Эра Марса. Часть I

– Да, Ваша светлость. Капитан “Ригеля” вышел с нами на связь. Скоро мы поднимем с ними спасательную капсулу и сам корабль.

– Спроси про груз.

– Насчет груза капитан “Ригеля” ничего внятного не ответил.

– Хотелось бы надеяться, что с грузом все в порядке. Иначе он сам знает, какое наказание его ждет за утерю императорского имущества. Кстати – капитан развернулся в сторону голубой поверхности планеты в иллюминаторе – неплохая кандидатура на заселение. Надо бы потом сообщить в научный центр для ее дальнейшего изучения.

– Флот противника отступает, капитан. Победа за нами.

– Бегут быстрее света.

Черные корпуса уцелевших боевых звездолетов врага растворились во мраке космической бездны. А о минувшем месте битвы напоминали лишь разрозненные обломки, обреченные стать орбитальным космическим мусором. Экипаж из трех человек через несколько минут оказался на борту боевого линкора. Быстрыми шагами капитан Сбруев устремился к капитану, отдав воинское приветствие. Но тот не получил подобного в ответ, а встретил лишь грозный взгляд.

– Где дейтерий, который вам поручили перевезти больше года назад?

– Цистерна с дейтерием была отстыкована от корабля, чтобы смягчить падение и спасти людей.

– Мне не интересно ради чего ты, идиот, решил пожертвовать ценнейшим лунным дейтерием. В каком квадрате может лежать цистерна?

– Она, похоже, разбилась о поверхность или утонула в том океане, над которым мы сейчас пролетаем, но точно куда, я не могу сказать. Она может быть где-угодно.

– Где-угодно, говоришь? – капитан повернулся спиной к Сбруеву и взглянул на покрытое рваной ватой облаков синее полотно – Искать груз на этой планете похоже нет никакого смысла, но ты ответишь за его потерю по всей строгости закона военного времени.

– Ваша светлость, но я спас людей…

– Твои люди намного дешевле, чем полторы тонны дейтерия, который не создан для того, чтобы просто разбрасываться им по всей галактике. Это топливо для нашей империи в огромном дефиците, да и для саксов тоже. И ты это знаешь, капитан.

– Я готов, готов предстать пред судом. Только не отправляйте под суд моих людей. Они лишь исполняли мой приказ.

– Не я буду решать их судьбу, а суд военно-космических сил.

Капитан повернулся к своим подчиненным – Выделите им специальное помещение и постарайтесь, чтобы те себя чем-то заняли перед тем, как мы вернемся на Землю. Вы, старпом, отвечаете за этих троих.

Старпом машинально кивнул и отвел космонавтов к самому дальнему жилому отсеку. Руслан Гомес все еще переживал по пылающему лесу столь священному для мкедов, что сейчас, похоже в панике пытаются затушить беспощадный пожар или еще хуже догорают сами в огне. Старпома звали Илия Ефремов и как выяснил Гомес тот оказался хорошим парнем. Он иногда приходил проведать их и старался скрасить досуг за нардами или рассказами о своей жизни.

– Я родился в семье военного космонавта и с детства готовился стать заменой отцу. Многие мальчишки на Земле в принципе мечтают достигнуть высот самого легендарного Гагарина, только тот старинный первопроходец рассчитывал увидеть космос шумным от счастливого смеха человеческого дитя или хотя бы мирным, тихим и умиротворенным, а не судорожно дрожащим от взрывов и бесконечных склок.

– Человеческие склоки иногда тоже как бы нужны для разнообразия. Иначе, мир, лишенный черных красок, быстро надоедает. От белизны сразу устают глаза, а во тьме они приобретают отдых.

– Что ты понимаешь под тьмой, Гомес?

– Тьма, по мне, это не только символ людского невежества, это то, что не позволяет различать плохое от хорошего, зло от добра. Свободу от тирании.

– Что для тебя свобода? Ты всерьез думаешь, что у тех, с кем мы сражаемся, она есть?

– Я знаю, что такой офицер вроде Вас не особо любит философию, поэтому не стану отмечать положительные стороны наших врагов.

– Философия дрянь, как любит повторять мой капитан, но вечное восхваление власти иногда надоедает. Хочется некоторого разнообразия в мыслях. Кстати, сказанное мной повергнет тебя в шок, но император Константин вчера скончался, оставив трон своему несовершеннолетнему сыну.

– Василию… нервно погладив подбородок отметил Гомес.

Сбруев засуетился на соседней койке. На верхней все еще продолжал как ни в чем не бывало похрапывать Осборн.

– Власть сменилась?! И так неожиданно – вскочив, произнес Сбруев и стукнул по койке Осборна – Джек, просыпайся. Император умер.

– Что? – тот вздрогнул и, позевывая перевернулся на другой бок лицом к стенке – Ну и что? Нашел новость, чтобы будить в поздний час из-за такой чепухи. Все равно наша судьба от этого не изменится.

– Придурок – покачал головой Сбруев – разве можно дрыхать в тот момент, когда вся держава скорбит?

– Осборн прав, господин Сбруев – сдержанно ответил Ефремов – от суда это вряд ли вас спасет, но представьте сами, что тому мальчику всего двенадцать лет. Идет война и она не спешит утихать. Все еще ведутся бои на планетах Центавры, а императора Константина⁶, который держал в своей железной деснице пол галактики больше нет в живых. Его сын слишком маленький чтобы занять престол. Значит им будут управлять, как марионеткой либо избавятся к чертовой матери и провозгласят республику в лучшем случае, что тоже нельзя исключать. Шайка Хааса давно шушукается о том, чтобы разделить империю на семь частей.

– Разделить империю? Как в стародавние времена на феодальные княжества? Бред какой-то – недоверчиво произнес Сбруев.

– Надо было Константину давно сместить этого гада! – вскипел Гомес.

– Надо было, но император в раю и уже поздно что-то менять – ответил Ефремов – Хаас и прочие его олигархи не склонны к затягиванию войны с СЗС и, наверное, заключат мир в скором времени. И он будет необязательно в нашу пользу.

– И что, все жертвы бессмысленны? – спросил Гомес, нервно стуча костяшками по шахматной доске.

– Не может быть бессмысленных жертв во славу Империи – ответил Ефремов.

– Нет, малой – ухмыльнувшись, произнес Сбруев – в том то и дело, что если к власти придет Хаас, то это обнулит все наши победы и достижения в войне.

– Я лишь поведал то, что знаю. Обстановка в империи тяжелая, да и в военном плане мы несем огромные потери. Так что мир не может оттягиваться вечно.

– Ну, раз теперь олигархи будут контролировать престол, то за тот дейтерий нас не то, что всех повесят, а отправят его добывать на самую далекую и холодную планету крайнего рубежа вселенной – улегшись на матрас, устало прошептал Сбруев.

В отсеке все заснули кроме Ефремова и Гомеса, которые решили перед сном сыграть партию в шахматы.

– Странно – рассматривая в руке поверженную белую ладью, рассуждал Гомес – Слонов давно нет, а их еще используют в шахматах. Бедное, странное, вымершее чудовище.

– Ты будешь ходить или мы на сегодня завязываем? – поглядывая на часы, произнес Ефремов.

– Конечно. Шах.

– Как ты… Как у тебя… Так нельзя ходить.

– Правда? – Гомес опять нарушив правила, поставил коня на не ту клетку.

– Мат – заключил Ефремов.

Гомес в миг размешал все фигуры – Ненавижу эту игру.

– Так тогда какого черта ты в нее пять часов играл?

– Не хрен делать, потому что. Не тебя же мне разглядывать. Расскажи лучше, как такой рассудительный молодой человек попал на флот. Ведь здесь нет места таким как ты.

– В смысле таким как я?

– Имеющим независимую точку зрения на политику.

– Это правда необычно. Тем более у нас для этого имеются специальные офицеры по политической части. Но до службы я учился на философском факультете. С детства обожал работы Мамардашвили, Локка, Ницше. Моим сверстникам, понятное дело, такое было не интересно и даже родители меня считали белой вороной. А отличаться от других на Земле не принято. Сам знаешь. Про философию, то, что она дрянь – не мои слова. Капитан вообще не выносит Канта, смешивает того с дерьмом. Самое обидное что мне приходиться молчать и с ним соглашаться насчет этого. А для человека вроде меня это та еще пытка.

– Для меня Вы большой оригинал, старпом Ефремов.

– Знаешь Гомес, с Хаасом я был немного знаком, точнее с его сыном. У меня была девушка внеземной красоты. Я любил ее и похоже она меня – Ефремов взглянул на часы – у нас еще есть куча времени. Я расскажу тебе кто такой Хаас. В тот день я совершил свою самую большую ошибку. Точнее, это был наиглупейший поступок. Марта, как ее зовут, решила со мной расстаться ни с того ни с сего. Представляешь?

– Так не бывает – вмешался Гомес.

– Может быть. Она мне сказала, что полюбила другого. Это был сын дейтериевого магната Хааса – самого могущественного человека в империи. А через полгода после разлуки я получил письмо Марты о том, что она приглашает меня на свадьбу. Как оказалось позже, ее жених был против этого, но Марта хотела увидеть меня в последний раз.

– Хотела тебя позлить или поиздеваться.

– Не знаю, но беда в том, что я видел, как они сидят обнимку, ласкаются, как Каас младший трогает ее тело и проникает своими ручищами сквозь белоснежное платье.

– Ночь у них была бешеной, уж точно и глубоко проникновенной.

– Тебе это кажется забавным?

– Нет, просто я люблю острить. Пусть даже пошло и хлестко – расплывшись в улыбке, произнес Гомес.

– Разве с тобой не происходило подобное?

– Было дело, но так я никогда не унижался. Не говорю конкретно про женщин, но человек в целом самое говнистое существо во вселенной. И я тому каждодневно убеждаюсь. Вот сколько тебе лет?

– Мне двадцать пять.

– А я тебя всего на восемь лет старше. Но я и то за всю прожитую жизнь понял одно – Не стоит хранить преданность тому, кто предал тебя однажды. И это касается не только людей. Но в основном людей.

– Не говори так. Далеко не всегда твое утверждение действует.

– Действует, Ефремов. Всегда действует.

В этот момент стены задрожали и с грохотом треснула наружная обшивка.

– Черт возьми! – вскочив на ноги, выругался Ефремов – На нас напали! Ждите здесь и никуда не высовывайтесь. Это приказ!

– Да, да конечно – произнес отошедший ото сна капитан Сбруев, сложив руки – начальник тут нашелся.

Взбудораженный Ефремов выбежал и за ним закрылась дверь. А космонавты остались одни в отсеке. На эскадру из десяти кораблей напало несколько черных боевых корветов меньших по размеру, но вооруженных невероятно разрушительным рельсотронным оружием.

– Ефремов! – вскричал капитан – Живо за пульт управления и прикажите кораблям защищать наш флагман. Это каперы.

Черные цилиндры поразили несколько корветов империи, сразу вывив их из строя. Изрядно поредевшая эскадра была застигнута врасплох и не могла что-либо противопоставить налетчикам.

После часа напряженной битвы почти все корабли империи были уничтожены, а к флагману пристыковался один из корветов. Внутри раздался скрежет металла и донесся слабый грохот от стыковки шлюзовой камеры. Вскоре, главный люк распахнулся и из него вылезли трое солдат в черной униформе. Главный из них представлял собой подобие человека и киборга. Во рту тот сжимал зубами длинную сигару. Лицо было сильно обезображено, часть которого намеренно прикрывала густая рыжая борода. Левый глаз, вероятно, отсутствовал и был закрыт титановой пластиной, в которую был встроен специальный прибор ночного видения. Дым от полусгоревшей сигары обвил его покрытое шрамами лицо и начал распространяться по всему помещению отсека.

– Сдавайтесь! – с долей акцента по-русски произнес капер – И мы сохранить вам жизнь!

– Воины императора никогда не сдаются – гневно выкрикнул один из космоматросов корабля и вынырнув из-за приборной панели, мгновенно дал очередью из пистолета-пулемета по захватчикам. Пули вонзились в правого капера и сразу же его сразили, не повредив его рыжего командира.

Капер прижался к полу и выхватив пистолет, ответил несколькими выстрелами. Как будто на зов стрельбы в корабль вломились еще десять – пятнадцать человек и вскоре с последними очагами сопротивления было покончено. А отважный космоматрос остался лежать в луже крови, сжимая в руке дымящийся пистолет-пулемет. Небрежно резким движением одноглазый капер выбил ногой оружие из остывающих рук врага. Через минуту бандиты приволокли троих пленников и поставили перед своим капитаном тех на колени.

– Этих мы нашли в карцере, сэр – произнес один каперов.

– Так, так. Видимо они за что-то провинились – сказал рыжий, посмотрев на Сбруева.

Тот же в свою очередь не стал реагировать на слова пирата.

– Вы говорить по-английски? Я бы говорить с вами по-русски, но плохо.

– Мы все говорим по-английски – строгим голосом ответил Сбруев – Нас с детства учат иностранному языку. Чего не скажешь о вас американцах.

Ответом, как ни странно, капитан каперов остался удовлетворен.

– Где ваш капитан?

– Вероятно, твои люди его уже убили.

– Возможно. Но я никогда просто так никого не убивать.

Рядом поставили на колени еще нескольких членов экипажа. Среди них Гомес узнал избитого Ефремова.

– Где капитан?

Космоматросы стояли на коленях, но молчали словно мертвецы.

– Вы не оставить мне выбор. Если сейчас вы мне не скажете, где ваш проклятый капитан, мне придется убивать вас один за другим – произнес рыжебородый, наставив на одного из пленных свой пистолет.

Ефремов посмотрел безучастным взглядом на капера и обреченно вздохнул.

– Я капитан.

– Ты? Не знать, что в российском флоте все настолько плохо, что в адмиралы флота берут молокососов.

– Сам ты молокосос, одноглазый ты черт. Меня назначили по протекции. Я лично знаком с Хаасом.

– Кого ты хотеть обмануть? По твоей нашивке видно, что ты один из старших офицеров, но никак не главнокомандующий эскадры. Так или иначе, старпом мне пригодится. Так, парни. Кроме офицера и этих трех, всех пленных в расход.

Пираты выхватили мачете и холодная сталь в миг оборвала жизни семи молодых ребят.

– Ты ублюдок! Им всего лишь по восемнадцать лет было.

– А меня это не волновать, как ты сам может видеть. На войне хороши все средства, как говорил мудрый Макиавелли тысячу лет назад. С этого момента ваши задницы в моей власти. И, кстати, джентльмены. Добро пожаловать на борт корабля «Смертельная бездна».

Пленников быстро переправили на борт вражеского корабля. Люки захлопнулись и черный корабль вскоре взмыл в безжизненные глубины космоса, оставив за собой сотню оплавленных осколков и мертвые остовы могучих стальных монстров.

2

В тронный зал семимильными шагами ворвался низкорослый человек с причудливыми седыми бакенбардами и покорно склонился пред золотым троном, на котором восседал юноша в роскошной императорской мантии. Украдкой человек с бакенбардами взглянул на широкую фигуру, скрытую тьмой, довлеющей над ним и, перевел свой взгляд в пол.

– Господин Император половины Земли, король Марса, повелитель Андромеды, пояса Ориона и прочая, осмелюсь доложить Вам, что вражеская флотилия была разбита в системе Орион адмиралом Анисимовым. Мы одержали величайшую победу – по лбу посыльного стекали капельки пота и тот, кто принес, казалось бы, благую весть явно нервничал. Император хранил молчание и изредка поглядывал на скрытую тьмой за спиной силуэт.

– Что-то ты нам, достопочтенный, не договариваешь – раздался низкий строгий голос из тени.

– Но… Но… – заикаясь промолвил бедняга и вовсе припал лбом к ногам юного императора – Но мы полностью потеряли Альфу-центавру и еще несколько звезд из скопления Лебедя.

– Что? Проклятье! – гневно прозвучал голос из-за трона и тьма вытолкнула из своих недр его зловещего обитателя. Пред содрогающимся вестником стоял высокий дородный гигант в черном френче и прищурив один глаз резал того острым взглядом – Пятнадцать чертовых месяцев продолжается эта война. Мы потеряли миллионы людских ресурсов. Потрачены триллионы руболов⁷, нам нет равных в боях в открытом космосе, а противник все-равно забирает наши территории. Планету за планетой. Альфа-центавра была важна для империи. Там находились последние наши платиновые рудники, если не считать таковых на Марсе.

– Мне очень жаль, господин.

– Жаль ему. Пошел прочь!

Человек с бакенбардами, спотыкаясь, моментально удалился, оставив наедине человека во френче и Императора. Последний выглядел совсем ребенком. Ему было не меньше десяти лет. Его благородное миниатюрное лицо казалось слегка испуганным. Видимо, несмотря на свое господствующее положение, он был обеспокоен грубой речью своего серого кардинала.