Камень

– В гостиницу ехать. А что? – заинтересовался он.

– У нас по планам культовое место московского студенчества! – усмехнулся я. – Предлагаю посетить его вместе с нами! Где, если не в таких местах, искать вдохновение творческим людям?

– Это да. А Александр поедет?

Я посмотрел на Сашку, который, по моим впечатлениям, был готов меня расцеловать за лишнюю минутку общения с Хмельницким.

– Конечно, Святослав, конечно! – кивнул я. – Так мы едем?

– Я готов! – Художник встрепенулся и направился к выходу.

Пока мы рассаживались в «Волге», Прохор решал все вопросы с администрацией галереи – дал сколько-то денег, предупредил их, что Хмельницкий едет с на ми развлекаться и что теперь центром экспозиции, по воле самого художника, является портрет некой девушки, который не продается, и чтобы они о сегодняшнем визите молодого князя Пожарского забыли совсем и навсегда.

Подъехав к нашему дому, Сашку Петрова и Святослава Хмельницкого оставили в «Русской избе», Прохор загонял «Волгу» в гараж, а мы с Лесей пошли переодеваться наверх.

– Лесь, сама видишь, не получилось у нас с тобой вдвоем сходить в «Приют»… – попытался я извиниться за произошедшее.

– Лешка, ты что такое говоришь! – возмутилась она. – Давно у меня такого веселья не было! Только одно мне пообещай.

– Слушаю.

– Давай больше без этого твоего сиятельного гнева! А то было очень страшно! – Девушка смотрела на меня серьезно.

– Я постараюсь, Лесь, – кивнул я. – И зайди ко мне на секундочку.

Когда мы оказались внутри моей квартиры, я достал заранее приготовленную бархатную коробочку с кольцом и протянул девушке.

– Это тебе.

Она положила подаренную Хмельницким картину на диван, осторожно взяла коробочку и открыла.

– Лешка, какая красота! – Девушка аккуратно достала кольцо и надела на безымянный палец правой руки, не переставая любоваться игрой света в рубине. – Спасибо! – Она кинулась мне на шею.

– Как по размеру? – смущенно поинтересовался я.

Леся разомкнула объятия и продолжила разглядывать кольцо.

– Чуть великовато, – сообщила она. – Но совсем чуть-чуть.

– Потом дам тебе адрес, поправят.

– Хорошо, – кивнула она. – А пока можно поносить? Оно такое красивое!

– Это теперь твое кольцо, Леся. Носи на здоровье, – улыбнулся я.

– Лешка! – Она опять кинулась мне на шею.

Восторги девушки слегка поутихли только тогда, когда в квартиру зашел Прохор. Леся с гордым видом продемонстрировала ему кольцо, тыкая им моему воспитателю чуть ли не в нос.

– Смотри, что мне Лешка подарил! – заявила она ему.

– А знаешь, сколько он его выбирал?! – закатил глаза Прохор и продолжил: – Лешка угадал, тебе очень идет!

– Я знаю! – продолжала любоваться кольцом Леся.

– Вы бы переодевались уже для своего этого «Приюта»… – хмыкнул Прохор. – А то я по дороге в ресторан заглянул, так там эти два художника вовсю водочку понужают и уже руками машут, обсуждая достоинства и недостатки какого-то абстракционизма…

– Уважаемые соседи! – посерьезнела Алексия. – Вот скажите мне, как на духу! А без приключений мы с вами куда-нибудь ходить будем?

Мы с Прохором переглянулись и дружно ответили: – Нет!

– Я почему-то в этом и не сомневалась… – вздохнула девушка и улыбнулась. – Зато весело и с подарками! Пойду переодеваться.

Она взяла с дивана картину и направилась в прихожую. Когда за ней закрылась дверь, Прохор сказал:

– Я же говорил, что кольцо ей понравится! – На что я кивнул. – А Хмельницкого этого ты из-за Сашки потащил?

– Да! – улыбнулся я.

– Молодец, о друзьях надо заботиться, слишком их у нас мало! – похвалил меня воспитатель. – Тогда сделай следующий шаг, позвони деду и скажи, что тот портрет Алексии, который он хотел увидеть, выставлен в этой самой галерее. А еще лучше договорись с этим самым Хмельницким на закрытый показ, он вон как языком чесать навострился, даже я заслушался, Главе рода должно понравиться! – ухмыльнулся Прохор.

– Хорошая идея, – согласился я. – Может, этот закрытый показ деду как подарок преподнести? А про портрет Леськи ничего не говорить?

– Соображаешь, Лешка! Растешь над собой! – опять похвалил меня Прохор. – Переодевайся уже, сейчас Леська прибежит, да и этих двоих в ресторане без присмотра оставлять надолго нельзя.

Алексия явилась в джинсах в обтяжку и темной кофточке и лишний раз продемонстрировала мне кольцо. Когда мы с ней спустились в «Русскую избу», Петров с Хмельницким уже допивали графин с водкой, закусывая груздями в сметане. Если Сашка был в норме, то подобного нельзя было сказать про Святослава: его лицо раскраснелось и покрылось испариной, движения стали дергаными, галстук съехал на сторону и был чем-то испачкан. Однако появление Алексии произвело на него благотворное воздействие – Хмельницкий как-то сразу подтянулся, слегка пришел в себя и даже занялся приведением своего туалета в относительный порядок. Когда мы подошли к «Приюту», художник был уже бодр и весел.

Кафе было забито молодежью до отказа, и нам стоило больших трудов добраться до своего столика. По дороге я даже поздоровался с несколькими своими однокурсниками, которые с интересом разглядывали нашу странную компанию.

Расположившись за столиком, мы посмотрели меню, дождались официантку и разместили заказ: Петров с Хмельницким решили продолжить пить водку, на закуску они, по моему совету, взяли мясную нарезку, а мы с Лесей заказали вина, сырную тарелку и фрукты.

– Да, Алексей Александрович, – заявил мне Хмельницкий, когда принесли наш заказ, – вы были правы, когда пригласили меня сюда! Все это очень напоминает мне золотые времена моей учебы в Киеве. Да еще и с Александром познакомили. А про Алексию я вообще молчу! Очень интересный выдался вечерок посреди серых будней презренной торговли картинами, хоть и своими!

– Ну что вы, Святослав! – улыбнулся я и вспомнил наш разговор с Прохором. – Вы не только замечательный художник, но и великолепный рассказчик! – Хмельницкий от моих слов деланно засмущался. – У меня будет к вам просьба.

– Все, что угодно, Алексей Александрович! – заверил он.

– Не могли бы вы провести для моего деда, князя Пожарского, закрытый показ с вашими интересными комментариями, как нам сегодня?

– Это будет для меня огромной честью, Алексей Александрович! – ответил Хмельницкий.

– Замечательно, Святослав! – кивнул я. – Я согласую все вопросы с главой рода и свяжусь с вами на следующей неделе.

Решив все текущие вопросы, все остальное время я посвятил Лесе, тем более что оба художника вернулись к обсуждению каких-то своих вопросов и совершенно перестали обращать на нас с девушкой внимание. Леся тоже как будто вспомнила свою недалекую беззаботную юность и не вылезала с танцпола. Она даже несколько раз умудрилась вытащить туда и меня. В один из этих разов на медленный танец зазвучал ее романс. Прижавшись ко мне, Леся уткнулась мне лицом в плечо.

– Что, тяжела жизнь звезды? – усмехнулся я.

– И не говори! Не дай бог, кто-нибудь узнает, такой замечательный вечер испортят! – услышал я.

Домой мы засобирались уже в четвертом часу утра. Сашка порывался вызвать для весьма пьяненького Святослава такси, но я сказал ему, что их довезут парни из эсбэ, которые дежурили на стоянке «Приюта». Затем последовало трогательное прощание с Хмельницким, который лез обниматься ко мне и Алексии, заверял в искренней дружбе и глубоком уважении, ждал моего звонка по поводу закрытого показа для моего деда, а у девушки робко требовал обещание позировать для портрета. Сашка же просто крепко сжал мою руку и сказал:

– Спасибо, Лешка!

Посадив обоих художников в машину, я наказал ребятам из эсбэ довезти их в целости и сохранности, получил заверение, что все будет в порядке, закрыл дверь и вернулся к Лесе.

– Да, Лешка, хороший вечер получился! – сказала мне девушка, когда мы прогулочным шагом направились в сторону дома. – И на выставку сходили, и на танцульки! А кольцо!.. – Она опять вытянула руку с подарком, и рубин заиграл в свете ночных фонарей.

– Ты довольна? – улыбнулся я.

– Очень!

***

На следующий день мы с Лесей встали к обеду. Закончив с водными процедурами, переместились в мою квартиру, где Прохор как раз заканчивал приготовление обеда.

– Ну что, голубки, рассказывайте, как сходили, – потребовал он, что-то помешивая в кастрюле.

Роль рассказчика с удовольствием взяла на себя Леся, которая и отчиталась моему воспитателю. Он в свою очередь успокоил нас в отношении Петрова и Хмельницкого, которых сотрудники службы безопасности, как и было приказано молодым князем, доставили до мест их проживания в лучшем виде.

– Не забудь деду позвонить, про выставку сообщить, – напомнил мне Прохор.

– Поем и позвоню, – кивнул я.

Когда мы пообедали, Леся засобиралась домой.

– Ну что, до завтра? – Она обняла меня в прихожей.

– До завтра.

– Веди себя прилично, твое сиятельство! – Девушка поцеловала меня и выскочила за дверь.

Разговор с дедом не занял много времени – я отчитался о визите к Иосифу Карловичу, поблагодарил за ювелирку для Алексии и привезенный из смоленской усадьбы кий, рассказал о посещении выставки без лишних подробностей, которые были явно не для телефонного разговора. Отдельно сообщил о знакомстве с художником Хмельницким и о его готовности устроить для деда закрытый показ картин.

– Алексей, ты считаешь, мне стоит посетить эту выставку? – в голосе старого князя чувствовалось сомнение.

– Да, деда. Помимо того, что картины сами по себе очень хорошие, так этот Хмельницкий еще и рассказывает про них замечательно! – попытался я его убедить.

– Хорошо. На следующей неделе выделю время и сообщу тебе.

Закончив разговор, отчитался уже Прохору о звонке главе рода, после чего направился в кабинет, готовиться к семинару по теории государства и права, который должен был состояться в понедельник. Учитывая, что в воскресенье мой воспитатель назначил очередную тренировку, у меня были очень серьезные сомнения в моей способности после нее подготовиться к чему-либо.

***

В этот раз стоянка перед «Метрополией» была полупустой, и моя «Волга» без проблем остановилась напротив входа. В бильярдной опять было много народа, но стояла совсем непривычная тишина, нарушаемая лишь звуками соударяющихся шаров. Кто-то из игроков сосредоточенно ходил вокруг столов, те, кто сидел за столиками, или выпивали, или совсем негромко общались, поглядывая в ту сторону, где мы обычно играли с Андреем Долгоруким. Когда я начал приближаться к его столу, тихонько пискнула чуйка: дорогу мне преградили две молодые женщины, одетые в одинаковые темные брючные костюмы.

– Это закрытая для посещения зона, молодой человек, – заявила мне одна из них. – В клубе еще есть свободные столы.

Ответить я не успел: к нам подошел Андрей Долгорукий.

– Это князь Алексей Пожарский, мой друг. Мы с ним договаривались, – сказал он женщинам.

– Проходите, князь, – кивнула та, которая со мной разговаривала, и они разошлись по сторонам.

«Эта чья тут охрана, которая даже с самими Долгорукими не особо церемонится?» – первое, что подумал я. А второй вопрос, который возник у меня в голове, был: «Интересно, а за какое время я эту охрану пройду?» Да, все-таки полковник Орлов со Смоловым и Пасеком хорошо постарались, если у меня на автомате такие мысли в голову лезут!

Когда мы с Андреем подошли к столу, я заметил молодую русоволосую девушку в неброском брючном костюме, которая поднялась с дивана нам на встречу.

– Алексей! – торжественно начал представлять мне девушку Долгорукий. – Ее императорское высочество великая княжна Мария!

Я кивнул.

– Ваше императорское высочество! – продолжил Долгорукий. – Князь Алексей Александрович Пожарский!

Старшая из внучек императора мило улыбнулась, изобразила легкий намек на книксен и сказала:

– Андрей мне очень много про вас рассказывал, да и его сестра с Шереметьевой и Юсуповой постарались, так что я с вами заочно знакома!

– Я надеюсь, ваше императорское высочество, что вы знакомы со мной только с хорошей стороны?

– Безусловно, князь! – важно сказала она, что при ее красивом юном лице смотрелось очень забавно. – И бросьте эти титулования, для друзей моих друзей я просто Мария! И давай перейдем на «ты».

– Хорошо, Мария, – кивнул я. – Давай на «ты». Насколько я знаю, у тебя на днях был день рождения?

– Да, вчера, – заулыбалась она.

– Позволь хоть и с опозданием, но поздравить тебя! Молодость и красота у тебя есть, а посему хочу пожелать, чтоб все твои мечты всегда сбывались!

– Спасибо, Алексей! От вашего рода открытку и подарок я получила, но личное поздравление ничто не заменит! – опять важно сказала она. – Кстати, Андрей мне говорил, что ты на бильярде очень хорошо играешь?

– Андрей преувеличивает мои таланты, Мария… – скромно потупился я.

– Сыграем партию в «сибирку»? – предложила она.

– С большим удовольствием, Мария! – кивнул я.

По жребию разбой достался девушке. Я выставил пирамиду и отошел к Долгорукому.

– Андрей, – чтоб не услышала Мария, сказал я ему, – а можно через кого-нибудь организовать букет цветов? А то неудобно как-то получается… Он уставился на меня в ступоре.

– Леха, вот я дурак! Маша же внезапно приехала, мы ее только поздно вечером ждали, а про цветы я и не подумал!

Он дождался, когда Романова разобьет пирамиду, подошел к ней, что-то сказал и удалился. А мы с Марией продолжили партию. Все это время я спиной чувствовал взгляды со стороны охраны внучки императора, которые меня после тренировок в корпусе только забавляли.

Игру девушка понимала, да и с кладкой у нее было все в порядке, но до моего уровня однозначно не дотягивала.

– Мария, а ты очень хорошо играешь! – похвалил я ее после очередного забитого шара.

– Для девушки, ты хотел сказать! – озвучила она с улыбкой мои мысли.

– Ну что ты! – засмущался я. – Долгорукая, Юсупова и Шереметьева так вообще имеют слабое представление об игре…

– Я наслышана о ваших тренировках! – усмехнулась девушка. – А меня дед с отцом учили, я с ними иногда играю… – Она ударила «с руки».

Шар ударился о губки лузы, но отскочил обратно «в поле», как раз мне на «свояка» в середину. Партию я выиграл со счетом восемь-шесть, но Марию это не расстроило, она реально оценивала свои силы. Тут как раз появился Андрей Долгорукий, за которым охранники несли в больших вазах два огромных букета красных роз. – Это мне? – слегка зарделась великая княжна.

– Да! – торжественно заявил Долгорукий. – От нас с Алексеем!

– Спасибо, мальчики! – Было видно, что Марии очень приятно.

Она указала охране, куда поставить цветы, и начала на меня жаловаться Долгорукому:

– Андрей! Алексей меня без твоей поддержки разбил в пух и прах! У меня не было никаких шансов!

– Да, Маша, он такой! – усмехнулся молодой человек. – Алексей и со мной так же порой поступает! Может, мы ему в «колбасу» отомстим? Будем в открытую играть «на один карман»?

– А давай! – поддержала девушка Андрея. – На что играем?

– На проползание на карачках под столом за очко! – предложил он.

– Я согласна! – захлопала в ладоши Мария. – Алексей?

– С удовольствием наслажусь этим незабываемым зрелищем! – заявил я, подошел к столу, вытащил из луз три шара и сказал: – Ловите! – и кинул на стол эти шары.

Мария поймала шар под номером восемь, Андрей – под номером три, а мне достался шар с цифрой пять. Очередность была установлена, Долгорукий первый, я второй, а третьей шла Романова.

Суть игры под названием «колбаса» была в следующем. Это была та же самая «сибирка», но играли в нее тогда, когда было больше двух человек. Пойманными шарами устанавливалась очередность, кто на кого играет. Главная же задача игрока была в том, чтобы забить как можно больше шаров, при этом стараться, чтобы не забили на него. Игра велась до последнего оставшегося шара на столе, причем последний забитый шар считался за два, после чего шары каждого игрока подсчитывались и начислялись соответствующие очки. Для примера можно взять следующую ситуацию – Андрей играет на Марию и по итогам забивает на нее пять шаров, я играю на Андрея и забиваю на него восемь шаров, Мария играет на меня и забивает три шара (в розыгрыше всего шестнадцать шаров, не считая штрафов, которые разыгрываются отдельно). Получается, что у Андрея в итоге – минус три (он забил пять, я на него забил восемь, пять минус восемь равно минус три), у меня плюс пять (я забил восемь, Мария мне забила три, восемь минус три равно плюс пять), у Марии – минус два (она забила три, Андрей забил ей пять, три минус пять равно минус два). При сложении положительных и отрицательных очков должен получаться ноль. Суть же предложения Долгорукого сыграть с Романовой «на один карман» заключалась в том, чтобы в рамках правил держать меня «на голодном пайке» – Андрей, после которого я играю, будет ставить меня в сложные ситуации, а Мария будет после меня «подбирать», особо не заботясь о последствиях своих ударов, потому что для них двоих, при игре «на один карман», прежде всего был важен мой отрицательный баланс по очкам, а не их отдельные плюсы.

Игра началась с неудачного разбоя Андрея, после которого я забил ему «свояка» в середину. На лице Марии отразилась досада – она искренне переживала за итоги игры и надеялась, что уж под стол она точно не полезет. Мне тоже зрелище ползающей под столом внучки императора видеть совсем не хотелось, тем более что я ее совсем не знал, и реакция девушки на проигрыш была непредсказуема. Так что «с руки» я заведомо промазал, после чего получил от Марии красивый «свой» в дальнюю лузу. Сняв самого очевидного шара, я получил от девушки «чужого» в середину, следующий «свой» у нее застрял в губках лузы. С довольным видом достав свои два шара, Романова положила их на свою полку и с интересом начала наблюдать, как Андрей выпутается из этой сложной ситуации. Он долго ходил вокруг стола, прикидывал различные ситуации, и наконец отыгрался. Получилось у него это настолько хорошо, что мне не составило труда «ошибиться» уже на моем отыгрыше и получить от Марии еще пару шаров. По итогу партии счет оказался такой – Мария плюс три, Андрей ноль, я минус три.

– Так нечестно! Вы «на один карман» играли! – попытался я изобразить обиду.

– Договор есть договор! – заявила со смехом Мария. – Мы ждем! – Она посмотрела на Долгорукого, ища поддержки.

Он, улыбаясь, кивнул, а когда Романова вновь повернулась ко мне, подмигнул, давая понять, что итоги «колбасы» не стали для него неожиданностью. Я, изображая обреченность, положил кий и собрался лезть под стол, но тут в зале пошло некое оживление – это в вечерних туалетах пожаловали Долгорукая, Юсупова и Шереметьева.

– А почему у Алексея вид такой потерянный? – с ходу поинтересовалась Инга. – Обижали его без нас? – Она с укором смотрела на Романову. – Не для этого мы вчера тебя, Маша, у отца отпрашивали, не для этого! – Наташа с Аней закивали, поддерживая подружку.

– Инга, ты что такое говоришь! – еле сдерживая смех, ответила Мария, видимо, прекрасно зная Юсупову. – Просто без вас тут Алексей успел залезть в долги…

– Какие долги? – Инга смотрела уже на меня.

– Бильярдные… – Я продолжал изображать обреченность. – Должен под столом на карачках пролезть…

– А, ерунда… – махнула рукой Инга. – Это ж не поцелуй какой…

И я, под сдавленные смешки присутствующих девушек, кряхтя и тяжело вздыхая, полез под стол и три раза прополз под ним на карачках. Мое появление из-под стола ознаменовалось уже открытым смехом девушек и заявлением Марии:

– Вот наглядное подтверждение тому, что Пожарские всегда платят по счетам! – Она протянула мне свою небольшую ладошку, которую я аккуратно и пожал.

После того как с «долгами» было закончено, мы переместились в пустой спортбар, где девушки принялись обсуждать вчерашний день рождения Марии. С особенным удовольствием Романова рассказала мне, как получила приглашение от Андрея Долгорукого посетить ночной клуб «Метрополии», а отпрашивать ее у отца пошли три подружки во главе с Юсуповой, к которой наследник престола особенно благоволил.

– Ну, Инга и заявляет отцу, что я теперь совсем взрослая, замуж пора выдавать, – Мария глянула на Андрея, который заметно покраснел после этих слов, – а жизни совсем не видела, бедненькая, в этом нашем Кремле! Надо срочно исправлять ситуацию и отпустить дочку с ними к Долгоруким в клуб! – Она сделала паузу и посмотрела на подружек: Наташа и Аня с улыбками кивнули, подтверждая слова Марии, а Инга изобразила из себя королеву, для которой порешать вопросы с членами императорской фамилии – раз плюнуть. – Отец посмеялся, как он выразился, над аргументацией Юсуповой, но разрешил! А уже сегодня, под его хорошее настроение, отпросилась пораньше, чтобы с Андреем в бильярд поиграть.

Через некоторое время нам принесли ужин, но разговоры так и не прекратились. С темы дня рождения переключились на лицей, потом на университет, Мария поздравила Андрея с назначением старостой, отчего тот только скривился.

Наблюдая за Марией весь вечер, я сделал для себя вывод, что она мне однозначно нравится: девчонка неплохая, веселая и без камня за пазухой. Высокомерия и пренебрежения к окружающим замечено за ней не было. С Андреем Долгоруким, судя по обмолвкам, их связывает долгая сердечная дружба, это видно невооруженным взглядом. Да и с девчонками дружит искренне, уж Романовой-то точно от них ничего не надо.

В ночной клуб мы переместились ближе к одиннадцати, причем наши красавицы задержались, мотивируя это тем, что Маше надо переодеться для танцулек. И действительно, платье темного цвета, в котором появилась в ложе Романова, вовсю заставляло работать воображение – полностью глухой перед, сбоку разрез до бедра и абсолютно голая спина. Все эти подробности стали ясны после того, как девушка заметила наше с Андреем внимание к своей персоне, остановилась и со смехом повернулась вокруг своей оси.

– Пока родители и дед не видят, надо пользоваться моментом! – прокомментировала она нам свой внешний вид.

***

Высокопоставленный чиновник в своем кабинете просматривал подборку роликов из бильярдной «Метрополии». Закончив просмотр на моменте появления Пожарского из-под стола, он хмыкнул и посмотрел на помощника.

– Мы получили заключение специалиста по этим записям. Если кратко, то вывод однозначен – молодой человек умело скрывает от партнеров уровень своей игры.

– Понятно, – кивнул чиновник. – Дальше.

– Мероприятия по возвращению молодого человека на службу в ОКЖ идут своим ходом. Считаю, что спешка в этом вопросе может только ухудшить конечный результат. – Помощник застыл, ожидая реакции хозяина кабинета.

– Согласен. Дальше.

– На этой флешке запись тренировки молодого человека с Прохором Белобородовым, отдельная аудиозапись обсуждения этой тренировки, и запись сольной тренировки Белобородова по итогам обсуждения.

У меня все.

– Спасибо, – кивнул чиновник. – Свободен. В течение часа меня не беспокоить.

– Да, мой господин. – Помощник поклонился и покинул кабинет.

Дождавшись, когда за подчиненным закроется дверь, чиновник вставил флешку в разъем, достал наушники и с огромным интересом нажал на иконку первой видеозаписи.