Долгая дорога домой. Дитя света

31. Арик

Арик шаг за шагом отступал, отбивая выпады сразу трех или четырёх противников. Их враг был силён. И закаленный в схватках иссит уже думал, что это конец. Глупый, бесславный конец. Обезумевшие от разлитой вокруг магии воины желали только одного – убить всех, кто дерзнул оказаться на их территории. Уже было не так важно, кто они и зачем шли сюда. Быть может, эти люди ждали именно их – у принцессы оказалось много врагов. Но здесь, где сила древних богов туманит разум, цели воинов были забыты. В безумных глазах противников Арик видел только желание убивать.

Все предыдущие стычки с разбойниками или небольшими отрядами хорошо вооруженных воинов, которых Настя называла «охотниками», не шли ни в какое сравнение с этой битвой. Те разбегались сразу, как становилось понятно, что голыми руками маленький отряд принцессы не взять. Эта же битва имела все шансы стать последней в его жизни. А ведь они даже еще не приблизились к заветной цели.

Феллиты сражались, как никогда. Это был по-настоящему смертельный танец. Раньше он сам шутил, что сойтись в таком танце со жрецом можно лишь раз в жизни, и этот раз будет последний. Воины из охраны принцессы быстро нашли единственного мага в рядах врага. И уже их собственные маги совместными усилиями обезвредили его. Кто-то из магов даже пытался накинуть мерцающие щиты. Они были хрупкими и, если бы их ставили в нужный момент, могли бы помочь. Но не сейчас, когда их мерцание только отвлекало.

Но врагов было слишком много. И отряд принцессы уже нес потери. Не такие многочисленные, как их враг, но вполне ощутимые, если вспомнить, что их самих не наберется и трех десятков.

Что случилось потом, Арик сказать не мог. Мимо скользнула тень, проникая в самую гущу вражеского войска. И там, где она появлялась, слышались предсмертные крики и падали на земь тела. Первые ряды вражеского войска поредели – бойцы оборачивались назад, туда, где гибли их соратники. Арику казалось, что в гуще битвы он видит черные, как ночь крылья неведомого существа. Заметив вдохновленных успехом соратников, с удвоенной силой набросившихся на врага, он понял, что так и есть. Значит надо пользоваться этой помощью, откуда бы она ни пришла.

В поредевшем строю мелькала фигура крылатой твари, все больше напоминавшей женскую. Теперь он мог видеть её. Несколько оставшихся его противников, хоть и пытались продать свои жизни как можно дороже, но постоянно отвлекались на неведомую угрозу в тылу. А крылатая девушка кружилась в смертельном танце – такого боя иссит еще никогда не видел, хотя не раз сражался бок о бок с опытными бойцами. И не была эта девушка простым бойцом. Казалось, она почти не защищалась, нанося лишь атакующие удары. Но едва ее тела касался вражеский клинок, она осыпалась черным пеплом, который перетекал в сторону и вновь складывался в фигуру. Что же такое, эта девушка? Арик оглянулся на жрецов, ища подсказки в их лицах. И он увидел, как побледнела верховная жрица Катара, смотря на крылатое существо, как в глазах ее зажегся непритворный страх.

Но битва продолжалась, хотя и недолго. Остатки армии противника отступили. Над грудой окровавленных тел, где только что кишела казавшаяся бесконечной армия, стояла забрызганная кровью Настя. Она тяжело дышала и смотрела вслед отступающему противнику. Затем  повернулась к своим спутникам, и тут же осыпалась пеплом на груду мертвых тел. Мимо пронесся с легким шелестом едва уловимый ветерок, и за спинами жрецов и Арика вновь соткалось тело девушки. Она сидела на коленях возле одного из мертвых. Арик подошёл ближе и узнал в нем Тарота.

– По обычаю феллитов, тело погибшего воина должно быть предано огню, – холодно произнесла жрица. – Aire to sie, – прозвучал над поляной голос Катары.

– Aire to sie, – хором повторили ритуальную фразу прощания жрецы.

Настя склонилась над погибшим, положила окровавленный меч на его грудь и поцеловала в лоб. То же самое она проделала с остальными погибшими – магом, еще двумя феллитами и пятью воинами Сенвилда. Она вкладывала оружие в их холодные руки и целовала, будто благодаря за службу.

Второй маг, оставшийся в живых, зажег зеленоватый магический огонь. Его языки ласково охватили тела погибших. Вскоре от них остался только пепел, который развеял порыв внезапно появившегося ветра.

Настя долго стояла над погасшим погребальным костром, обхватив себя за плечи и сжав пальцы. Остальные молча стояли рядом, отдавая честь ушедшим друзьям.

Наконец, девушка развернулась и торопливо зашагала прочь.

– Надо уходить, – сказала она глухим голосом.

Её спутники молча подняли с земли брошенные вещи и двинулись следом. Арик оглянулся на Элвина, упрямо тащащего магический куб. Он восхитился бы с каким упорством тот тянет за собой этого груз. Но сейчас, когда они едва не погибли, перевозчик почему-то вызывал раздражение.

Остановились они уже далеко от места схватки. Весь путь они проделали молча. Ни один так и не проронил ни слова. Ни радуясь победе, ни оплакивая друзей. Настя шла впереди уверенным шагом, не давая никому нагнать себя. Да и никто не стремился делать этого.

Привал решили сделать у первого попавшегося озера, хотя время было еще раннее, и можно было бы пройти еще чуть-чуть. Но никто не высказал сомнений, что им нужен отдых. Каждый стремился как можно скорее отмыться от чужой засохшей крови.

Лагерь разбили быстро, разделив между собой обязанности погибших товарищей. Арик видел, как феллиты шепчутся между собой, с опаской поглядывая на Настю. А ведь он считал, что жрецы точно знают, кто она на самом деле. Но оказывается и от них что-то скрылось. Что-то, чего они теперь боялись. Сама же девушка, казалось, не замечает этих взглядов. В её глазах застыла боль, или даже что-то большее. Оставив своих спутников разбивать лагерь, она ушла куда-то вдоль озера.

Арик некоторое время оставался в лагере, выполняя свои привычные обязанности. Но раз за разом его взгляд упирался в стену леса, за которой скрылась таинственная девушка. И когда ему показалось, что её нет уже слишком долго, он пошёл искать ее.

Настя сидела на коленях на камне возле воды недалеко от разбитого лагеря. Она беспрерывно терла руки, и без того чистые, словно пытаясь отмыть их от несуществующей грязи. Время от времени ее плечи вздрагивали. А подойдя ближе, Арик услышал сдавленные всхлипывания.

– Ты чего? – неуверенно спросил он, подходя к девушке. Та вздрогнула и оглянулась, вытащив руки из воды. Её щеки пересекали мокрые полосы безостановочно текущих слёз. Она отвернулась и обхватила плечи руками, сжимаясь в комок.

– Я убила их, понимаешь? И Тарот… – и она вдруг заплакала в голос, скрыв лицо за ладонями.

– Брось, ты защищалась, – пытался успокоить ее Арик. Он-то уже сам и не помнил, когда в первый раз его рука поднялась, чтобы лишить жизни человека, и когда впервые это ему удалось.

Он не знал, что сказать девушке. Огрубевшая от бесчисленных схваток душа больше не тяготилась количеством убитых врагов. Мир жесток: или ты, или тебя. И он давно научился радоваться тому, что сам вышел из битвы живым, не зависимо от того, жизнями скольких врагов обошлась эта победа. И он просто обнял девушку, выказывая тем самым свое сожаление по поводу случившегося и поддержку. А большего ей и не требовалось.

32. Тот же день

Гнев и боль застилали мой разум. Я никогда не думала, что все те рассказы, когда эмоции отбивают способность мыслить, реальны. Очнулась я уже стоя среди груды убитых. А еще через мгновение я снова оказалась возле Тарота. Видения боя настигли меня позже, когда мы продолжили путь. Я видела глаза убитых, в которых безумие сменялось суеверным ужасом. Позже, уже на привале, я видела отражение этого ужаса в глазах своих людей. Не выдержав чужого страха – реального или лишь плода моего воображения – я ушла прогуляться вдоль озера и искупаться. Но кошмар, казалось, только начинался. ИТУ, распаленное всплеском магии морозило кровь, отчего казалось, будто я иду среди северных снегов, а не по летнему лесу. Когда я все же умылась, мне казалось, будто пальцы все еще липкие от чужой крови. Лица убитых врагов сменились образами погибших друзей. И от теплой улыбки Тарота, которая вмиг сменялась его же потухшим взглядом, становилось еще холоднее.

Когда меня нашел Арик, я терла замерзшие руки холодной водой, стараясь смыть с них ощущение чужой смерти. Он успокаивающе обнял меня, и я разрыдалась уже в голос.

Когда мы вернулись в лагерь, ужин уже был готов. Путники грелись у горелки и тихо переговаривались о прошедшем бое и вспоминали о погибших товарищах.

– Тарота жалко, – проговорил один из жрецов. – Воин был из лучших, и пел хорошо.

– Да, у него вот-вот сын родиться должен.

– А у Марвина ни жены, ни детей. Одна старушка мать…

Груз чужой смерти, в которой я считала повинной одну лишь себя, давил неподъемным грузом.

Жрецы все как один были мрачны и старательно избегали меня. Неужели так испугала проявленная сила? Не того ли следовало ожидать от божества?

Элвин же наоборот казался довольным происходящим. Я даже невольно подумала, не его ли это проделки?

– Кто это был? – спросила я его. Он, как обычно ужинал в стороне от основной компании.

– Кто? – он сделал вид, что не понял вопроса.

– Те воины.

– Откуда мне знать? Это тебя они преследуют.

– Никто не знал, куда я отправляюсь. Как они оказались здесь?

– Милая, мне это нравится не меньше твоего. К чему мне конкуренты? Так что спрашивай это у своих людей. Ты так уверена, что все они верны тебе?

– Их отбирал мой дядя, он не стал бы убивать меня. В верности своих людей я не сомневаюсь. А вот ты…

– А как ты думаешь, – раздраженно прервал он меня. – Каким образом я проник в ваш замок и похитил концентратор?

Ответить мне было нечего. Но Элвин уже раз сдал меня солнарской принцессе, почему я сейчас должна ему верить? Но, тем не менее, червячок сомнения грыз меня. Обратиться за помощью было не к кому. Элвин же по-прежнему улыбался, что было не логично в сложившейся ситуации.

– Чему ты так рад? – раздраженно спросила я.

– ИТУ. Ты используешь и свет, и тьму. И скоро все это будет мое. Не жалко?

Я лишь фыркнула в ответ и ушла. Как можно быть таким бездушным?

Я легла спать с единственной мыслью, что предательство одного из соратников – не такая уж важная сейчас вещь. Я на пути к Последней вершине, и все это скоро закончится.

Ночью меня мучали кошмары. Я проснулась и долго не могла уснуть. Плечо жгло магическим откатом устройства. Сквозь болезненную дрёму слышала тихий шепот двух дежуривших стражников:

– Ты видел, скольких она положила? – будничным голосом спросил один.

Пятьдесят четыре, – мрачно подумала я. – Пятьдесят четыре жизни тех, кто даже не знал, за что дрался…

– Сильна, принцесса. А на вид и не скажешь…

Я закуталась в одеяло, чтобы не слышать их слов, и попыталась уснуть.

Продолжили путь рано утром – солнце еще едва начало золотить смыкавшиеся над головами верхушки сосен. Где-то высоко среди ветвей начинали петь песни ранние птахи. Нос щекотал аромат мокрой от росы хвои. Жизнь продолжалась дальше.

33. Равновесие мира

***

Шинта.

Шинта довольно прохаживалась по лесу, оглядывая собравшихся дриад. Здесь были тонкие хрупкие дриады солнечных осинников, и мощные жительницы вековых дубовых рощ, пахнущие хвоей хозяйки сосновых боров с волосами жесткими и колючими, как сухая хвоя, и мягкие и переменчивые дриады-лиственницы. И все собрались лишь по одному ее, Шинты, зову. И это еще не конец – за стеной деревьев притаились кентавры, вооруженные не хуже людей. По первому её зову выйдут на берег подводные жители, что пробиваются сейчас по подземным ручьям в бьющему неподалеку роднику. Оборотни и лесные эльфы – все ждали её приказов. Старейшины, конечно, были против союза с этими враждебными народами. Но она все равно сделала все по-своему.

Все эти существа, что окружали Шинту, верили в её необычные силы. Не смотря на то, что эти силы были давно растрачены. Ей больше не нужно было подкрепление их веры личным примером. Они уже жадно ловили каждое её указание.

За лесом, что скрывал их присутствие, находился небольшой, но оживленный городок. Он станет первой достойной жертвой в пути к величию дриад.

***

Филис

Филис стоял у окна в одной из самых высоких башен родового замка. Отсюда было видно даже окраины города и окружавшую их невысокую стену, на которую в качестве экскурсий водили приезжих. Да-а, давно они не воевали, даже стена эта был скорее для порядка, нежели для защиты.

С востока приходили неутешительные вести. Лесная нечисть собралась-таки в единое войско, и сейчас двигалась на запад. Хотя до владений Сендвилда ей было еще далеко, жители города уже сейчас готовились к их атаке. Стекались под сомнительную защиту стен столицы и жители окружных деревень и поселков.

А ведь еще не прекращали набеги на город и небольшие отряды охотников за ИТУ, хотя, судя по количеству отловленных шпионов, уже чуть ни полмира должно знать, что в замке его нет.

– Господин, к вам послы из Сигерии, – доложил вошедший слуга. – Просят срочной аудиенции.

– Скажим им, я приму их. И проводи… в мой кабинет, – ответил молодой король. Должно быть, делегация прибыла просить помощи. Их владения расположены ближе всех к восставшему лесному народу.

Как и предполагал Филис, Сигерия просила подкрепления. Они послали гонцов во все близлежащие государства с предложением объединить силы. Объединенное войско нелюдей уже разорило несколько мелких деревень. Хоть и двигались они медленно, но сметали все живое на своем пути, подобно снежной лавине.

– Я дам вам людей, – ответил Филис послу. Уже прикидывая, сколько человек необходимо оставить на защиту города – не стоило наивно полагать, что лесные жители собрали все свои силы в одном месте и не предпримут попытки ударить в спину.

Нельзя было отрицать, что в погоне за Идеальным Техническим Устройством, мечтой каждого мага, люди упустили начало сбора армии существ, что всегда жили на территории их государств или рядом с ними. И только общие усилия людей смогут остановить это.

***

Прошло несколько дней с того момента, как мы встретили обезумевших воинов. Мы шли все дальше. Горы становились все выше, скалы – все круче. Приходилось обходить самые неприступные из них. Никаких опасностей на своем пути мы не встречали. Иногда мне казалось, что за скалами и деревьями кто-то прячется. Но мои спутники гораздо больше боялись магического безумия, подобное которому охватило наших недавних врагов. Я списывала свою паранойю на игры силы и перестала обращать внимание на подозрительные тени.

Изредка Элвину удавалось открыть переходы, что позволяло слегка сократить расстояние до цели. Но чем ближе подходили к владениям богов, тем короче и реже становились такие «прыжки».

– Да уж, обезопасили себя светлые, как могли, – проворчал Элвин, когда очередная попытка открыть тропу провалилась. Он раздраженно плюнул: – И вроде идет все как надо, а на последнем моменте срывается.

– Тогда идем дальше, – угрюмо сказала я. Мне как никому другому порядком надоел этот бесконечный переход. Я пыталась помочь Элвину и щедро вливала свою силу в открываемые им переходы, забывая про действие ИТУ, хотя с каждым разом все чаще и сильнее накатывала боль отката. А сейчас после нескольких неудачных попыток я вообще почти не чувствовала левую руку, перед глазами плыли белые круги.

Я встала с камня, подавая товарищам пример, хотя тут же закружилась голова, я покачнулась и чуть не упала.

– Что с тобой? – спросил Арик. Он стоял рядом со мной и успел подхватить под руку. Он часто находился рядом в противовес феллитам, которые все еще шли за мной, но общения избегали.

– Ничего, просто устала, – отмахнулась я. И как можно увереннее пошла вперед.

Воображаемая тропа, которая вела меня к цели, вилась змейкой между скал. Казалось бы, мы давно уже должны были заблудиться, но я уверенно шла вперед, подгоняемая каким-то неведомым чутьем, словно я уже не раз проделывала этот путь. Хотя почему словно – каждый поворот казался мне знакомым, будто из далекого детства. А на одном из камней полузаросшем мхом красовалась надпись «Привет моим будущим перерождениям!». Я улыбнулась и скрыла слова оторванным куском мха. Слова предназначались Дитя, то есть мне, если верить жрецам. И ни к чему читать их всем моим спутникам.

Элвин же часто сверялся с картой. Часто видно было, что он то теряет заданный мной маршрут, то вновь находит его. И каждый раз перевозчик удивленно смотрел на меня – мол, откуда ты знаешь? Ведь карту в руки я больше не брала – она только сбивала. Я безобидно улыбалась, говоря, что просто иду к югу по направлению солнца, или расположению муравейников, или еще по каким-либо приметам. Тогда удивлялся Арик – большинство примет, как он считал, известны лишь исситам и бывалым путешественникам.

А я все уверенней шла вперед. Знакомые места попадались все чаще – две скалы, образующие подобие арчатых ворот, кривой овражек, переходящий в расщелину с отвесными стенами, просто заросший мхом большой камень… Каждая новая вспомненная примета заставляла меня улыбаться – а ведь действительно я могу быть тем неведомым Дитя.

Мы спустились с очередного перевала, прошли между двумя заболоченными озерцами, соединенных между собой быстрым холодным ручьем. И остановились перед новым подъемом.

– Эх, жалко эти горы какие-то несерьезные – маленькие, – вдруг сказал Арик.

– Это почему еще? – я посмотрела на него с недоумением. Уж мне и эти горы маленькими не казались, а уставшие от подъемов ноги тем более были с ним не согласны.

– В больших гномы живут. А в таких – нет. А то прошли бы через их пещеры – и лазать не пришлось бы.

– Это точно. Гномьими тропами пробежали бы быстро, – согласилась с исситом Катара. И тот довольно хмыкнул.

– Пойдем дальше, – вздохнула я, и первой двинулась вперед.

Но не успела я проделать и нескольких шагов, как мир вокруг словно зазвенел, закричал, пронзил меня тысячей игл. Я схватилась за так кстати стоявшее рядом дерево, чтобы не упасть. Арик бросился было ко мне, но сам тут же свалился, будто земля под нашими ногами перевернулась. Остальные путники остановились, боясь сделать хоть шаг вперед.

Я испугалась сначала, что это какая-то магическая ловушка. Ноги подогнулись, и я сползла на землю. Казалось, что я лечу вместе с окружающим меня пространством в пропасть. Я схватилась руками за рыхлый дёрн, но ощущение падения только усилилось. Когда падение остановилось, я почувствовала боль. Не свою, а которую, казалось, испытывает мир. Где-то на одном из его концов происходило что-то страшное, долгое время неведомое. То, чте не должно было происходить. Меня окатило беспричинным чувством вины – я не успела! Не успела что?..

Глаза застилал туман, уши будто закладывало ватой.

– Что это? – прохрипела я.

– Боль мира, – тихо отозвался иссит. Он уже сидел, потирая виски. – Равновесие мира нарушено. Это уже случалось прежде, но не так сильно. Или ощущения зависят от места, или произошло что-то действительно серьезное… Но почему ты это чувствуешь? Ты ведь всего лишь человек?

Ответить ему я не успела. Тонкие нити силы, пронизывающие мир, соприкоснулись с моими пальцами, сплетаясь с моей силой, рассказывая о произошедшей катастрофе. Я словно видела глазами летящего в небе орла, как идут полчища нелюдей, стаптывая деревеньки, убивая ненавистных им людей. Всех – и мужчин, и женщин, и детей, и стариков. Как вырываются из земли корни деревьев, как оплетают ноги бегущих, как душат их в своих объятиях. Чувствовала, как стучат по земле копыта, раздавливая упавших. Как вонзаются в тела стелы, как впитывается в почву теплая кровь. Как на встречу им бегут вооруженные до зубов люди, как читают смертельные заклятия маги… И чувствовала, что это лишь начало, первая волна. Просыпаются дремавшие долгое время силы, готовятся присоединиться к войску другие, более злобные и опасные существа.

От захлестнувшей меня волны боли я закричала. Все громче и громче, пока мой крик не слился с ветром, с шумом листвы над головой, не помчался во все стороны, заставляя каждого, кто может услышать голос мира, остановиться и прислушаться..

И «лесное» войско остановилось, с ужасом оглянувшись в ту сторону, откуда шел крик. А я уже видела себя стоящей посреди разоренной деревни. Сквозь повисшую тишину слышался издалека плач ребенка, стон недобитого защитника, скул собаки.

***

Когда Шинта увидела Дитя, появившееся, словно призрак, перед ведомым ею войском, она испугалась. Она слышала его крик. Но до последнего надеялась, что это никак не связанно с разгоревшейся по воле дриады войной. Она верила, что это крик поддержки её армии, способ ослабить людей, лишить их способности защищаться. Она со своей армией уже прошли несколько небольших поселений людей. И сейчас готовились покинуть первый побежденный небольшой город.

– Что вы делаете? – прошипело Дитя. Прошипело не со злостью, а с болью, которая чувствовалась в каждом её вздохе.

Старейшины дриад и повелитель кентавров отступили назад. «Трусы. Предатели», – подумала Шинта. И как можно увереннее сделала шаг вперед и ответила:

– Ты спасла меня, чтобы я объединила свой народ против людей.

– Разве? – Дитя посмотрела на нее с любопытством. В глазах мелькнуло узнавание.

– Ты спасла меня от людей, чтобы я могла отомстить, – еще увереннее произнесла дриада.

– Разве? – повторило Дитя. – Я спасла тебя, чтобы ты жила. Чтобы на одну бессмысленную смерть в этом мире стало меньше. А не для того, чтобы ты убивала невинных.

– Но они… – теперь слова Шинты звучали не так уверенно. – Они тоже убивали нас! Почему ты не накажешь их?!

– Потому что не они напали на вас. Они сотни лет уважают и не трогают ваши леса, – сурово ответило Дитя. Призрачное Дитя опустило взгляд. У самых его ног лежало бездыханное детское тельце, задушенное корнями с’еане. Дитя наклонилась к ребенку, провела по тельцу руками и всхлипнула. – Но это же невинный ребенок. Он-то что тебе сделал?

И все в войске Шинты видели, как пальцы Дитя сжались в кулаки, за его спиной развернулись огромные черные крылья, похожие на крылья летучей мыши, взгляд Дитя полыхал огнем.

– Это всего лишь невинный ребенок, – четко проговорило Дитя. В каждом звуке его голоса присутствующие чувствовали едва сдерживаемый гнев. Но Дитя смотрело только на Шинту.

– Я не буду наказывать вас всех, – продолжило Дитя. – Только того, кто надоумил вас на это.

Шинта задрожала. Она не знала, что делать – вымаливать прощения или бежать было бесполезно.

– Но я… – пролепетала она.

Но Дитя не слушало ее. Оно не сделало ни одного движения. Через мгновение вспыхнуло и сгорело, как сухая трава дерево-с’еане, принадлежащее Шинте.

– Только не мое дерево, – прошептала Шинта, глядя на горсть золы, недавно бывшую её деревом-воином. Хотя уже чувствовала, как загорается и осыпается черным пеплом древо ее жизни в родной роще. Тут же покрылось огнем и ее тело.

Над поляной повисла тишина. Дриады боялись пошевелиться. Кентавры тщетно пытались затеряться среди миниатюрных фигур лесных хозяек. Оборотни и эльфы в священном трепете смотрели на божество-покровителя, еще не понимая, что сейчас произошло.

– Помогите раненым, и уходите. Вы можете защищать себя и свои леса, но нападать на невинных людей…

Призрак Дитя растворился в воздухе. Но никто из присутствующих не осмелился даже подумать что-то против.

***

Крик был такой громкий, что жрецы зажимали уши. Даже когда он слился с ветром, они не рисковали убрать руки от ушей. Казалось, он проникает в голову не только через уши, а через каждую пору на коже. А потом она внезапно замолчала и рухнула на землю. Кожа побледнела, дыхание почти не ощущалось. Арик, хоть и был в сознании, мало чем отличался от девушки.

– Кто она? – вдруг он спросил у Катары.

– Я не знаю, – честно ответила та. – Мы думали она… – жрица недоверчиво глянула на перевозчика, тот лишь ехидно хмыкнул в ответ. И Арик, и жрица поняли, что он-то знает больше, чем они. – Мы думали, она Дитя богов. Но что-то здесь не так. Не спускай с них глаз, говорящий, – вдруг доверительно прошептала жрица.