– Конечно, конечно… замолкаю, – прошептала Иффа, с нетерпением ожидая чем же всё закончится.
– Позволь я расскажу тебе легенду, прекрасная Иффа, о молодой девушке. Многие века назад, когда вокруг ещё кипела жизнь в маленькой удалённой деревушке, здесь жила девушка по имени Авелин. Юная девица была известна далеко за пределами своей невероятной красотой и томным очарованием. Был у неё и жених, добрый и озорной Гауэйн. Каждый раз как его взгляд падал на её огненные волосы, встречался с её вечнозелёными глазами время начинало течь медленнее, а природа вокруг расцветала сильнее. Он был лучшим охотником этой деревни, доставлял свежайшую оленину и дичь. Каждый раз при возвращении с охоты она улыбалась ему так нежно, так трепетно, что сердце Гауэйна билось быстрее галопа дикого мустанга. Они проводили дни на цветочных полях, встречая рассветы и провожая закаты, когда цвет неба смешивался с её волосами. Тёплые ночи они коротали сидя у костра слушая песни ветра, затерянные в ветвях деревьев. В один из дней Гауэйн смастерил кольцо из самого ценного золота, что больше не сыскать во всём мире. Взошла яркая луна, он встал перед ней на одно колено и закружил Авелин в вихре своей любви. Слова его были полны нежности. Авелин согласилась стать его женой. Только тяжело жилось им в этом месте. Сумрачный культ, восхвалявший тьму и дьявольских сущностей, держал в страхе людей. Церковь стала пристанищем для их чёрных обрядов и сатанинских ритуалов. Однажды, под покровом тёмной при тёмной ночи, Авелин и Гауэйн решили сбежать прочь, далеко-далеко к берегу бескрайней Сены. Начать новую жизнь вдали от зла, охватившего всё вокруг. Они бежали через лес, прихватив лишь небольшой мешочек с золотом чтобы заплатить моряку на парусной лодке, которая должна была увезти их прочь. Но культ прознал о плане влюблённых. В ту злополучную ночь они беспрерывно бежали, стирая ноги до крови, но каждый раз тропинка приводила их к церкви. Культ схватил Авелин, позволяя Гауэйну уйти, но он не послушался. Тогда прислужники зла схватили юношу, держали в четыре руки, заставляя смотреть. Смотреть как остальные жестоко убивают Авелин, принося в жертву. Вечнозелёные глаза погасли. Огненно рыжие волосы потемнели. Гауэйн не выдержал потери, вырвался из хватки и исчез в густом лесу. Так и прозвали это место – Церковь Теней. Тени влюблённых навеки остались внутри, запертые и навечно разлученные.
Слёзы стекали по щекам Иффы. Руки дрожали. Николас стоял к ней спиной, наблюдая за тем как свечи постепенно таят, а воск возводит новые. В церковь вошла тишина. Звуки покинули эти стены. Николас ждал, ждал пока она что-нибудь скажет, но ничего кроме тихих всхлипов не доносилось до его ушей.
– Жизнь моя, ты понимаешь? – обратился он к ней с вопросом.
– Это печально. Они могли обрести счастье, но были лишены его. Это разрывает мне сердце.
– Не волнуйся, я никогда тебя не оставлю.
Николас обошёл престол и резким движением сорвал тёмную ткань. Огромный трон показался её глазам. Обшитый искусно расшитым бархатом, словно высеченный из алого рубина, отражал солнечный свет. Иффа завороженно смотрела на него не в силах обратиться к мужу с вопросом.
– Это для тебя. Точнее для нас двоих. Я хочу написать картину прямо здесь. Тебя на этом величественном троне, а затем привезти его в наш дом. – Николас установил мольберт, усадил на него холст, разложил краски и приглашающе взглянул на жену протягивая ей руку.
– Это… просто великолепно, Ник!
Она была заворожена. Всё вокруг казалось блеклым и мёртвым. В глазах Иффы сверкал рубин. Она ощущала его прикосновение на своей ладони. Муж и жена подошли ближе. Иффа элегантно села, не смея оторвать взгляд от трона.
– А зачем тебе роза, любимый?
– Все увидят красоту, что таится внутри тебя, моя последняя любовь.
Произнося эти слова Николас зашёл за спину Иффы с одинокой красной розой в одной руке и с кинжалом в другой. Резким движением руки он очертил глубокий порез от уха до уха на её горле, открывая путь наружу алой крови. Вторая рука нежно опустила розу в горло Иффы, оставляя бутон снаружи.
Николас удержал голову жены, ровно облокотив её на спинку трона. Красные пятна украсили прямоугольные лацканы его пидж