей конспирации. Наташа и Еханна – в обход для подстраховки, но – таясь, дабы зверь заранее не знал о количестве охотников.
Один прыгнул в высоту, приземлился за ограду на полусогнутых, гася инерцию падения, и рванул к коту (признаки половой принадлежности были на виду, да и свет горел и на веранде, и изнутри дома). Он бесцеремонно ухватился за хвост обеими руками с намерением выволочь незваного гостя во двор, но не тут-то было. Зверь оказался тяжелее, чем он думал, и зверю такое обращение с ним совсем не понравилось. Кот рванул с утробным рыком в дом – подросток, закованный в броню, невольно выпустил хвост из рук, и по инерции его потащило назад. Дабы не упасть на спину, он крутанул заднее сальто, уже уверенно встал на ноги и со скоростью пули ворвался в помещение. Браться за какую-либо конечность Один более не собирался, хватит, научен опытом – этакую махину и втроем живьем не завалишь.
Девушка, миловидная на взгляд (еще бы – в стриптизерши немиловидных не берут), уже не кричала и не вопила – она статуей, бледная, как восковая свеча, стояла в коридоре, парализованная первобытным ужасом. Еще бы не побледнеть – морща по-прежнему нос (аромат духов никуда не делся, но теперь к нему примешался липкий запах страха), кот принюхивался к ней, чуть возвышаясь над девушкой.
«Вот это махина!» – Один даже – мысленно – присвистнул в восхищении перед этим совершенным созданием (природы ли?) – «Смилолодон! Невероятно!»
Впрочем, долго восхищаться чревато последствиями. Мощный удар бронированной ногой в правое бедро опрокинул кота на бок. Хищник взревел в ярости, заставив отшатнуться назад девушку в ужасе, резко вскочил на лапы, развернувшись страшной мордой к обидчику… И пропустил болезненный удар под челюсть.
Зверь почувствовал, ощутил на собственной шкуре, что такое страх. Пропустив еще один (еще более болезненный) удар под ребра пяткой, он устремился к спасительной двери, метнулся во двор. Один рванул за ним – сейчас не до напуганной до смерти хозяйки сего уютного домика. Как-нибудь потом можно зайти к ней (в человеческом обличье, естественно) поправить нарушенное психическое состояние нынешним экстраординарным событием.
Не смотря на свои внушительные габариты, смилолодон был зверем очень прытким (Один определил его как давно вымершего саблезубого кота – вот только какого черта он делает в конце двадцатого века нашей эры?!) Он сиганул через ограду, словно та была незначительным препятствием да и не препятствием вовсе, а миниатюрным пригорочком – и был таков, скрылся в зарослях вездесущей крапивы.
Один следовал за ним по пятам, не отставая, продираясь сквозь кусты и заросли молодых деревцев, густой папоротник и высокие травы. Зверь уже не скрывался и не запутывал следы – на это не оставалось времени, и единственным желанием было убежать от назойливых преследователей, наступающих чуть ли не на пятки.
Наташа и Еханна следовали чуть впереди Одина, дабы взять в кольцо того, кто из охотника превратился стремительно в дичь. Над верхушкой леса сгущались черные грозовые тучи, вот-вот должные обрушить на землю нескончаемые потоки воды и разорвать воздух многочисленными молниями.
Смилолодон слишком грациозно бежал для своей комплекции, бока, взмокшие от пота, вздымались и сокращались интенсивно. Кошки умеют бегать быстро, легко меняя направление бега, но не длительно – не их конек. Он начинал уставать, из пасти вырвался сип, пот пропитал шерсть соленой влагой, температура тела опасно росла вверх. Темп бега сбился, мышцы отказывали ему с каждым скачком, преследователи нагоняли, не ведая, в отличие от него, утомления.
Зверь нырнул в черный провал Лабиринт-ворот, так и оставшиеся открытыми со вчерашнего дня, споткнулся, распластался на ступенях, превозмогая сильную боль и усталость, подгоняемый страхом, заставил себя встать и двигаться дальше на пределе возможностей, вновь нырнул, но уже в настоящий лабиринт в зале. Заблудиться он не мог – прохладные потоки воздуха, охлаждая разгоряченное тело, верно направляли к противоположному от залы выходу.
Право первенства в преследовании автоматически перешло к Наташе – она не раз и не два посещала в свое время Лабиринт-ворота, неплохо изучила не только красоту залы с факелами из золота и светящиеся рубины по стенам, но и коридоры лабиринта, а посему знала, что центральный шире и выше прочих. Здесь не было никакого освещения, однако Наталья уверенно вела друзей вперед (куда?) по следу убийцы.
Третий «глаз» каждого из воинов подсвечивал белым, освещая каменистый коридор в радиусе двух метров вокруг. Впрочем, и зрительные сенсоры полностью не ослепли во тьме. Хотя Один мельком подумал, что преследуй он смилолодона в этом лабиринте в одиночку, мог бы заблудиться на длительное время, пока не сориентировался бы в интенсивности гуляющих здесь сквозняков или еще каким-либо образом. А, может, «третий глаз» (не «Трон», а собственный) подсказал бы выход. Впрочем, не важно, сейчас они втроем, вот это – важно.