– Всемирная организация здравосохренения, спешит сообщить самые актуальные новости. Опираясь на мнение независимых экспертов и ведущих аналитических агентств, не состоящих в санкционных списках, можно уверенно диагностировать начало второй эпидемиологической волны. Только за последние сутки количество заражённых увеличилось втрое. Всем, кто ещё сохранил остатки разума и чувство самосохранения следует немедленно залечь на дно.

Краснов с трудом всплыл из лужи малинового желе. Говорил же бестолковым консультантам, что надо использовать бутафорскую кровь. Она не липнет и не пахнет. Но киностудии на карантине распродали свои запасы блогерам, чтобы продолжать кушать хлеб с маслом во время карантина, и выделенные на реквизит деньги благополучно осели в бездонных генеральских карманах. Как результат, майор едва оторвал прилипший китель от пола и его парадный мундир безнадёжно окрасился в малиновый.

Прятавшийся на складе предусмотрительно эвакуированного ресторана капитан Синий, наконец, вспомнил о своих обязанностях и помог старшему товарищу подняться.

– Чего лыбишься?! – не выдержал Краснов. – Докладывай!

Тот сразу же посерьёзнел и театрально шмыгнул носом.

– Свой телефон он разбил тут, во дворе, поэтому мы перешли на пеленг по жидкой метке, которую ввели ему во время проверки на полиграфе…

– И кто теперь перестраховщик? – буркнул майор, отряхиваясь.

– Вы, то есть я, то есть мы, – зачастил Синий, но под брезгливым взглядом старшего вернулся к докладу. – Наши довели его до Ленинки, пока вы отдыхали и приходили в себя…

– Если бы сучий дракон приложил тебя, ты бы совсем сдох, так что закрой свой ехидный рот и говори по существу. Шпион этот хренов не подкачал?

– Отдал линк, как и договаривались. Жучка нашему Елисею, правда, подкинул. Агент прикрытия номер три, тот, что на серебристой Приоре, пытался снять устройство, но ведомый не разобрался в ситуации и сломал ему руку…

– Дилетант хренов! – Краснов достал наградной портсигар и закурил, выдув в потолок струю дыма. – Объяви ему благодарность и подкинь премию на амбулаторную помощь. Продолжай!

– Дальше по схеме. Дождались активации интерфейса «Рупора», сняли копию голосового пароля… американцы, правда, тоже сняли, но их участие не выходило за рамки планируемого. Снова начали пиарить свою пандемию. А мы дождались, когда ведомый отключится от интерфейса… Он, представляешь, бабу через «Рупор» искал…

– Какую? – не понял майор, подавился дымом и закашлялся.

– Алису, – хихикнул Синий. – Ту самую, в которую америкос втюрился. Сейчас они с ведомым целуются на набережной.

– А шпион? – прокашлявшись, уточнил Краснов.

– Пьёт свой любимый Джим Бим и хнычет над пультом. Обчесался весь уже, как бы руки на себя не наложил. Может обезвредить его?

– Ни в коем случае, – смяв сигарету, завопил майор. – Нового потом ещё пять лет обрабатывать придётся. Оставь его в покое, пусть отходит потихоньку. Лучше подыщи ему новую Алису. Короче… три кандидатуры мне завтра на стол. Что с самим «Рупором»? Взяли под контроль?

Синий потупился.

– Через интерфейс отследить места размещения исходного кода тоже не удалось, связь идёт через прокси-сервера по всему миру и постоянно путается.

– Хреново, – вздохнул Краснов. – Дадут нам с тобой по фуражкам.

– Дадут, не дадут, это ещё бабка надвое сказала, – философски заметил капитан. – Главное, что всё прочее под контролем и противодействие четырёхфазному «ЧРГСу» запущено. Можно отчитываться. А «Рупор» вещает так, что не заткнёшь. Есть другая проблемка. Мне пришло персональное сообщение о том, что Михаил Рябушинский взят в заложники с точными координатами самого секретного схрона ХИБа. Надо освободить для порядка…

– Ага, и батюшку арестовать за жестокое обращение, – ещё сильнее погрустнел майор, – старики в главштабе не разрешат. Говорят, им все боги ещё нужны, и старые, и новые и хреновые.

Они вернулись в зал. Краснов зацепил с бара бутылку змеиного вина и уселся за тот же столик.

– Вера штука полезная, – чтобы хоть что-то сказать, пробормотал Синий.

– Для кого? – не понял майор.

– Для тех, кто верит…

Краснов кисло засмеялся и налил себе змеёвки.

– Скорее для тех, кто их верой пользуется. Мир уже давно изменился, и богам в нём места нет. Его заняли Люди. Которые тоже любят, когда им поклоняются, приносят жертвы и почитают более самих себя. Вот только нынешнее племя больше не хочет никому молиться. Они хотят свободы, взлететь в небо и лететь туда, куда захочется.

– В облаках уже давно маскировочные сети и мины-ловушки, – хмыкнул Синий.

Майор налил ещё одну рюмку.

– Без «Рупора» сети грош цена.

– Так что с заложником делать?

– Забудь. Пусть сам выпутывается. Хозяин отары не ругает пастухов и собак, если они не сокращают поголовье больше, чем требуется для прокорма.

Несмотря на жесткость фразы, Краснов старательно прятал глаза. Хотелось напиться до зелёных змеёнышей и обо всём забыть, но честь малинового мундира не позволяла нажираться при исполнении.

Капитан пожал плечами. Старшего часто заносило и тогда, чтобы его понять, приходилось вызывать ведомственного толмача. Правда тот редко выходил из запоя и чаще составлял майору компанию, чем реально помогал. Но сомневаться в правильности действий генштаба не рисковал даже он.

Сам же Краснов смотрел в закопчённый потолок ресторана, но даже сквозь него видел, как сгущаются несметные полчища крылатых тварей, давно вольготно чувствовавших себя в московском небе. Скоро через их сплочённые ряды не пробьётся никто. А тот, кто смиренно не склонит голову пред людьми-богами, станет лишь кормом для толп неразборчивых страждущих.

Часть 7 и 8. Не выводи из дома рабства и Не прелюбодействуй.

Батюшка уже давно встал с Шушморского ритуального стула, но голова всё ещё кружилась. Не оттягивал даже любимый Glenfiddich. В привкус вплелись разочарование и тревога. Неблагодарный выкормыш не только ограбил его, но и умудрился отключить телефон. А это уже срывало бизнес-план и делало бессмысленной игру в поддавки.

Квартира превратилась в филиал адской биржи. Отчаянно гавкали телефоны, а домашнее мини-атс на все лады переливалось тревожными сигналами. В такт подвывал мобильный и скайп на ноутбуке, пронзительно теренькал домофон и даже умная кофеварка пыталась тонко выть в унисон. Громадный, как электровоз трехкамерный американский холодильник дико гудел. Ревели натянутые от тревоги трубы центрального отопления.

Конечно, проповедник давно разнюхал, что затеяли его надалёкие дети. Их мамаша, постоянно витавшая в облаках, передала своим отпрыскам бессмысленную тягу к свободе и безнадёжно их этим испортила. Разводчики такой помёт, обычно топили. Но несчастным пацанам, не оказали даже эту услугу. Оленька, как крупный специалист по эзотерике и оккультизму мало занималась детьми, но с полной отдачей участвовала в разработке спецпрограммы. Правда, когда поняла, что в результате получится очередной Красный Рупор, решила всё исправить и в отчаянном приступе справедливости рассказала о своих планах мужу. А по правде говоря, просто напилась. Батюшка быстро смекнул, как извлечь из проекта максимальную выгоду. Так заштатный мошенник превратился в преуспевающего проповедника. Только грёбаная жёнушка тоже быстро сообразила, что к чему и поставила на интерфейс голосовой пароль, а потом взяла и умерла, не оставив никаких подсказок. Кроме одной. Её не убивали, а случайно отравили. Сами по себе некоторые вещества полезны. Хлороформ используется в качестве наркоза во время операций. Аммиак применяется для изготовления удобрений. Гидроксид калия вообще незаменим для производства моющих средств, красителей, бумаги, лекарств и даже пищевых продуктов. Но если их объединить, то синтезируется цианистый калий. Так и с ней. Когда в одно жуткое варево смешались проповедник, ХИБ и НАК получился смертельный яд. Но эта подсказка не могла разъяснить, как подключиться к «Рупору». Обычный набор символов, хотя бы в теории, можно подобрать. Взломать голосовой пароль, не зная типа и тембра голоса, и совершенно ничего не представляя о смысле самой фразы – абсолютно невозможно.

Батюшка бесился и вымещал ярость на бестолковых детишках, а дела шли всё хуже. Не спасала даже паника вокруг вируса. Но выкормыши, сами того не понимая, пришли на помощь. Их план мести, мог не только вернуть былое величие, но и приумножить его. Правда для этого проповеднику пришлось найти партнёров по бизнесу, и теперь они взрывали все средства связи своими истошными звонками. Время «Z» наступило, а никто из них не получил обещанного.

Батюшка носился по квартире, а жуткие входящие вызовы жалили его дикими осами. Он совсем перестал соображать. В голове отдавались яростные проклятья партнёров, которых он даже не слышал. Минуя динамики, они из сигналов коммуникационных вышек проникали непосредственно в мозг и разрушали устойчивые нейросвязи. Добивали оставшиеся отголоски кармы, навешивая на проповедника разрушительные отпечатки будущих болезней.

– Сынуля, сучий потрох, как же ты мог так со мной поступить? Куда же ты спрятался мелкий соплежуй? Я же тебя всё равно достану. Никуда ты не денешься…

Он натолкнулся на журнальный столик и зацепился за его край своим чёрным халатом. Спасительная мысль пришла слишком неожиданно и чуть не снесла некстати подвернувшуюся мебель. План мести, который неразумные отпрыски приписали себе, им с того света прислала мать. Отсроченное письмо пришло в день всех влюблённых в профиль Елисея. В нём четко, не по-женски, без всяких сантиментов излагались этапы возвращения доступа к «Рупору». Начиная от линка к давно растворившемуся в глобальной сети интерфейсу и заканчивая намёком на пароль: «Озвучьте мою любимую присказку, но без уточнений».

– Удалённый доступ, – взвыл батюшка и метнулся к ноутбуку.

Он так давно создал лазейку в виртуальную жизнь сыновей, что даже забыл об этом. Пользоваться ни разу не приходилось. На их приват ему было глубоко плевать.

Открыв приложение, проповедник попытался зайти в профиль сына, но перекосился от нового удара. Доступ открывался только после распознавания лица гадёныша.

Батюшка взвыл, став эхом телефонной какофонии, и выхватил свой смартфон. Сбросил навязчивый вызов и набрал номер Михаила.

– Где ты мелкий чёрт? – завопил он, едва отгремели гудки.

– В плену, – вяло отозвался Майк.

Подсыхающие трещины на губах, мешали говорить, но он всё же едва различимо произнёс: «Помоги!».

Проповедник заревел, как бык на бойне, которого лупят шокерами высокого напряжения, но никак не могут добить. В носу что-то хрустнуло, и на губы выплеснулся тёмный ручеёк крови.

– Тебе? Где твой грёбаный брат-близнец… – батюшка хотел добавить что-то ещё, но новое озарение чуть не сбило его с ног, заставив шататься, как запойного забулдыгу.

Он тяжёло опёрся на компьютерный стол и потребовал:

– Включи видеосвязь!

Майк закашлялся.

– Мне не дают, – сглотнув слёзы, зашипел он.

– Включай, сука!

– Не могу! – голос на другом конце «провода» сорвался на визг.

Послышался шлепок, перешедший в стон.

– Батюшке достаточно произнести секретное слово, и его неразумное чадо будет биться башкой об стену, пока не сдохнет. Готов? – голос проповедника опустился до шёпота, превратившись в змеиное шипение.

Майк заголосил так, будто его уже убивают.

– Ты обличишь Меня в неправде! Если же Я говорю истину, то ты отныне веришь мне! Умри!

Слова батюшки просочились в динамик, сжались, пролетели через систему вышек, и тонким, острым лучом ввинтились в ухо сына. Разбежались болезненным спазмом по сосудам и заставили сжаться мышцы. Опустились ядом до ступней и расплескались по капиллярам. Ноги начали трястись, а спина выгибаться. Майк задёргался, заскакал, как в детстве, когда с ним играли в коленки: «Еду-еду к бабе, к деду! На лошадке в красной шапке. По ровной дорожке на одной ножке. В старом лапоточке. По рытвинам, по кочкам, по канавам. Всё прямо и прямо. А потом бух в ЯМУ!». Он провалился в бездонную пропасть. Темнота колола глаза. Она впивалась в кожу. Лезла в поры. Втягивалась внутрь и жгла огнём. Она отдавала приказы. Требовала вскочить, разогнаться и удариться лбом об бетон.

Проповедник ждал, стискивая трещащий телефон. В динамике шуршало, но сквозь шум всё равно долетали возня и мат.

– Батюшка! – раздался незнакомый голос. – Отмените приказ. Мы разрешим ему включить видеосвязь.

Проповедник надменно улыбнулся. Неторопливо подошёл к ноутбуку и сел. Окружающая какофония теперь играла победный гимн.

– Ну, давайте, – нехотя разрешил он. – Дайте ему трубку… Кто из вас обличит Меня в неправде? Если же Я говорю истину, почему вы не верите Мне? Отомри!

Отняв телефон от уха, батюшка взглянул на экран. Загорелась надпись подключения видеоконференции. Майк сидел на стуле. Его держали за руки, чтобы не дёргался. По лицу размазалась кровь, а борода превратилась в скомканную старую губку для посуды.

– Приведите его в порядок! – надменно потребовал проповедник.

Иначе распознавание лица могло не сработать.

На экране появились влажные салфетки, в чьих-то не привыкших к заботе руках. Они собрали кровь и оправили волосы.

– Пойдёт, – кивнул батюшка и поднёс смартфон к ноутбуку.

В заставке программы удалённого доступа к профилю Елисея закрутилось кольцо ожидания, и началось сканирование. Встроенный алгоритм извлёк уникальные данные и сличил контуры глазниц, форму скул, ширину носа и наличие шрамов с имеющимся шаблоном. Всё совпало, и программа разблокировала доступ.

– Папа… – простонал Майк, но проповедник, даже не взглянув на экран, отключил смартфон.

Главное, что Елисей открыл доступ к интерфейсу «Рупора», всё остальное больше не имело значения. Батюшка потёр руки и достал приложение из фонового режима, запустив сканирование. Все детали были давно продуманы и согласованы. Корректировок не требовалось. Хватило всего несколько секунд, чтобы смолкла какофония и в квартире наступила долгожданная тишина. Бизнес-план перешёл в решающую стадию, и партнёры успокоились. Зомбирование населения наконец поставлено на поток и скоро деньги польются рекой.

Проповедник ухмыльнулся и набрал номер своего импресарио.

– Пришли пару баб, которые потом побоятся болтать.

Часть 9 и 10. Не произноси ложного свидетельства и Имени Бога

Майк всхлипнул. Бежать на бетонную стену, по-бычьи нагнув голову, перехотелось, но в кишках ещё бурлило, и та самая тёмная тьма, пробравшаяся под кожу, заставляла мышцы вздрагивать. Пальцы на руках и ногах скрючивались, пытаясь спрятаться под ладонями и стопами. Опустившийся тумблер повиновения, чуть не расколовший голову, хоть и поднялся обратно, но закрепляться на прежней позиции не собирался, а покачивался, готовый в любой момент опуститься вновь. Обманчивая лёгкость во всём теле, копирующая свободное падение в бездонную пропасть, заставляла хвататься за сидушку стула, но пальцы не разгибались. Его будто подвесили в воздухе, но ни упасть, ни тем более взлететь, Майк не мог. Он больше себе не принадлежал. Больше никогда не будет принадлежать. Никогда ничего не сможет сделать без команды, даже подтереть задницу.

– Есть доступ к компьютеру проповедника, – сообщил за спиной голос одного из адептов ХИБа.

Самого спокойного. Он ударил Майка всего один раз, и то, только тогда, когда он случайно дотронулся до ноутбука. Большая комната с аппаратурой, как на звукозаписывающей студии, тонула в темноте. Звукоизоляционные панели, коричневые, пористые и бесформенные, словно куски искусственного говна из магазина приколов, облепляли бутафорские стены подвала и всасывали не только звук, но и свет. Пульт с компьютерами гудел где-то сзади. Майка, прикрученного к стулу липкой лентой, повернули к нему спиной, чтобы не пялился, как истинные боги помогают адептам внушать свою значимость миллионам ничего не подозревающих обывателей.

– Отлично, подключайся, – буркнул магистр-чревовещатель и повернулся к похищенному. – Всё-таки ты не зря проливал кровь, – он улыбнулся, обнажив свои ровные круглые зубы, похожие на пуговицы в пасти его куклы-перчатки.

Майк не ответил. Язык прилип к пересохшему нёбу. Отвечать было не обязательно. Иначе кукла-перчатка рассвирепеет. Кукла-перчатка распахнёт свою зубастую пасть. Кукла-перчатка заставит пожалеть.

Гигантское лицо магистра храма истинных богов сморщилось и расплылось в блаженной истоме. Повиновение стада всегда гнало кровь вниз его живота, так что всё набухало. Вулкан страстей бурлил. Поднималась магма вожделения. Подступали клубы раскалённой лавы… его передёрнуло.

– Линк у меня. Доступ к интерфейсу стабильный. Запускать программу зомбирования? – спросил адепт.

Губы магистра вздрогнули, но улыбка почти мгновенно растянула их снова.

– Запускай, пора вернуть старых богов в измученный иезуитскими выскочками мир.

– Теперь мне можно идти? – забормотал Майк. – Мы договаривались что…

– Нет!

– Ты нам ещё пригодишься, – поняв, что магистр больше ничего не скажет, пояснил адепт. – Если придётся переконектиться, твой голос – пароль.

Надежда осыпалась пеплом отчаяния. Мама ошиблась. Её план провалился. Батюшка оказался негипнабельным. Не помог даже шушморский ритуальный стул. Он же должен был до конца его дней больше никогда не издеваться над сыновьями? Не заставлять их делать то, что кажется ему правильным. Быть добрым к ним. Почему его не пробрал гипноз? Неужели мама не знала, что он невосприимчив? Или не хотела знать? Разве для неё сын ничего не значил? Всего лишь инструмент для исправления сделанных ошибок?

Слеза набухла и покатилась по щеке, впитывая остатки размазанной крови. Покраснела и превратилась в перезревшее зерно граната. Майк снова вцепился в стул потому, что бездна под ногами расширилаьс. Его засасывало в кромешную тьму. Во тьму, которая теперь навсегда станет его единственным домом. Во тьму, которая его уже никогда не отпустит. Во тьму, в которой он проведёт всю свою жизнь.

Когда они с братом выбирали себе роли в предстоящем спектакле, ни у кого, даже на мгновение не возникло мысли, поменяться. Всем сразу было понятно кто будет психом, а кто героем-мучеником. Поэтому Майк не пытался просить. Герои не отступают, даже когда становятся жертвами. Зачем умолять разжать когти льва-людоеда, если он хочет жрать? Ведь когда насытится, он всегда готов поиграть со своей жертвой. А жертве остаётся терпеть и надеяться на чудо. Вот только чудес не бывает. Они исчезли в далёком прошлом полном волшебства. Они больше не нужны, так же как заскорузлые боги, слепо смотрящие с растрескавшихся размалёванных табличек. Их время прошло…

– Запустил! – ухмыльнулся адепт. – Скоро весь мир содрогнётся под поступью истинных богов!

Магистр хихикнул, и Майка затрясло ещё сильнее. Тьма начала разрастаться, и чтобы её остановить и не обмочиться, герой вспоминал всё, что знал о гипнозе. Им вроде бы занимался Иван Петрович Павлов, тот самый, что мучил собак во имя науки. Американский психолог Кларк Халл теоретически. Ещё один мозгоправ Роберт Линднер на практике, когда пытался лечить маньяков. А задолго до них индийские йоги, шаманы и цыгане. Но все они пришли к одной простой мысли – все в той или иной степени подвержены гипнозу, так же как и способны ему противостоять. Вопрос всегда в подготовленности того, кто проводит сеанс и неподготовленности, шокированности и уязвимости того, на кого воздействуют. Батюшка занимался практиками очень давно и наверняка многократно готовился к непредвиденным ситуациям. Загипнотизировать его, тем более так быстро, как Алекс, было просто невозможно. Он притворялся. Играл в свою игру, чтобы одурачить своих глупых отпрысков. Чтобы забрать себе «Рупор» и наплодить последователей, готовых забрасывать его деньгами. Мама не могла этого не знать. А значит, собиралась загипнотизировать не его.