Европа. Акт 3-й

ЭНРИ САНТЕС

Луис Перес проснулся в около 9 часов утра. У него выходной, не зачем рано вставать. Жена, еще в 7 часов, уехала на суточное дежурство Великого Инкубатора. Смену собирали по всему городу несколькими автобусами и так же развозили. Квартира, с двумя спальнями и столовой, была слишком большой для их маленькой семьи. Можно было нанять служанку. Причем за счет Инквизиции (по должности – положено). Но ни он, ни Энди этого не хотели. Таких домохозяек набирали из инкубаторских люсов. Данные людьми даже не считались. Жена на сутках, у него – занятия через день. Почему не воспользоваться? В современной морали такое даже изменой не считается. Люс – воспринимается как биоробот. Но подобного отношения к человеку (по факту), Луис терпеть не мог. Люсы из инкубаторских, как ни странно, не вызывали у него жесткой неприязни. Дело было в другом. Страна Испания стала европейской провинцией – последней изо всех, вошедших в Европу государств. Разделение на люсов и людей в провинции Испания шло уже при памяти Луиса. Он просто не хотел такую иметь в своей квартире и все. Воспитание другое. Энди же была на удивление догадливой и не задавала вопросов. Она часто предугадывала то, что хочет Луис, но он не придавал этому особого значения.

Через час придет поезд с Энри – братом Энди. Они одноутробные двойняшки. Энри выглядит также молодо, как и Энди. У Луиса даже возникала мысль о том, что не в «чуде Великой Ра» тут дело? От возможности такого Луису было и приятно и опасливо как-то. А вдруг она бросит его постаревшего и найдет себе такого-же «одаренного чудом великой Ра»? Что делать тогда? Но, в заботах, эти мысли отплывали на задний план и забывалась. «Будем решать проблемы по мере их поступления», – так частенько говорил отец Луиса. Именно так и поступал сам Луис. Он не раз убеждался, что все надежды и переживания – чаще не сбываются. Как правило, дело происходит каким-то третьим путем, даже если результат получился вполне ожидаемым. Таково проведение «Великой Ра», – думал сам Луис, повторяя вбитые школой понятия о окружающем мире.

Поскольку Инквизиция доверила Люису вести процесс обучения, значит тот груз знаний, который способен нести Луис Перес – достаточно большой. Поэтому в личной электронной библиотеке их семьи было много книг. В большинстве, это были книги по физиологии, психологии, педагогике и всякой теории спорта. Именно за такую книгу и засел Луис в ожидании Энри. Выбранная перед этим в моноблоке музыка, была из старых перуанских. Такую часто слушала Энди и Луис к ней привык, как к своей. Во всём, что окружало Энди был налет южноамериканского. Даже облик Энди и Энри был под стать этой музыке. Их мама и папа были испанцами, но приехали в Испанию именно с южной Америки. Луис видел их фото и замечал, что Энди и Энри не очень-то и похожи на своих родителей. Особенно на своего отца. Энди, по какому-то поводу даже сказала, что папа у них не родной, что мама этого никогда не скрывала и все такое. Данные факты поставили жирную точку в интересе Луиса к данному вопросу. Насколько знал Луис, семья, в которой выросли двойняшки, была счастливой и вполне удачливой. Папа – химик, сделавший очень много для создания Великого Инкубатора. Энди и Энри, в свою очередь, доказали, что могут нести груз знаний в большей мере, чем многие другие. Энри выбрал стезю специалиста в вопросах стандартизации. Энди стала бухгалтером-экономистом высокого уровня. НЕ каждому доверят работу в рабочей смене Великого Инкубатора. Незачем уточнять то, что в общем то не так и важно.

Чтение вырвало его из действительности и колокольчик звонка прозвучал неожиданно. Отперев дверь Луис обнаружил там Энри и носильщика-люса с двумя чемоданами. Люс внес чемоданы и, поблагодарив за оплату, убежал к своему велотакси.

– Ну, Энри, надолго к нам? Командировка? – осторожно поинтересовался Луис.

– Нет, не командировка, но от вас завтра-послезавтра съеду. Не переживай.

– Да нет, живи сколько угодно…

– Луис, ну я же знаю твою любовь к одиночеству и комфорту. Все нормально, я сам такой. Лишние люди в квартире, пусть даже родственники, меня самого напрягают. Может из-за этого я до сих пор и холостой. Сходил к шлюхе-люске, или домой такую заказал – все нормально. Свобода для меня, это главное в жизни. Не готов я к семейным узам.

– Ладно, разболтался. Твоя комната крайняя. Раздевайся, принимай душ и приходи на кухню.

Дом, в котором жили Луис и Энди, был построен относительно недавно. В нем душевые кабинки, кухни и туалеты были не общими на этаж, а имелись в каждой квартире. Абы-кого в нем не селили. Луис преподавал самим инвам, а Энди работала в Инкубаторе. Такими соседями гордятся. Однако, во всех домах этого огражденного района, жили важные для инквизиции гражданские специалисты. Тут такими соседями не удивишь. Район был удобным и в нем имелись аж две остановки общественного транспорта. Рядом с домом находился особый монастырь Инквизиции. При монастыре имелась хорошая школа для детей гражданских лиц. Кроме этого в районе был парк с небольшим прудом, несколько относительно хороших магазинов и баров. Был свой, районный, дом хорового пения. Так что на субботний молебен не надо было ехать далеко. Даже в столице такое удобство бывает не везде, что уж про периферию говорить.

Большинство жителей района работали в департаментах Инквизиции и госучереждениях. Район охранялся особым образом. На остановках, не жителям района выходить было запрещено. За соблюдением правил нахождения гражданских лиц в местах ограниченного посещения (к каковым относился данный район проживания), следили специальные охранники-люсы. Был патруль, контролеры в транспорте и контролеры на остановках. Никакое такси, или рикша-люс, без предъявления нужной бумажки, вас даже и не повезет в такое место. Необходим пропуск, либо приглашение, которые оформляется в любом монастыре Инквизиции. Также пропускаются командировочные и тому подобные лица. Так что если хочешь кого-то пригласить в гости – шагай в монастырь заранее. Во многих местах Европы действовали подобные правила. Сейчас проще, но год десять назад, за нарушение правил посещения «ограниченных мест», могли и на костер отправить. Перед костром же следовали кропотливые разбирательства. Иногда, уже после этих самых разбирательств, человек оставался инвалидом на всю жизнь. Порядок в Европе наводился жесткой рукой. До сих пор вид трех человек в балахоне (монахов Новой инквизиции) навевает страх.

По всей Европе настроены Дома хорового пения. В субботу, перед одним из молебнов (которые проводились раз в два часа с 600 до 2300) инквизиторы проводят прилюдные порки и прочие мелкие наказания провинившихся жителей конкретного района. Напыщенно и приукрашено, с выдумкой и тотализатором. Иногда, для толпы выставляю бесплатный чай, пиво или даже кофе. Так что само объявление о порке, отрезании уха, отрубании пальца и пр. обеспечивает присутствие большого количества людей. Люди сходятся и съезжаются со всех окружающих данный Дом хорового пения районов.

Монахи Инквизиции по одному не ходят. Внутри этой организации действуют жесткие порядки. Среди тех, кого за мелкие провинности подвергают порке в домах хорового пения, часто бывают и монахи. Исключений нет. Самое интересное, что в объявлении о прилюдном наказании не пишут, кого именно наказывают. Пишут только названия возможных экзекуций. Так что тотализатор начинается сразу после проявления объявлений. Все бары города и Дома хорового пения начинают принимать ставки на то, не монаха ли наказывают. Какое именно наказание будет написано в записке, которую достанут из прозрачного барабана. Таковы они, устои современной цивилизации.

Через 15 минут, свеженький Энри вошел в кухню. На нем был разноцветный халат, из похожего на шелк материала, с дикой гомерической раскраской. Среди всяких геометрических фигур на нем встречались маленькие черепа и скелетики. Причем все они были тоже разноцветными. Энри шагал босиком, оставляя после себя мокрые следы.

– Энри, ну и халатик у тебя. В глазах рябит просто.

– А? Веселенький… да!

– Такие в дурдоме выдают? – насмешливо поинтересовался Луис.

– В дурдоме, только от вида этого халата, все дурики просто убились бы об стену. Или загрызли бы друг-дружку живьем. Этот халатик не для слабонервных!

– Ты где такой выкопал?

– Подруга подарила. Я тут с полячкой познакомился. Она к нам документы приезжает оформлять. Разрешения всякие, на экспорт-импорт. Она блондинка! Натуральная! Вымирающий вид людей, – с улыбкой утвердил Энди, подняв указательный палец правой руки вверх.

– Ну, не такой и вымирающий, прям. Пройдись по столице.

– Как раз в столице такие и живут. А у нас, в захолустье, блондинку еще поищи. Мне все сотрудники завидуют. Хотя, знаешь… я разницы не ощутил. Ночью все равно не видно, – развел руками и засмеялся Энди. После этого он сел за стол, напротив Луиса и начал прицеливаться к пище. Луис же, с иронией, поддел Энри:

– А как же шлюхи-люски? Их тебе мало? Полячки захотелось?

– Нет, тут все само-собой получилось. Внезапно нахлынуло на обоих. Химия, взаимное притяжение противоположностей. Я – темный, она – светлая. Я – импульсивный, она – спокойная и рассудительная.

– Ты – тупой, она – острая, – продолжил Луис и оба засмеялись.

– Ну не такой я и тупой, знаешь. Хотя… она действительно острая. Как перец. Вроде бы и спокойная, но что-то опасное от нее веет. Хорошо, что я туда уже не вернусь. Тут жить буду, в столице. Заимею себе домохозяйку-люску. Блондинку! И буду по вечерам вспоминать свою польскую перчинку… Нет, все-таки хорошо, что мы расстались с Агнешкой. Задницей чувствую, что к лучшему!

– Тебе сегодня никуда не надо?

–Нет, – махнув рукой сказал Энри, – хочу отоспаться. Сосед в поезде храпел, как паровоз.

– Ну, тогда я пошел читать, доедай и можешь спокойно отоспаться. Энди будет только через сутки.

– Мне завтра на работу в новый Департамент надо. Я, если честно, даже и не предполагал, что истинная причина моего перевода связана с организацией нового Департамента. Мне все немного по-другому объясняли. А тут, выхожу с вагона – меня встречают. Конверт дают. По мере того, как я прочитывал содержимое запечатанного в конверте, глаза у меня становились квадратнее и квадратнее. Но… всего я тебе сказать не могу. Даже не знаю, можно ли было это говорить. Все! Иду спать, глаза слипаются.

РАЗГОВОР С ПАЛАЧОМ

Бадди Рай сидел в своем новом кабинете. Минимальное, но вполне достаточное для начала работы департамента количество сотрудников, уже имелось. Оказывается, все те люди, которые переводились с подразделений бывшей Междепартаментной комиссии «По делам стандартов» в столицу, уже прошли слаживание, в качестве команды нового департамента. Все привезенные проживали тут же, в этом здании. Одно крыло было отдано под гостиницу. Так что некоторый уровень секретности был соблюден.

Сегодня произошло торжественное открытие «Департамента стандартизации и сертификации». Вечером, из электронных газет, тесть Бадди узнает какого зятя ему подогнала Анна. Тесть и так уже рад безмерно. Вместе со своим сыном, выглядевшим как хороший мускулистый бычок, они уже обживают бар. Оба хваткие и наглые до нельзя. Так что дело у них пойдет. И Анне тоже хватит там работы. От Инквизиции ей положен автомобиль и три охранника. Все это поднимает уровень бара до небес. Такие люди им владеют! Местная алкашня будет рядами строится и ходить по кварталу, печатая шаг.

На открытии Департамента присутствовал не только Палач, но и Первый. Однако Первый, выполнив полагающийся ему минимум, уехал. Дела, знаете ли. Далее прошел стандартный ряд выступлений: Палач, Бадди, руководители других департаментов и так далее. Действие растянулось на 3 часа. Сейчас Бадди отдыхал. Палач же отбивался от корреспондентов, на заранее организованной пресс конференции.

Наконец на столе Бадди зазвонил телефон. Секретарь доложила о том, что в приемную направляется Великий Палач. Высокопоставленную публику Бадди вышел встречать самолично. Мандража перед такими лицами (после вчерашнего разговора) уже не было.

В приемную вошли трое. Палач, Лина и молодой человек, удивительно похожий на Лину. Лина заговорила первой:

– Вы еще не знакомы. Это Энри Сантес. Пока он побудет вашим первым замом. Я хотела бы, чтобы вы сработались. Я вижу ваше любопытство, Энри – мой двоюродный брат. Мы потеряли друг друга давно. Времена, знаете, сложные были. А тут… Идем по коридору и такая встреча.

– Даже я в шоке, – признался Палач. – Лина говорила мне о брате и сестре. Хотела их найти. Но чтобы вот так, внезапно встреть брата в коридоре нового департамента… Да еще узнать, что именно его (брата) я и назначил вашим замом – это не иначе как проведение великой Ра. Со смертью вашего бывшего начальника все пошло немного не по плану. Именно вы, Бадди, должны били быть на месте Энри. Энри же должен был быть простым руководителем отдела. Пришлось двигать людей в спешке.

– Да… Ра иногда преподносит нам приятные чудеса. Прошу в кабинет, – с почтением сказал Бадди.

В этом месте следует заметить, что встреча Энри с Линой была сюрпризом именно для Энри. Лина и Палач все знали заранее. Энди и Энри (как и Лина), были теми самыми «образцами готовой продукции», которых вырастили в пробирке на юге Америки. Именно Энди и Энри сгрузили в порту, отдавши богатой, бездетной семье из Испании. Эта семья была из тех, кто своим умом и своими деньгами помогали выполнить ряд нужных экспериментов, позволивших отработать технологию Великого инкубатора. Сама технология была не нова, но утеряна во времена Банд. Но многие ее нюансы возрождены уже на новом уровне промышленных технологий.

Вернемся в кабинет Бадди. Сам кабинет состоял из двух защищенных комнат. В первой комнате находился стол начальника и большой стол для заседаний. Вход в другую комнату был срыт за дверью одного из трех шкафов, закрывающих всю стену позади стола начальника. Именно в этой комнате и расположилась компания. После небольшого перекуса, сопровождаемого непринужденной беседой, начался серьезный разговор. Сперва, немного не в тему, Энри поднял свой, давно наболевший вопрос:

– В последнее время, через таможню провозились большие партии оружия. За этим стоят значительные чины из Инквизиции и просто влиятельные люди Первой ложи. Все они – инкубаторские. Оружие странное. Оно выглядит как такое, которого было полно на территории Европы во времена Банд. Но это только иллюзия. Данное оружие – новодел. Копии довольно точные. Тщательно подобрано большинство материалов. Но есть нюансы. По следам обработки на металле видны современные инструменты и технологии. Но тут макроструктуру надо смотреть. Порох в патронах разных партий и разных годов выпуска (по бумажкам и клеймам, понятно) слишком уж однообразен по химсоставу. Но, опять, на вкус этого не попробуешь. Смазка тоже современная. Не совсем такая, в те забытые времена. Вот тут как раз собаки и порылась. Она типичного синего цвета. Технологии сейчас другие. Производитель не стал вкладываться в такие нюансы. В остальном, даже если найдут часть партии – подумают, что оно местное. Мало ли какие склады в горах где затерялись? Хранилось хорошо, да еще и дополнительно смазали. А какая смазка под рукой? А?.. Мыслей о завозе извне не возникнет. Вы лучше меня знаете, что за последние 30 лет Инквизиция уж слишком хорошо подчистила Европу от нелегальных стволов. Многое уничтожили, как старое. Над новым слишком уж серьезный надзор. Кто-то что-то затевает. И этот кто-то не хочет погореть на таких мелочах, как пойманная партия вооружения с непонятной историей. Внешний источник не должен быть разоблачен. Поймаете – отмазка о найденном где-то складе вооружения уже наверное заготовлена. И чтобы дальше не копали, в уверенности что нашли все, точно что-то придумано.

– Хм.. – сказал Палач, – я не о чем таком не распоряжался. Насколько я знаю и Первому такого тоже не надо. Энри, откуда ты знаешь такие нюансы?

– Агнешка рассказала! Я познакомился с полячкой. Закрутилась любовь, но потом оказалось – она просто шпионка. Искали такого, как я. Сестра в столице. Ее муж на хорошей должности. Меня ждет повышение. При этом, последнего я и не знал. Судя из Агнешкиных просьб и наставлений, она тоже этого не знала. Агнешка хотела, чтобы я вышел на вас через сестру. Вы посещаете инкубатор. Моя сестра могла сунуть записку одному из ваших охранников. Таков был план. Никто не думал, что я лично с вами встречусь. Вот и спешу доложить. Надеюсь я правильно сделал?

– Правильно, тут все свои… Польская? Шпионка, в смысле, польская? – Спросил Палач.

– Нет, она русская шпионка. Просто полька по национальности. Я это по отдельным польским таможенникам видел. Они только с виду таможенники. На самом деле эти люди из польской контрразведки. Самое интересное, что Агнешка не знает, что польская сторона ее раскрыла. Но почему контрразведчики-поляки ей не мешают? Вот это тоже интересно.

В разговор вступила Лина, видя интерес у Палача и Бадди к подробностям понятия «Я видел»:

– Он тоже понимает, что именно думают другие люди! Так же, как и я, но по-другому немного. И да, есть просто непробиваемые люди, как двое из здесь присутствующих, – улыбнулись Лина, пробежав взглядом по лицам Палача и Бадди.

– Я вижу образы, которые сейчас думают люди, – подтвердил Энри. – Но это исполняется не легко. Требуется концентрация. Иногда просто вдохновения нет. Это так, как рассматривать набор меняющихся картинок, из которых необходимо понять суть. Правда, порой бывает сложно поймать эту самую суть. Вы не представляете, какая каша творится у отдельных людей в голове. Не представляете, какими страшными образами думают некоторые. Каких зверей они держат в загоне своих мозгов. И таких людей не мало. Те, кто способен верить, тем проще. Они это зверье сдерживается именно с помощью веры. Пользуются как-бы внешним воздействием. Умозрительным, но внешним. Но… это все философия. А тут проблема чисто жизненная возникает. Кому везут стволы? По информации Агнешки, это в основном пистолеты и винтовки. Автоматы есть, но их немного. С каждой партией везутся и патроны. Может более мощное оружие у нужных людей уже имеется? Агнешка этого не знает, но предполагает такую возможность.

Все задумались, молча попивая чай. Тишину прервал палач:

– У меня есть несколько спутниковых телефонов. Они замаскированы под простые сотовые. Сегодня Лина вам их доставит. Их нельзя прослушать, но спутников у нас мало. Мы их через Индию запускаем. Пока собственных сил и технологий мало. Так что покрытие связью только в самых крупных городах государства. Батарейка почти вечная, но разбирать ее не советую. Звонить можно кому угодно. Все равно номер не засекут. Так что на связи будем круглосуточно. Видать поздно мы затеяли реформы. А может и слишком рано. Возможно придется действовать жестоко. Рядом с моим домом построены две ваших усадьбы. Сегодня вечером вы должны туда переехать. К вам приставят на только явную, но и тайную охрану. Люди из тайной охраны знают ваши телефоны и в случае опасности вас предупредят. Вот ваши инструкции, – Палач достал из внутреннего кармана две флешки с нарисованными на них номерами 1 и 2. – Вот ваши инструкции. Изучите. Кнопка на каждой из них полностью уничтожает информацию и выводит ее из строя. Сейчас вы внимательно изучите все. Информацию скопировать невозможно. И не пытайтесь. Вам на все – про все 2 часа. Я выставлю охрану, вас никто не побеспокоит. По истечении этого времени один из охранников проконтролирует факт уничтожения устройств. К сожалению, учитывая полученную от Энри информацию, мне необходимо удалиться. Похоже – игра началась. Расслабились мы, рано расслабились. Черт бы побрал этот инкубатор. А как хорошо все начиналось… Кстати, Энри, ты тоже как Лина почти не чувствуешь, что думают инкубаторские?

– Да, к сожалению. Иногда, у некоторых, мысли немного понятны. И то спорно.

В разговор включился Бадди:

– Слушайте. Я, кажется, чувствую факт сканирования меня другими людьми. До этого я даже думал, что это паранойя. Но сейчас все стало более-менее понятно. Еще на прошлой встрече мне казалось, что Лине понятно то, о чем я думаю. Теперь же данный факт открылся и мне даже легче стало – я не параноик. Хорошо, что я с подозрением на развитие психического заболевания не обращался ни к врачу, ни к инквизиции. Знаете, а ведь я недавно чувствовал еще более сильное «прощупывание» моих мозгов. Дело было после Великой Сапы, когда мне принесли документы на Роберта Роуза, Марты Роуз и их сына Такера. Лина, это не ты ли меня «вскрыть» пыталась?

– Нет, меня даже в столице не было. А что с теми люсами, которых тебе подарили?

– Как и просили, я отказался от них в пользу Инквизиции.

– Кто просил? – удивился Палач.

– Ну, пришел инквизитор, из инкубаторских вроде-бы. Принес заполненные бланки. Пол бара – тестю, люсы – инквизиции. Я и подписал…

– Про тестя я сам распорядился – утвердил Палач, – но про люсов… Про это я ничего не знаю. Да еще и это сканирование. Интересный поворот. А что, если среди инкубаторских полно таких, как Лина? Может и меня они «читают»? Слушай, Бадди надо обмозговать все это. Хорошо обмозговать…, и вы думайте, проанализируйте, присмотритесь. Бадди, обращай особое внимание на Инкубаторских. Особое!

Палач резко встал и бодро зашагал к выходу. За ним засеменила Лина, на ходу поправляя всю свою одежду в порядок. Через время в кабинет вошел человек с двумя ноутбуками. Один поставил на стол начальника, другой занес в комнату отдыха и стал в проходе между этими комнатами, молча смотря в окно. А смотреть было на что. На соседней крыше два больших ворона устроили разборку. Причиной разборки была какая-то блестящая штучка. У всех свои проблемы. Бадди остался в комнате отдыха, а Энди пошел в сторону стола начальника. Закипела работа мозга…

В это время, в гараже под зданием, начался разговор Лины с Палачом.

– Лина, ты и Энри, назовем вас так, – «сканирующие». Бадди, похоже, тоже не простой. Не параноик, тут все понятно. Это хорошо, что мы на него вышли. Нужный человек. Поскольку Бадди, минимум один раз чувствовал, что его сканировали и это не твоя работа, то кто это был? Зачем кому-то знать, что думает Бадди, в момент подписания отказа от владения люсов? Первое что надо сделать – уточнить способности твоей Энди. Не ее ли тут дело? Да-да… понимаю – остановил возражения Лины Палач, – она почти твоя сестра и все такое. Но где гарантия, что она не попала под плохое влияние? Обещаю не рубать сплеча. Это было бы даже хорошо, если бы это была ее работа. Тогда все проще. Далее – разрабатывай Роузов. Насколько я помню, Такер Роуз из усыновленных инкубаторских. Не тут ли закопана говенная бомба? Понятно?

– Да – подтвердила Лина и Палач продолжил:

– Я же поеду к Первому. Он в центральном Доме хорового пения. Там, на молебне, праздник дня рождения Лонни Мартинеса оттачивают. Круглая дата, знаешь ли. Много людей съедется. Со всей Европы делегации будут. Ты понимаешь теперь, что в итоге может случиться? Понимаешь, как все серьезно?

– Да понимаю я, сама об этом думаю. Недавно смотрела списки прибывающих. Знаешь, там много инкубаторских. Очень много. Понятно, люди талантливые. Работают, как волки. Вот и пробиваются в руководство, заслуживают награды и поощрения. Может это просто совпадение, но… все ж… после сказанного Энри, на это «случайное стечение обстоятельств» следует обратить внимание.

– Обратим, обязательно обратим! Теперь на это надо заострить особое внимание, – согласился Палач и оба разошлись по своим машинам.