– И как же я смотрю? – поинтересовался я.
– Так, как будто она тебе нравится. Ведь это так?
– Я пьян, Билл, – произнес я, – Вечно пьян Агнес, – сказал я, встал и ушел прочь из таверны.
Глава 8. Пять месяцев спустя. Джордж Дэббинс
Я снова сидел в таверне за барной стойкой и пил коньяк из грязных стаканов. Снова за барной стойкой стоял юный бармен Билл, которого интересовали только деньги. Снова в таверне сидели ребята из банды Рейта и судачили о новых членах банды. Казалось, что все было так же, как и пять месяцев назад, когда я только вступил в банду, но это определенно было не так. Рейт продолжал искать Джорджа Дэббинса, а я ему в этом помогал, по крайней мере он так считал. Терезия больше не сидела в одной комнате. Поняв, что это бессмысленно, я ее выпустил. Теперь она гуляла там, где хотела. Билл слегка повзрослел, он теперь понимал цену деньгам и свою меру, но крайны все так же манили его к себе. Я все эти пять месяцев каждый день проводил в таверне, болтая с Биллом или разнимая драки. Конечно же, я любил выпивать. После месяца непрерывной выпивки я привык к коньяку, пиву, ликеру.... Почти ко всему алкоголю, который стоял в секретных местах в барной стойке. Но оставался единственный напиток, который я никак не мог осилить. Он был для меня чем-то запретным. Этим напитком был виски. Сам он может и был довольно сносным, но его вкус, цвет, аромат – все напоминало мне об Агнес. После нашей ссоры Агнес куда-то ушла, и я ее больше не видел. Месяц меня грызла советь, а потом перестала, как будто ее и вообще не было. На самом деле, очень просто стать плохим человеком, человеком, у которого вообще нет ничего, кроме денег, убийств и выпивки. За эти пять месяцев я стал именно таким человеком. Улицы Крейна засосали меня, поглотили полностью. Сейчас я находился там, откуда нет выхода. Каждую минуту каждого дня я не мог перестать думать об Агнес. Она всплывала в моих мыслях, душила во сне, не давая спать по ночам. Я был болен. Меня поглощала болезнь, от которой нельзя излечиться. Я каждый день ходил в таверну, надеясь, что Агнес придет, что появится в дверях этого ужасного места, но ничего не происходило. Агнес не было. А я же приходил и приходил сюда каждый день тщетно надеясь, что она все же появится. Через три месяца я устал ждать, но меня все же тянуло в таверну в надежде встретить ее.
– Что сегодня, Уильям? – спросил меня Билл. За пять месяцев мы сблизились. Билл рассказал свою историю. Он был сиротой, который родился в Крейне. В четырнадцать лет он сбежал из детдома и вступил в банду. На самом деле Билл был моим ровесником, о чем я даже не подозревал, – Как обычно?
Я поднял глаза, которые внимательно смотрели на деревянный стол, и посмотрел на дверь. «Может, она сегодня придет?» – подумалось мне. Что-то во мне щелкнуло. Сегодня, на удивление, мне не хотелось пить. Я, почему-то, знал, что Агнес появится именно сегодня, а встречать ее в пьяном виде мне не особо хотелось.
– Нет, Билл. Сегодня я откажусь от выпивки.
Глаза Билла расширились. Он смотрел на меня, словно маленький мальчик смотрит на новый велосипед.
– Ты меня удивляешь, Дрейк! Может все-таки что-нибудь закажешь?
– Нет, – твердо ответил я.
Билл подошел вплотную к барной стойке и положил на нее свои локти, которые были прикрыты черным свитером.
– Это из-за Агнес? – неожиданно спросил он.
– Да. Я чувствую, что она сегодня придет, – сказал радостно я.
– Она не придет, – тихо произнес Билл.
– Что значит, не придет? Билл, я чувствую, что она придет. Она придет, вот увидишь, – сказал я, хотя сам уже начинал верить Биллу.
– Она не придет, Уильям. Прошло пять месяцев! Неужели ты ее все ждешь?
– Да, – сказал я так, словно это слово было очень длинным и тяжелым, – Я всегда ее жду.
– Уильям, забудь о ней, слышишь? Она больше не вернется.
– Пожалуй, ты прав, Билл, – тихо произнес я, но на самом деле так не думал. Я надеялся, как последний дурак, что она заглянет в таверну.
– Будешь что-нибудь? Сегодня изумительный ликер.
– Нет, спасибо. Я откажусь, – снова повторил я.
Билл отошел от меня на несколько шагов, а потом резко повернулся и сказал:
– Забудь о ней. Она не придет, – сказал он, как вдруг дверь в таверну открылась.
Все, кто сидел в таверне, в том числе я и Билл, повернулись к двери. Наступила тишина. Такая, словно все мигом лишились языков. У входа в таверну стояла девушка, замотанная в черный шерстяной плащ, который был весь в снегу. Ее лицо и волосы закрывал мокрый от снега капюшон. Девушка закрыла за собой дверь и подошла к стойке бара, мерно отбивая ритм своими черными сапогами на небольшом каблучке. Девушка подошла ко мне и села на соседний стул.
– Молодой человек, – сказала девушка своим слегка высоким, но невероятно нежным и приятным голосом. Я узнал бы этот голос, где угодно. Это была Агнес. – Вы, кажется, давно здесь сидите. Сегодня есть виски?
– Виски? – от удивления у меня пересох язык. «Как же она культурно говорит» – подумал я. – Виски? – второй раз повторил я, словно переспрашивая. Через несколько секунд ко мне вернулся дар речи, – Да. Виски сегодня есть.
– Это замечательно. Молодой человек, – сказала Агнес и подозвала Билла рукой. Билл сразу же бесшумно подошел к нам, – Будьте добры виски с капелькой ванильного сиропа.
У Билла от удивления отвисла челюсть. Несколько минут он смотрел на Агнес с открытым ртом, но потом что-то невнятно проговорил, чего я не расслышал.
– Сколько это будет стоить?
– Э.… м… Это бесплатно, за счет заведения, – сказал Билл и исчез делать виски для Агнес.
Вокруг все так же царила и торжествовала тишина.
– Тут жарко. Вы не против, если я сниму капюшон? – спросила Агнес.
– Нет. Конечно, нет.
Агнес сняла капюшон. Увидев ее лицо, я чуть не подпрыгнул со стула от счастья. Передо мной сидела Агнес. Черные волосы спокойными волнами лежали на ее плечах, в зеленых глазах горел мне давно знакомый огонь, алые от мороза щеки.
– Здравствуй, Агнес, – тихо произнес я и улыбнулся.
– Здравствуй, Дрейк, – произнесла Агнес и улыбнулась в ответ.
В этот момент я понял, что все эти пять месяцев жил только Агнес. Теперь я понял, насколько она мне дорога. С этого дня я просто не смогу без нее жить. Билл вернулся со стаканом в руках, едва заполненным жидкостью. Агнес взяла стакан и залпом выпила все содержимое, стакан же поставила на стол.
– Как хорошо! – сказала она, – Больше никогда не покину эту таверну и Рейта. Привет, Билл, – сказала Агнес.
Она была снова своя. Снова та самая Агнес, в которую я и влюбился.
– Привет, Агнес! – тихо произнес Билл, будто не верил, что это она, – Где ты была?
– Выполняла одно дельце для Рейта. Как-то тут тихо, – Агнес обернулась и посмотрела на ребят, – Ну чего же вы притихли? Кто же будет распространять слухи о том, что Кровавая Королева снова вернулась и по дороге убила нескольких человек?
– Кровавая Королева? – вылетело у меня. Я знал о ней, точнее о ней знал весь город. Три месяца назад появились слухи о Кровавой Королеве. Никто не знал, кто она, но все о ней говорили.
– Да, Уильям, – тихо произнесла Агнес, – Кровавая Королева – это я.
– И какое же дело ты выполняла для Рейта? – поинтересовался Билл.
– Нужно было создать «персонажа» Крейна, который привлек бы все внимание к себе, а не на моего отца.
Вдруг на лестнице показался Рейт. Увидев Агнес, его губы расплылись в улыбке.
– Агнес! Боже! Как я рад тебя видеть!
– Спасибо, Рейт. Где мое вознаграждение? – спросила Агнес.
– Будет чуть позже.
– Как обещано?
– Конечно. Двести тысяч крайн.
– Отлично. Рада тебя видеть, Рейт, – сказала она.
Рейт выдавил улыбку и пошел обратно по лестнице. Агнес снова повернулась к Биллу. Билл просто сиял.
– Ну что? Какие последние новости Крейна?
– Особо никаких, – сказал Билл, – Последние месяцы все говорили только о тебе.
– Прекрасно, – сказала Агнес, словно демонстрируя удовлетворение собой, – Прекрасно, – повторила Агнес, а потом перевела взгляд на меня, – Мне нужно с тобой поговорить, Дрейк.
– Хорошо, – произнес я.
– Давай сейчас?
– Давай.
Я встал со стула и помог Агнес. Мы поднялись по лестнице, прошли по темному коридору и вошли в комнату Агнес. Здесь было все так же, что и пять месяцев назад: матрас, натянутый тряпкой, пол, окно и занавеска. В комнате было довольно прохладно. Агнес плотно закрыла дверь и села на матрас. Я же сел напротив нее на пол. Честно говоря, мне казалось, что я сплю, а все это происходило во сне.
– Прости меня, Уильям, – тихо произнесла она, – Надо было еще сказать это пять месяцев назад, когда я не уехала. То, что я наговорила, было неправдой. Мне нравится с тобой работать, – сказала Агнес. – Я пойму, если…
– Агнес, – резко остановил ее я, не давая закончить фразу. – Я на тебя не злюсь. Все хорошо.
– Правда? – спросила она удивленным тоном.
– Да. Это я хотел извиниться.
– Нет, нет. Ты все правильно сделал.
Я приблизился к ней и взял ладони. У нее была такая мягкая кожа, несмотря на ужасный мороз на улице. Был декабрь. Жители Крейна во всю начали подготовку к Новому Году. На улочках продавали леденцы, повсюду играла музыка, на каждом окне висели разноцветные гирлянды… На мое удивление Агнес не отдернула руки, а наоборот протянула их.
– Я так замерзла, – произнесла она.
Я начал согревать ладони Агнес, выпуская тепло из моего рта, создавая белые облачка. Было странное ощущение. Казалось, что весь мир остался где-то там, позади. Сейчас были только я и Агнес.
– Я забыла сделать тебе новогодний подарок, – вдруг спохватилась Агнес. – Ведь через пять дней уже Новый Год.
– Ничего.
– Как так ничего?! – с возмущением сказала она, – Ты же останешься без подарка! Это ужасно!
– Агнес, послушай, мне не нужен подарок, – заверил ее я.
– Правда?
– Да.
– Но почему? Ведь все дарят подарки в Новый Год.
– Я уже получил лучший подарок на свете, – сказал я.
Это было правдой. Я безумно любил Агнес. Агнес составляла часть меня. Если она исчезнет, то я просто не выдержу, я умру.
– Я хочу работать с тобой, Уильям, – тихо произнесла она.
– Зови меня просто Уил, – сказал я, а потом добавил, – Я тоже хочу работать с тобой, Агнес.
Вдруг дверь открылась. Я сразу же отпрыгнул от Агнес и посмотрел на дверной проем. Там стоял Билл. Агнес встала и подошла к Биллу. Я тоже подошел к моим самым любимым людям.
– Что стряслось, Билл? – спросил я.
– Дэббинс… – тихо, тяжело произнес Билл, – Джородж Дэббинс здесь.
Мы выбежали из комнаты Агнес, промчались по коридору, словно вихрь, и остановились на лестнице. У входа в таверну стоял Джордж Дэббинс. Было неловко видеть отца Агнес. Агнес была похожа на него, сейчас стоя рядом с ней и смотря на ее отца, я это понял. У Дэббинса были черные приглаженные волосы, белая кожа и зеленые глаза. Его черное пальто было мокрым от валящего за окном снега. На вид этому человеку было не больше сорока. В таверне зависла тишина, точно такая же, как и несколько минут назад. Все взгляды были брошены на Дэббинса. Казалось, что время застыло на одном месте. Агнес сделала шаг вперед и встала рядом со мной, на небольшом расстоянии. Билл же стоял сзади нас, на одну ступеньку выше. Было страшно. Честно говоря, у меня слегка тряслись колени, но я этого не показывал, так как не хотел опозориться перед всеми этими людьми, большинству из которых нет еще и шестнадцати лет. «Где Рейт?» – подумал я. Рейта никогда не было в те моменты, когда он был нужен.
– Ох, – вдруг неожиданно произнес Дэббинс своим низким голосом, – Ну и грязь же тут! Никогда не понимал, за что Рейт любит это место.
– Что тебе нужно? – крикнул я, чувствуя, что нужно что-то предпринять.
Дэббинс перевел взгляд на меня. В его зеленых глазах, таких же, как у Агнес, не было ничего живого. Внутри них была пустота. «Жуткий человек!» – подумал я.
– Ты, вероятно, Уильям Дрейк? – я кивнул, – Видишь ли, Дрейк, мне нужно то, что мой дружок Доули имел неосторожность передать тебе, – «Бумаги» – всплыло у меня в голове, – И еще мне нужна одна вещь, точнее сказать, девушка.
Агнес напряглась.
– Что взамен, Дэббинс?
– Какой ты смелый, Дрейк! Взамен я оставлю тебя, Рейта и всю его банду в покое.
– Этого мало, – крикнул я, пытаясь продолжить паузу. Я так надеялся, что Рейт появиться.
– Мало?! – удивился Дэббинс, – Не забывай, что я знаю каждое движение твоей сестры. Знаю, где она сейчас и что делает. – Терезия! Как я мог о ней позабыть пусть даже на несколько минут. Сестра самое дорогое, что у меня есть. Все это знали. «Крейн питается твоими слабостями» – сказала мне однажды Агнес. «Главное не дать себя обмануть! Он блефует!» – вертелось в мыслях, но я не верил им, я верил Дэббинсу, – Ты и вправду хочешь узнать, где сейчас твоя сестра или что с ней будет, если ты мне откажешь, Дрейк?
«Он блефует! Блефует! Не дай обвести тебя вокруг пальца, Уильям!». Повисла пауза. Я совсем растерялся. Агнес посмотрела на меня немного испуганным взглядом. Наши взгляды встретились. Даже сейчас Агнес не подавала виду, что она боится. Я ей восхищался, восхищался и любил.
– Что тебе надо? – сказала Агнес, переведя взгляд на Дэббинса.
– Ох… – прошипел тот, словно дикая змея. – Как же ты выросла, доченька! Сколько мы не виделись, лет шесть?
– Это сейчас не имеет значения, – крикнула Агнес своим гневным тоном. Странно, но я никогда не слышал от нее такого.
– Я согласен. Это не имеет никакого значения сейчас. Агнес, пойдем домой?
– Что?! Ты смеешь меня звать домой после всего, что ты сделал? – рявкнула на него Агнес. Лицо Дэббинса слегка побледнело. Агнес сделала шаг вперед и опустилась на одну ступеньку. – Ты смеешь заявляться сюда и говорить, что все хорошо?
– Агнес, послушай, я прошу прощение за то, что так с тобой поступил. Я винил себя в этом все эти шесть лет, пытаясь тебя найти. А сейчас, пойдем домой.
Я посмотрел на Агнес. На ее лице был виден гнев, который она скрывала все это время. Она сделала еще шаг и очутилась на грязном полу таверны. Теперь ее и Дэббинса разделяло только несколько шагов. Отец и дочь. Два разных человека. Две разные истории. Два разных характера. Одна связь.
– Как ты смеешь звать меня домой? – крикнула Агнес. Мне стало не по себе. – Как ты смеешь звать меня домой после того, что сделал с мамой? – она крикнула сильнее. Сейчас, в эту минуту, из хрупкой девочки выходили все эмоции, которые она умело скрывала все эти годы.
– Я не трогал твою маму! – слегка повысил тон Дэббинс, но потом спокойно произнес. – Это был ее выбор.
– Правда? – лукаво спросила Агнес. Она все еще злилась. – Это был ее выбор?! Ты думаешь, что я тебе поверю?
– Агнес, послушай, я не причинил твоей маме никакого вреда. Она сама захотела работать там.
– Хватит врать! – крикнула она. Дэббинс сделал шаг назад. – Ты думаешь, что я поверю в то, что мама добровольно пошла работать в… – Агнес запнулась. Воспоминания поглощали ее, не давая здраво мыслить. – В тот дом?
– Но это правда. Розалия сама пошла работать в Дом Удовольствий.
Я не знал о каком доме они говорят, но по названию можно было догадаться. Я спустился по лестнице и встал за Агнес. Услышав мои шаги, Агнес посмотрела на меня. Она была истощена. Я слегка улыбнулся. Она попыталась улыбнуться в ответ, но ничего не вышло. Затем она снова перевела взгляд на отца и спокойно спросила:
– Зачем ты пришел? Что тебе нужно? Те бумаги? Мы их не отдадим. Я? Я не пойду с тобой.
– Ладно, ладно. Неужели я просто так не могу прийти и посмотреть на дочь?
– Нет, папа. Это не твой случай.
– Ты права. Ты очень хорошо сыграла Кровавую Королеву. Но знай, если бы не я, то тебя уже давно убили.
– Это неправда, – тихо сказал она. – Ты тут не причем.
– Последний раз спрашиваю, ты пойдешь домой?
– Нет, – твердо ответила Агнес.
– Как хочешь. Знай, что, если ты не изменишь свое решение до завтра, то у тебя и твоих дружков будут большие неприятности.
– Я тебе не боюсь, папа, – сказал Агнес. – А сейчас уходи из таверны и сделай так, чтобы ближайшие десять лет я тебя не видела.
Дэббинс выдавил что-то на подобии улыбки, повернулся и вышел из таверны. Как только дверь за ним захлопнулась, жизнь в таверне сразу начала кипеть снова. Ребята начали спорить, пить алкоголь и барабанить по стойке бара, чтобы Билл подошел и налил им порцию какой-нибудь дряни.
– Эй, бармик (это было прозвище Билла), налей мне ликера! – крикнул какой-то накаченный парень, сидящий за стойкой бара.
Услышав крики, Билл спустился по лестнице и подошел к пьянице. Хоть жизнь и продолжала кипеть в своем обычно темпе, я не мог перестать смотреть на Агнес. Я решил подойти к ней и встать напротив. Как только я приблизился, Агнес повернулась ко мне. Ее глаза были наполнены слезами, губы слегка дрожали. Увидев выражение лица Агнес, я вспомнил про ту ссору, которая произошла уже давно, но я помнил каждое слово, сказанное ей.
– Ты как? – не выдержав, спросил я.
– Нормально, – тихо ответила Агнес. Она опять врала. Агнес сделала шаг навстречу мне. Теперь мы стояли вплотную.
– Ты правда в порядке?
– Нет, – тихо произнесла она и прижалась к моей груди. Она меня обняла. Я обнял ее в ответ. Я слышал ее дыхание. Ровное, мерное, спокойное. Казалось, что сейчас не существует никого, кроме нас. – Как он мог? – говорила она. – Как он мог прийти сюда и начать говорить что-то про маму?! Как он мог…, – сказала она и расплакалась. Впервые в жизни я видел, как плачет Агнес Дэббинс. Я поцеловал ее в макушку. Нужно было что-то сказать, но я не находил нужных слов, честно сказать, я вообще не находил слов. Все как будто бы, смешалось, стало по-другому. – Уил, – тихо начала она, – Ты меня не бросишь?
– Что, прости? – переспросил я, не расслышав вопроса, потому что каждую клеточку мое тела поглотило счастье.
– Ты меня не бросишь? Ты не уйдешь, как отец?
– Нет, – честно сказал я. Я любил Агнес. Мне казалось, что я больше никогда никого не буду любить так, как люблю Агнес. Мое сердце навеки принадлежало ей. – Я не уйду. Я всегда буду рядом.
– Правда? – спросила она, посмотрев на меня.
– Да. Понимаешь ли, я… Я…
– Не надо. Я знаю, – ответила она, высвободилась из моих рук, приподнялась на носочки и поцеловала меня в щеку.
Я посмотрел на нее, хотел поцеловать, но она быстро увернулась и подошла к Биллу. Поняв, что момент испорчен, я подошел к ней.
– Что вам? – спросил Билл, который только к нам подошел.
– Виски, как я люблю, – сказала Агнес.
– Хорошо. А тебе, Дрейк?
Я на секунду задумался. Мысли поглощали меня, одна за другой. Агнес. В мыслях была только она. «Что, если она врет? Что со мной будет? Что, если она уйдет?» – вертелось в моих мыслях. Я больше не хотел бояться.
– Виски, как и Агнес.
Билл загадочно посмотрел на нас обоих. Я и Агнес переглянулись и улыбнулись.
– Виски, так виски, – сказал Билл и исчез.
Через несколько секунд Билл принес два стакана, едва заполненных жидкостью. Мы одновременно выпили их и поставили стаканы на пыльный стол. Вдруг зазвонил телефон. Билл взял трубку, подошел ко мне и дал черный маленький аппарат.
– Это тебя, – сказал он.
– Кто это? – спросил я.
– Дэббинс.
– Алло, – сказал я, поднесся трубку к уху.
– Еще раз здравствуй, Дрейк! У меня к тебе предложение. Послезавтра в полночь жду тебя на пристани, захвати бумаги, – прошипел Дэббинс.
– Зачем?
– Узнаешь, – тихо сказал он и бросил трубку.
Я положил черный телефон на стол и взглянул на Агнес. Она немного волновалась.
– Чего хотел мой отец?
«Ей не стоит говорить» – подумал я и соврал:
– Ничего. Просто сказал спасибо.
Агнес удивленно посмотрела на меня, но кажется поверила.
– Уил, – вдруг произнесла Агнес. Я повернулся к ней. Для меня то, что она называет меня по имени было немного странным, – Можно тебя спросить?
– Да, конечно, – сказал я, надеясь, что она спросит не о чувствах.
– Помнишь, я говорила, что хочу работать с тобой?
– Да.
– Сейчас я больше известна, как Кровавая Королева. Королеве нужен Король. Ты будешь моим королем?
– Да, – незамедлительно произнес я.
Агнес улыбнулась и заказала еще одну порцию виски. Я же погрузился в размышления. «Что хочет Дэббинс? Что произойдет послезавтра?» – думал я, но это был далеко не главный вопрос. Главным вопросом оставался вопрос, на который у меня никогда не было ответа – Кто я такой?
Я шел по каменистой набережной. Подошвой своих сапог я чувствовал каждый камень брусчатки. Со всех сторон валил снег крупными хлопьями и опускался мне на черный шерстяной плащ. Было холодно. Отовсюду доносились голоса, распевающие новогодние песни. Вокруг мигали разноцветные огни. Все жители Крейна ожидали чуда, которое вот-вот должно было произойти. Я прошел мимо кофейни. Оттуда, сильными и холодными зимними ветрами по всему Крейну, раздавался аромат кофе и свежей выпечки. Была почти полночь. Как мне хотелось сейчас выпить обжигающий кофе и съесть прекрасную только испеченную булочку, но мне нельзя было этого делать. Нельзя было расслабляться. Впереди я увидел какую-то темную тень, одиноко стоящую под фонарем. «Дэббинс». Я пошел быстрее и через несколько минут стоял напротив этой фигуры. От Дэббинса пахло кофе, видимо он взял его в кофейне, когда шел сюда.
– Здравствуй, Дрейк!
– Что тебе нужно? Почему мы встречаемся именно здесь?
– Я не могу тебе сказать, Дрейк, пока не могу. Ты принес бумаги?
– Да, – соврал я.
– Покажи, – прошипел Дэббинс.
– Нет, – произнес я.
Вдруг я услышал, как чьи-то сапоги отбивают мерный ритм по брусчатке. Владелица этих сапог приближалась быстро и через минуту я услышал голос:
– Зачем ты меня звал, Уил?
Терезия. Черт! Вот, что имел в виду Дэббинс. Я не мог рисковать сестрой. Она была мне настолько дорога, что я мог умереть за нее. Я любил Терезию. Она была самой лучшей сестрой на свете. Она – единственное, что удерживало меня в этом мире, единственное, что поддерживало во мне человеческое, единственное, благодаря чему я жил. Страшно представить, что бы случилось, если бы сестры не стало. Мое сердце билось все быстрее и быстрее. Мой самый жуткий кошмар сбывался.
– Тера, встань за мной! – крикнул я.
– Что с тобой, Уил? Что происходит?
– Потом объясню. Просто встань за мной.
– Кто этот человек? – спросила Терезия.
– Дэббинс, – произнес Дэббинс своим хриплым басом.
– Очень приятно, Терезия, – произнесла она.
Боже! Сейчас я пожалел о том, что Агнес не научила Теру самообороне. Тера была доверчивой. Она верила каждому человеку, каждому слову, даже если это было неправдой.
– Ну так что, Дрейк, ты отдашь бумаги?
– Нет, – сказал я испуганно. Я понимал, что, если я не отдам Дэббинсу бумаги, то с Терезией что-то случится. Почему она пришла? Зачем? Почему опять поверила какому-то незнакомцу? В то же время эти бумаги были бомбой, которая могла взорваться в любой момент. Я понимал, что они содержат настолько важную информацию, хотя пока точно и не знал какую, что от них зависела жизнь и моя, и Теры, и Агнес, и всех жителей города, и даже страны… Я не имел права отдавать эти бумаги, также как и не имел права рисковать жизнью своей сестры. Нужно было выбирать. Жизнь такая штука, в которой все время нужно что-то выбирать. Я ненавидел делать выбор.
– Как хочешь, Дрейк! – произнес он, – Тера, ты ведь любишь кофе?
– Да, – произнесла она.
– Я принес тебе его. Подойди ко мне.
Я посмотрел на Терезию. Испуг. Я ненавидел это чувство. Хоть у меня и были в кармане два револьвера и нож, но я чувствовал себя беззащитным. Тера сделала шаг, затем еще один и еще. Что делать? Как ее защитить?
– Стой, – крикнул я.
Терезия остановилась. Она обернулась. Вдруг произошло то, чего я боялся больше всего на свете. Произошел выстрел. Звук доносился от Дэббинса. Терезия застыла на одном месте, а потом покачнулась и упала на спину. В этот момент моя жизнь рухнула. Терезии больше не было. Слезы полились ручьем. Я достал из внутреннего кармана серебристый револьвер. Все, чего мне сейчас хотелось, убить Дэббинса. Я чувствовал, что становлюсь таким же убийцей, как и Рейт, Билл, Доули… Сейчас мне было плевать на это. Крейн пожирал меня, поглощал меня, уничтожал мою душу.
– Ты тварь, Дэббинс, – сказал я и выстрелил.
Агнес говорила, что убить кого-то впервые – это сложно, что потом будет сниться лицо, но это было не так. Мне было легко. С моего сердца, словно упал камень. Я понимал, что в этот момент моя душа раскололась на несколько маленьких кусочков. Все, что я сейчас чувствовал – это боль. Я подошел к Терезии и сел рядом с ней на корточки. Она еще слегка дышала. Прерывисто, то вдох, то выдох, периодически задыхаясь, но дышала.
– Тера, – тихо произнес я, плача и совсем не стесняясь своих слез, – Тера…
– Уил, Уил… – тихо произнесла она, еле слышно, – Уил, я умру, да?
– Нет, – соврал я, – Нет. Тера… – Тера закрывала глаза, – Тера, смотри за меня.
– Уил, я не могу, – протяжно проговорила она, – Уил, я горжусь тем, что ты мой брат, – произнесла она и перестала дышать.
Слезы заполонили все. Я потерял того человека, благодаря которому я был жив. Больше меня ничего не удерживало. Я становился таким же, как и все в Крейне. Агнес как-то сказала мне, что меня еще можно спасти, но это было неправдой. Сейчас меня было уже не спасти. Я подошел к Дэббинсу и выстрелил в его голову.
Так я и начал убивать.