Часть 4
XIV
Детектив Андерсон
11 июля, 21:04
Наконец-то я сел на это место. Меня чрезмерно переполняет интерес, что находится в этом письме. Начинаю читать: «Не знаю, как писать это, но надо, потому что… Ладно, всё по порядку. Когда я уходил из дома, думал, что всё будет прекрасно: путешествия, много друзей из разных штатов, новая взрослая жизнь. Мне казалось, что всё получится, но это «всё» обернулось совсем по-другому. Поначалу моё путешествие шло прекрасно, за исключением одиночества, к которому я считал, что привыкну. Я заселился в мотеле, где познакомился с Мэри. Именно с неё началось то, что изменило ход событий. Нет, даже не так. Моё желание испортиться, избавиться от идеальности изменило ход событий. Сначала мне предложили наколоться наркотой, из-за чего я впервые переночевал на улице. Потом попался журналюга, который выхаживал меня только для того, чтобы написать классную статейку. А дальше я узнал, что некий Патрик, друг Мэрилин, побил мою машину, что и стало причиной того, что я сижу в этом грёбаном ресторанчике и пишу это письмо или записку – не знаю, как это можно назвать.
Я еле доковылял до этого заведения; чуть не сошёл с ума от жажды, боли в ногах и чуть не умер, переходя дорогу (меня мог задавить грузовик). Признаться, я сам этого хотел, потому что устал от всего, но в момент, когда я чуть не превратился в лепёшку, в голову пришла идея, частью которой и является это письмо.
Наверное, я уже позвонил Лили, моей близкой подруге (люблю тебя).
Отступление закончилось. Теперь можно переходить к сути письма. Я всё оставил тут: одежду, деньги и вещи, что лежат в рюкзаке. Какая цель? Я устал принимать решения. Что бы я не выбрал, всё идёт через одно место. Я уже не знаю, как мне быть. Поэтому пришёл к тому, что нужно всё бросить и пустить жизнь на самотёк.
Не знаю, кто это читает, но данная часть письма важна. Я пойду по семьдесят первому шоссе в направлении от Колумбуса. Когда ты это читаешь, я тоже понятия не имею, но если сейчас уже больше, чем тринадцатое июля, то боюсь, что меня уже не найдёшь живым. Может, меня кто подберёт и отвезёт куда-то; может, я умру от голода или жажды; может, меня съедят дикие звери – не знаю, водятся ли они тут.
Моё направление тебе известно, так что теперь ты можешь распорядиться моей судьбой. Как я закончу? В канаве от холода и голода или в постели от старости?»
После того, как я ознакомился с этим письмом, быстро хватаю рюкзак Ричарда и несусь к машине, на ходу открывая автомобиль. Резко нажимаю на педаль газа и, кажется, лечу быстрее ракеты по шоссе, разглядывая обочину. Уже почти стемнело, что ухудшает обзор, плюс идёт сильный ливень, из-за которого дворники шатаются туда-сюда по лобовому стеклу. Сильно прищуриваюсь, пытаясь разглядеть хоть что-то.
Сейчас я имею право на нарушения дорожного движения, но точно не право на ошибку. Одно неверное моргание в неподходящую секунду, и я погублю жизнь молодого человека, который сбился с верного пути.
Мне помнится, как я оказался совсем один, как отец выкинул меня из дома на мороз в одной рубашке. Ричард находится в таком же положении, оставив всё, взяв только самого себя. Теперь я понимаю, что мы с этим парнем похожи. Видимо, так распорядилась судьба, ведь я до последнего не хотел браться за это дело и ехать в другой город только ради какого-то сбежавшего – думал, что не всё так запущено. Только Тоня уговорила меня: сказала, что подростки сбегают из дома не просто так – всегда есть на то своя причина. Да, есть те, кому просто скучно от хорошей и спокойной жизни с по-настоящему прекрасными родителями. Именно из-за таких я и не хотел ехать, потому что боялся, что потрачу своё время на какого-то глупого сопляка. Соглашусь, был эгоистом и сейчас понимаю это. Если Ричард – это я в прошлом, то я…
«ВОТ ЖЕ Ж!» – вскрикнул я и резко дал по тормозам, увидев тёмный силуэт, сидящий под деревом.
Больше всего меня напугал не он, а то, что я мог его пропустить из-за мыслей, которые так и лезли в голову, заставляя задуматься, отвлечься.
Бросив машину на обочине, я кинулся к человеку – пока не могу понять: Ричард это или нет. Подойдя поближе, я смог разглядеть парня, уткнувшего лицо в колени. Он весь промок. Как только я подобрался поближе, его голова поднялась, а глаза окинули меня.
Сверкнула молния, благодаря которой я узнал в этом юноше Ричарда. Его глаза были красными, а губы – синими.
– Ричард Мур? – спросил я, промокая под ливнем, сложив руки в карманы брюк.
Парень ничего не ответил, а только прищурился. Его подбородок и губы затряслись, а глаза выдали слёзы, которые тут же смешались с дождём.
– Пройдёмте в машину, – предложил я своим обычным, спокойным голосом, хотя в душе было столько переживаний за Ричарда, которые я не выдавал, потому что сейчас я, в первую очередь, детектив.
– В-вы т-т-тот-т м-муж-жик из-з рест-тор-рана, – заявил он, приподнимаясь.
– Да, я детектив Андерсон.
Я помог ему встать, но Ричард, как только услышал, что я детектив, пошатнулся от меня.
– Я с вами никуда не пойду! – на удивление, его заикания пропали. – Вы меня родителям сдадите! – Ричард почти кричит от испуга.
– Этим ненормальным? – постепенно выхожу из образа плохого копа.
Понимаю, что парня это только пугает, но и резко я превращаться в обычного человека не буду. Мало ли этот малец на шею сядет, а мне этого не надо.
– Пойдём в машину, – уже более настойчиво сказал я.
– А где ваше удостоверение? Вдруг окажется так, что вы вообще маньяк? Вон волосы крашенные! Не особо доверие вызываете.
Этим он меня добил. Я, видите ли, приехал его спать, а тут такое. Юмор он мне свой показывает. Ну я тебе!
– Если не заткнёшься, то точно отвезу тебя твоим больным родителям!
Всё-таки плохого копа пока выключать не стоит.
Он послушался меня. Я удивлён.
Через пару минут мы уже сидели в автомобиле со включённой печкой. Отогревались оба. Ричард сел на переднее кресло.
– Ах, да, вот моё удостоверение, чтобы ты не думал, что тебя похитил маньяк, – я протянул ему удостоверение со значком.
– Не подделка? – шмыгая носом, спросил юноша.
Я не ответил – хлопнул удостоверением прямо перед его носом.
– Вижу, ты очень не хочешь к своим родителям…
Рассматриваю его мокрые глаза. Нет, они мокры не от ливня. Он плакал. Плакал на протяжении всей пешей «прогулки».
– К ним? Ни за что…
– На, забери, – я протянул парню его письмо, которое взял из ресторана. – Твой рюкзак там, на заднем сидении.
– Зачем? – он грустно посмотрел на меня.
– Это твои вещи. Будут напоминаем об этом путешествии, когда станешь постарше.
– Не лучшее предложение, – иронично улыбнувшись, ответил Ричард.
– Разве тебе не понравилась эта поездка?
– Понравилась? Вы серьёзно? Я чуть не умер несколько раз.
– По своей же вине.
– По моей вине?
– А кто решил избавиться от идеальности? Кто связался с этими преступниками? Ты знал, что они не простые ребята. Их боится даже сама Мэрилин, – рассудительно, словно его отец, сказал я.
После этих слов, этой интонации у меня открылись глаза. Если Ричард – это я в прошлом, то я сейчас – это мой отец. Нет, не тот, который выгнал, а тот, который приютил меня, дал вторую жизнь. Я – это Рей.
Ричард на мои речи ничего не ответил – сидит молча, опустив голову вниз, словно провинившийся сын.
– Если я сейчас дам тебе побольше денег, то ты же всё равно придёшь к тому, от чего я тебя спас, верно? – я приготовился заводить машину.
– Наверное, – ответил он.
– Расклад такой. Сейчас едем в ближайший мотель, набираемся сил на завтрашнюю поездку, – я провернул ключ зажигания.
– Куда мы поедем? – парень удивился.
– В Вайнленд. Куда же ещё?
– Нет! Я лучше подохну, чем поеду в этот поганый город! – он опять почти кричит.
– Я не сказал, что отвезу тебя обратно домой, верно? Сейчас можешь поспать, пока мы едем к месту ночёвки.
– Хорошо.
Надо же, он согласился.
– Есть условие. Не звонить никому, пока не наступит определённый момент. Я знаю о твоём желании связаться с Лили, но нет! У меня есть план. Расскажу о нём, когда приедем. Всё, теперь спи, – скомандовал я.
«С характером», – подумал я, заведя автомобиль и посмотрев на отвернувшегося от меня, Ричарда.
Как же хорошо, что я нашёл этого балбеса. Теперь на душе спокойно и в какой-то степени радостно. Он рядом со мной, а значит в безопасности. Как я и сказал ему, у меня есть определённый план. Не знаю, понравится ли он Ричарду или нет, так как задумка жестокая. Очень жестокая по отношению к Лили, а может, и отцу Ричарда, но точно не к матери. В мистере Муре я увидел хоть что-то человеческое и здоровое, но миссис Мур, на мой взгляд, уже не способна здраво мыслить. Она без остатка отдалась этой проклятой идеальности. Надеюсь, что она в кой-то веки обратится к психотерапевту, который сможет ей помочь.
Через сорок минут мы уже приехали в дешёвый клоповник – первое, что попалось по пути из Колумбуса. Нас заселили в номер на двоих с односпальными кроватями. Ричард выбрал себе местечко подальше от окна, объяснив мне, что теперь на дух не переносит эту дурацкую погоду. Ох, этот юношеский максимализм.
Я оставил его на десять минут одного –спустился за ужином в ближайший магазин на заправке. Я взял нам по одному бургеру и по порции картофеля фри. Понятия не имею, любит он такую еду, но на его месте я бы просто накинулся на ужин.
Придя в номер, я застал парня спящим. Он даже не разделся и уснул в мокрой одежде.
– Эй, боец, ты хоть разделся бы что ли, – тихо сказал я, подойдя к кровати Ричарда, держа бумажный пакет с едой в правой руке. – Ричард… А, фиг с тобой. Спи так. Простынешь – твои проблемы.
– Что вы бубните?.. – парень сам пробормотал сквозь сон.
– Нет, ничего.
Я присел на свою кровать и, скинув с себя мокрый пиджак, начал жевать отменный бургер с говяжьей котлетой, специально чавкая.
– Я чувствую этот запах! – заявил Ричард, принюхиваясь, словно пёс. – Еда? – он вскочил со своей кровати и сел рядом со мной. – А для меня есть?
– Нет… – хотел съязвить, но решил, что сейчас будет не к месту. – Да, конечно, угощайся, – я полностью отдал ему пакет с его ужином и со своей порцией картофеля фри, которого, кстати, уже через пять минут не было. Остались только упаковки.
– Вы сказали, что есть некий план, – спросил он, отряхивая руки.
– Да. Может, он тебе не понравится… – в моём голосе появилась неуверенность, которую нужно срочно же подавить.
– Да плевать. Хуже уже будет, только если я откинусь, хотя и в этом я не уверен, – он улыбнулся.
– Мне не понятно, почему тебя так забавляет темя собственной смерти? Ты словно сам хочешь умереть.
– Пока не знаю точно, хочу или нет…
– Ты мне это выбрось! – я дал ему лёгкий подзатыльник и погрозил пальцем. Тот заулыбался.
– Вау! Сотрудник полиции бьёт подопечного! Вас нужно уволить! – хихикает Ричард.
Я рад этому. Приятно слышать его задорный смех.
– Я хочу сымитировать твою смерть. Самоубийство, – резко заявил я, откинув всю неуверенность подальше.
– Чего? – он растерян.
Я озвучивал план, смотря на недопонимающее лицо Ричарда. Но, к моему огромнейшему удивлению, он согласился.
– Почему бы и нет? Я уже говорил, что хуже точно не будет, – он качнул плечом и сморщил лоб синхронно и всего лишь на секунду, а после вернулся на свою кровать. Теперь уже снял с себя мокрую кофту и штаны, бросив вещи рядом на пожелтевший ковролин, впитывающий влагу с одежды.
– Спокойной ночи, Ричард, – я встал, чтобы погасить свет в комнате, но, не дойдя до выключателя, услышал голос парня.
– Детектив.
– Да?
– Спасибо за ужин… И за спасение… И за план. За него большее спасибо.
– Пожалуйста, – тепло сказал я.
– А! Ещё. Как мне вас называть?
– Меня зовут Райан Андерсон. Придумай что-нибудь, уже взрослый.
– Спаситель Рай…
– Ох, но это уж слишком, – ухмыльнулся я, выключив свет. Ответа не последовало. Он уснул.
Я вышел из мотеля, чтобы забрать из машины рюкзак Ричарда. Вернулся в номер через пару минут, включил тусклый ночник и стал выкладывать всё, что было в сумке: пару вещей, батончики – наверное, те, что они украли в ночь побега, – чуть намокшие бумажки, деньги, один конверт, который я не стал открывать, и записка. Прочитав, я понял, что это прощальное письмо, которое, по-видимому, могло быть вместо того, что читал я в ресторане. Его содержание более жестокое и грустное. Отлично! Это то, что нам нужно. Письмо – часть плана.
Разложив всё так, чтобы к утру высохло, я разделся и лёг в кровать. Я был удивлён тем, что постельное бельё пахло свежестью. Закрыв глаза, почти сразу же уснул. За последние две недели такого не происходило: то снились ужасные кошмары, то мучала беспощадная бессонница.
Ричард
«Подъём!» – донеслось до моего разума. Это «Подъём!» настолько громкое, что прорезало уши. Я нехотя откинул одеяло с лица и открыл глаза. Комната наполнилась солнечным светом, ещё пока не греющим.
– Который час? – с хрипотцой в голосе спросил я.
– Восемь утра.
Я разглядел детектива, сидящего на кровати рядом с моим уже сухим рюкзаком.
– Значит, можно ещё поспать! – я укутался с лицом обратно в одеяло.
– Нельзя. – Одеяло отлетело на пол. – Выезжаем через десять минут. Если не успеешь собраться – оставлю тебя тут. Либо есть такой вариант: побежишь за машиной, дабы не сбиться с пути, но не думаю, что у тебя долго будет получаться, – детектив сел обратно на кровать.
А я не могу до сих пор отлипнуть от этой тёплой кровати.
– Девять минут, – сказал Райан, или как его зовут.
– Хорошо-хорошо. Я встаю, – встал с кровати, поднял одеяло и положил его на место. – Вот видите, детектив.
В ответ прилетел взгляд, полный… Не могу даже объяснить. Этот взгляд то ли суров, то ли зол, то ли просто осуждающий. Но за что ему меня осуждать? Понятно, что этот дядька не такой, каким показывает себя, но я придерживаюсь того, что его нужно слушаться. Всё-таки он спас меня. Спаситель Рай…
Через пару минут я был готов: почистил зубы, умылся и даже успел одеться. Помнится мне, как это было до побега, когда я ещё слушал мать и отца, не перечил им, держал эту долбаную спину идеально ровно. Хм, так странно, что сейчас я совсем другой. Этот побег будто стёр мне память, а сейчас всё вспоминается. Абсолютно всё. Каждый упрёк родителей в мою сторону. Каждая придирка. Каждое замечание. Эти воспоминания только укрепляют во мне мысль о том, что я правильно сделал, что согласился на планом незнакомого мне детектива, который уже закрывал дверь от номера и выходил из мотеля, пока я сижу в его машине, держа рюкзак на коленях.
Дверь автомобиля открылась, и на водительское сиденье плюхнулся детектив, снова держа бумажный пакет в руках.
– Держи. Это тебе, – сказал он и протянул мне на заднее сиденье этот пакет.
Я отложил рюкзак и заглянул внутрь переданного. Тут лежит завтрак: два сэндвича с беконом, пакетик с шоколадным молоком и морковные палочки, которые я попробовал первыми.
– Спасибо, – я поблагодарил, смотря на детектива. Он уже провернул ключ загорания и выезжает с парковки.
Я уминаю вкусный завтрак, мчась по шоссе. В машине минут семь стоит тишина, но потом мой спаситель начинает разговор:
– Твоё письмо мне сегодня понадобится, – он ровно смотрит на дорогу.
– Да пожалуйста. Мне оно уже не нужно, тем более оно сыграло свою роль, – жую оставшиеся кусочки морковки.
– Не это письмо.
Сначала я не понял, но потом дошло. Речь идёт о той записке, что я написал в первый раз. Она мне не понравилась, и решил переписать. В итоге, первое письмо осталось в рюкзаке, а второе лежало на столе в том ресторанчике.
Но мне не понравился тот факт, что детектив полез в мой рюкзак, хотя избежать этого, наверное, было нельзя, потому что он коп, а абсолютно все копы суют свой нос, куда не надо.
– Вы копались в моём рюкзаке.
– Да, – ровно ответил он, посмотрев в зеркало заднего вида. Его глаза остановились на мне. Я тоже взглянул на него через зеркало.
– А я и не спрашивал. Это же логично: раз вы прочитали письмо – рылись в моём рюкзаке.
Я увидел, как он поджал губы и лоб сморщился, наверное, в результате его разоблачения мной.
– Что вы ещё нашли там? – мне интересна одна вещь…
– Какой-то конверт. Не стал его открывать. Подумал, что это что-то личное.
Нет, он не такой, как все копы.
– Да, это письмо от моих друзей. Я прочитал его, как только остановился в мотеле Колумбуса, где и встретил Мэри, – меня почему-то прорвало на поговорить.
– Письмо от Лили?
– И Стивена.
– Ох, как я мог забыть про него. Славный малый. Правда очень уж он закрытый. Друзей немного, верно?
– Да. Только я да Лили. Кстати, как она? – этот вопрос тревожит меня больше всего.
– Наверное, очень ждёт моего возвращения из Колумбуса. Жаль, что я еду к ней с плохими новостями.
– Это для моей безопасности. Думаю, как-нибудь мы всё равно встретимся, – я засмотрелся в окно. – Расскажите что-нибудь про себя. Вы, наверное, с рождения были определены в копы своим отцом?
– С рождения я был определён в военные своим биологическим отцом. Он же выгнал меня из дому, когда я ушёл из армии.
– Он у вас похуже моего будет. Вы общались после этого?
Задав этот вопрос, я заметил, как глаза детектива замерли в каком-то осознании на долю секунды.
– Предстоит долгая дорога. Поспи лучше, сынок, – тепло сказал он, будто на самом деле является моим отцом. Но я прекрасно понимал, что многие полицейские в его возрасте так выражаются, когда общаются с юношами.
Возражать я не стал. Прильнул головой к рюкзаку, а ноги подогнул в коленях – слишком уж я длинный. Это заметил детектив.
– Что, не умещаешься? – послышалась добрая усмешка.
– Такой вот я, – пробурчал я.
– Какой у тебя рост?
– Семьдесят три дюйма с копейками, – на выдохе ответил я.
– А поточнее? – в голосе детектива слышится удивление.
– В сантиметрах? – В ответ прилетел кивок. – Сто восемьдесят шесть.
– Видать, точно…
Дальше я не расслышал, либо детектив не договорил.
– Чего?
– У меня такой же рост.
– Забавно, – зевая, ответил я, а уже спустя минуты четыре погрузился в сон, но слышал звуки машин и всего того, что происходит за окном.
***
Какой была дорога, мне неизвестно. Все эти десять часов я просто дрыхнул. За несколько дней я вымотался до жути, и странно, что не замечал этого ранее.
Мы въехали в Вайнленд. Я был в точности уверен, что никогда не вернусь в эту дыру, никогда больше не услышу этот до тошноты противный запах моей идеальной жизни. Погода тут серая и противная. Хотя мне кажется, даже если бы светило солнце, то я не был бы до безумия счастлив, а только злился от того, что нужно прищуривать глаза, дабы что-либо разглядеть.
– Почти приехали к твоему дому, – раздался полный ожидания моей реакции голос детектива.
– Наконец-то покончу с этим…
– Пригнись, – предупредил рыжеволосый спаситель.
Я лишь выполнил его приказ и снова лёг на сидение подогнув ноги.
– Ричард, – уже серьёзно обратился ко мне детектив Андерсон, – ты уверен в том, что тебе это нужно? Уверен, что сможешь прожить без них?
– Да. Зачем вы мне задаёте эти вопросы, когда уже всё решено? – спросил я с настоящим непониманием.
– Времени не так много, поэтому расскажу очень быстро, – его голос потеплел, и появилось чувство, будто мы родственники, которые общаются за чашкой чая, сидя у камина. – Когда отец вышвырнул меня из дома, то началась новая жизнь. Я подумал, что это круто. Больше никогда не буду вспоминать про этого зверя, у которого в голове была только военная служба. Прошло время, у меня всё более-менее наладилось, но одна мысль меня не покидала и не уходит до сих пор. Я лишился всех знакомых, друзей, которых знал раньше. А больше всего мне было обидно за мать, которой я так и не успел сказать «прости». Поэтому я и спрашиваю, ты точно уверен? Не будешь ли ты жалеть, что не попрощался лично с родителями?
Этот рассказ заставил меня задуматься. Я даже на несколько секунд ушёл в себя, рассуждая, смогу ли я зажить по-новому. Вывод: да.
Я кивнул детективу и полез в рюкзак за письмом, которое тут же было передано мистеру Андерсону. Он вышел из машины и поднялся на крыльцо нашего идеального дома. Осторожно выглядываю в окно автомобиля, чтобы меня никто не увидел. Пару секунд… И в дверях появляется папа. Кажется, я не видел его всю жизнь. Он весь замученный, его идеальность словно съели грусть и переживания.
***
– Ну, что? – спрашиваю у только что севшего в машину детектива. Он вышел из дома через пятнадцать минут.
– Он плакал, – коротко ответил мистер Андерсон.
– А мать?
– Она не дома.
– Дальше к Лили? – вздохнув, узнаю.
В ответ детектив только кивнул и завёл машину.
– Отец что-нибудь сказал?
В ответ молчание.
– Детектив?
Он не собирается мне отвечать.
– Детектив! – уже громче.
– Твоё письмо он прочитал вслух, а потом начал рыдать, – ровно ответил детектив, проворачивая ключ зажигания, и мы молча двинулись дальше выполнять задуманный план.
«Я всё время думал, что отец такой же, как и мать. Видимо, ошибся. Он, как сказал детектив, плакал. Это не свойственно ему и всем таким же идеальным. А может, он плачет только потому, что потерял свою марионетку, словно маленькая девочка любимую куклу, которую она везде берёт с собой и даже спит с ней», – раздумываю, смотря через окно на столь родные и тошнотворные виды города.
– Как думаете, отец плакал из-за того, что потерял сына или… – решаю обратиться к детективу, но он не даёт мне договорить, перебив:
– Скажу так. Я всего лишь детектив, а не супергерой, видящий людей насквозь. Могу предположить: в нём всё ещё осталось что-то неидеальное, человеческое, поэтому он плакал из-за погибшего сына, нежели из-за потерянной игрушки. Повторюсь, это всего лишь мой взгляд, – пауза в несколько секунд. – Мы, между прочим, подъезжаем.
Услышав это, я вышел из своих раздумий и посмотрел в окно, уже осознавая, что я вижу – дом Лили. Вот теперь я не уверен в том, что хочу бросать её. Она не заслуживала этого с самого начала. Если бы я знал, как всё обернётся, ни за что бы не стал начинать дружить с ней и тем более любить. Не жизнь, а какой-то плаксивый сериал.
Детектив почти вышел из машины, даже ничего не сказав мне, но я остановил его словами:
– Стойте!
– М? – он вернулся на водительское сидение и посмотрел на меня вопросительным взглядом, повернувшись назад.
– Что вы скажете ей? – я встревоженно задал вопрос.
– Правду. Я знаю, что ты переживаешь. Постараюсь помягче сделать это.
Сижу в растерянности, смотря в чёрный пол машины, опустив голову.
– Что с тобой? – детектив задал вопрос совершенно другим голосом, не холодным и не грубым.
– Мне страшно. Впервые в жизни мне страшно так, как сейчас. Это странное чувство. Боюсь причинить боль, – не поднимая взгляда, смотря в одну точку. – Помню, как перед моим отъездом Лили сказала, что не простит меня никогда, если я… – не могу произнести это гадкое словосочетание. Впервые в жизни я не смог подумать о своей смерти.
– Боится он больно сделать, – с насмешкой. – Ты уже это сделал, когда свалил. А сейчас у тебя есть шанс остановить её переживания о тебе. Ведь, я уверен, она каждую секунду посвящает мыслям о том, как ты и где, что с тобой, жив ли, – уверенно, словно убеждая меня, говорит детектив. И я верю ему.
– Идите уже, – бросил я и снова спрятался, чтобы меня никто не увидел. В этот раз не стал поднимать голову, чтобы посмотреть на Лили, как на отца. Больно от того, что я даже не увижу её лица в последний раз. Но лучше так.
***
Не прошло и десяти минут, как я услышал хлопок двери автомобиля. Детектив сразу же завёл машину и нажал на педаль газа. Это встревожило меня.
– Почему так быстро? – задаю вопрос, вскочив из лежачего положения.
– Уже много времени, а тебе ещё вести нас в Бостон, – эти слова слишком удивили меня.
– Я не ослышался? – шокировано спрашиваю, на мгновенье забыв про свои переживания насчёт Лили.
– Нет. А ты думал, что всё это время будешь спать на заднем сидении? – с наигранной издёвкой ответил детектив.
Я и не знаю, что отвечать. Тут же вспомнил про Ли.
– С Лили всё хорошо? Как она отреагировала? – меня переполняет интерес.
– Как ты думаешь?.. Она в истерике, – с полной безнадёжностью в голосе сказал мистер Андерсон.
– Чёрт, – фыркнул я.
«Прости, подружка», – мысленно извинился.
– Что со Стивеном? – спросил детектив, притормозив на светофоре.
– Не надо. Думаю, Лили не будет молчать и сделает своё дело, – спокойно ответил я, подводя этот этап плана к концу. – Когда я сяду за руль?
– Как только мне понадобится помощь. Пока что расслабься и попрощайся с городом в тишине. Подумай, чем займёшься в Бостоне.
– На фиг этот город, – грубо сказал я. – А что касается Бостона, то я не знаю… Вы же мне поможете освоиться?.. – спрашиваю с мыслью о том, не наглею ли я.
– Я подумаю, – коротко ответил детектив.
– Расскажите про свою семью, – мне правда интересно.
– Я живу с отцом. Точнее, я его так называю. Рей помог мне во многом, а сейчас я помогаю ему. Старик прирос к кровати из-за проблем с сердцем после того, как ушёл со службы, передав свои дела в мои руки. Сейчас с ним Тоня, его подруга и бывшая коллега. Её сын Майкл мне как племянник. Озорной пацан, – тепло рассказывает мне детектив, пока мы покидаем Вайнленд по тому самому шоссе, что и я три дня назад.
– А жена или девушка? – меня удивило то, что он не слова не сказал про это.
– Ох, это не для меня.
– Вы гей? – Пару секунд спустя я заметил, что такой же вопрос задали мне родители, когда узнали, что мне не нравятся девчонки. Неужели я всё-таки превращаюсь в этого монстра идеальности.
– Нет, почему сразу гей. Ох, уж эта молодёжь. Просто однажды у меня, так скажем, не сложилось. Это было очень давно.
– Простите за бестактность, но всего один раз? Почему вы не пытались ещё? Может, та девушка была просто не вашим типом.
– Нет, она прекрасна.
Я заметил теплоту в его глазах через зеркало заднего вида, в которое мы оба посмотрели одновременно.
– Так что же мешало построить семью? Дайте угадаю, она вам изменила.
– Она умерла, – без капли сожаления в голосе сказал детектив, убрав взгляд с зеркала, а я всё ещё смотрел туда, но уже с чувством стыда.
– Мне жаль.
– Это уже не имеет смысла. Всё было давно.
– А дети?
– У меня только один ребёнок. В данный момент он сидит сзади и задаёт вопросы, на которые я не хочу больше отвечать.
– Понял, – я перевёл взгляд на окно, за которым проскакивали темнеющие уже знакомые мне виды.