Маршруты трёхмерного пространства

Перенос трупов

– На первый-второй рассчитайсь!

– Первый! Второй! Первый! Второй!…

– Двойки, шаг из строя! Двойки, шаг вправо!

Передо мной оказалась Рисе. Несмотря на скромное телосложение и общее ощущение хрупкости, девушка была потной, но не уставшей. Ходили вялые шутки, что Рисе – это биоробот, не знающий боли, усталости и милосердия. А я был совершенно человечный: взмыленный, убитый, медленно умирающий и совершенно не готовый к дерьму, которое взбрело в голову Чаю.

– Двойки! Вспышка сзади!

Рисе нырнула в палубу и закрыла голову руками.

– Единицы! Ваш товарищ героически погиб, как мудак. Но хоть он и был мудаком, вам надо доставить его героический труп домой! Взять труп! Бегом! Бегом! Бегом!

Блядь.

Я подхватил Рисе с палубы и побежал вперёд под крики Чая.

– Лис! Это, блядь, не принцесса! Это труп! Перекинул через плечо! Инь! Не можешь поднять? Хватай за ноги и тащи! Логан, прекращай трогать Кубика за задницу! Чё так медленно? Быстрей! Быстрей! Быстрей!

Справа от меня внезапно разыгрывался эпизод военной драмы с Рамшель и Лави в главных ролях. Покрасневшая от натуги Лави, с трудом бежала на неуверенных ногах. Рамшель же выёбывалась:

– Я не дошёл немного командир… мне тут наковыряли… пару дыр… и я… я не чувствую ног…

– Потому, что у тебя их нет! – подхватил идею «труп» Криса.

– Брось меня… командир. Я их задержу!…

– Трупы, молчать! Саня, прекратить драку! – Чай развлекался во всю.

– Он меня трогает! – взвизгнула Саня и первый курсант упал на палубу вместе с «трупом».

У этого упражнения была достаточно простая цель – чтобы мы заебались, и чтобы Чаю было весело.

Обе цели были с блеском достигнуты.

Лисонька мокренькая

Я проснулся от неприятного чувства потери. Чего-то не хватало. Чего-то очень важного и привычного.

Тишина.

Вентиляция не работает.

Я вскочил с койки, ударился лбом о шкафчик и раскрыл браслет. «Потеряно соединение с базовой станцией»? Отлично, придётся идти на разведку ногами. В коридоре меня встретили тьма и тишина. То есть, полная тьма – нихуя не видно. Хорошо браслет работает и паршивый дисплей в развёрнутом состоянии даёт хоть какое-то освещение.

Надо что-то сделать. Например, отправиться к куратору или в ближайшую дежурку.

Дверь соседнего кубрика открылась и в небольшом огрызке света появилась Рисе.

– Что происходит? – стуча зубами и нервно осматриваясь спросила связист, – Где с-связь? Г-где в-воздух?

– Хуй его знает, – я пожал плечами, – Думаю, нам…

И тут заорала двухтоналка, отбивая «опасность для жизни» и «нарушение целостности прочного корпуса».

Рисе слегка приоткрыла рот и безвольным мешком рухнула на пол.

В конце коридора что-то ухнуло и громко зашумело. Зашумело так, слово там прорвало трубу. Из кубриков во тьму выбегали, спотыкались и падали курсанты. Намечалась лёгкая паника. Я поднял Рисе с пола, чтоб не затоптали и закричал на пределе своих связок:

– Так! Кошки драные! Внимание! Включили браслеты! Это фонарик!

Стало посветлей и поспокойней. Под ногами хлюпала вода.

– Честер!

– Да! – послышалось из одного конца коридора.

– Возьми пару и проверь свой конец!

Послышались смешки.

– Можно я возьму девушку в пару?

– Пошёл на хуй! Кубик! Кубик! КУБИК, БЛЯДЬ!

– Чё-ё-ё?

– ПРОВЕРЬ СВОЙ КОНЕЦ КОРИДОРА! ДОКЛАД СЮДА!

– Чё-ё-ё?

– Кошки драные, передайте этому мудаку приказ!

Кошки драные зашумели.

– Я-я-я всё-ё-ё поо-нял.

Я посмотрел на стягивающихся ко мне курсантов:

– Так, кошки драные. Делаем стоп и передаём друг другу по цепочке: посмотреть есть ли рядом соседи, есть ли раненые, далеко от своего кубрика не отходить.

– А что происходит? – спросила Лави.

– А я ебу?

– А чего у тебя Рисе на руках?

– А чего она без сознания? Ме-е-е-едик.

– Вот, – Кинки сунула мне под нос что-то вонючее, потом под нос Рисе. Связь громко чихнула и заплевала мне всё лицо.

Холодной воды было уже по щиколотку. И мне показалось, что дышать стало труднее?

Вернулись разведчики.

– Моя дверь заблокирована, – доложил Честер.

– Моя тоже и с потолка только так хуячит вода, – доложил Кубик, – я напряг рядом стоящих, вдруг получится починить. Но что-то это как-то сомнительно. Вот.

– Отлично, – я кивнул и тут же поправился, – То есть пиздец. Окей. Мысли есть? Мыслей нет. Отлично. То есть пиздец. Не суть.

Я задумался и осмотрелся. Внезапная вспышка озарения соединила всю информацию в простой и чёткий план.

– Так! Назначаю героев. Лави, Кинки и Ме-е-е-е-е-едик

– Что? – подошёл Фор.

– Кинки и Фор, мы ваши инструменты испортим. Рисе и… отлично, Саня ты тоже. Пойдём к трубе. Честер – попробуй выломать дверь своего конца. Кубик, поддерживай дисциплину и связь по цепочке. Ясно? Ясно. Побежали.

Вокруг мощного столба воды, рвущейся с потолка, без толку суетились промокшие курсанты.

– Так, кошки драные! Э… – я направил дисплей на одного из курсантов, – Дымок. Лави, забираешься на Дымка. Логан, подними меня тоже. Остальные, направили свои дисплеи на потолок. Там же нихуя не видно.

Зацепившись руками за поручень в потолке, мы осмотрели основание столба воды. За перфорированными панелями располагалась труба откуда и лился поток. Лави пришла к тем же выводам, что и я. Даже быстрее. Она схватилась за поручень, подтянулась, ударила ногами в потолок, мокрыми руками не удержалась и рухнула на палубу вместе с панелями.

На трубе был просто открыт автоматический клапан. Значит, это всего лишь проверка от начальства, а не авария. Я совсем успокоился. Тут меня подёргали за штанину.

– Лис, Честер сломал дверь. Можно уходить.

– Всем, кроме героев – эвакуация. Лави, дай мне сюда Рисе.

Связист моментально взлетела вверх и ударилась головой об потолок. Я схватил девушку за что пришлось и подтянул к себе. Внизу легко и элегантно двигалась Лави, подстраиваясь под верхние манёвры.

– Видишь? – я указал на открытый клапан.

– Ээээ, – ответила связист, за что получила подзатыльник, – Да!

– Чини!

– Что?

– Клапан. Закрыть.

– Инструменты…

– Скальпель!… Щипцы!… Шприц! Не, пистолет. Ещё скальпель, этому пизда.

Рисе раскурочила клапан, обнаружила коробку управления, раскурочила и её, перерезала провода, что-то соединила и столб воды начал уменьшаться.

– Всё! – скомандовал я и уставший Логан просто бросил меня в воду, которой было уже по пояс.

Лави выдернула меня из-под воды, широко улыбнулась и так хлопнула по плечу, что я опять рухнул на палубу.

– Отлично сработано, морда со шрамом. Пойдём искать ответственного за эту хуйню!

***

Куратор Ио массировал виски и исподлобья смотрел на 60 мокрых, злых, замёрзших курсантов, вокруг которых расползались лужи.

– Да. Это был тест. Молчать, блядь! И не надо орать, что вы на такое не подписывались. Ещё как подписывались! Это тест. Вам ещё и не через такую хуйню предстоит пройти! Мы должны знать, как вы поведёте себя в экстремальной ситуации. Вы должны научиться не поддаваться панике! Вы должны правильно действовать, когда случается непонятная хуйня! Вот придут странные и непостижимые чужие и что дальше? А? Будем сидеть и ждать, пока мудрый штаб что-нибудь придумает? А вот хуй вам! В штабе сидят розовые мудаки! Или вообще вы уже будете сидеть. Вот этот тест должен был вам показать, насколько опасна паника. Но нашёлся мудила, который всю панику свёл на нет. Ладно, вот вам запись теста другой группы.

Куратор включил большой дисплей за своей спиной. На записи по коридору в ужасе метались курсанты. Кого-то уронили, по кому-то прошлись, кто-то плакал, сидя на полу, кто-то заперся в своём кубрике и делал вид, что ничего не происходит.

– Вы бы тоже так себя вели, если бы у вас не было Лиса. И Честера с Кубиком. Что, блядь, за роптания?! Думаете вы теперь самые умные и учитесь на чужих успехах? Да вас тут за ручку провели! Даже думать не надо было! Думаете, что в следующий раз всё сложится точно так же? Да если я уберу вожаков вы или передерётесь за место командора или наложите в штаны, боясь ответственности!

Куратор почесал себя за ухом, взъерошил седые волосы и вздохнул:

– Лисонька мокренькая, ты бы хоть одну ошибку допустил, мудила, чтоб было за что ругать и показать, что командование – это ответственность. Ёбаный рот этой группы. Все в душ, на смену одежды и физо! Пошли-пошли-пошли!

***

Я, Честер и Кубик сидели в аудитории и смотрели на большой дисплей. Наша группа, лишённая нас, подвергалась очередной внештатке. Курсанты с натянутыми на лицо мокрыми трусами отважно справлялись с утечкой «ядовитых» веществ.

***

Я, Честер, Кубик, Рамшель и Вульф сидели в аудитории и смотрели на большой дисплей. Наша группа, лишённая нас, подвергалась очередной внештатке. Саня кричала и била Рисе по жопе, Рисе хныкала, но ломала клапан трубы водопровода. Курсанты успешно боролись с пожаром.

Оперативные решения на отрезках

Все медики-курсанты имеют доступ к медотсекам. Потому что им приходится лечить других курсантов. Прекрасная экономия средств, совмещённая с подготовкой. Как раз в духе ВКС.

Под конец дня Фору взгрустнулось, а я просто устал. Поэтому мы вместе сидели в медотсеке, пили разбавленный спирт, закусывая просроченными витаминными комплектами.

– А чему вообще медиков учат в академии? – спросил я чтобы держать хоть какой-то диалог, а не напиваться в суровом молчании.

– Херне всякой, – Фор меланхолично пожал плечами, – операции в нестабильной гравитации, сборка-разборка живых существ, быстрая диагностика «на глаз». Я это даже медициной не могу назвать. Приблизительно угадать болезнь, быстро заштопать тело, быстро подлатать, сделать так, чтобы тело умирало не сейчас, а пару часов.

– А про чужих говорят что-нибудь?

– Дались вам эти чужие. Ну появятся они: злые и страшные пожиратели планет. Мы возьмём в правую руку ВКС Кэц, в левую руку ВКС Альянса и будем хуячить ими куда придётся. Во вселенной прибавиться необитаемых планет, у кого-то появятся медали «За геноцид», кого-то назовут Комгеном – командором геноцида. И всё закончится.

– А вирусы? Паразиты? Болезни?

– Я тебя умоляю. Если какая-нибудь хуйня засунет в тебя свой хуй и подключится к мозгу, я её демонтирую с помощью ножа и двух батареек даже в жопу пьяным. После этой операции ты станешь даже умнее – подашь в отставку по инвалидности. Будешь жить на берегу моря, есть свежие персики, наслаждаться жизнью и чесать героические шрамы.

– Персики?

– Персики. Я люблю персики.

– То есть, ты без особых проблем сможешь определить вмешательство или заражение и подручными средствами починить меня?

– Не «без особых проблем», а «легко». Я стандартную биологию настолько хорошо знаю, что она уже успела остопиздить. Рой микромашин, живущей в твой крови обнаружит и убьёт большую часть паразитов, бактерий, грибков и прочей хуйни. С чем-то более сложным или более простым придётся повозиться, но это не такая уж и проблема. А вообще, знаешь, было бы неплохо, если бы чужие появились – новая биологическая форма. Всё такое свежее и интересное. Шикарный простор для медика, которому когда-то нравилась своя профессия. Хе…

В отсек внезапно влетел курсант (это была я! Я тебя опять выручила, а ты меня даже не запомнил, ну, что мне с тобой делать? – прим. Деси) и закричал:

– Куратор!

И тут же покинул отсек. Фор меланхолично, прямым, коротким ударом разбил мне нос, убрал разбавленный спирт в ящик, достал концентрированный, вылил мне на лицо и начал чинить то, что сломал.

– Так! Что… – куратор в миг с недовольного режима переключился на взволнованный, – что с мордой, курсант Лис?

– Ящик в кубрике, – прогнусавил я.

Куратор с пониманием кивнул, бегло осмотрел отсек и, не заметив ничего подозрительного, удалился.

– Здесь камеры не работают, что ли? – я слишком поздно вспомнил о камерах наблюдения.

– Сгорели, – меланхолично ответил Фор, засовывая мне в нос тампон.

Приступ клаустрофобии

«В моменты, когда через стенное отверстие, оборудованное пропускным шлюзовым устройством, не производится проследование личного состава или пронос оборудования, дверь должна находиться в состоянии закрытости и заблокированности» – точная и прекрасная цитата из общих положений правил поведения в Академии.

С дверью в Х45-Х45 вечно что-то случалось. Как и все двери она была толстой, тяжёлой и стояла на полозьях. Но её постоянно заклинивало в каком-то определённом положении. Мы уже дважды оказывались заперты в отсеке рекреации без какой-либо надежды на спасение. Да, можно было бы поспать и там, но это бы лишь отсрочило неизбежный штурм двери – преподавателям было плевать по каким это причинам ты явился с опозданием или не явился вообще. В последний раз положение спасла Рисе (инициатива! – прим. Рисе) – она пролезла по вентиляции, вышла с той стороны, откинула дверной стопор и выпустила нас. И дверь заклинило в положении «открыто». Такой она и оставалась всё время нашего обучения.

Наши кубрики располагались недалеко от отсека Х45-Х45, так же известного, как «Зона рекреации 45». Поэтому, курсанты, которые не собирались всё свободное время спать, стягивались именно туда. Отсек мог предложить широкий рекреационный набор из устаревшего мусора: настольный теннис, бумажные книги, игральные столы и физические наборы: игральных карт (изношенные и краплёные), маджонга (части тайлов нет), плоских шахмат (части фигур нет) и плоских шашек (все шашки были крышечками от бутылок), игровые приставки и аркадные автоматы (обычно, за одним из них сидела Саня, гоняя реалистичный симулятор космического боя, который по сути являлся программой для тренировки пилотов), бильярд и другие весёлые штуки, изношенные поколениями курсантов. А ещё там был аквариум с мёртвыми рыбами. По слухам, раньше в нём жили настоящие рыбы, за которыми никто не следил. Рыбы от такого обращения, естественно, сдохли и их заменили механическими. Они тоже сдохли. Смешно, но сверхтехнологичные войска, в сверхтехнологичном комплексе имели вот такое дерьмо для отдыха.

Я валялся на кушетке и куче подушек, собранных по всему отсеку, время от времени рыча на кого-нибудь особо наглого, решившего, что от одной подушки я не обеднею. Особого геройства для обороны не требовалось – группа решила побыть коллективом и дать мне расслабиться. Ведь мне опять досталось на физо: вначале на спарринге Хокс выбил из меня всё дерьмо, потом на марш-броске я чуть не захлебнулся гелем, но Рисе успела меня вытащить за ремень. Удивительно сильная девочка. За такое геройство Рисе получила похвалу, а я – повтор марш-броска, но с утяжелением.

Я вяло наблюдал за странной игрой в какие-то странные шахматы между Рисе, Честером и Циклоном. Фигур не хватало, поэтому недостающие заменили тайлами маджонга и шашками. Ещё в этой игре каким-то образом участвовали игральные карты. С каждым ходом суть происходящего становилась всё более и более загадочной. Циклон перевернул свой тайл с двумя кругами, в ответ Честер поставил на него шашку, Рисе заявила: «Инициатива!», открыла свои карты: четыре двойки треф, вернула на доску чёрного короля и убрала чей-то тайл с палками с доски. Происходила какая-то дичь.

Из коридора донёсся окрик, потом ругань, словно кто-то кого-то отчитывал. За руганью последовал глухой звук тела, уроненного на палубу, и ещё более громкая ругань. Действие в коридоре показалось мне интересней наблюдаемой игры, и я пошёл проверять.

(Я столько сил вложила в создание правил и адаптации их под недостающий инвентарь. Я тонко спланировала всю интригу. И Лис ушёл в момент моего полного и безоговорочного триумфа. Всё коту под хвост, – прим. Рисе).

(Я тебя так понимаю, – прим. Деси).

(Вот дуры. К Лису надо было просто подходить и хватать за задницу! – прим. Сани).

На палубе в коридоре лежал кэц в светло-сером мундире. Судя по значкам на погоне это был, предположительно, достаточно высокий кэц. Звания, цепочку командования, субординацию и другие невероятно полезные вещи нам ещё не преподавали, поэтому я понятия не имел, кому Хокс сейчас заламывает руки за спину.

Серый мундир заметил меня и начал орать ещё сильнее.

– Хокс, что происходит?

– А, Шрам, это ты, – Хокс скорчил жалобную мину, – Он на меня наорал, а потом попытался ударить. И я… вот.

Хокс выделялся из стройных рядов курсантов – рост по верхней границе допустимой ростовой вилки, квадратный подбородок, разорванное ухо. Общая мощность и мускулистость вкупе с отсутствием следа серьёзных мыслей на лице и раскосые статичные глаза, создавали впечатление космодесантника, случайно попавшего в ВКС.

Сложившаяся ситуация требовала хоть каких-нибудь действий – если не вмешаться, Хокс бы продолжил держать мундир на палубе до начала зарядки, серьёзно обдумывая ситуацию и выбирая наиболее правильный вариант следующих действий. Нет, Хокс совсем не тупой, просто иногда его клинит и он теряется во всеобщем многообразии развития событий. А ещё он забывает, что задачи можно и нужно делегировать.

Я вернулся в рекреационную, с грустью обнаружил, что мои подушки уже растащили (я буду просто тихо грустить, что на меня внимания тогда не обратили, – прим. Рисе), и крикнул:

– Ме-е-е-е-едик!

– Ну шо такое, начальник? – первым отозвался Фор.

– За мной.

Фор тяжело вздохнул и шаркая ногами вышел в коридор, где Хокс всё ещё держал извивающегося кэц.

– Вот, – я указал пальцем на сцену.

Медик, ни говоря ни слова, снял с пояса аптечку, достал из неё капсулу, повесил аптечку обратно на пояс, достал шприц-пистолет, зарядил его, приставил пистолет к шее серого мундира и нажал на спусковой крючок.

Через 6 стандартных секунд мундир прекратил кричать и дёргаться.

– Хокс, отнеси тело в медотсек, – я моментально раскомандовался, – Фор сходи с ним и восполни запасы того, чем его уколол.

– А ты? – спросил Хокс, с лёгкостью закидывая мундир на плечо.

– Журнал происшествий заполню.

– Справедливо, – Фор кивнул, – приступ клаустрофобии пишется, так: «кла-ус-тро-фо-би-и».

***

На зарядке я опять стоял перед строем, но в этот раз стоял к нему спиной. Вместе с Фором и Хоксом. И все мы стояли перед стеной, на которую Чай вывел запись инцидента в коридоре. С отличного ракурса, в прекрасном качестве, с высоким FPS и хорошим звуком. Инструктор по физо светился от радости и переполнявшей его гордости, раз за разом смакуя и комментируя каждый кадр.

– И вот, опять. Посмотрите, как курсант Хокс уходит от удара! Внимание на левую ногу! Очень техничный перенос веса, за которым следует правильно поставленный удар!

Чай хищно оскалился:

– И завершает эту красоту превосходный захват. Хокс показал нам отличные рефлексы. Но вот работу мозга не смог. Его внешним мозгом послужила Морда со Шрамом. Лис, что ты сделал после того, как отдал приказы Фору и Хоксу?

– Заполнил журнал инцидентов и лёг обратно на диван в отсеке рекреации!

– Вот оно! Вот оно! Во взгляде – железо! В осанке – сталь! И нервы из титана! Вот так говно превращается в астронавта! Среагировать! Оценить! Решить подручными средствами!

Чай довольно улыбнулся, словно котяра, незаконно сожравший миску фарша.

– Вообще, это достаточно серьёзный залёт. Я просто обязан, да и от меня требуется, вас нещадно выебать. Вначале непосредственных участников, а потом и всю группу. Так, за компанию, и чтобы не забывали. Но я приложу небольшой твист.

Чай моментально посерьёзнел:

– Для этого вопроса ещё не пришло время, но я всё равно его задам. Группа! Кто готов разделить наказание с провинившимися – шаг из строя!

За спиной топнуло.

– Залётчики, кругом! Лис, запомни покинувшие строй рожи. Ещё пригодится.

Удивительно, но большая часть курсантов просто и без задней мысли покинула строй. Все заговорщики, все стрелки, все навигаторы… И Рисе улыбавшаяся так, словно сама хотела приложить серый мундир лицом об стальную палубу (Ещё бы я не хотела, – прим. Рисе).

– Вернуться в строй! Залётчики и все, покинувшие строй получат по бутылке пива на ужин. И мне плевать на то, что вам не положено.

Чай развернулся, опять посмотрел на стену и рассмеялся:

– Ну что, пидарюга из контрразведки? Получил? Ха-ха-ха!

Неоднозначные переговоры

В душевой отсек можно зайти в любое время. Вода не лимитирована, время пребывания не лимитировано. Бросаешь форму в одну стиральную машину, ботинки в другую, берёшь одноразовое мыло, гель для эпиляции (опасная вещь, Циклон без бровей и с жуткими проплешинами долго веселил всю группу) и идёшь к любой свободной кабинке.

Ковыряясь с атласами гравитационных полей в своём кубрике, я почувствовал, что было бы неплохо освежиться перед сном. До отбоя времени было с запасом, поэтому было принято решение наведаться в душевые. Потому, что почему бы и нет.

В пустых душевых я, напевая неофициальный гимн ВКС Альянса, спокойно разделся и пошёл мыться. В тепличных условиях академии я размяк (в психологическом плане, в физическом я стал куда лучше), перестал нервничать и осторожничать – ничего серьёзного тут не происходило, мелочных проступки легко сходили с рук и вообще: не жизнь, а курорт. («Размяк»? За [удалено] дней? Не смешите меня, – прим. Деси) (Курорт? Командир, я, конечно, понимаю, что для тебя всё это было прогулкой, но не настолько же, – прим. Хокса) (Не выёбывайся, начальник, – прим. Фора) (Сверхчеловек-со-шрамом! – прим. Сани)

Поэтому, когда в душевой на моё плечо ВНЕЗАПНО легла чья-то рука я поступил, не как положено, а как пришлось: испуганно взвизгнул, рухнул на пол, провёл подсечку, скользнул в сторону и вскочил, готовый защищать свою задницу от посягательств. (И после оправданий о том, что «размяк», он нам рассказывает, что поступил, практически, максимально правильно и технично, – прим. Деси) (Выёбывается – прим. Фора).

На расстоянии удара, в защитной стойке, стояла полностью голая Рисе с невероятно серьёзным выражением лица.

– У нас мало времени, – не двигая губами прошептала Рисе, – решим всё быстро.

В голове промелькнуло несколько сотен вариантов развития событий. Я решил, что если дело зайдёт слишком далеко, то я просто убегу и спрячусь в кубрике. Рисе всё ещё плохо ориентировалась в коридорах и переходах, так, что у меня было преимущество.

– Возьми меня. В свой экипаж.

И это было внезапно. Мозг конкретно заклинило и из головы вымыло все мысли. Внезапное предложение, во внезапном месте и внезапное время. Так мы и стояли: два голых курсанта противоположного пола под одним душем. Наконец-то, спустя вечность (три стандартные секунды – прим. Рисе), я смог собраться с мыслями и ответить:

– Что?

– Ты взял Саню. Возьми и меня.

– Зачем?

Рисе подалась вперёд и быстро зашептала:

– Во внештатной ситуации я теряюсь. В реальной боевой ситуации я запаниковала и меня списали. ВКС – мой последний шанс жить. В ситуации куда меньше драматизма, чем у Сани, но он есть. Ты помогаешь Сане, помоги и мне.

Я понятия не имел, что как-то и чем-то помогаю Сане, но решил, что можно и Рисе дать надежду. Всё равно тогда ещё было не ясно, получу ли я красную нашивку, и кто переживёт экзамены.

(После он схватил меня за грудь, сказал, что согласен, рассмеялся и ушёл. Я осталась стоять, осознавая ситуацию и пытаясь понять, что мне следовало сделать – прим. Рисе).