Пули летали как мошки. Кусали людей, пили кровь и набухшие падали в покрасневшую траву. Стреляли все! От грохота выстрелов, воплей, запаха крови, пота и страха – поле перевернулось снизу вверх. Стало непонятно куда и зачем бежать. Направление задавал только гул надрывающегося комбайна за спиной.

Костик оглянулся.

– Сука! Сука! Сукааааа!

Жатка вращалась всего в нескольких метрах. Жернова больше молотили, а грохотали, забитые трупами, а только вздрагивали в предвкушении новой жертвы.

– Прыгай в ковш! – не дожидаясь ответа, Данька развернулся и бросился обратно, не выпуская руку друга.

Они прыгнули одновременно и завалились на бок, ударившись об железную решетку сборочного механизма. Комбайн газанул, из трубы вылетела чёрная туча дыма, и подскочив на вале из человеческих тел, накренился и боком протаранил стену. Часть укрепления рухнула, а в образовавшуюся брешь хлынули паломники.

Друзья вывалились из ковша у забора и заползли под смятый лист железа, оторванный от стены. Лежали долго. Сжавшись, закрыв уши руками, чтобы не слышать жути побоища. Правда Данька иногда выглядывал наружу, чтобы сказать:

– Семьсот пятьдесят девять.

– Шестьсот тридцать.

– Пять сотен ровно.

Золотые цифры над чудо-церковью скакали, как на табло топливораздаточной колонки на заправке.

Внутренности лезли наружу, и чем меньше оставалось мест, тем упорнее. Поэтому Костик не слушал. Возвращение казалось по-детски глупым и наивным, а ужас перед неизбежным концом толкал: бежать, пытаться, пробиться, отвоевать своё место.

– Триста девяносто. Хрен поймёшь кто в кого стреляет.

– Сто сорок. Желающих меньше стало, – заметил Данька.

Костик подполз ближе. Оставшиеся паломники бились у входа в церковь. У пастухов закончились патроны и в ход пошли ножи, палки, кулаки и даже зубы.

– Подождём пока перебьют друг друга? – невозмутимо предложил Данька.

– Или сбежать…

– Зачем? Мы же почти выиграли!

– Почти умерли…

– Братишь! Мы дошли до последнего уровня. Осталось получить приз!

Последние дерущиеся валялись в грязи, цепляясь друг за друга.

– Не успеем.

– Почему?

– Двадцать осталось, – вздохнул Костик.

– Только что больше сотни было! – Данька вскочил.

Больше никто не дрался. Израненные паломники вперемешку с пастухами ползли в церковь.

– Бежим! – он вцепился в Костика. – Быстрее!

Но автоматная очередь заставила их упасть в траву. Из-под забора было видно, как окровавленные пальцы последнего паломника съезжали со скользких досок крыльца. Он пытался дотянуться до порога, но сил уже не осталось.

Данька перевернулся на спину. Метрах в пятидесяти за забором стоял мучитель из леса. Из дула его автомата поднимался сизый дым, но Костик сразу же вскочил и бросился к церкви.

Мучитель вжал спусковой механизм, но не услышав выстрелов, бросил автомат и кинулся следом.

Данька не отставал от друга. Они перескочили умирающего паломника и одновременно проскочили в двери…

…мучитель влетел в церковь, сжимая в руке длинный зазубренный нож. Его лицо исказилось от довольной улыбки.

– У меня терь два вафлёра!

Костик сжался, прикрываясь руками.

– Туда иди! – рявкнул архангел.

Мучитель дёрнул головой и повернулся к небесному воину.

– Быстро! – загрохотал архангел.

Его голос сотряс стены чудо-церкви. Входная дверь захлопнулась, и свечи погасли.

– В алтарь, раб божий!

Мучитель выронил нож и опустил глаза. Закинул руки за спину и молча скрылся под иконостасом.

Сияние погасло.

Исчезли иконы и золотая отделка.

Стены потемнели, пожелтели и покрылись сырыми разводами.

Плитка на полу рассыпалась осколками, а местами пылью.

Иконостас треснул, зияя провалами рам в пустоту алтарной комнаты.

– Я так на вас рассчитывал, – проворчал архангел.

– У вас теперь праведников хватает, – съязвил Данька.

– Цель была другая.

– Какая? – выдохнул Костик.

Небесный воин задрал лицо к полуразрушенной крыши и вздохнул.

– Не люблю проигрывать. Не стоило с ним спорить.

– С кем? – не выдержал Данька.

– Он сказал, что вы в рай не пойдёте, а я с дуру не поверил.

– А что проиграли?

– Правду, – расстроился архангел. – Очень это любит. Теперь заставляет отвечать на ваши вопросы.

– Конца света не будет? – с надеждой спросил Костик.

Небесный воин замотал головой.

– Разыгрываем миллион мест много раз. Так можно быстро набрать личный состав, – архангел поднял вверх палец. – Туда, попадают те, кто ни перед чем не остановится.

– А подставь другую щёку? – удивился Костик.

– Когда он призывал в небесное воинство самых смелых и решительных – никто не хотел. Или ещё хуже, лохи прикидывались крутыми.

– Какие нечестные, – вздохнул Данька.

– Крутыми могут быть не все, – согласился небесный воин. – Кому-то надо за ними: кормить, убирать, изобретать, развлекать. Устав, есть устав.

– Мы обслуживающий персонал для быдла? – не поверил Костик.

– Золотой миллион, – закашлялся Данька.

Архангел поднял палец и покачал им.

– Побеждают не честные и благородные. Какой сперматозоид первым оплодотворяет яйцеклетку?

– Не самый мудрый, – ухмыльнулся Данька.

– Мир принадлежит подонкам? – сорвался на крик Костик.

– Оглянись…

– Зачем они вам?