Непорочная

23 глава

Поразительно, как можно симпатизировать человеку и в то же время кровожадно желать ему всяких разных смертей, самых мучительных и жутких.

– Ненавижу тебя, – выдавливаю сквозь зубы и пытаюсь оттолкнуть от себя Дамианиса, вспороть его ребра ногтями.

– Ты повторяешься. – Глуша попытки ему навредить, Леон прижимает меня к кафелю.

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – дрожа повторяю словно в пьяном бреду.

– Это у тебя из-за нежелания подчиняться. Но подчиняться придется.

От накала эмоций подкашиваются ноги. Или от рук Леона, которые ложатся на мои ягодицы и до боли их сжимают. Я и впрямь близка к тому, чтобы его убить. Потому что нельзя со мной так. Нельзя! Я не игрушка!

– Не придется! – Бью его кулаком в грудь.

– Ведешь себя как жертва, притом что проблему сама же себе и создала.

Дамианис упирается мне в живот своей эрекцией, и я начинаю дрожать еще сильнее.

– Да, ты прав, прав… – соглашаюсь. – Проблема действительно есть. Хотеть урода, который распоряжается моей жизнью и берет против воли, – это ненормально!

– Прям совсем-совсем против? – подначивает Леон и ведет языком по моей скуле. Впивается губами в шею, отчего внизу опять становится горячо и влажно.

Упираюсь в его грудь руками, стараясь заново отвоевать хоть немного себя, но Дамианис расплющивает меня своим телом и вгрызается в рот жадным поцелуем, превращая кровь в венах в жидкое пламя.

Не знаю, сколько длится поцелуй, по ощущениям – вечность. За которую я успеваю поменять решение несколько раз и в итоге принимаю поражение, отдаваясь во власть настойчивых губ.

Перед глазами плывет. Меня словно и впрямь напоили. В поисках опоры хватаюсь за плечи Дамианиса и запускаю руку в его влажные волосы, не в силах сдержать протяжного стона от того что Леон вытворяет с моим телом… Это так сладко и приятно. Невыносимо! Касания губ нежные, движения языка настойчивые… Ласки Леона похожи на изощренную и жестокую пытку.

Пульс разгоняется до максимума, жар поглощает без остатка, когда Дамианис опускается на колени и, закинув себе на плечо мою ногу, продолжает свои истязания. Или на этот раз он извиняется? Хотя сомневаюсь, что такие, как он, вообще способны в чем-либо раскаиваться.

Я слабею, чувствуя приближение оргазма. Третьего за этот вечер! Удовольствие накатывает слишком резко. Захлестывает с такой силой, что не могу сделать вдох. Кажется, я вот-вот лишусь чувств от остроты ощущений. Будто не в душе стою, а под струями водопада, который смывает все, абсолютно все, оставляя только чистейшее наслаждение.

Мысли окончательно превращаются в желе. И не только они. Тело тоже не слушается. Я едва не оказываюсь на полу, когда Леон меня отпускает и выпрямляется.

– Настолько против, да? – усмехается, глядя мне в лицо дикими глазами.

Стоит лишь на секунду подумать о Дамианисе хорошо, как он тут же все портит.

Когда-то я мечтала о сильном и красивом мужчине. Сбылось. Но никто не обещал, что поведение принца будет соответствовать моим розовым соплям. Никто.

– Не особо впечатляет, – задушенно выдыхаю.

Леон выключает воду и, прихватив пару полотенец, берет на руки и несет в спальню. Перестилает белье и указывает глазами на кровать.

– Сейчас вернусь, – бросает он и уходит на первый этаж.

Но я не дожидаюсь. Переполненное впечатлениями сознание отключается, едва оказываюсь головой на подушке. И в отличие от шокирующей реальности, сон снится хороший. Безмятежный, светлый, наполненный умиротворяющими картинками. Которые не имеют ничего общего с тем, что происходит в моей жизни.

Просыпаюсь от сильной жажды и головокружения. Открываю глаза и тут же чувствую внизу болезненный спазм. Несколько длинных секунд я прислушиваюсь к себе, наблюдая за мирно спящим Дамианисом. Во сне он такой спокойный, ну чисто ангел. Вот только в реальности пользует меня как какую-то вещь. А я с замиранием сердца смотрю на своего палача, вспоминая яркие ощущения, испытанные рядом с ним… Дура!

Пытаюсь выбраться из-под одеяла, но Леон кладет на талию руку и тянет меня к себе.

– Далеко собралась? – хриплым от сна голосом интересуется он.

– В туалет можно? – вылетает нервно.

– Иди. – Он отпускает меня и переворачивается на спину. Берет с тумбочки телефон.

Обмотавшись полотенцем, которое нашла рядом с кроватью, я иду в ванную. Там бардак после вчерашнего. На полу липкие капли виски, расколовшийся пополам бокал…

Аккуратно подхожу к зеркалу и смотрю на свое отражение. Ну и вид. Будто месяц не спала. Вся отекшая, бледная, на голове не пойми что, шея и плечи в засосах. Я открываю шкафчики в поисках расчески, но ничего не нахожу. Кое-как прочесываю волосы пятерней и включаю душ. Может, он немного приведет в чувство.

Но бодрит совершенно другое. В дверном проеме появляется обнаженный Леон. Котяра медленно проходит мимо в душевую. Переключает воду на холодную и стоит под струями несколько минут. Выйдя, он становится напротив меня, оборачивая вокруг бедер полотенце.

Словно завороженная, наблюдаю за ним, хотя следовало бы отвести глаза. Паршивец идеально сложен. Даже мой укус на ключице ему идет.

– Проведем день здесь, а завтра вернемся в город, – твердо говорит Леон.

– И зачем ты мне это сообщаешь? А, постой… у меня впереди несколько часов и целая ночь, чтобы добиться твоего расположения и перевода из ранга «девочка на день» в постоянные любовницы?

Он шумно вздыхает. Приближается вплотную и склоняется надо мной, будто хочет поцеловать, но вместо этого дергает мое полотенце и плотоядно смотрит на грудь, словно собирается ее сожрать.

– Лучше не начинай. Твои протесты меня заводят. – Леон сжимает зубами сосок и ныряет холодной ладонью мне между бедер.

Вскрикиваю от неожиданности и хватаю его за плечи, пытаясь остановить, но Дамианис продолжает посасывать мою грудь и гладить пальцами нежную плоть. Усмиряет в несколько касаний, словно умелый дрессировщик. Ласкает клитор, выписывая на нем невесомые круги. Я дергаюсь в унисон каждому его движению и со вздохом смыкаю веки.

Неужели проклятое тело теперь всегда будет так реагировать на мерзавца? Нет, не позволю! Тяну Леона за волосы и делаю то, чего жажду со вчерашней ночи. Оставляю след зубов на второй его ключице.

Котяра с шипением сжимает мою шею. Наши взгляды встречаются. Его – темный с поволокой, а мой – не знаю какой. Наверное, в моих глазах опять вызов.

– Ты пожестче, как я понимаю, любишь, да? – произносит Леон с выразительной потребностью.

– У меня там все очень чувствительно после вчерашнего и болит, – выпаливаю зло. – Ты бы не мог перестать меня мучить? Если слов не понимаешь, приходится физически воздействовать.

Целую вечность мы смотрим друг на друга, а потом Леон убирает руки.

– Буду ждать тебя внизу. Позавтракаем и спустимся к озеру.

Он выходит из ванной, и я напряженно выдыхаю.

Даже не знаю, что лучше. Чтобы Леон трогал или чтобы оставил в покое. Внизу все огнем горит и требует немедленного продолжения.

Наверное, я близка к сумасшествию. Не понимаю, как может восхищать наглость и неконтролируемая сила в человеке, но в Леоне это почему-то нравится.

Прохладный душ помогает прийти в себя. Я насухо вытираюсь и иду посмотреть, что выжило из одежды. Оказывается, все. Кроме трусов.

Сначала думаю остаться в кровати, а потом решаю не испытывать терпение хищной зверюги и спускаюсь вниз.

Леон стоит у плиты.

– Обезболивающее в аптечке, – сообщает он, бросив на меня беглый взгляд. – Первый шкаф, справа от тебя. Завтрак почти готов.

– Какой заботливый… – ерничаю я.

– Ради тебя сделал исключение. Обычно я не готовлю.

– Вот это привилегии!

Леон ставит тарелки на стол. Сам достает аптечку и наливает в стакан воды.

– Садись, – кивает на стул.

– Извини, сегодня я буду есть стоя. Не уверена, что теперь смогу сидеть…

– Ну ты уж как-нибудь попробуй, – улыбается он. – Или можем закрепить результат. Клин клином вышибают? Так говорят?

– Это вместо романтического ужина? – Окидываю взглядом тарелки. – Незабываемые остались впечатления. Спасибо, – вымучиваю что-то отдаленно похожее на улыбку.

– Давай не будем по новой про твою невинность и ненависть. Я в курсе. Причем два раза.

Голос Леона слишком резонирует с выражением доброжелательности на лице.

– Мы хотя бы предохранялись?

– Да. Прерванным половым актом.

Мысли разбегаются, словно испуганные тараканы. Я не была готова к такому ответу. Только нежелательных последствий не хватало. Пытаюсь посчитать день цикла, но в голове сумятица.

– Ешь, и прогуляемся. Здесь красивые места.

Но я не хочу есть, не хочу никуда идти. Хочу выпить таблетку и забраться под одеяло. Возможно, чуть-чуть поплакать. Но разве мне позволят подобное?

Молча ем завтрак, запиваю таблетку водой и выхожу на улицу, где уже ждет Леон. Без белья не особо уютно, но вскоре начинает действовать обезболивающее и возникший дискомфорт сглаживается. Даже настроение появляется, когда мы доходим до беседки с лежаками, откуда открывается потрясающий вид на озеро и лес.

Вокруг тишина. В воздухе пахнет дождем. Я ощущаю что-то сродни умиротворению и восторгу. Если бы не присутствие Дамианиса и его мрачность.

– Что-то серьезное произошло? – спрашиваю, проанализировав вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро.

В ответ ни слова.

Я поворачиваюсь к Дамианису. Он лежит рядом, закрыв глаза. Странно видеть его не за компьютером и даже без телефона. Мобильник Леон оставил в доме. Случайно или умышленно, не знаю.

– Почти три недели ты меня не трогал, мы вроде как договорились, что ты дашь мне время, а вчера планы резко изменились. Ты не сдержался. Это из-за проблем? Или я где-то допустила ошибку?

Леон продолжает молчать, чем безумно нервирует.

– Почему мы не предохранялись? – не оставляю попыток услышать ответ хоть на какой-нибудь из вопросов. – Мне показалось, у тебя серьезный пунктик на этот счет.

– По-хорошему, тебя бы сейчас выебать, но ведь всю округу распугаешь своими воплями.

Сознание оглушительно орет, чтобы заткнулась, но проблема в том, что я не хочу молчать. Леон оказался прав на мой счет. Мириться с ролью бездушной игрушки – это не про меня. С моим мнением придется считаться, если Дамианис рассчитывает оставить меня рядом с собой.

– Это совершенно не то, что хотелось бы услышать. Я задала вопрос про предохранение.

– Надо было заехать в аптеку, но я потерял над собой контроль. Покажешься гинекологу, как вернемся, подберете контрацептив, – говорит Леон с таким убийственным спокойствием, что волна ненависти и негодования опять поднимается и топит меня с головой.

– Кто такая Ксанта? Если что, я отработала авансом все твои откровения. Наперед.

Дамианис приподнимает уголки губ, но это даже не намек на улыбку.

– Я хочу подробности, – настаиваю.

– Без Ванессы не обошлось?

– Не обошлось.

Опускаю глаза на свои руки – они дрожат. И явно не от холода. Меня кроет от эмоций.

– Мы с Ксантой познакомились в детдоме, вместе выросли, – начинает Леон, когда я уже и не надеюсь услышать от него хоть какие-то объяснения. – У нас были общие планы, цели, мечты. Я много трудился и стал зарабатывать хорошие деньги, изо всех сил стремясь выбиться в люди. Получилось. Но однажды провел рискованную сделку и попался. Следователь, который вел мое дело, заприметил Ксанту. Позже я узнал, что они переспали. Возможно, на нее надавили, запугали, что не выйду, не знаю. Через месяц меня бы и так отпустили, друзья занимались этим вопросом.

– Что было потом?

– После этого наши пути разошлись.

Для меня все становится только запутаннее. Ванесса другое рассказывала.

– Ты вот так просто оставил свою невесту в беде?

Дамианис молчит.

– Ты вообще ее любил?

– С тех пор мысли о женитьбе меня не посещали.

– Она ведь сделала это ради тебя, ты понимаешь?..

– Я никого не просил идти на подобные жертвы.

– И как сложилась ее судьба после вашего расставания?

– Спустя некоторое время Ксанта прислала письмо, чтобы я проверился на ВИЧ, приложив результат своего анализа. Положительный.

В груди отчего-то щемит.

– Ты чем-то болен?

Леон наконец открывает глаза и смотрит на меня как на дурочку.

– Меня вдоль и поперек проверили, прежде чем ты ко мне прикоснулся… – поясняю.

– Потому и прикоснулся. Ты ничем не больна. Я, кстати, тоже. Думаешь, будь я инфицирован, допустил бы секс без защиты?

– Не знаю, что от тебя ждать…

Может, проблем со здоровьем у Леона и нет, но с мозгами точно беда.

– Я проходил постконтактную профилактику. Сдавал анализы в течение полугода. ВИЧ не подтвердился. Я абсолютно чист и почти здоров.

– Ксанту заразил тот следователь?

– Если желаешь еще подробностей, тариф ты знаешь, – обрывает меня Дамианис.

– Нет, больше не желаю. В общих чертах я все поняла.

И теперь еще сильнее хочу держаться от Леона подальше. После его откровений я чувствую себя так, словно по мне катком прошлись. Пищи для размышлений хватит на несколько дней вперед, хотя не покидает чувство, что Дамианис не все рассказал, умолчав о каких-то деталях.

– Но одно я все-таки хочу услышать. Часто ты себе девочек-игрушек покупаешь?

– У судьбы какое-то дурацкое чувство юмора, – произносит Леон с нотками веселья.

Собираюсь спросить, что он имеет в виду, но звук за нашими спинами заставляет повернуться.

Несколько человек в черных костюмах по тропинке идут к беседке и громко переговариваются. Показывают руками в нашу сторону.

На лице Дамианиса ноль эмоций, даже намека нет на удивление. А меня словно в тиски сковывает тревога. Сердце начинает учащенно биться.

– Ты говорил, что ничего серьезного не произошло… Обманул?

Леон поворачивается, смотрит на меня мрачно.

– Вот сейчас и проверим.

24 глава

Люди, которые приближаются, не выглядят дружелюбно и явно здесь не за тем, чтобы пожелать нам хорошего отдыха. С каждой новой секундой паника лишь нарастает, в то время как Леон кажется абсолютно спокойным. Что-что, а держать лицо он умеет. Интересно, что у него внутри происходит, когда вокруг не пойми что творится или обстоятельства вынуждают действовать вразрез с планами?

Я, бесспорно, проигрываю на фоне Дамианиса, хотя раньше хватало выдержки и мозгов не демонстрировать свои истинные эмоции. Но в последние недели себя не узнаю. Совершенно. Да и перемены в жизни слишком стремительные. Месяц назад посмеялась бы в лицо тому, кто сказал бы, что я окажусь в подобной передряге и буду так ярко и неоднозначно реагировать на незнакомого мужчину. Но реагирую – факт. И это влечет за собой вереницу других событий. Как приятных, так и не очень.

– Если бы я поручил тебе важное дело, в ущерб твоим интересам, но во благо моим, как бы ты поступила? – внезапным вопросом сбивает с толку Леон.

Еще одна стрессовая ситуация на фоне уже существующего стресса не позволяет здраво оценить происходящее и найти ответ на каверзный вопрос Дамианиса. Наверняка он это делает, чтобы сместить фокус моего внимания с трех амбалов, которые все ближе и ближе к беседке?

– Иногда кажется, что ты проверяешь меня на прочность… – Чувствую, как мелкая дрожь пробегает от макушки до пят. – Тебе обязательно именно сейчас об этом спрашивать? Может, скажешь, кто эти люди?

– Ответ, Антонина. И побыстрее.

– Я не знаю! – чуть ли не выкрикиваю.

– Знаешь, – с нажимом произносит Леон.

– Я ведь и так согласилась работать на тебя в ущерб своим интересам. Потому что должна тебе деньги. Пока работаю, можешь быть уверен, что убытков больше, чем есть, от меня не будет. Но это касается только работы. В личном же плане тебя хочется убить. И здесь я не могу дать никаких гарантий…

– А если бы не была должна?

– Палец о палец ради тебя бы не ударила и бежала как можно дальше!

Дамианис улыбается:

– Запомни, в бизнесе ничего и никогда нельзя пускать на самотек. Раз оступишься, и последствия затронут все сферы. Забрать тебя из тюрьмы, к сожалению, было ошибкой… – Договорить он не успевает.

Коротко стриженные мужчины под два метра ростом подходят вплотную и становятся рядом с нашими лежаками. Один хватает меня за плечо и поднимает на ноги. Встряхивает с такой силой, будто собирается вышибить дух.

– Девку в машину, – распоряжается самый крупный из мужиков и, по-видимому, главный. – С тобой будет отдельный разговор. – В упор смотрит на Дамианиса.

– Вы бы не торопились девушку туда-сюда катать, – спокойно произносит Леон. – Деньги за нее платил я. Следовательно, и распоряжаться ею – тоже мне. Ну или Маршалл может перекупить. Сколько наличности он вам дал? Мне нужны гарантии.

Грозный амбал достает пистолет и наводит его на Дамианиса.

– Такие гарантии тебя устроят? – агрессивно цедит он.

Леон даже бровью не ведет, а у меня ноги подкашиваются от ужаса.

Боже, куда я влипла?..

– Ты бы пушкой не махал перед моим лицом. Рано или поздно я соглашусь занять место Алекса и тогда первым делом отправлю вас всех на улицу. Будете работать вышибалами в каком-нибудь второсортном борделе. Если повезет.

Бугай убирает пистолет и приказывает двум остальным тащить меня к машине.

Один из них толкает со всей силы, и я едва не падаю. Громко всхлипываю, не в состоянии болше держать эмоции под контролем. Паника взрывает мысли. Не знаю, как себя вести. Кричать? Звать на помощь? Молить Дамианиса не отдавать меня этим страшным незнакомцам? Почему Леон ведет себя так, будто ему плевать, что со мной будет дальше? Или на самом деле плевать?

Он продолжает переговариваться с главным бугаем, их голоса отдаляются, а потом и вовсе затихают, когда мы отходим на приличное расстояние.

– Быстрее ногами перебирай, – пихает в плечо тот, что идет сзади.

Споткнувшись, я падаю на землю. Сдираю ладони в кровь.

Амбалы хохочут, ждут, когда встану, и снова толкают. Так повторяется несколько раз. Глупые забавы!

– Ну все. Довольно, – приказывает тот, что пониже ростом, и мы опять двигаемся в сторону домика.

Я шмыгаю носом и смотрю себе под ноги, цепляясь взглядом за кровь на руках. Местные пейзажи больше не кажутся умиротворяющими и волшебными. Теперь я буду видеть их в кошмарах.

Несколько минут, что мы идем до ворот, у которых стоят две черные машины, превращаются в самую настоящую пытку. Мужик сзади, словно нарочно, то подножку подставит, то за задницу ущипнет.

Отчасти Дамианис прав. Мне не следовало брать этот чертов заказ, чтобы не чувствовать себя жертвой. Жажда получить быстрые деньги за, казалось бы, простую работу привела вот к такой чудовищной расплате. В жизни бы не подумала, что так запросто можно покупать или похищать людей, а потом делать с ними все, что заблагорассудится.

Остановившись у одной из машин, амбал, который все время шел позади и донимал своим «вниманием», ни с того ни с сего отвешивает мне пощечину. До гулкого звона в ушах. Не припомню, чтобы их старший давал подобные распоряжения.

– Хоть бы покричала для приличия. Ведешь себя, как смирная овца. – Мужик зло сплевывает мне под ноги.

Едва сдерживаюсь, чтобы не плюнуть гаду в лицо. Не знаю, во что втянул меня Леон, но мне это до жути не нравится. Зато вдруг четко осознаю, как себя вести. Нельзя показывать страх.

– Немая, что ли? К тебе обращаются.

Бугай опять замахивается, но второй «шкаф» его останавливает:

– В целости и сохранности было поручено доставить.

– Ну да. Маршалл ей голосовые связки проработает… А если боссу не зайдешь, сам вставлю тебе по гланды, – похотливо ржет мерзавец. – Тебе понравится.

Вроде неприятные, поганые словечки вылетают не изо рта Дамианиса, но именно его я сейчас ненавижу и презираю всем нутром. За что Леон так со мной? Попользовал перед тем, как отдать другому? Или другим. Сволочь. Не мог спрятать или отпустить?

– Артура ждем? – Качок оглядывается.

– Написал, что на разговор задержится. Поехали.

– Когда этого Дамианиса кто-нибудь по-настоящему грохнет? За что ему такие привилегии от Версаля?

– За то, чего у тебя нет. Я сейчас про мозги. Запихивай эту шалашовку в салон.

Меня заталкивают на заднее сиденье, и машина трогается с места. Когда мы выезжаем из поселка и оказываемся на трассе, здоровяк за рулем утапливает педаль в пол, прибавляя скорость, будто торопится на кладбище, а не в город.

Пытаюсь дышать и не думать о том, что вскоре ждет. Не думать, что этот подонок, который остался сейчас в беседке с неким Артуром, с такой легкостью отдал меня каким-то ублюдкам, еще и попросил за меня деньги.

И да, мы не прятались и не сбегали. Леон просто выигрывал время. Чтобы успеть попользоваться самому.

Не припомню, когда плакала, ощущая внутри боль такой силы. Меня будто выворачивает наизнанку. Наверное, последний раз подобное я испытывала на похоронах матери. Вот и сейчас слезы текут без остановки. Мне страшно и больно. Стараюсь думать о светлых моментах в жизни, которых было предостаточно, но ни черта не помогает. Все больше затягивает в пучину отчаяния. Не представляю, как себе помочь. Как справиться с двумя огромными мужиками в одиночку? Наверное, никак?

– Чего рыдаешь, красивая? – усмехается громила и, открыв окно, закуривает сигарету. – Откуда к нам такая пташка залетела?

– Хакерша какая-то. У Дамианиса она бабки увела.

Бугай присвистывает:

– И до сих пор на своих двоих ходит?

– Ну натянул, похоже, и дырки разработал ей. Вон какая смирная.

– И как тебе? – Амбал поворачивается. – Понравилось? С Алексом пожестче аттракционы ждут. Босс у нас с особенными предпочтениями, – мерзко гогочет он.

Хочется истошно закричать и попросить остановить машину, но приходится держать покерфейс. Хотя со слезами на щеках – так себе игра. Может, накинуть ремень безопасности на того, что за рулем, спровоцировать аварию? Всяко лучше, чем сидеть и ничего не делать. Но бугай, отпускающий низости в мой адрес, словно заподозрив неладное, тянется в карман пиджака и достает наручники.

– Руки, – командует он.

– Да что она сделает, метр с кепкой? Оставь так, – потешается качок и крутит головой. – Сука, не пойму, Артур, что ли, догнал и подрезает?

Бугай тоже оглядывается, смотрит в боковое зеркало.

– Он. Фарами моргает.

– Набери его.

Амбал делает, как велят, оставив свою идею с наручниками.

– Недоступен, – заключает он.

– Ладно. Сейчас все выясним.

Машина прижимается к обочине.

Пока эти двое переговариваются и сконцентрированы на своем главном, я размышляю о побеге. На улице давно стемнело. Шансы оторваться от погони невелики, но попытаться стоит: в школе у меня был рекорд в беге на сто метров. Хотя если гады начнут стрелять, то быстрые ноги никак не помогут…

Машины стоят близко друг к другу, но главный не торопится выходить. Настойчиво мигает фарами.

– Ну да, не барское же это дело. Выйди узнай, что Артуру надо.

Замки блокировки щелкают. Мне требуется два вдоха, чтобы решиться. Возможно, глупо поступаю и очень рискую собственной жизнью, но другого шанса спастись не будет. Если уж на то пошло, лучше от пули умереть, чем от рук какого-то мерзкого ублюдка.

Дергаю ремень безопасности и накидываю его на гниду, что сидит за рулем. Затягиваю и держу одной рукой, а другой пытаюсь открыть дверь. Она поддается и, выскользнув на улицу, я что есть мочи бегу в ту сторону, где виднеется лес. Адреналин гонит кровь по венам.

Говорят, у страха глаза велики, у моего они – безразмерно огромны! Несусь с запредельной скоростью, практически не чувствуя тела. Добегаю до деревьев, чуть-чуть петляю и падаю на землю, натужно дыша. Легкие горят огнем, сердце грозится выскочить из груди. Голова кружится.

Даю себе передышку, чтобы потом бежать к какой-нибудь деревне или заправке и сообщить в полицию о нападении. Да хоть куда! Лучше в тюрьму, чем в неизвестность или к любому из извращенцев. С меня хватит!

Чуть отдохнув, поднимаюсь на ноги, но замираю на месте, когда совсем близко слышатся чьи-то тяжелые шаги.

– Ну что? Набегалась?

Тело немеет. Грудь словно ножом вспарывают отчаяние и ужас. У меня ничего не получилось.