Европа. Акт 3-й

Слова «перейдут этот рубеж» неприятно резанули по ощущениям Джеральда, он слегка скривился и заметил, что приглашенному Бадди Грею, тоже неприятно слышать такое. Грей сидел прямо напротив Палача, у приставного к стенке стола. Джеральд осознал, что Грей явно не из инкубаторских. На последней Сапе Джеральда не было, он смотрел все из дома, по ТВ. Однако прилично напился и заснул. Про Бадди ему все рассказали позже. Многое он прочитал в прессе. Но такое, как инкубаторский-неинкубаторский, в медиа старались не выпячивать. Так что нормальному человеку сразу и не понятно. Тем более, что некоторые инкубаторские парни были еще теми бабниками, а девушки – просто нимфоманками. Ненормально у них все. Крайностей больше, чем у рожденных людей. И, главное, все что касается любви у инкубаторских проявляется в 19-20 лет. Такое не отбракуешь. «Может они свои чувства, до поры – до времени, скрывают? А как только становятся людьми – отрываются на всю.» – неоднократно думал Джеральд, видя такие перегибы в проявлении своего естества. Неприятней всего было видеть геев из инкубаторских. Они особенно досаждали Джеральду, любившего подвыпить в дорогом баре, но наедине. Было даже пару драк. Если бы ни снисхождение Палача, то Джеральда давно бы отправили на промывку мозгов, в какой-нибудь далекий монастырь Инквизиции.

Доклад Хукса, с кучей никому не нужных цифр и графиков в конце, закончился. Палач, тем не менее, именно по этим цифрам и графикам задал ряд вопросов. Джеральд тоже оживился именно в этом месте доклада. Увидел, что и его департаменту придется поработать. Другие же скучали, мастерски не подавая вида и вылавливая из бесед те вопросы, которые могут касаться их департаментов. Не ответ на вопрос может многого стоить. Это только с виду все так тихо и демократично. С шуточками и прибауточками. Джон, он не даром палач по должности. С него станет. А пыточные тут, рядом. Все знали, что за стеной личный лифт Палача, с охраной и все такое. А некоторые видели, что значат определенные жесты и окрики палача, после которых вся комната заполняется охраной и кого-то тянут именно в этот лифт. У стены, которая напротив окон, не даром такие зазоры между приставными столами. Да и у другой стены столы есть не везде. Именно там находятся раздвижные двери. Охрана не слышит ничего, что происходит в данной комнате, но все время ждет приказа. И если он придет на их наушники. Если просто загорится лампочка над дверью, если зазвучит звонок, они ворвутся сюда и сделают то, что им прикажут, или будут действовать по тщательно продуманной и прописанной инструкции. Сигнал дублирован на все случаи жизни.

Обсуждение рыбно-консервной проблемы наконец было закончено, и Палач поднял следующую тему:

– И так, вы знаете о проблемах с руководством «Междепартаментной комиссии «По делам стандартов». Кроме это есть проблема с вопросом исполнения предписаний этой комиссии и точности выполнения требований стандартов. Исходя из этого, принято решение повысить «Междепартаментную комиссию «По делам стандартов» до уровня департамента «Стандартизации и сертификации». Предлагается Бадди Грею возглавить этот департамент. В случае согласия, как понятно всем, он будет Бадди Рай. – последнее было произнесено с улыбкой.

Бадди был слегка ошарашен и машинально встал. Но отказываться от такого назначения он и не собирался. Его интересы в жизни слегка поменялись. Хотелось возможности реальных действий. И, казалось, с этим назначением безопасности для его семьи будет больше. Жизнь в отдельном, охраняемом квартале. Спецшкола для будущих детей. Автомобиль для семьи, специальные места для отдыха. Все такое еще никому не помешали. Тишина и незаметность начинала напрягать. Много идей возникло, много вопросов хочется решить. Если такие перемены просто падают на голову, то будь, что будет. Бадди встал и произнес короткое «Я согласен!». Палач после этого тоже встал и выпалил:

– Все свободны, Бадди Раю прошу остаться.

Уходящие теперь понимали, с какой целью был расширен квартал Департаментов и для чего было построено новое высотное здание. Значит решение было принято год назад, а то и более. Действительно верующие в Ра подумали про избранность Бадди и то, что его коснулась длань самой Великой Ра. Некоторые вспомнили о ставках тотализатора, про назначение строящегося здания. Ставки ставились только в местном баре и инициатором спора был бармен. Один из вспомнивших про это был Джеральд Най. Он единственный, кто поставил на: «Будет новый департамент». Какой именно, было даже не важно. Тут фантазии у спорящих не хватило. Пьяного Джеральда за такую, как всем казалось глупость, втихую даже осмеяли. Однако, выразить свое отношение к этому его поступку на прямую – никто не осмелился. Все знали драчливость этого типа. Сейчас же Джеральд торжествовал. Он знал, что во многих барах про факт выигрыша скоро узнают.

Выигрыш перечислялся на личный счет. Джеральд прикинул, на сколько месяцев хватит предполагаемой суммы. Удручало то, что парочку человек угостить надо будет по любому. Обидятся. Но все равно, при стандартном потреблении пойла и закуски, месяца на 2-3 должно хватить. Настроение еще более улучшилось и Джеральд решил посетить любимый бар. Немедленно! Проведение позднего заседания руководителей отделов и направлений департамента «По делам промышленности» он спихнул на своего зама. Тот присутствовал на заседании у Палача, но не произнес ни слова. Джеральд указал ему на какие вопросы заострить внимание, кого похвалить, кого наказать. И тут же зашагал в сторону бара. Много пить он не собирался, но уточнить сумму выигрыша и поужинать было не лишним.

ЛИНА ГАМ

Заседание закончилось. Бадди Грей, неожиданно ставший Бадди Раем, так и остался стоять у своего стола. Он даже не заметил, как за спиной раздвинулась невидимая для глаза перегородка. Из-за нее появилась миловидная жгучая брюнетка. В чертах ее лица угадывались гордость какого-то индейского народа. Это была Лина Гам. У этой девушки не было ни отца, ни матери. Ее просто вырастили в искусственном аппарате, из неизвестной теперь никому смеси исходного человеческого материала. Выглядела она лет на 18, то есть, гораздо младше своего реального возраста. Современные «плоды инкубатора» так медленно не стареют. И поскольку на лбу Лины Гам не написано, что ей далеко за 30, то для не знающего это человека она являлась очень опасным собеседником. Лина очень тонкий психолог со способностями, которые до конца знала только она сама.

Лина помнила себя с момента поднятия на трап большого, старого военного корабля. Помнит еще несколько таких же как она «экземпляров готовой продукции». Помнит, что один «экземпляр» умер во время путешествия и его выбросили за борт. Помнит, как девочку и мальчика отдали какой-то семейной паре. Причем тайно, в одном из портов, в который заходил эта ржавая посудина. Далее помнит, как Великий Первый и Палач Джонни (которые для нее тогда были просто два больших человека) осматривают ее со всех сторон. Почти все прошедшее с тех пор время, Лина сперва воспитывалась самим, не меняющимся во внешности Джонни, потом жила вместе с ним. Она просто решила: «А почему бы и нет?» А он даже и не смог сопротивляться.

Лет в 12, у Лины начали проявляться особые способности. Она начала определять, как сама тогда говорила: «Больше чем стариков». То есть «уколотых». Этих, с виду молодых, но по возрасту старших, чем любой из ныне живущих. Джон постоянно отвозил Лину своей семье. Маме Джона, Еве, особенно заниматься было не чем и она с удовольствием воспитывала непоседу Лину. Делала это с положенным для южного характера напором и настырностью. Лина всегда сдавалась первой и принимала все нравоучения, как истину. Аргументы всегда были железные и она это чувствовала.

Однажды, Ева с Линой разбирали суть одного из текстов, который Лине задали учить на дом. И вдруг, как бы невзначай, Лина спросила у Евы: «А почему ты от меня скрываешь свой возраст?» – и выдала точную цифру прожитого Евой строка жизни.

Ева была ошарашена. А то, что Лина, оказывается знала истинные подробности родства, внутри семьи Джонни Палача – дополнительно ее взволновало. Дома, кроме них никого не было, так что Ева начала разбирательства:

– Лина, ты кому-то это говорила?

– Я что, дура? Я все понимаю, мне на костре гореть не охота. Мне всего 12 и я хочу дожить до старости. И вас всех свести на костер, я тоже не хочу. Вы все мне дороги. Я вас люблю.

– Понятно, но откуда ты это знаешь? Тебе Джонни сказал?

– Нет, он ведь тоже не дурень. Я не могу объяснить. Мне, вроде, как дверь открылась. Я могу это видеть и все… И еще мне точно понятно, кто кому и какая родня. Трудно объяснить, как именно я это узнаю. Я просто это могу видеть и все.

Ева уже давно привыкла ко всем причудам, которые может вытворить судьба. Видела многих людей с очень странными способностями и особо даже не удивилась рассказу Лины. Все эти дела с Инкубатором, мало ли чего там в колбы могут добавить и как это повлияет на человека. Тем более, если эта колба размещалась в Южной, или какой-то там еще Америке – а не тут, рядом. Ева ни в чем таком особо не разбиралась и давно принимала все, как есть. Она произнесла лишь кроткое:

– Да… – и в комнате повисла тишина.

Далее, опомнившись и собравшись с мыслями, Ева начала растолковывать Лине сложившуюся суть отношений между людьми. Много раз повторяла банальные вещи типа: «Никому не говори!». Лина же, с терпением кошки, дождалась окончания этого монолога и в конце произнесла:

– Я что, дура?!

В комнате, как шарик лопнул. Атмосфера разрядилась, они обнялись и почему-то заплакали. Первой заплакала именно Ева, Лина же плакала «за компанию». Не известно, как долго бы это продолжалось, но в комнату вбежал огромный, с длинной белой и кудрявой шерстью, пес Дик. Он всегда носился по усадьбе, где сам хотел. Торопижке-Дику, каждую секунду, очень срочно надо было быть в другом месте. Везде его ждали свои, очень важные собачьи дела. Ворвавшись в комнату и увидев такое мокрое непотребство, Дик набросился на обоих и начал их неистово облизывать. Плачь перешел на хохот, и пес тут же стал бегать по комнате, громко лая и как-бы улыбаясь от удовольствия. Дик был счастлив. Он только что спас мир от горя. Поскольку проблема была решена, он гавкнул в последний раз. Сделал умную морду и обнюхивая все на ходу, убежал решать какую-то новую собачью проблему…

…У Дика было два основных состояния его огромного организма: он либо спал, либо бегал и обнюхивал все подряд. Соображал Дик довольно неплохо. Возникающие проблемы решал быстро, эффективно и, как положено торопыжке – радикально. Однако, если шел дождь, то ни какая сила не могла его вытащить на улицу. Пес просто ненавидел грязь и всегда ждал, пока все надежно высохнет. Также Дик не любил, когда не знакомые врываются на его территорию. Будь это человек, или кот (не говоря уже о собаке). Доставалось так же ящерицам и прочим мелким, которых он мог быстро поймать. Если дело с поимкой мелкой живности затягивалось, Дик просто бросал это безнадежное дело. Кроме этого Дик не любил изменений в обстановке вещей. Если появлялась что-то новое, он пытался это оторвать или сдвинуть. Даже если данное что-то не отрывалось, или не сдвигалось, то следовали попытки разорвать новую штуку, на как можно более приличное количество кусков. Помогал только строгий, предварительно сделанный приказ: «Не трогай!». При этом следовало указать рукой, что именно не трогать и убедится в том, что Пес эту новинку обнюхает. Но и в этом случае Дик упорно возвращался к новому предмету, чтобы еще раз убедиться в его неопасности. С этого момента появлялась еще одна точка обязательного и ежедневного обнюхивания. Дику жилось не скучно.

Несмотря на все, польза от Дика была. Например, он нашел и уничтожил подсматривающие устройства. Где именно и кем они были установлены, уяснить так и не удалось. После этого добавили больше камер наблюдения. 2 камеры поставили и на ошейник Дика. Так что место изначального положения третьего, найденного Диком устройства, было выяснено сразу. Успели даже отнять эту камеру, до момента, когда пес разорвет эту штуку на молекулы. Позже выяснили, что установил данное устройство именно дворник. Передатчика в устройстве не было, территория надежно блокировалась от посторонних радиосигналов. Все записывалось на карточку памяти, которой хватало примерно на месяц. Дело было странным. Ни какие пытки не помогли разговорить этого человека. Палач Джонни еще раз убедился, что его власть и безопасность под постоянной угрозой. Расслабляться нельзя…

…Дик убежал. После того, как Лина и Ева успокоились, они еще раз переговорили. Ева была даже рада, что можно с кем-то поделится той кучей мыслей, которые она загоняла внутрь своей головы. Еве стало легче. Вечером был долгий разговор всех членов семьи. Оба Джона тоже были в шоке. Долго не верили, что Ева сама это Лине не рассказала. Помог рассказ Лины о возрасте Великого Первого и о реальном возрасте приходившего недавно на усадьбу Джеральда Ная. Оба Джонни просто онемели, услышав эту информацию. Ева про Джеральда ничего не знала. С этого момента у Лины появилась первая постоянная работа. При возможности, она должна была выискивать таких же, как Джеральд и докладывать об этом Палачу непосредственно. Палач при этом пообещал Лине не тащить их на костер, если они не опасны. Лина на это ответила:

– Если он опасен, я сама тебе скажу! – и сделала очень важное и серьезное лицо, чем очень рассмешила старшего Джона.

И вот теперь, стоя за спиной у Бадди Рая, Лина еще раз его просканировала. Опасности от него Лина не чувствовала. С Бадди можно было разговаривать о нужных вещах. Она кивнула Палачу и тот кивнул ей в ответ. Бадди понял, что кто-то стоит у него за спиной и обернувшись увидел Лину. Та представилась:

– Лина, Лина Гам. Секретарь… просто Секретарь.

Бадди оценил ее, осмотрев с ног до головы и подумал: «Да… видел я таких «просто секретарей». От таких жди подвоха. Под мышкой видать пистолет, не иначе. Что за штырек она в руках крутит? Похоже на шпильку для волос, которые использовали гейши. Ну это понятно. Не оставлять же Палача один на один с не понятным типом.»

Лина же просто улыбнулась. Она не знала точно, что думает Бадди, но общую суть она ловила. Такое, кстати, было не часто и не со всеми. Большинство людей для Лины были прозрачны, как стекло. Про шпильку Бадди был прав. Лина хорошо метала подобные вещи. И пистолет у Лины был. Смотря на Лину, Бадди отмахнулся от параноидальной мысли о том, что эта девушка точно знает, что творится в его голове. Лина заметила и данный факт. В жизни всякое может быть, пригодится. Палач к этому времени обошел стол, и подойдя к Бадди, жестом пригласил его в открывшееся помещение. Оба вошли, и дверь за ними так же бесшумно закрылась.

Помещение было глухое, но с хорошим кондиционированием. В нем свободно размещались три кресла с невысоким круглым столиком между ними. Каким образом сюда попала Лина, было не понятно. Стены били абсолютно гладкими и одинаково облицованными «под дерево». Выход может быть где угодно.

Столик был сервирован под чаепитие. Имелась ваза с печеньем, три тарелки с бутербродами, прямо на стол были насыпаны конфеты в веселых цветных обертках. В центе стоял чайники с заваркой и кипяченной водой.

Беседа началась с обычных для этого любезностей, расспросов о молодой жене и прочих подробностях в жизни Бадди. Он отвечал не таясь, но без подробностей. Бадди понимал, что это никому не нужно, это только прелюдия для основного разговора, или просто инструктажа о дальнейших действиях. Будут говорить о том, чего именно ждут от него на новом посту и что ему за это грозит. В какой-то момент Лина, как говорится: «Взяла быка за рога»:

– Бадди, мы знаем, что вы живете очень долго. Вы не выглядите на свой возраст, да и такого возраста у простых людей не бывает. Мы знаем, про «Индийский укол» и его приятные побочные действия. Мы так же знаем, что вы догадываетесь, что и Палач и Первый такие же, как вы. Вопрос один: вы с нами, или вы против нас?..

– Я с вами! – почти без волнений ответил Бадди.

Честно говоря, он такого и ожидал. Бадди даже стало легче. Как груз упал с плеч. Он понимал, что скажи он по-другому, то завтра утром появилась бы статься о том, как окрыленный удачей новый руководитель департамента «Стандартизации и сертификации», разбился насмерть. Возможно и со своей молодой женой. И несчастье случилось после попойки в таком-то баре. После нее, на выделенном ему в частное пользование автомобиле, данный тип и врезался в дерево, или столб. Завтра же с утра, всех работников департаментов и комиссий Инквизиции замучили бы доп. инструктажами. Особенно досталось бы водителям департаментов и тем, у кого есть разрешения на пользование автомобилем. Последних бы мучили целый день. Ни у кого бы после этого и мысли бы ни возникло, что данного человека просто уничтожили. Подобное уже было. Но про все это Бадди думал несколько раньше. А сейчас он просто утвердил свою готовность «быть вместе» и Лина про данные мысли не узнала.

Палач подключился к разговору:

– Это хорошо. Вы, как и я, многое видели и многое знаете. Сейчас жизнь начала входить в русло. Да, пролилось много крови. Много людей сгорело на кострах, многие прошли тюрьмы и лагеря перевоспитания. Иначе Европу успокоить бы не получилось. Просто поверьте. Сейчас же нам необходима работа таких, как вы. И не просто работа, а полное взаимопонимание. Нам надо сворачивать с курса террора. Но многие уже и не могут по-другому жить. И эти многие, все вместе, способны снести и меня, и Первого. Они найдут и таких, как вы. Они уничтожат всех. И то, что сейчас называют «Чудом Великой Ра», которая даровала длинную жизнь, сразу станет «Проклятием Великой Ра». А по теперешним поверьям, проклятие – почти заразно. Оно лечится только костром… Вы должны понять: все то, что позволяло нам наводить в Европе порядок – сейчас нам мешает. В то время, когда пол мира штурмуют Луну и говорят о терраформировании Марса, мы топчемся почти в средних веках. У нас, для нормальной жизни общества, даже электричества не хватает. С чистой водой проблемы.

– Я это все понимаю и про такое не раз думал, – Сказал Бадди. Палач же продолжил:

– Так вот, один из механизмов ограничения действий и свобод Инквизиции – стандартизация. Да, да… именно она. Нужны препоны и ограничения в нужных местах. При чем сделать это надо умно и осторожно. Иначе – нас снесут. Первые шаги по изменению сложившегося в Европе порядка уже сделаны. Вы, вместе со мной и Первым, должны продумать следующие и следующие. Другого выхода нет. На ваше теперешнее место готовился бывший начальник «Междепартаментной комиссии». Но… Судьба рассудила по-своему. Теперь мы надеемся на вас. Понятно?

– Да, но одних стандартов недостаточно, – с уверенностью произнес Бадди, – тут надо и законы, соответствующие принимать. Необходимо продумать какие функции передать из инквизиции в государственные структуры. Возможно, для начала, просто запаралелить управление отдельными вопросами. Ну и так далее.

Бадди часто размышлял о подобном. Делая свою работу, он сам пытался выполнить хоть часть предложенного сейчас Палачем. Хоть в отдельной позиции сдвинуть эту глыбу в нужную сторону. Теперь понятно, почему начальство ему помогало. Но стандарт он не всемогущий. Да, жестокий сортинг европейских людей (при чем сортинг именно по послушанию) давал свои результаты. Современные европейцы и законы, и стандарты воспринимают, как должное к исполнению. Не задумываются, надо исполнять – и все! Но все ж, люди не роботы, они разные и у каждого свои интересы. Люди хотят их удовлетворить. Тут одними стандартами не справится. А к законам у Бадди доступа не было. Теперь же Бадди понял, что и законы не так просто устанавливаются. Даже если они исходят из трудов Великого Первого и Великого Палача. Да, ты Великий из Великих. Ты одарен «Чудом Великой РА», в виде долгой жизни. Но ты же не бессмертен и не неуязвим. Есть много людей на втором, третьем уровне власти. Среди них много упоротых блюстителей того, что написано в Откровении Великой Ра. Одни люди действительно верят во всю эту ненаучную писанину. Другие просто пользуются фактом наличия такого Учения и поворачивает карающую длань Инквизиции в свою пользу. Кто из них опаснее – еще вопрос.

К беседе подключилась, к тому времени выпившая чашку чая, Лина:

– Вы сомневаетесь? В принципе, правильно делаете. Старайтесь даже не думать об этом в присутствии других людей.

– Даже так, – почти удивился Бадди, – кто-то способен читать мысли?

– Ну вы то по опыту жизни знаете, творящееся в голове у человека до конца неизвестно, – уверенно сказала Лина, – Мы судим про это, исходя из реакций испытуемого на внешние раздражения. Но все ли отклики на такие раздражения мы способны оценить и удивить? А вдруг кто-то может…

Речь Лины перебил Палач:

– Не стоит доходить до паранойи, но осторожность не помешает. Как вы уже понимаете, ни я, ни Первый не всесильны. Есть силы, заинтересованные в нашем свержении, смерти и так далее. Пока они молчат и боятся. Сейчас главное их не пережать. Не загнать отдельных из них в угол. Они должны понять, что их ставят в рамки, но эти рамки должны выглядеть игрушечными. ТО, что их загнали в угол, они должны понять в последний момент. Когда им выколют глаза и свяжут руки. Не в прямом смысле этой фразы, конечно. Особенно я опасаюсь инкубаторских. К сожалению, мы с Первым немного переоценили свою власть над этой частью общества. Сейчас инкубаторских уже слишком много. Многие из них встроены в Инквизицию на самом высшем уровне. Недооценили мы и тех, кто управлял Великим инкубатором в начале его существования. Некоторые из них слишком поздно умерли… Раньше, раньше надо было… раньше.

При этих словах Бадди мысленно передернуло (но, все ж, Лина это заметила).

Бадди многое видел за свою жизнь, но он не очерствел. Ему повезло. Во времена банд, Бадди жил в горах, на границе с Польшей. Там было более спокойно. Кровавая баня обошла это место стороной. Сообщество, в котором жил Бадди называли «Община». Община жила за счет производства и торговли. Она была полезной для многих противоборствующих сил и ее не трогали. Бадди много знал про производство лекарств и даже наладил выпуск обезболивающих и антибиотиков. Близость к Польше помогала. Община нашла убежище в старых складах, расположенных в нарытых в горах помещениях. Большая их часть уже была разграблена и брошена. Приятный сюрприз преподнес Общине старый, чернокожий вояка Джек-лягушка. Его так называли из-за слегка выпученных глаз. Этот добродушный здоровяк не обижался. Именно он и привел Общину в нужную долину.

Джек, в свое время, служил в охране этого объекта и все о нем знал. Те же, кто грабил эти склады, просто понятия не имели о всей структуре данного объекта. Например, на самом нижнем уровне находилась не тронутая семенная база. Нетронутыми оказались склады с генераторами. Не проникли в часть промбазы и часть складов вооружения. Не нашли вход в склады с нефтепродуктами и еще некоторые особосекретные помещения. Разграбили лишь то, что было нанесено на схемы общего пользования. Находившихся в складах семян хватило для начала возделывания окружающих земель. Скот для выращивания привели с собой, или выменяли в дальнейшем. Отдаленность объекта дала Общине фору. К тому времени, когда их обнаружили недруги, ее голыми руками уже было не взять. Проще было дружить. Сама Община внешней агрессии не проявляла. Наличие же только одного прохода в долину, добавляло людям уверенности в себе. Все остальные пути в долину были заминированы или взорваны. Джек знал свое дело и был профессионалом. Сейчас в тех местах находится особый монастырь Инквизиции. Уступить пришлось лишь ей. Но в данном случаи Инквизиция не зверствовала. Кто хотел, остался жить в этой долине и живет там до сих пор. Кто не пожелал такого соседства – тех выгодно переселили. У Бадди в долине остался домик. В тихом месте у подножья каменной горы. Раз в год он туда приезжал отдышаться от оков выстраиваемой цивилизации. В иное время, не без пользы для себя, за домом присматривает монастырь. Все имеют свою выгоду.

И вот теперь, Бадди выслушивает речь, из которой понятно, что именно Палач и организовал смерть каких-то людей. В прошлом очень полезных, но вдруг ставших неугодными. Сможет ли Бадди так поступить? Поражало также спокойствие этой миловидной девушки. Возраст, понятно, по внешнему виду не определишь. Может она из уколотых? Тогда перед ним сидит женщина с огромнейшим, вековым, опытом и вполне еще нормально работающей головой. Взгляд, прожигающий насквозь. Кобура с пистолетом, которую она так и не сняла. Эти проигрывания длинной заколкой, только похожей на те, которыми закалывали волосы гейши. Но эта была сделана из кого-то явно твердого сплава. Бадди понимал, что один на один с Палачом его не оставят. Он готов был видеть ряд здоровых охранников. Или пару непонятных мужчин со странным взглядом и повадками тигра. Но эту пантеру Бадди видеть был не готов.

А еще Бадди стало немного страшно от понимания того, во что он ввязывается. Ведь если Палач размышляет о убийстве подчерненного, как о простом увольнении, то какие те, которых он опасается? Бадди не так представлял себе все это. Для него и Первый и Палач были всесильными. Вершителями судеб. А, оказывается, свита всевласней короля. По крайней мере не на много слабее. И король вынужден хитрить, припрятывая козырь и разговаривая только о погоде. Но… жребий брошен. Для Бадди игра уже началась.

Бадди устал от стольких эмоций. Голова была просто ватная. И предложение о переносе разговора на завтра, он встретил с энтузиазмом. Решено было переговорить утром, прямо на новом рабочем месте Бадди.

В конце оказалось, что Бадди и его собеседники находились в огороженном легкими перегородками пространстве. Эта загородка находилась у одной из стен пустого помещения, размером со школьный класс. Окна были занавешены такими же занавесками, как и во всем здании. Противоположная стена была зеркальной. За дверью, в которую пригласили Бадди находился лифт. Наверное, эта загородка использовалось для подобных «бесед» неоднократно. Был ли еще кто-то, кто слышал разговор, Бадди так и не узнал. Возможно, все это помещение было набито охраной, да и мало ли кто мог в нем находиться. Что было за еще одним выходом из помещения, Бадди тоже не узнал. Но он еще раз убедился в том, что порой кажущееся, таковым вовсе не является.

Лифт опустил Бадди прямо в подземный гараж. Там уже находилась машина, которая и отвезла его в Гостиницу. На этаже Бадди уже стояла охрана. Весь этаж был выселен. «Надо привыкать», – подумал Бадди.