Czytaj książkę: «Моя чужая семья», strona 3
Его доставке ехать час, моя паста почти готова спустя тридцать минут. От неё исходит божественный запах, она выглядит потрясающе, и я знаю, что на вкус – это ресторанный уровень.
Отдельный плюс… она горячая.
Накладываю себе на тарелку пасту, Орлову даже не предлагаю, он сделал свой выбор, а моя задача только… раздразнить. Я его добью своими способностями! Всенепременно.
Ставлю на поднос лёгкий салат из рукколы с долькой лимона, тарелку, бокал вина и блюдце под панцыри.
Есть планирую в гостиной перед телевизором, тем более что выпуск, который смотрит Орлов мне интересен и с кухни я слушаю его с самого начала.
– Переключить на что-то? – пренебрежительно интересуется он.
– Нет-нет, смотри, пожалуйста. Мне интересно.
– С каких пор? – озадаченно уточняет Алексей.
– Просто заслушалась, пока готовила, – размыто ухожу от ответа. И улыбаюсь, как могу, невинно.
Всё это вкупе может выглядеть слишком странно, так что пора попридержать коней. Нельзя вываливать сразу всё, что есть за душой, так можно и спалиться по полной.
Орлов принимает отмазку. Кивает с кривой усмешкой.
О-о-о… я поняла!
Он уверен, что в страхе перед разводом, я играю в хорошую супругу.
Чёрт побери, да тут есть с чем работать!
Вижу, как он ёрзает на диване, глазом косит на моё блюдо-совершенство!
Алексей голоден, а у меня прекрасный ужин.
Жирные креветки. Огромные. Их бока выглядывают из-за пасты, всё это полито сливочным соусом. Ничего не требует разогрева, не принесено в отсыревшей от конденсата фольге, не слиплось.
Я в восторге от себя и он это, очевидно видит.
Для контраста в блюде сливочного цвета, ярко-алые кусочки болгарского перчика.
Красота неописуемая.
Горжусь собой не передать словами как!
– Хочешь попробовать или дождёшься доставки? – скучающе интересуюсь, наматывая пасту на вилку, с неё стекает соус обратно в тарелку. Накалываю креветку и подношу Орлову, предлагая поесть с моих рук.
Ну же!
А ручки-то дрожат!
Волнуюсь жутко.
Словно кормлю дикое животное, мне даже страшно немного.
Борьба двух гордостей.
Он уже показал мне клыки, заказав фастфуд. Но я уже приготовила ужин, а он обещал, что его попробует.
Я не дам много – много и не делала.
Он просто попробует… а потом будет давиться своей пиццей или воком. Или что он там купил?
М-м-м…
Пробуй, малыш, давай.
Орлов сомневается всего несколько секунд – голод берёт вверх. Алексей открывает рот, не сводя с меня глаз, и я осторожно подаюсь вперёд.
Улыбаюсь лукаво, будто у меня есть секрет, и в еде отрава.
О да, это своего рода яд… Подсесть на правильную, вкусную еду! И ты с этого яда даже не захочешь слезать.
Жуёт. Насторожённость в глазах сменяется лёгким изумлением. Орлов работает челюстями уверенней, взгляд всё бодрее, радостней.
Ему нравится, я это вижу.
И сейчас самое время дать заднюю и отвернуться, но ещё пару секунд наблюдаю за тем, как Алексей наслаждается моей пастой.
Он уже на крючке и хочет ещё…
Обожаю этот день!
Клянусь!
Он может меня трахать не глядя, теперь мне есть, чем ответить…
Как ни в чём не бывало, отворачиваюсь, и продолжаю смотреть лекцию. Каждой частичкой кожи ощущаю пристальный взгляд Орлова. Аж щёки горят… Сердце лихорадочно бьётся.
Специально не спрашиваю: “Ну как тебе?” – прекрасно знаю ответ. Он предельно ясно читается в висящей тишине между нами! И эта тишина вводит нас в некое напряжённое состояние.
Не позволяю себе глянуть на Алексея. Насильно удерживаю глаза на экране, не понимая, что, но упорно смотря передачу и невольно думаю о том, что дальше?
Он даст мне спокойно выспаться?
Или у нас снова будет “акт любви”?
Я пока не готова. Мне всё ещё больно и хочется передышки, но не говорить же про такое вслух?
Я, по крайней мере, точно не решилась бы.
Поглядываю на отсвеченный экраном телевизора профиль Орлова, и с ужасом понимаю, что он классный. Ровно настолько, насколько хочется оценить мужика.
Всё в нём, на первый взгляд, может привлечь женщину.
Будь Алексей свободен и менее неприветлив… познакомься мы случайно, в спокойной обстановке… я быть может с ним пообщалась, клюнув только на его внешность.
Грешна, чего лукавить?!
Да, внешность мужика играет роль!
А кто говорит иначе – безбожно лжёт!
Всё имеет значение!
Всё вкупе: стрижка, одежда, форма, запах, ногти. Мелочи, которые могут оттолкнуть, а могут, наоборот, привлечь.
Так что, да, встреть я Орлова где-то в кафе, обратись он ко мне… я бы дала номер.
Лада верно сказала – он создаёт правильное ощущение правильного мужчины!
Правда, потом он бы меня трахнул, и иллюзия развеялась, это бесспорно!
Но со стороны…
Звонок в домофон.
А вот и моя конкурентка – “готовая еда”.
Пока Орлов идёт, чтобы забрать свой заказ, я ухмыляюсь, представляя, как это будет… весело.
Лёша возвращается с пакетом, откуда достаёт запакованные в фольгу коробочки, как я и предполагала.
Вок! Салат в пластиковом контейнере – кажется, “Греческий”, но вполне вероятно, что “Цезарь”.
Кесадия.
Браво!
– Не знаю, как ты это сделала, – наконец, произносит Орлов, – но если ты считаешь, что это что-то изменит… очень ошибаешься.
Это он так меня приспускает на землю или себя пытается удержаться от падения?
Будет есть и не подавится?
Орлов открывает свои отвратительные коробочки с отвратительной пищей.
Ну-ну… Ешь, ешь…
Я же не остановлюсь на одном ужине, я то этим питаться не намерена.
Я намерена трахать твой мозг каждый божий день!
Примерно за этим Лада меня сюда и направила. По крайней мере «трахать» в её просьбе точно звучало!
– Вторую лекцию? – скучающе интересуюсь, игнорируя его вопрос, только первая заканчивается.
– Нет спасибо, хочется чего-то… попроще! – бурчит Орлов, по виду, слегка расстроенный, что не произвёл на меня желаемый эффект.
– Как хочешь, – равнодушно жму плечами и радостно жду, когда он включит какую-нибудь чепуху, лишь бы показать мне… что? Моё место?
Не моё, милый друг.
Ладно!
Но тебе это знать совсем не обязательно.
Мою посуду.
Орлов вновь сидит по другую сторону кухонного островка. И вновь ощущаю его въедливый взгляд. Да так, что кожа зудит, словно на неё капает слабая кислота.
– Есть посудомойка, если не знала, – слышу за спиной и вздрагиваю.
Я в курсе такой кухонной магии, как посудомойка, и тарелки уже там, но вот сковородки и ножи лучше всё-таки мыть вручную.
– Ой, правда? – парирую с наигранным удивлением. – А я думаю, почему на ней до сих пор плёнка? Даже её сорвала, – звучит двояко, но я и правда лишила всю технику девственности сегодня.
Хочется спросить: неужели вы не мыли посуду раньше?
Как так? Есть из контейнеров неудобно!
– Уборщица придёт утром, – жмёт плечами Орлов, будто отвечая на мой немой вопрос.
– Я в курсе, – на всякий случай сообщаю.
Вытираю раковину, как мама нас всегда учила, и ставлю сковороду в сушку.
– К каким таким родственникам ты ездила? – неожиданно для меня меняет тему Алексей, облокачивается обеими руками о стол и продолжает пилить тяжёлым, требовательным взглядом.
– Тётка, – спокойно вру.
Сегодня пока стояла в пробках, придумала ложь на любую мелочь, к которой можно прицепиться.
– Троюродная или типа того. Они с мамой были в детстве близки, а потом как-то жизнь раскидала… – Делаю паузу, чтобы рассказ не звучал слишком уж отрепетировано и подробно, будто оправдываюсь.
– Откуда она? Ты же вроде говорила, у тебя никого нет!
– И не было. Вернее я не общалась! Не знаю, как она меня нашла, если честно… Но нашла и позвонила.
– И что ей нужно?
– Отгадай, – тяжко хмыкаю я, и этот жест получается органичным, ведь говорю правду.
Родственница нагрянула!
И не просто так – нужда заставила!
– У неё проблемы, и я решила скататься, посмотреть как живут единственные “родственники”, – изображаю кавычки пальцами, как бы намекая, что сама сознаю сколь дальнее и условное это родство.
Орлов кивает, будто всё понимает и становится как-то спокойнее.
Мне кажется, что у каждого богатого человека, должны быть дальние тётки-дядьки, которым вмиг становится нужна помощь. Так… по мелочи. И я не думаю, что богачи всем подряд помогают, иначе таковыми бы уже и не являлись. На случай, если у Орлова предубеждение к таким историям, стараюсь говорить отрешённо, но печально. Без фанатизма и “слепой веры”.
– Что-то серьёзное? – интересуется Алексей.
– Дочка болеет, – роняю быстрее, чем думаю о последствиях. Мне некогда рассчитывать насколько это провально, но солгать сейчас так легко, что прямо манит. – Моя… выходит что сестра. И тётка набрала кредитов за последние годы, просто… я не знаю каким чудом ей вообще их одобряли. Бешеные долги, а скоро новая оплата за лечение.
– Что за лечение? – то ли не верит, и хочет поймать на лжи, то ли и правда интересуется.
Наливаю себе бокал, достаю нарезку из качественного, дорогого сыра и ставлю между нами.
В приглушённом свете кухни, с вином, это всё чертовски семейно, а история будет полна подробностей… ведь я не солгу! Лишь чуть-чуть искажу факты.
Орлов поверит каждому слову!
– Девочка… перенесла лейкемию. Лечение дало осложнения на другие органы. У неё была операция на почке, несколько сложных комплексов терапии. Сейчас ремиссия, но… по словам тётки, – вставляю это почаще, чтобы не выглядеть слишком сведущей, не показать, что сама всё пережила вместе с этим ребёнком. – Самое страшное слово в их жизни “реабилитация”.
– За рубежом? – не столько со знанием дела, сколько с сочувствием, уточняет Орлов.
– Да. За рубежом. Санаторий для онкобольных детей, где занимаются и почками, и общим состоянием ребёнка и всем подряд. У неё каждый раз что-то новое, организм медленно приходит в себя.
– А разве государство не помогает? – резонно уточняет Алексей.
– Насколько я поняла, государство даёт путёвки, но их сложно получить и плюс дорога, визы. В общем всё сложно, когда у тебя нет денег от слова совсем.
– Кем работает тётя?
– Санитарка. Мужа нет, он погиб, а на иждивении помимо Сони, ещё сын – Саша! – Последняя правда-ложь даётся легко, ведь моя единственная опора – отец, отправился на тот свет три года назад, вслед за мамой.
– И ты собираешься им помогать? – Орлов всё же озвучивает вопрос, которого и жду, и боюсь, но уточняет спокойно настолько, что я чувствую к нему… искреннюю симпатию и даже благодарность. Он проникся, я вижу сочувствие, жалость к этим незнакомцам.
– Я бы очень хотела… – робко начинаю, жадно следя за его реакцией, – взять на себя хотя бы их кредиты. Это меньшее, чем я могу помочь. На большее они…
– Я понимаю, понимаю, – кивает он. – Давай! Нет проблем! И кстати, сколько это? Десять-пятнадцать тысяч?
– Я… – мнусь, озадаченная неожиданной щедростью мужчины, которого уже нарекла грубияном. – Я уточню, – сдержанно киваю, чтобы не показать радость от этой новости. – Мы рефинансируем их в один, и я просто буду заниматься этим сама, чтобы у тёти не болела голова.
– Как зовут тётю? – вдруг интересуется Орлов.
– Тётя… Лида, – без страха отзываюсь, сама не знаю почему на миг запнувшись на своём имени.
Не хочу скрывать такие мелочи. Чем больше информации у человека, тем меньше он захочет копать.
– Окей, окей… – он отставляет пустой бокал и, закрыв глаза крутит шеей. Сначала морщится от боли, разминая её, а потом тихо мурчит с блаженством.
Массаж!
О нём говорила Лада…
Я забыла напрочь, да и не вспомнила бы, потому что ещё пятнадцать минут назад была слишком зла. Теперь в душе появилась капля благодарности, теперь уже злость на сестру за то, что не говорила мужу о семье! О сестре! О проблемах!
Всего-то дело – ненавязчиво брякнуть. И, вуаля, он оказался не скупердяем. Догадался, и не против помочь!
Эх, Лада… давно могла провернут нечто подобное!
Это же так просто!
Что она там говорила? Только-только начала откладывать, чтобы нам помочь? Да за то, как этот мужик её трахал, давно могла выбить для родной, младшей сестры хоть какую-то помощь! Но нет!
Неужто гордость… Ну что ж мы, видимо, люди не гордые… привыкшие просить и унижаться. Плевать что и как, лишь бы помогли!
Снова захотелось во второй раз за день утереть Ладе нос.
– Идём, – протягиваю руку Орлову и киваю на диван.
– Что?.. – он подозрительно хмурится, не понимает.
– Ну у тебя же болит спина, затекла шея. Значит, нужен массаж.
Глаза Алексея округляются. На миг мелькает мысль, что откажется, но нет – послушным телёнком ступает, куда велю.
Шах и мат.
Попробуй после устоять и оставаться таким же животным!
Глава 7
Лида
Мои руки скользят по крепкой, широкой спине.
Вверх. Вниз.
Веду кончиками ногтей по коже и понимаю, что это увлекательно, волнующе и интересно – наблюдать, как мускулистое тело реагирует на такие простые прикосновения.
Орлов голоден во всех смыслах. И недоволен.
Я испортила ему ужин, вечер перед телевизором и ещё бог знает что. Но сейчас он уже подо мной.
А круче тот, кто сверху.
Я не стерва, но я зла.
А злость – лучший мотиватор.
Массаж делаю не хорошо, но правильно.
При больнице недолго был кабинет общего массажа, который оказался нерентабельным проектом, но за то время, что Михаил Евгеньевич, местный специалист по этому делу, снимал помещение, а я в нём убиралась, успела набраться опыта. От любопытства и просто чтобы иногда помогать руками, когда массажисту было необходимо по делам, но на них нелепым случаем накладывалась работа. Чтобы не терять клиентов и не закрывать кабинет – он мне доверял самых неприхотливых, практики ради. После отъезда Михаила Евгеньевича кабинет прикрыли из-за отсутствия у меня медицинского образования.
Так что в общих чертах понимаю, на что давить, только руки слабоваты.
Делаю медленно… медленно… Лёша почти мурлычет, а я… хрясь на особенно зажатую мышцу.
– А-а-а, – рычит он.
– У тебя там… заж…
Но договорить не удаётся, Орлов подо мной переворачивается на спину, да так резко и ловко, что не успеваю сбежать, и теперь сижу прямо… на самом главном, причинном месте!
Он, кажется, невероятно горячим и объективно очень твёрдым, и это не может не волновать. Ощущение, что именно я сверху, а не он – даёт контроль и заставляет краснеть.
Никогда не думала, что открою это в себе… странную, иррациональную тягу к власти над мужчиной. Это немного пугает.
Злость, неприятие, даже ненависть – всё растворяется в чувственном моменте. По венам катится горячая субстанция, раскалённая магма. Мне нечем дышать, и я хочу немедленно сбежать отсюда, чтобы не сотворить чего-то лишнего…
Орлов смотрит на меня потемневшими от желания глазами. Его горячие ладони лежат на моих бёдрах. Тяжёлые, алчно подрагивающие.
Сумасшедшее ощущение почти эстетического совершенства картинки!
Красивый мужчина в мнимой власти женщины!
Напряжение обостряется, напряжение возрастает…
Орлов ведёт пальцами выше, к бедренным косточкам.
Глядит с интересом и вниманием. Боится… спугнуть?
Это мне нравится ещё сильнее. Трогает сокровенные струны в душе, и я заворожена и околдована картиной, которая мне открывается. Утопаю в ощущении покоя и кайфа. Я верю, что если захочу уйти – сделаю это…
Орлов едва осязаемо гладит кожу на моём животе, потом его ладони возвращаются на мою задницу – сжимают ягодицы и снова плавно перетекают к бёдрам.
Подаётся вперёд… садится, удержав меня на месте.
От этого движения его член плотно прижимается к моей промежности, издаю глухой невольный стон и зажмуриваюсь, пронзённая новым для меня чувством.
Я хотела, чтобы контакт стал плотнее.
Я хотела этого, но теперь страшно от ощущений, которые рождаются во мне. От странных ни на что не похожих волн расходящихся по телу, от чёртовой болезненной пульсации там, где наши тела друг к другу настолько плотно прижаты.
Орлов выдыхает мне в унисон. Его приоткрытые губы чуть улыбаются. Он… тоже наслаждается нашей невинной близостью и игрой, а я готова разрыдаться от двойственности ощущений.
Алексей всё ещё меня держит за бёдра. То заставляет сдвинуться назад, то вернуться обратно, потираясь о него, снова высекая искры из глаз,. Прижимает к себе крепко, крепко.
– Чёрт… – невольно вырывается у меня, а этот дьявол хохочет.
Дьявол склоняется к моему уху.
Дьявол кусает мочку.
Дьявол шепчет:
– Кого ты обманываешь? – и в тоне нет ни капельки мягкости и нежности.
В ужасе замираю.
Моя жизнь будто висит на волоске, но при этом возбуждение становится ещё острее. Словно от страха перед разоблачением я тороплюсь получить последнюю каплю… удовольствия?
– Кого… – снова, управляя мной, двигается назад и вперёд, имитируя пенетрацию. Я издаю стон.
Невольно в голове возникает картинка…
Обнажённая я, обнажённый он.
На этом же диване.
Я сверху.
Он также сжимает мои бёдра наглыми, сильными руками.
Он во мне.
Я двигаюсь.
Ускоряю темп.
Откидываю в изнеможении голову…
А он рычит, склонившись к моей груди.
Я… падаю на его грудь, задыхаясь…
– Ты… – он продолжает совершать эти движения, от которых уже совсем горячо, мокро и невыносимо пульсирует между ног. Я чувствую, что вот-вот грянет настоящая, мощная разрядка. Мне невероятно… хорошо. Томительно пусто…
Мысленно царапаю его спину, кусаю широкие плечи.
Он сжимает мои ягодицы, жадно целует грудь.
Прижимает меня к себе, мы будто срастаемся друг с другом – так, что при каждом вдохе становимся единым целым.
– Обманываешь… – он не запускает руку в мои трусики, но касается пальцами промежности прямо через бельё и шорты, его пальцы точно касаются самого центра сумасшедшего сладкого очага обжигающей боли.
Я выгибаюсь. Не могу это контролировать, потому что впервые мои фантазии зашли слишком далеко.
Впервые я фантазировала о мужчине и видела всё так ярко, чувствовала так остро.
Вот он с глухим стоном насаживает меня на себя.
Теперь мы движемся в ускоренном темпе с дикой похотью, сквозящей в каждом рваном движении.
Он рычит – прикусывает кожу на шее, там где пульсирующая жилка, а я… схожу с ума в его руках и, откинув голову, с громким стоном… кончаю.
…кончаю.
Тело пронзает судорога оргазма.
Сотни коротких разрядов… пробегающих по всем конечностям.
О, чёрт!
Я испытала оргазм с Орловым!
Только что!
Границы морали стираются, теряется нить логики, которая должна была удержать меня на месте.
Тело ещё подрагивает, и я не могу ничего понять.
Лёша утыкается в мою шею и… зло смеётся.
– Мы такими вещами не занимаемся, милая… ты сама утверждала, что тебе не это нужно. Или ты решила, что удержишь меня ванильными ласками? – звучит риторически. И поспешно добавленное: – Мы оба знаем, что дерьмо в твоей душе этого не позволит… тебе нужно не это! – вновь заставляет меня озадаченно сморгнуть.
Он говорит тихо, хрипло, а я точно оголённый провод – впитываю, принимаю… пропускаю…
В башке муть – до сих пор не могу понять где и с кем нахожусь, не могу рассмотреть стены и определить что тут не так и почему должно быть стыдно.
Всё же правильно… Я пришла сюда трахаться, как шлюха. И я трахаюсь, верно?
Или нет?..
Орлов… беспощаден. Снова! Не даёт прийти в себя. Разворачивает и ставит… на четвереньки?..
Возбуждение проходит махом.
Теперь волна страха ударяет в голову и сжимает глотку. Но возразить не получается, лишь роняю сдавленный стон, когда Алексей жёстко и грубо разбирается с моим слабым телом, шокированным только что пережитым оргазмом.
– Лёш…
– Тш-ш, – Орлов заставляет упереться руками в высокий подлокотник и раздвинуть ноги. Он ловко стягивает шорты вместе с трусами, прохладный воздух касается влажной кожи половых губ. Меня охватывает дрожь, не наслаждения, нет… страха и отвращения к тому, что я только что испытала.
Вот! Вот они те самые ощущения, что я должна испытывать!
Ужас и неприятие!
Орлов проводит обеими руками по моим ягодицам… раздвигая их, сминая. Одна его рука ныряет между ног, проводит по влажной коже и с силой ударяет по заднице.
Я скулю, кусая губу. Он доволен, шипит и не даёт ничего сообразить.
Я сжимаю дрожащими от напряжения пальцами подлокотник дивана и задыхаюсь от отвращения.
Орлов заставляет выгнуть спину, вынуждая занять более удобную для него позу… Входит в меня сразу, без лишних ненужных движений, и я чувствую как заполняюсь им, и вовсе не в том чувственном танце, что представляла только что, кончая в его руках. Он растягивает меня, с силой вторгается.
– М-м-м, – глотаю стон.
Орлов мне вторит, надсадно хрипит. Кусает моё плечо.
Ему хорошо…
А только что, когда я была на вершине, ему было… видимо, скучно. Видимо, вот это ему нужно!
Подчинить, подмять, принудить… Просто взять! Грубо трахнуть!
Он делает это снова и слова, Движения становятся жёстче и глубже. Быстрее. Чёткие, ритмичные.
Мои руки не выдерживают. Падаю лицом в диванную подушку, и Орлов издаёт рычащий, животный стон, подхватывая меня под бёдра и натягивая на себя, как секс-игрушку.
Его пальцы крепко держат, но в какой-то момент… в игре меняются правила.
Лёша заставляет меня оторваться от подушки. Прижимается своей грудью к моей спине, жадно сминает мою грудь. Больно щиплет соски. Я только скулю от очередной порции боли, а он грубо толкает меня обратно на диван.
– Ну же… – рычит он, вновь яростно ударяя по заду. – Тебе же это нужно!
Что-о-о, что мне нужно по-твоему? – ору сквозь зубы про себя, по-прежнему не понимая о чём речь.
Насилие обрывается, когда Орлов выходит из меня, и я в первую секунду не понимаю почему, а он уже возвращается… И так яростно и жёстко, что наши тела сталкиваются с громкими дикими, хлюпающими звуками.
Я уже не сдерживаюсь – хнычу, кусая до боли губы.
Не понимаю, почему всё ещё влажная.
Мне ведь не нравится! Мне не больно, но унизительно!
Раз… два… три…
Раз… два… три…
А внутри чёртова пустота.
Он трахает пустоту!
Он имеет в грубой форме пустое место, ничто!
И он это словно чувствует.
Становится ещё грубее, нетерпимей, безжалостней.
– Какого… – Удар. Ягодица точно в огне. – Хрена! – Ещё, ещё. Зад просто сгорает. – Лада?..
И… это действительно страшно.
Он просто выходит из меня, не кончив.
Вытирает член от моей смазки моими же шортами и бросает их в меня.
– Да пошла ты, – рычит зло.
Но не уходит – хватает меня за подбородок, сильно-сильно стискивая пальцами щёки. Злобно смотрит прямо в глаза. – И не смей больше делать вид, что тебе нравится эта дрянь! Я не верю тебе. Твои игры меня заебали, жёнушка. Лечи себя сама!
Толчком оставляет меня в покое и порывисто уходит.
Если мы ведём учёт оргазмов… то один-один.
Если «кто кого больше шокирует» – я в жирном проигрыше!
И, чёрт возьми, что я сделала не так?
Глава 8
Лида
Сижу в своей ванне в совершенной тишине, с телефоном в руке и читаю всё о… беременности.
Всё-таки моя основная цель не борьба за сердце мужчины и поиск формата секса, который бы устроил обоих… до сих пор мурашки от этого контрастного “душа”. Сначала нежный оргазм, потом… это…
Беременность!
Вот главная цель!
Однажды забеременела без особых проблем, чуть ли не с первого прокола, когда Славка не успел “вытащить”. У нас не оказалось денег ни на презервативы, ни на таблетки, и мы использовали старый добрый “прерванный половой акт”.
Тогда я не понимала, как это происходит и жила в святой уверенности, что стоит только капле спермы попасть во влагалище и тут же в бурной химической реакции рождается оно.
Плод любви!
Да уж… дожила, как говорится, до седин.
Всё оказывается куда сложнее, и тот мой первый “залёт” – лишь стечение обстоятельств… почти чудесных.
На зачатие, как выяснилось, у меня едва ли пара дней, пока яйцеклетка желает оплодотвориться. И то не факт!
Не все яйцеклетки этого желают! Что обидно…
Да и овуляция происходит не когда захочешь, а в строго определённое время, но которое можно высчитать чуть ли не до секунд.
По большому счёту, если верить моему чёткому, как часовой механизм, циклу, ни о каком “залёте” на данный момент речи идти не могло. Даже с поздней овуляцией… мой первый секс со времён царя Гороха произошёл на двадцать третий день, ни одна яйцеклетка не будет столько ждать своего суженого.
Только вот и месячные у меня не начинались, что было подозрительно.
Оборачиваюсь к раковине, на краю которой лежат пять отрицательных тестов.
Орлов уже неделю, как в отъезде, с нашего первого соития прошло девять дней, и тесты могли быть не точны и ложно-отрицательны. Я делала их уже третий день, каждое утро.
Ещё три дня задержки и надо к врачу!
Лада там чуть ли не открывала шампанское, радуясь, что месячные не приходят, закидала номерами телефонов врачей и ждала положительного теста.
А я… ничего не чувствовала. Ничего!
Мне не снились “вещие сны”, не было ощущения, что всё случилось!
Ноль. Пустота.
Будто со дня, как я наполнилась “ничем” во время того секса в гостиной, так и не стала больше собой.
Радовалась одиночеству и просто ждала хоть чего-то нового в своей жизни.
Из мыслей вырывает пиликанье телефона:
– Да, Лада.
– Ну что? – сестра аж задыхается от волнения.
– Отрицательные тесты!
– Да ёб твою… – не сдерживает негодования она.
– Лад, это невозможно! – ворчу, таращась на очередной тест в руке. – Не может быть, чтобы у меня была овуляция, и я залетела. Так не бывает!
– Бывает! И всякое! – твёрдо уверяет Лада. – Иди к врачу! Говори, что задержка неделю. Тесты отрицательные.
– Рано…
– О… матерь божья. Хорошо, жди ещё неделю. И трахайся на всякий случай! – добавляет так просто, будто советует налегать на чай с молоком, чтобы лучше иммунитет был.
– Лад. Я не могу, – вырывается у меня против воли, и я в бессилии ударяю ладонью по пене, топя тест. Вода жадно чавкает.. выплёскивается, оставив редкие хлопья пены на обнажённой груди.
– Что не можешь? – её голос кажется неожиданно тихим и… виноватым. – Лид… он груб?
– Он… я не ожидала…
– Ему это нравится, – перебивает Лада. – И мне тоже… Прости, что не предупредила, но… Он властный человек. И я быстро привыкла.
Не верю! Поселяется стойкое ощущение, что она мне лжёт!
Мы сёстры, и я остро чувствую многие моменты. Даже по интонации голоса понимаю, что что-то не так… И сейчас в голове не вяжется: Боль-подчинение!
Я бы ощутила, что сестра другая. Вроде, и не врёт откровенно, но отчасти лукавит. В чём конкретно – пока не понимаю.
Поэтому буду ориентироваться сугубо на свои ощущения.
Если ему нравится грубый секс – почему столько желчи и холодности? Почему не кончил последний раз?
Зато когда мы занимались “невинным петтингом”, видела в глазах Орлова бурное желание. Настоящее, чувственное. Тот самый голод, что и во мне породил животное желание ему отдаться!
То что мы позволили друг другу… ему действительно нравилось!
А во время безликого траха… он скорее был в ярости. Злой, раздражённый. Так что «да» – в самой настоящей ярости!
И Лада будет говорить, что это ему нужно?..
– Не бери в голову, как говорится, – торопливо заверяет она. – Не плёткой же стегает. На крючки не подвешивает, ботинки лизать не заставляет. Подумаешь трахает без предварительной ласки… Так ведь? – вопрос в пустоту, и тотчас меняет тему: – Лучше сходи к врачу. Через неделю! Его всё ещё нет? – очередной скачёк с темы на тему.
– Орлова? – путаюсь в мыслях и вопросах.
– Ага.
– Нет.
– Обиделся? – тянет, предполагая, сестра.
– Не знаю… – жму плечами равнодушно. – Я не знаю, что произошло. Наверное, – продолжаю бурчать под нос и водить ладонью по пене, смотря на мыльный рисунок. – Я вообще не понимаю, как именно себя вести.
– Ясно, – скучающе пропевает Лада, словно уже разгадала все тайны и секреты, но дико ленится ими делиться. – Нечего посоветовать… Мне в твоей шкуре не побывать. Я на другой стороне поля, как ни крути. Могу только дать совет – не хнычь и не каменей. Тебе будет больно и мерзко пока будешь зажиматься и считать, что тебя кто-то мучает. Будь проще и смотри на это просто как на… нет – не извращение, а вот такой иной вид секса. Не деревенский! А то привыкла: по пьяни подкатил, всадил, кончил…
– Всё-то ты знаешь, – ворчу недовольно.
– Да помню как мы с тобой это обсуждали и негодовали по первости, – глухо хмыкает Лада в трубку. – Но ведь привыкла, не осуждала и принимала как ному! – напоминает реалию жизни; – Вот и Орлова с его причудами прими какой он есть!
– Значит ко всему привыкнуть можно?
– Ага.
– По себе знаешь? – теперь я усмехаюсь слишком ядовито, и на том конце телефонной связи повисает тишина.
– Нет, Лида. Мне всегда… нравилось.
Она замолкает, а я кусаю губы.
– Я не понимаю… – озадачиваюсь не на шутку. Мы когда обсуждали парней и секс, делились мечтами по этому поводу. Так – дурачились, фантазировали, приукрашивали… И никогда не звучало от сестры грёз о доминанте!
– Не все ванильные принцессы, как ты, – звучит тихо, но с нотками резкости. – Должны же мы в чём-то отличаться. Кому-то нежности, кому-то трах. Всё, закрывай тему! – сворачивает топорно разговор сестра. – Порно посмотри, приноровись, помастурбируй, я не знаю, – опошляет донельзя прощание. Но прощаемся на почти весёлой ноте.
Лада рассказывает что-то про новые рюкзаки для детей и местный магазин, где можно купить всё, от соли до велосипеда.
Снова ворчит на соседку и проклятущий забор, а я хохочу, потому что уж Лада-то точно выиграет эту войну.
Она говорит, что приплатила дочке соседки, чтобы та убрала огород. Девочка-одиннадцатиклассница, ей в самый раз подработать, чтобы было на что собраться в конце года на выпускной. Она же теперь помогает с уроками Соне, которая вечно отстаёт, и уже даже я не в состоянии поспевать за её школьными домашками.
Не первый класс, как-никак.
– Деньги… у вас есть? – спрашиваю осторожно. Мы с Ладой поменялись картами и она ходит с той, на которую государство переводят детям пенсии. А количество той самой пенсии… прекрасно помню! Как и вечную нужду в средствах!
– Не переживай! – отрезает сестра. – Ты взяла на себя кредиты, это освободит нас от части выплат. Ну и я приехала не совсем с пустыми руками, – загадочно хмыкает. – У меня же ещё студия, не забывай. С неё прибыль идёт совсем отдельной статьёй. Если Орлов спросит – говори, что откладываешь на сиськи… или типа того. Но он не спросит, ему студия по-барабану. Есть, короче, деньги. И Люське есть чем платить, и жрачку на что покупать и обновки. Я присмотрела в вашем сельпо куртец Соне и пуховик зимний. А на Санька – хер там плавал, но приболталась к Наташке, – Лада так легко говорит о моих знакомых, с местными словечками, что мне становится тоскливо. Сестра приспосабливается к жизни настолько, что не отличить от местной – мгновенно мимикрировала, а я кукую тут. – Говорит привезёт мальчиковых курток, ему тоже купим. Эй? Чего молчишь? – настороженно взывает ко мне Лада.
– Ничего, тоскую…
– Не тоскуй. Иди в ресторан, поешь вкусно, дорого. Иди в самый лучший! И закажи самое дорогое, побалуй себя, – легкомысленно тараторит Лада. – А потом купи не-при-лич-но дорогого шмота. Поняла? – она наставляет меня, как маленькую, но я чувствую во всём этом трогательную заботу.
“Пробуй лучшей жизни, пока можешь… Ты заслужила!”
Darmowy fragment się skończył.
