Глава 27
Вопрос на засыпку: плохой ли я человек, если первой мыслью при новости, что Кенан при смерти, была «почему именно сегодня»? Серьезно, я значительно переоценила себя в рейде за партией вина. Все мои силы написали заявление об уходе и в обиде хлопнули дверями, на прощание показав неприличный жест, оставив мою бренную тушку неподвижной.
Но делать нечего. Кенан мне помог, и не раз, даже, когда я не просила. Сейчас он тоже не просит, но, вдруг, я могу ответить ему добром? Кто вообще может совершить покушение на Верховного Канцлера, да ещё и мага, и уйти незамеченным, прихватив его невесту?
Первой кандидатурой был, конечно Фитха. Честно говоря, если в королевстве случится засуха и торнадо, я тоже в него пальцем тыкну со словами «а я вот ви-и-идела…».
Свой отряд я отпустила по домам отсыпаться, только незаметно. А сама поплелась за девочкой, которая достаточно шустро лавировала по столичным улочкам. Я даже не знала, где живёт герцог.
И моя ошибка номер один: я не удосужилась помыться и переодеться, прежде чем нагрянуть в гости. Выглядела я, скажем так, не очень. То есть, очень не очень. В сапогах, казалось, собралась вся грязь болот и парочка останков мелких птиц, да и волосы пахли и выглядели так, что вот-вот начну притягивать местную фауну, ту, которая на падаль соблазняется. Даже Тыковка выглядел так, будто, если бы мог, заткнул нос копытом.
– Как я внутрь попаду? – Дом герцога производил неизгладимое впечатление. Это сколько надо денег иметь, чтобы содержать такую величественную махину? Даже с улицы я сквозь панорамные окна первого этажа видела массивные люстры с десятками свечей. Сколько бумаги за одну такую можно купить!
– Точно не через парадный, – девочка скептически осмотрела меня, а потом красноречиво перевела взгляд на гвардейцев.
– Ты вообще знаешь, что произошло?
– Ну, говорят, что невестушка с мамкой пришла чай пить, вроде как традиция у них там, не знаю. Там, наверное, ещё гости были. Так молодая леди, та, что не толстая мамка, а невестушка, так она себя плохо почувствовала, её в гостевую комнату повели. А там и герцог потом провёл гостей и поднялся справиться, как она. А её нет, – девчонка на слове «нет» так хлопнула в ладоши, будто пыталась изобразить новогоднюю хлопушку, – там уже Макбул куда-то кинулся, на черновой лестнице он и того.
– Что того?!
– Ну, ранен был.
– А где комнаты для гостей знаешь? И та черновая лестница?
– Знаю, мамка моя тут работала, я маленькая жила. А потом она уехала и померла.
Сам замок находился тыльной стороной на утёсе. На эту же сторону выходили и дворцовые стены. А вот тропинок не было. Если бы похитители выбирались через парадную дверь, их бы увидели и герцогские охранники, и местные жители. А все «рабочие» выходы направлялись на скалу. Но обслуга ведь не могла пользоваться парадным входом, верно?
Я облазила по кустам весь задний двор. Если не знать, где искать, то эту скрытую плющом, калитку можно и пропустить. Тропинка вела на отдельную дорогу, которая напрямую сообщалась со средним и нижним городом. Как раз удобно ходить на рынок, не беспокоя своим внешним видом и продуктами местную знать.
Из множества соседних особняков выходили такие же тропинки на «рабочую» узкую дорогу. Хорошо, хоть так, а не со скалы спустились.
Девочка помогла отвлечь внимание прислуги, пока я пробиралась в особняк через чёрный вход.
У герцога было много, очень много народа: его заместители, гвардейцы, воющая, аки белуга, леди Лавариан, лекари, Божечки, даже поверенный со скорбным видом.
Неужели всё настолько плохо? Не хочу верить.
Кенан не может просто так взять и умереть. А как же наши препирательства? А на ком ещё я могу оттачивать свою язвительность? И Сессилия, неужели такая юная и красивая девушка останется без жениха? Да, что уж греха таить, о ком я буду украдкой мечтать перед сном?
Ну не погибают такие мужчины молодыми. Мне кажется, даже Смерть их тайно уважает.
Коридоры стали наполняться возмущенными слугами, которые ругали мою маленькую помощницу и Тыковку, устроивших погром на заднем дворе. И, конечно же, потом их след пропал.
Быстро юркнула в коморку, где приметила ряд платьев для служанок. Бедные девочки, я даже сквозь свою рубашку ощущала, как колется это чёрное нечто. Зато фартучек миленький. Почти как у советской школьницы, только более грубого помола.
Прихватив поднос с кувшином воды, быстро ретировалась с кухни, пока сердитая женщина меня не догнала и не увидела чужачку.
Как же здесь светло и красиво, а главное – просторно. В сравнении с этим особняком, Найран-Моэр – затхлая конура для самой беспородной собаки. Здесь и ковры, и шёлковые обои и свет… Свечей было столько, что, казалось, сами стены светились.
Перед спальней Кенана подпирали стену гвардейцы. И да, ошибиться с выбором комнаты было невозможно – охрана была приставлена только к этим дверям, из-за которых доносились тихие голоса. А вот в той гостевой, откуда похитили Сессилию, было уже пусто.
Судя по всему, весь персонал сейчас вызывают на допросы, оставляя мне пространство для маневра. Гостевая комната, вызывающая несвоевременный приступ зависти со своей работающей ванной, осталась нетронутой. По крайней мере, на постели остались следы: девушка пыталась укутаться в покрывало, не расправляя саму постель. У подножия валялась шёлковая салфетка возле ночного горшка. Видимо, Сессилию затошнило во время чаепития, и она поднялась наверх. Судя по сбитым предметам, на пути к кровати, её изрядно пошатывало.
На подоконнике тоже остались следы. Окно недавно открывали нараспашку, а вот слуги плохо протирают пыль. Гостевая комната и спальня Кенана находились на третьем этаже. Незаметно среди белого дня человека отсюда не вытащить, тем более, кто-то должен был спускать бесчувственное тело девушка, а кто-то «принимать снизу». Почему бесчувственное? Сессилия подняла бы крик. Или шум, хоть что-нибудь, но обозначила бы, что что-то не так.
Судя по всему, те, кто это сделал, никуда не спешили. Не считая опрокинутых Сессилией ваз и пары безделушек, комната была идеально чистой. Ни следов, ни грязи, ни царапин – ничего.
– Ух ж ты, – а вот на окне я кое-что обнаружила. Мой внутренний криминалист-студент, тот, что жил во мне ещё до первого дела, когда я поняла, что никакой романтики в этом нет, возликовал: жирные, чёткие отпечатки пальцев.
В бюро нашёлся грифель, который я, за неимением лучшего, раскрошила зубами. Всего отпечатков было четыре. И, либо человек, открывая окно, придерживал его без участия большого пальца, либо его у него не было. Как у Коса.
Снятые отпечатки ушли в карман штанов под платьем. Да, да, здесь нет базы данных, но что-то мне подсказывает, что список тех, кто может вот так попасть в дом канцлера посреди дня и спереть его суженную через окно, крайне мал.
Отчего Сессилию тошнило? Вряд ли она беременна, с местными-то устоями. Да и герцог не выглядел злостным похитителем тех редких цветков, что девочки растят для того самого, поливая мечтательными слезами от любовных романов.
Носовой платок был слегка влажным, но как только я взяла его в руки, в нос ударил запах мышиной мочи. Тошнота, дезориентация, слабость, специфический запах – похоже на кониин. Кто-то знал, как изготовить яд. Тот, у кого есть перегонный аппарат.
Прямо, как у меня в тайном кабинете Канрата. Интересно, а я смогу сама перегнать кониин?
– Нашла о чём думать… – мне точно нужна резиночка на запястье, которой я буду щёлкать каждый раз, когда в голове возникает неуместная мысль.
Из этой комнаты была дверь в спальню герцога. Странно, что её назвали именно гостевой, а не комнаты хозяйки.
Я припала к двери, прислушиваясь к приглушенным голосам. Но, либо я оглохла от дикой усталости, то ли говорящие в спальне герцога общались через повязки, прикрывающие рот.
– Мы ничего не можем сделать…
– Остается только молиться Превеликим…
Молитесь скорей и проваливайте.
Послышались глухие шаги по ковру в спальне, а после отрывающаяся дверь в коридор.
Ну что ж, посмотрим, насколько хорошо дети научили меня взламывать замки. Через гвардейцев прошмыгнуть – плохая идея. А вдруг они знают всех слуг в лицо? Тогда меня точно в тюрьму отправят. Слишком подозрительно.
И да, замки я взламывать не научилась. Зато получилось довольно тихо, сквозь плотную ткань, аккурат в тот момент, когда старшая Лавариан заголосила с новой силой, поднимаясь по лестнице, выбить этот чёртов замок.
В комнате было темно.
Лицо герцога, и так довольно смуглое от природы, будто почернело. Точёные черты заострились, делая его ещё более хищным. И сейчас на лице не было той самой лукавой улыбки, которую я привыкла видеть.
И он был без сознания.
Видимо, его раздели, когда осматривали. Но бинтов или тазика с водой я не заметила, как и пятен крови. Как же его ранили?
Я подошла поближе, прислушиваясь к сбивчивому дыханию. Как только я нагнулась над ним, чтобы получше рассмотреть, сама не знаю что, как Кенан, совсем чуть-чуть, едва-едва, но заметно поморщился.
– Ах вы негодник, – с облегчением прошептала совсем близко от его лица, – да вы притворяетесь!
– Леди Арманд? – На меня уставилась пара черных, как ночь, глаз, – даже не буду спрашивать, что вы здесь делаете. Но почему вы в платье моей служанки? И чем здесь так несёт?
Болотами, мой дорогой. И моими ночными стараниями.
– Правда несёт? В лавке готовых духов мне сказали, этот аромат будет производить неизгладимый эффект на мужчин. Неужели обманули?
– Уверяю вас, эффект и правда впечатляет, – он слабо улыбнулся. – Всё же спрошу: что вы здесь делаете?
– Услышала, что произошло. Решила, может, вы ещё пару моих прошений подпишите, пока не того… – Неудачно отшутилась, вызвав хриплый смешок. Внутри всё холодело от страха.
Он был самым сильным, кого я встречала. Вызывал праведный трепет у окружающих своей мощной энергией. А сейчас лежал и не двигался.
В этом всём было что-то очень не так. И дело не в том, что он лежит, кажется, голый под одеялом, а я в украденном платье сижу на его кровати. Нет. Такое чувство, что Кенан на самом деле не может пошевелиться.
– Что вы делаете, леди Арманд? – Напряжённо спросил он, наблюдая, как я беру длинную иголку из лекарских инструментов, оставленных здесь.
– Просто хочу кое-что проверить, а пока, будьте так любезны, не сопротивляйтесь.
– Странная фраза, от знатной девушки, поднимающей моё одеяло.
– И почему вы всё ещё удивляетесь моим выходкам, лорд Макбул? Мне казалось, эту черту мы уже прошли.
Никакого непотребства, я лишь оголила мускулистую ногу герцога и вогнала иголку в пятку. Не сильно, но ощутимо. Никакой реакции…
– Я больше люблю наблюдать улыбку на вашем лице, чем это мрачное выражение…
– Всё хорошо, просто вспомнила, сколько отвалила на духи денег, те самые, которые вы назвали вонючими. Вот и расстроилась. Вы ели то же самое, что и Сессилия?
– Сессилию отравили? Как вы узнали? Чем?
– Семенами болиголова, яд из них имеет специфический запах мочи.
– Боюсь спрашивать, откуда вам стало это известно. Сессилия жива?
– Скорее всего, да, её не тошнило кровью, что хороший знак. А такой яд имеет временный эффект. Свежий воздух, покой и хорошее питание сделают своё дело. С вами сложнее.
– В меня чем-то выстрелили, какой-то иглой. Леди Арманд, – напрягся он, заметив, что я наклоняюсь к нему ещё ближе, – вы же не собираетесь меня осматривать?
– А вы попробуйте остановить, – усмехнулась растерянному герцогу, аккуратно поворачивая его голову набок, рассматривая красивую шею.
Резиночка на запястье сейчас очень нужна. Я касалась лица Кенана, парализованного, блин, Макбула, и могла думать только о том, какая горячая у него кожа, и как хочется не просто касаться, а провести по ней пальцем.
– Мне никогда ранее не было так неловко, как сейчас. Сложно представить ситуацию более возмутительную.
– Ой, вы видели меня почти в неглиже, сразу после того, как я убила своего третьего мужа. Вот та ситуация было более неловкой, уж поверьте. Так что я победила.
– Никому не рассказывайте, что я только что над этим посмеялся, меня лишат печати.
– Кенан, – глухо начала я, – простите, лорд Макбул…
– Можете называть меня Кенан, Аделаида.
– Я не всезнающая в ядах, так что могу ошибаться, но характер раны… Но очень похоже на то, что в вас выстрелили иглой, смазанную ядом кураре.
– Кураре?
– Это такое растение с маленькими белыми цветами. Но у нас оно не растёт, только в очень южных странах.
– Продолжайте, вы мне только что рассказали больше, чем мои лекари.
– Возможно, есть противоядие, вот только я не знаю, где и как его получить, – теоретически я знала, но вряд ли здесь есть в свободном доступе специфические африканские бобы.
Мы замолчали. На улице в такт настроению закапал мерзкий осенний дождь. Я же изо всех сил пыталась сдержать слёзы. Казалось, если сейчас расплачусь, сломаю что-то очень ценное. А именно свою маску, за которой я прячу своё влечение к этому мужчине. Пусть это будет моей тайной.
– Постойте, – я даже подпрыгнула от неожиданной мысли, – я всё думала, зачем травить и похищать вашу невесту, если она ведёт такой спокойный образ жизни, а ответ ведь на поверхности. Из-за вас!
– Поясните, – я пропустила холодные нотки в голосе, просто не заметила, когда начала выхаживать круги по его спальне.
– Сами подумайте: то, что произошло – это дерзость. Посреди дня. Кто-то явно хотел утереть вам этим нос. Причём, у этих людей есть доступ к южным растениям. Есть кто-нибудь, кому вы перешли дорогу, кто приезжий?
По его лицу было видно, что у него только что появился подозреваемый.
– Но делал он это не своими руками. Если он выглядит южанином, то на улице точно найдётся куча свидетелей, которые его запомнят. Но его пособник наверняка крепкий мужчина, в прошлом обвиненный в магии.
– Аккуратнее, Аделаида.
– На окне, через которое похитили Сессилию, есть всего четыре отпечатка пальцев, и располагаются они соответствующе. У человека вероятно нет большого пальца.
– Отпечатки пальцев?
– Да, у каждого он свой. Индивидуальный. И не смотрите на меня скептически. Найдёте хотя бы два одинаковых отпечатка, тогда я, так уж и быть, выйду замуж и перестану мозолить вам глаза.
– Я думал, вы не хотите замуж.
– Вот именно, и одинаковых отпечатков вы ни за что не найдёте.
– Скажите мне одно: откуда вы это всё знаете? Где научились? Никто из знакомых мне женщин, да даже мужчин, не обладает такими знаниями. – У него даже получилось в той самой привычной манере выгнуть вопросительно бровь.
– Читала всякое по вечерам. Хотела блеснуть знаниями в высшем обществе, – спокойно пожала плечами, отводя взгляд. Могла бы сдерживать себя в руках.
– В высшем обществе не говорят о ядах, отпечатках пальцев, не выстраивают цепочки преступлений.
– Вот видите, – развела руками, – поэтому у меня и нет друзей.
Мысль о том, что подсказка так близка, вызвала внутри шквал возбуждения ищейки. Я уже начала размышлять вслух о способах похищения Сессилии, под наблюдением внимательных чёрных глаз, попутно жуя остывший обед, который зачем-то притащили Кенану.
– … поэтому, надо искать отравителя. Такой яд и иголки – у него наверняка есть противоядие.
– Я дам распоряжение своим людям. Почему вы мне помогаете? – Неожиданно он сменил тему, – у меня сложилось стойкое ощущение, что при любом удобном случае, вы бы избегали моей компании. Даже больше: вы меня опасаетесь.
– Это неправда. И я вас не избегаю, лорд Макбул. Просто не представляю, как наши жизни могут пересекаться. Не считая тех моментов, когда вы меня к себе вызывали. И, самое главное, вы помогли мне вернуть моих ребят. И жизнь спасли, так что… Кажется, на этот раз я должна вам больше четырёх золотых.
Не знаю, почему, но мой ответ ему не понравился. Лицо окаменело, а улыбка исчезла. Но ведь я сказала ему правду.
Он-то не знает, как я распорядилась его печатью на самом деле. Абстрактно пообещала убрать Фитху с улиц, а сама пошла той же, по сути, дорогой. Как ни крути, а Кенан вряд ли такое простит.
И у него скоро свадьба. Всякий раз при мысли об этом внутри разливается горькое чувство, будто забирают что-то моё, а я не имею право возмутиться.
Сессилия – идеальная, особенно для Кенана. Утонченная, грациозная, добрая. А я? От меня воняет. Я лажу по канализациям и болотам. У меня не хватит смелости зайти в кондитерскую в верхнем городе, сколько бы я себя не оправдывала, что мне это не нужно, у меня просто не хватит смелости.
Нижний город, трактиры, бордели, мошенничество, грязные волосы, старое вдовье платье – вот это про меня.
Пусть всё так и останется.
И, если раньше я замуж не хотела, потому что это конец моей свободе, то сейчас я чётко поняла, что буду каждого кандидата, хочу того или нет, сравнивать с Кенаном.
По просьбе герцога, я позвала гвардейцев. Они, может, и удивились моему присутствию, но виду не подали, а просто выслушали отрывистые приказы герцога.
– Аделаида, – окликнул он, когда я выходила из комнаты, – вы ведь хорошо помните нашу первую встречу?
Вопрос мне не был понятен. Мы ведь только недавно даже шутили над ней.
– Конечно, в замке барона Тюренн.
– Спасибо вам, – я уже почти закрыла за собой дверь, как услышала то, что заставило меня похолодеть, – только наша первая встреча была задолго до замка Тюренн.
Глава 28
По плану, я должна была сидеть и переупаковывать десятки одинаковых винных бутылок, чтобы избавиться от всех намёков на то, что они из деревни Мируж. Виноделы маркировали все бутылки замысловатой буковкой «М».
Но внутри напрочь засело неприятное предчувствие, которое вызывало могильный холод в душе. Неприятненько.
Добралась до особняка, перекинулась парой слов с ребятами, помылась в маленькой бадье и отрубилась напрочь, хотя целью было просто немного полежать. Моим мышцам нужен был отдых, а лучше – горячая ванна. Завтра всё тело будет болеть.
Но, молодой организм потребовал сна до поздней ночи. Подорвалась я с тем самым чувством, когда кажется, будто тебе куда-то срочно надо и ты уже опаздываешь.
– Чёрт, чёрт, чёрт, – второпях спрыгнула с кровати, споткнувшись о сонного Тыковку.
Малыш тоже устал, а ещё был немного обижен, что я заставила его заниматься таким нечестивым делом, как алкотрафик.
– Тыковка, – заныла я, быстро одеваясь, – Кос вечером обещал зайти помочь! Я всё проспала! Открытие же…
Я уже так привыкла к своим ночным вылазкам, что перестала бояться темноты и леса. Тыковка решил остаться дома, дальше спать в тёпленькой кроватке. В моей, если быть точнее, которую я нагрела.
Часов не было, но судя по народу на улицах нижнего города, перевалило за двенадцать, а повсюду пестрели мои газеты со свежими сплетнями и объявлением об открытие книжного магазина с лучшими книгами утром.
А там бардак! И контрабанда в подвале, от которой мне надо срочно избавиться!
– Леди-хозяин! – окрикнули меня возле трактира Доры, – леди-хозяин! Вы чего удумали ночью по улицам одной ходить? Вы плачете?
– Нет, – но сейчас расплачусь от злости на себя, – просто бежала быстро. Прости, у меня ещё столько работы до утра.
– Обождите, – парень, который был на должности одного из «женихов», побежал в бордель. Странно, но в такое время обычно народу должно быть побольше.
Не знаю, чего именно я должна была ждать, но горящее ощущение нехватки времени заставило меня стартануть по улицам дальше.
– Леди-хозяин! – Парнишка уже догонял меня, увлекая за собой череду разодетых девушек.
– Леди Моэр. Вы могли просто позвать нас. После всего, что вы для нас сделали, мы просто рады будем помочь, чем сможем!
Давно я так не смущалась. Они и раньше ко мне приветливо относились, но я никогда не вступала с ними в беседы или что-то ещё. Просто вежливо здоровалась, по пути в своё «издательство».
А сейчас, торопясь в магазин, они общались со мной как с местной знаменитостью, расспрашивая о моём быте, чем мою волосы, чем занимаюсь по вечерам, как справляюсь без мужа.
– Если бы отец меня не продал, – вздыхала рыженькая Линель, – я бы тоже не вышла замуж. Ненавижу мужчин.
– Если бы отец тебя не продал, как ты узнала, что ненавидишь мужчин?
– А я хочу замуж, – щекастенькая, но худенькая брюнетка грустно вздохнула, – и детей хочу. Я бы воспитала сыновей с уважением к женщине, а дочерей – как леди Моэр.
– Мне правда неловко, я отвлекаю вас, от… – я замялась. Вот скажу сейчас «от работы», они и подумают, что я как их папаши, пытаюсь положить под кого-то, – но что это я, спасибо вам, девочки.
– Вы хорошо к нам относитесь, – пожала плечами девушка с азиатскими глазами, – не как остальные. Даже девок у мадам Жизеллы уважают почти так же, как и девиц из среднего города. Любовницами там делают, дома арендуют. А мы?
– Почему я должна к вам плохо относиться?
– Многие из нас выросли в трущобах, мясо на боках только у Трутин и наели. К нам ходят многие, но ненавидят всё равно.
Мы остановились у тёмных витрин моего магазина. Тёмно-зеленый деревянный фасад, красивая дверь, чугунный держатель для вывески, которой ещё нет. Наверное, впервые я посмотрела на это здание так же, как и на Найран-Моэр, а ведь у этого магазина тоже была душа. А я хотела сделать из него лишь ширму.
Но, если подумать о будущем, чего я хочу? Семья у меня уже вроде как есть, осталось сделать её настоящей. Перестать вести ночной образ жизни. Купить себе – девочке – нормальный крем для лица. А то даже Тыковка на меня косо смотрит. Я трачу десятки золотых, а на себя жалею пару серебрушек потратить. Всего два платья, чужая мужская одежда, которую я таскаю чаще, чем те самые платья, даже расчёски нормальный нет.
Я хочу спокойствия. Да, так будет правильно. Чтобы у короны ко мне не было претензий, чтобы мальчики остались со мной. Чтобы влияния Фитхи здесь не осталось…
– Знаете, – начала говорить девочкам, которые недоумевали, отчего я застыла, мечтательно рассматривая фасад магазина, – я всегда презрительно относилась к тому, когда кто-то начинает сравнивать людей. Или сам себя с кем-то. Единственный, с кем вы можете себя сравнивать – это вы в прошлом или в будущем. Перед тем, как я попала сюда, меня избил отец. Не в первый раз. Нормальную еду я почти не видела. А ещё – меня трижды продавали мужьям. Последний перед своей смертью тоже меня избил, ему было под семьдесят, но силы было достаточно, чтобы таскать меня за волосы по полу. Так с чего, вдруг, я должна вас стесняться или не хотеть с вами сидеть за одним столом? – Я развела руки в стороны, – посмотрите на меня. Сапог дырявый, на голове колтун, вокруг которого я закручиваю гульку. Оно, конечно, удобно, но как-то не женственно. Я пользуюсь одним кремом на двоих со своим конём. И его же расческой. В чём мы с вами похожи, так это в том, что мы не свободны. Вас держит долг перед Фитхой, меня – обязанность знатных женщин так или иначе выйти замуж и настрогать потомков. Но знаете, что? Пусть катятся к чертям собачьим. Я как и вы, хочу быть свободной. И да, завтра будет та ещё потеха, ведь знатная особа замужнего возраста не может вести своё дело. Но пусть утрутся своими тупыми законами. Бордели нельзя закрыть, потому что растёт преступность? Тогда пусть решают это другим путём, а не за счёт ваших жизней и здоровья. Так что и Кенан пусть валит со своими подозрениями. Я ничего плохого не сделала. Почти. Как и вы.
Девочки потеряли нить моей пламенной речи, но дружно закивали головами, да, мол, пошли они все. И Кенан, которой обидел леди. Не говорить же им, что я до сих пор холодею от мысли, что он знает правду. Но я на самом деле ничего не сделала, не моим выбором было попасть в этот мир. Хотя, а какую именно правду он знает?
Мы разожгли десятки масляных ламп, выгоняя тени из углов. Я боялась, что Кос, не дождавшись меня, просто решит, что открытие откладывается по какой-то причине. Но как только в магазине стало светло, я замерла от шока. Стопки книг подпирали! Да их тут тысячи!
Мама дорогая!
На фоне этих фолиантов, мои свежеизданные выглядели жалко. И да, теперь я начала сомневаться, а стоило ли делать книги в мягкой обложке, а не в кожаной? Косовские экземпляры, те, что были ручной работы, смотрелись роскошно. Плевать на содержание, сами книги уже были достойными чьей-нибудь коллекции.
А сборники сказок, которых было около двух сотен, смотрелись как минимум не привлекательно.
С любопытством взяла в руки неизвестных писателей, которых привёл Кос. А они и в правду последовали моему совету, сделали аннотацию и содержание: «Легенды Трюмуа и двеннадцати кораблей» – книга-приключение о пиратах; «Каирн Последнего Города до падения звёзд» – а это у нас уже исторический роман о некогда существующем городе, о котором сохранились только отрывистые заметки в истории. Прямо, как наша Атлантида. И остальные книги друзей Коса были как на подбор о приключениях, мифах и легендах. Честно говоря, я бы с радостью почитала их, а не «Восемнадцатую весну леди Дюбуа при дворе Короля Листопадов, и беседа с Лордом Фимранге на балу во время чаепития». И это роман. Даже название скучное, но обложка – что надо. Дорого-богато.
Вот за что Кос заслуживает попасть в Рай (если он здесь есть) без очереди, так это за огромный журнал, где внесены все наименования, цена для продажи и комиссионные сборы магазина. И отдельные заметки, какие именно книги стоит положить на более видное место, а какие – подальше. Он составил целую картотеку!
И, кстати, вот за что его попадание в Рай без очереди может быть под вопросом, так из-за того, что он мои сказки задвинул подальше, аж на второй этаж, к научным трактатам. Вообще-то, обидненько.
Ну уж нет, они у меня будут лежать на самом видном месте.
Я уже приготовилась приступать к работе по уборке магазина и раскладыванию книг, как у девочек резко обнаружились совсем другие планы.
Они дружно вытолкали своего «жениха» за двери с целым списком поручений, усадили меня в кресло, и стали рассматривать мои волосы.
– Девочки, – вырваться из их цепких рук было не так уж и просто, – у нас и правда много работы, мы не успеем.
– Это у нас много работы, – резко бросила Римма, осматривая меня с недовольным видом, – а вы раздавайте поручения. И без вас справимся.
Совсем скоро в магазине появились ведра с водой и тряпками для полок и полов, и ведра с водой и шампунями для меня. Римма и Линель с ветеранским бесстрашием вступили в войну против ужаса на моей голове, пока остальные девочки, засучив рукава и уменьшив декольте, приступили к наведению порядка.
– Мы сейчас корешками волосы как смочим, ваш цвет волос станет ещё ярче!
– Все ваши царапины мигом уберём.
Тот самый жених, смущенно пытался отвести взгляд от издевательств над его «леди-хозяйкой», но одна из девушек опять отправила его с поручением привести подмогу.
– Райнег! – Окрикнула красного как рак мужчину, который с несвойственной проворностью для его мощного телосложения, перепрыгивал через ведра и юбки, снятые девушками для удобства, к выходу. Он ведь уже столько ночей проработал «женихом», а до сих пор смущается. И девочки, между прочим, остались не голыми, а в своего рода плотных шароварах. – Забеги к Донкину. Если мы закроем этой ночью и второй бордель, подкрепление понадобится уже и вам.
Работа шла быстро. Всё уже сверкало от чистоты, помещение даже будто стало больше. Девушки не умели читать, но каждая подбегала ко мне с той или иной книгой, уточняя, куда её поставить. Вскоре стенды на втором этаже полностью заполнились товаром.
И Райнег действительно привел ещё девушек из другого борделя, которые вначале очень меня смущались, но быстро влились в нашу атмосферу, наполненную смехом.
На втором этаже уже расставили кресла и диванчики для чтения, а сейчас уборка шла полным ходом в главном зале.
– Фух, еле нашла, – вбежала запыхавшаяся девушка, – этот крем за ночь ваши руки восстановит, только перчатки не снимайте.
– Вот! То самое платье, про которое я говорила!
– Нет, нет, нет! – Попыталась запротестовать я, но меня удержали на месте, – оно, наверное, очень дорогое! Я не могу его принять!
– Да бросьте, – отмахнулась симпатичная брюнетка, держащая роскошное чёрное платье. И да, впервые за очень долгое время во мне проснулась женская натура, которая плотоядно облизывалась на это произведение искусства, – был у меня один, ухаживал. Этот подарок сделал, но я его ни разу не надевала. Не люблю чёрный цвет.
– Вы ведь можете его продать.
– Или сделать подарок самой необычной женщине, которую я встречала. И денег от вас я не возьму. Зато мне будет, чем гордиться, если леди Моэр будет помнить Мико, которая сделала ей достойный подарок.
Ну вот, слёзы подступили сами и напрочь отказывались отступать назад.
Я не хотела плакать, правда, но они с такой заботой стали приводить меня в порядок, хотя, это вроде как я могла их обучить всяким секретам красоты. Но нет, девушки настолько поразили меня результатом своей работы, что я не сразу узнала себя в зеркале: волосы блестящим водопадом струились по спине; глаза будто стали больше, а это всего лишь примочки каких-то трав от мешков. Яркие губы сейчас были искривлены от слёз, но на них не было ни трещинки.
– Не плачьте, леди Моэр, – совсем нелогично, но Римма, успокаивающая меня, сама бросила мне в объятия, заходясь в рыданиях.
После небольшого коллективного слёзопускания, мы все вместе вернулись к работе.
Девушки оказались неисчерпаемым источником сплетен. Я уже насобирала материала как минимум на три выпуска, но вот новостей по поводу Макбула и его невесты не было. Они только знают, что сам Король приезжал к нему, а потом по городу пустились отряды гвардейцев.
И, кажется, арестовали какого-то посла за попытку убийства.
После этой новости я выдохнула, значит, противоядие для Макбула всё-таки нашли. А вот Сессилию – нет. Она как сквозь землю провалилась. Никто в городе не видел ни незнакомой кареты, ни странных личностей – ничего. Даже ящиков никто не перетаскивал.
Не хорошо. Если заказчика взяли, то что будет с девушкой сейчас? Потребуют выкуп или пойдут дальше? Раз не смогли убрать Кенана, то сделают это с его невестой? Вот интересно, а что он сделал? Если даже какой-то там посол пошёл на такое против герцога.
До открытия домой я так и не попала. Зато Густав получил, наконец, хоть какую-то «корреспонденцию», которую он так жаждал. Я попросила подготовить мальчиков, и вообще, напомнить им, что я очень-очень их жду.
«Столичный голос»
Срочные новости: похищенная невеста лорда Макбула до сих пор не найдена! Скорее всего, её увезли по тропе торговцев, что идёт по отвесной скале. Если кто видел людей, несущих тяжёлую ношу, свёрнутые ковры, сундуки – просьба доложить гвардейцам Канцлера за вознаграждение. Исполнителей было как минимум двое, один из них прихрамывал на левую ногу.