20 глава
Наташа
Динар молча наблюдает за тем, как я проливаю на себя кофе за завтраком, потом едва не разбиваю тарелку, когда загружаю всё в посудомоечную машину, и подходит сзади. Обнимает меня и целует в макушку.
– Кажется, кто-то нервничает? – чуть насмешливо интересуется он.
– Очень сильно.
Всё утро меня потряхивает от предстоящей встречи с Максимом.
– Напрасно. Самое страшное позади. Иди, одевайся. Буду ждать тебя в машине.
Всю дорогу я молчу и смотрю в окно. Динар с кем-то разговаривает по телефону. Мы останавливаемся у высоких железных ворот, и он поворачивает голову в мою сторону.
– Знаешь, в чём отличие между человеком и животным? – задаёт неожиданный вопрос.
Я непонимающе на него смотрю. В голове царит хаос. Столько раз представляла этот день, а сейчас внутри полный раздрай. Калейдоскоп эмоций и чувств. И я не могу собрать себя в кучу.
– В чём? – спрашиваю, понимая, что Динар хочет меня отвлечь.
– Человеком зачастую руководит страх, а животными – преданность. Я нашёл Аширу и её мать на пробежке. Услышал, как кто-то скулит. Остановился и заметил покалеченную суку с приплодом. Позже выяснил, что хозяин издевался над собакой. Но она от него не уходила. Хозяин же. Кормит. Не даёт сдохнуть. А на самой места живого не было. Подонок выкинул её со щенком на улицу полуживую. Она терпела и не уходила. Потому что преданная. У людей же всё иначе. Ими руководит страх. Они не могут ни на что решиться, испытывая именно это чувство. Сколько женщин живут в неблагополучных семьях, как та сука, но уйти не могут, потому что им страшно.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Чтобы ты выбрала себе достойного мужчину и не боялась уйти, если вдруг поймёшь, что ошиблась. Страха в тебе нет, а преданности много.
– Ты относишь себя к числу недостойных людей, которые причиняют женщине боль?
– Нет, с принципами у меня всё в порядке, я не какой-нибудь моральный урод. Но с годами мой цинизм прогрессирует и чувства других людей стали мне безразличны. Как и то, что я могу причинять им боль.
– Что ты пытаешься этим сказать?
Динар тепло улыбается, заметив, как я меняюсь в лице.
– Я пытаюсь сказать, что мой цинизм на тебя не распространяется. До сих пор помню твой испуганный взгляд, когда ты спрашивала у меня, что будет с Максом. Тогда я не смог сказать тебе правду, хотя знал об исходе этого столкновения с людьми Ворошилова. Будь на твоём месте другой человек, я бы ничего не приукрашивал.
– Думаешь, что я когда-нибудь смогу в тебе разочароваться? Посчитаю твои поступки плохими и не смогу с этим смириться?
– Не исключаю такой возможности. Мне уже много годиков – подстраиваться под чьи-то ожидания тяжело, даже испытывая сильное влечение и страсть. Если почувствуешь, что мои или чьи-то поступки идут вразрез с твоими принципами, смело уходи. Без страха, без сожаления и мыслей о том, что это предательство.
– Мне и так страшно. Я не знаю, кого сейчас увижу и как сильно изменился Макс, а ещё твои слова… Если ты пытался меня таким образом отвлечь и подбодрить, то у тебя ничего не получилось.
– Получилось. Ты уже не трясёшься, как лист на ветру. Макс не изменился, Наташа. Он не хотел ваших встреч, чтобы ты приходила к нему в тюрьму, и в своё время мне пришлось сыграть не самую лучшую роль в этой ситуации. Я прекрасно понимаю, почему ты на меня обижалась. Так вот, это был не цинизм, а желание оградить тебя от плохого. Со временем ты научишься отличать эти вещи.
Кажется, до меня доходит, что он пытается сказать, но от этого разговора становится лишь тяжелее в груди.
– Ты много куришь, – делаю я замечание, когда Динар тянется к сигаретам.
– Тебе не нравится?
– Мне в тебе всё нравится. И особенно, когда ты не бреешься и целуешь спину и ягодицы…
Он усмехается и кладёт руку на моё колено. Ведёт ладонью вверх и прикуривает.
– Хочешь услышать, как ещё мне нравится? Хотя ты слишком проницателен и всегда подмечаешь детали, потому что в следующий раз чётко жмёшь на те точки, которые вызывают у меня словесный бред вроде: «Только твоя… Возьми меня… Ещё, пожалуйста, ещё…» – произношу низким и хриплым голосом.
– Нарываешься, да? Я ведь пытался говорить с тобой о серьёзных вещах, Наташа. Тебя другие разговоры привлекают? Или это защитная реакция?
Я расстёгиваю на своей блузке две пуговички.
– Скажу Максу, чтобы был к тебе строже и лучше за тобой следил. Совсем распустилась.
– Себе же яму роешь. Как я буду сбегать от него к тебе?
– Твои проблемы, – хмыкает он и выбрасывает окурок в окно. Поднимает запястье и смотрит на часы. – Ладно. Идём. Пора передавать тебя в надёжные руки.
Я испытываю странное чувство. Мне радостно и одновременно грустно от предстоящей разлуки с Динаром. Мы с ним провели не так много времени вместе, но этих дней хватило, чтобы понять, как я буду по нему скучать.
Максима я замечаю не сразу, а когда вижу, как он направляется к нам твёрдой и уверенной походкой, срываюсь с места и бегу ему навстречу, чувствуя, как слёзы собираются в глазах. Мне до сих пор не верится, что это по-настоящему. Я и не надеялась на такой подарок судьбы.
– Эй, стальной человек, ты меня сейчас на землю свалишь или задушишь в своих объятиях. Выросла-то как, бог мой… – приговаривает Максим, в ответ сжимая меня с такой силой, что трещат кости. – Мне теперь только и заниматься тем, что отгонять от тебя женихов? Бармалей в обиду, надеюсь, никому не давал мою любимую сестрёнку?
Меня передёргивает, когда слышу детское прозвище Динара, которое как-то случайно вырвалось у меня. Неужели Макс всё помнит?
– Только ему не говори, хорошо? – расплываюсь в улыбке, целуя брата в щёки.
– А что так? До сих пор боишься его?
– Угу. – Снова обнимаю Макса и понимаю, что не отлипну от него весь вечер.
– Привет. – К нам подходит Динар, и они с Максимом обмениваются рукопожатиями.
Смотрю на них и ловлю себя на мысли, что ближе этих людей у меня никого нет – я не могу позволить им разругаться из-за нашей связи с Динаром. Об этом, конечно, следовало думать раньше, но на тот момент, когда я просила Динара не останавливаться и сделать своей, таких мыслей не возникало.
– Домой вас?
– Нет. Парфёнов через своего друга заселил нас в «Коринтию».
– Чтобы на виду был? – недовольно хмыкает Динар.
– Да. Ну и своего рода статус в обществе. На днях переоформим доверенности, часть активов пусть остаётся по-прежнему на тебе. Не хочу светиться до заключения сделки с Даневичем, а то, чувствую, обдерут как липку.
– Я юриста тебе своего подгоню. Будешь с ним советоваться по всем вопросам. И человека из охраны тоже дам. С людьми Парфёнова нужно быть начеку. Вмиг обратно загремишь, если что не так.
– Давай завтра где-нибудь пересечёмся? Сегодня с Наташкой побуду, а потом всё решим.
Я понимаю, что при мне они больше разговаривать ни о чём не будут. И это к лучшему. Не хочу знать, чем будет заниматься Макс. Как и думать о том, что он снова может оказаться в тюрьме.
Динар отвозит нас в «Коринтию», с Максимом они договариваются встретиться завтра в «Статусе». Почему именно в клубе, прекрасно понимаю. Нет, я предполагала, что просто не будет, но не до такой же степени.
Вечером я получаю сообщение от Динара. Мы сидим с Максом в гостиной, когда мой телефон подаёт признаки жизни:
«Не думал, что так быстро отвыкну жить один».
Набираю короткое сообщение в ответ и на вопрос брата, есть ли у меня мальчик, неопределённо пожимаю плечами.
– Никого нет. Но с подружками часто ходим гулять.
Я могла бы соврать Максу про Ракитина и без зазрения совести сбегать по вечерам к Динару, но интуиция подсказывает хотя бы тут не лгать.
Весь следующий день занимаюсь тем, что ищу себе нового репетитора, затем отвечаю на сообщения в директе по рекламе и готовлю необходимый контент. А когда вечером Макс уезжает на встречу с Динаром, меня накрывает ревностью. Представляю их в обществе женщин и тянусь к телефону, чтобы позвонить брату и всё рассказать о нас с Динаром. От опрометчивого шага останавливают его слова, что я всё ещё маленькая и несмышлёная глупышка. Я всегда буду такой для него. Сколько бы мне ни было лет. И он всегда будет меня защищать. Даже от Динара. Не хочу, чтобы Макс считал, что Асадов воспользовался ситуацией и соблазнил меня. А в том, что он будет так думать, я не сомневаюсь.
Ближе к полуночи нервы всё же сдают, и я набираю Асадову сообщение.
«Пусть будет блондинка. Чтобы напоминала тебе обо мне».
«Я больше по брюнеткам. Низкого роста. Длинноногие блондинки не в моём вкусе».
Снова издевается? Собираюсь набрать ему что-то колкое в ответ, но следом приходит ещё одно сообщение:
«Выходи. Я жду внизу».
Перечитываю два раза, и до меня не сразу доходит смысл. Динар приехал ко мне? Сейчас? Но как же Макс? Разве они не вместе?
«Жду десять минут. И если не выйдешь, поеду домой. Ну или к той брюнетке, которая весь вечер не слезала с моих колен».
Я выбираюсь из кровати и начинаю быстро натягивать одежду под оповещения с телефона.
«Девять».
Обойдусь без лифчика. А впрочем, без юбки и джемпера тоже можно. Хватаю бирюзовый плащ, накидываю на ходу и чуть ли не бегом направляюсь в гостиную.
«Восемь».
А ведь нужно ещё вызвать лифт, спуститься вниз…
«Семь».
Едва не забываю ключ в номере и, всунув ноги в туфли, закрываю за собой дверь.
«Шесть… Надеюсь, ты уже спишь?»
Как бы не так!
«Пять».
Прячу телефон в карман плаща и выхожу из лифта. Ну нет, Динар Эльдарович. Этой ночью я не дам вам заснуть.
– Даже на три минуты раньше, чем я делал ставки. Похвально, – смеётся он, когда я забираюсь на пассажирское сиденье.
– Асадов, что ты сделал с Максом?
– Споил и отправил на такси с какой-то брюнеткой к ней домой. Думаю, вернётся под утро. Так что у нас тоже есть время. Ко мне или к тебе?
– Ко мне? Ну уж нет. Макс запретил мне приводить мальчиков в номер. Не удивлюсь, если с твоей подачи.
– Когда надумаешь завести разговор о серьёзности наших отношений, вспомни, на что я пошёл ради тебя. Мог бы спать сейчас дома. Завтра у меня куча дел и совещание в девять утра…
– У меня под плащом только трусики и чулки.
Динар резко замолкает и опускает глаза на мои колени, которые выглядывают из-под плаща.
– То есть совсем ничего?
– Кроме трусиков и чулок, – повторяю я. – Ну и ещё туфель. Ах да, резинка. – Я тянусь руками к хвосту, снимаю её, и волосы каскадом падают на плечи.
– Напомнить, чем закончился прошлый секс в машине? Хочешь повторить?
– Вообще-то… я вышла пожелать тебе спокойной ночи. – Чмокаю его в губы. – Ты такой крюк сделал, чтобы меня увидеть. Я не могла не выйти. Но сейчас мне пора возвращаться в номер. – Тянусь к ручке двери и тут же слышу щелчок.
Динар блокирует замки, а я расплываюсь в улыбке. Поворачиваю голову и замечаю его потемневший взгляд.
– Приятных снов, значит, вышла пожелать? – спрашивает низким голосом. – В таком случае с тебя две сказки и песенка на ночь. – Он заводит двигатель и выезжает с парковки.
21 глава
Наташа
– Что ты решила по поводу учёбы за границей? – спрашивает Макс, услышав, что я собираюсь на занятия с репетитором.
– Ещё думаю.
– На архитектурный пойдёшь. Мне нужны толковые специалисты в команде.
– То есть моё желание не учитывается?
– Я спрашивал, но ты вечно в облаках витаешь. Молчишь и непонятно о чём думаешь. О чём думаешь, Наташа?
Макс сегодня не в настроении. И это чувствуется.
– Тогда озвучиваю: архитектурный могу закончить. Мне с детства вдалбливали в голову, что это нужно, что пригодится в жизни, только мне интересно изучать языки. Я мечтаю когда-нибудь открыть своё турагентство.
– Вот так новости. – Максим присаживается рядом. – То есть я тебя ограничивал в выборе? Не припомню такого. А что тебя ещё увлекает? Помимо языков, – интересуется он.
– Танцы, – сообщаю, пожав плечами.
– Танцы? Исключено. Помнишь, что сказал врач? Тебе ещё детей рожать. И нагрузка на спину нежелательна. Ты, кстати, давно у него была?
– Макс! – Я закатываю глаза.
Была как раз вчера, но только у гинеколога. Сдала кучу анализов и теперь жду, когда они будут готовы, чтобы врач выписала мне противозачаточные.
– Погоди, Иван сказал: ты на днях в клинику ездила. Какие-то проблемы?
«Да! Ты едва дядей не стал», – говорю я про себя, закусывая губу.
Всего ничего времени прошло, а мне уже тяжело обманывать Максима. И дальше будет только сложнее. Но от одной мысли, сказать брату, что сплю с Динаром, страшно до одури и сердце от страха выпрыгивает из груди.
– Нет, просто плановый осмотр. Потому и глаза закатываю, что ты воду мутишь. И всё в порядке с моей спиной и ногами. Собой бы занялся.
– У твоей матери так-то серьёзные проблемы со здоровьем были, тебе не мешало бы…
– Всё, Макс. Не хочу развивать эту тему и вспоминать родителей. Ты мне сейчас отца напоминаешь. Не нужно.
И так паршиво на душе.
– Сам почему ко врачу сходить не хочешь? Я заметила, что у тебя проблемы с подвижностью правой руки после увечий, которые нанесли тебе те ублюдки. Ты поэтому всегда ездишь с водителем?
– Спасибо за заботу. Наташ. Всё понял. Только это тебе потом рожать детей, а не мне.
– Я пока не собираюсь. Это ты хотел услышать?
Он усмехается и качает головой.
– На следующей неделе мне нужно будет мероприятие одно посетить. Со мной пойдёшь.
Нет, он не просит, а ставит перед фактом.
– Она там будет, да? И муж её тоже? – догадываюсь я.
– Если ты будешь рядом, я буду помнить, зачем во всё это ввязался, и не наделаю глупостей. Я живой человек, у меня тоже есть эмоции.
– Так ты ради меня согласился?
– А ты как думаешь? Я подписал в кабинете у Парфёнова важный документ. Обратного пути нет. Мы живём в этом комфортабельном номере, и я на свободе, но это всё до первого серьёзного косяка. Как ты понимаешь, в тюрьму возвращаться я не хочу. Тебя подводить – тем более. Поэтому мне нужна твоя поддержка.
– Я должна буду ей улыбаться, да? Ты всего ничего на свободе. От силы полтора месяца. Уверен, что…
– Всё будет хорошо, – перебивает он и подмигивает. – Ты у меня умница, Наташ. Справишься.
Вот только я не умница. И вряд ли ей стану.
Мы продолжаем видеться с Динаром. Не каждый вечер, но очень часто. Он уже три раза летал в Австрию за последние две недели, и мне бы очень хотелось быть с ним, но Макса оставить я тоже не могу, особенно когда он просит о поддержке. А ещё мне страшно, что брат снова увлечётся Ворошиловой, – потому что у неё есть муж, о котором я слышала много неприятного.
– Динар на днях в Австрию улетает. Мы договорились с ним пересечься. Буду поздно.
– Как? Опять улетает? – вырывается у меня раньше, чем я успеваю закрыть рот.
– Ну да. – Макс пожимает плечами, не понимая, что меня так удивляет.
Я отворачиваюсь к окну. Не хочу смотреть в глаза брату. Если совесть и дальше так продолжит меня мучить, то я всё ему расскажу, и будь что будет.
Макс направляется на выход, когда я окликаю его:
– Может, пойдём в парк? До вечера ещё полно времени.
– Пошли, – соглашается он.
Мы переодеваемся и выходим из номера, спускаемся на лифте вниз.
– Кстати, всё забываю спросить. Я Динару отбой дал, но он настаивал, что надо уточнить. У его помощницы сестра в центре города салон недавно открыла, ей администратор требуется. Пойдёшь?
– Что? Да, конечно!
Разумеется, я пойду. Особенно с учётом того, что Макс и Динар всё время работают, а занятия с репетитором проходят не каждый день.
– Неожиданно. Но я приятно удивлён, что ты никогда не сидишь без дела.
– Макс… А расскажи, как погибла его жена?
Этот вопрос лучше задать другому человеку, но мне не хочется причинять Динару боль. Я пыталась искать в интернете, но ничего не нашла.
– Лада? – Он внимательно смотрит на меня. – С чего вдруг ты вспомнила о ней?
– Я давно обратила внимание на кольцо на его руке, но спрашивать о таких вещах…
– Лучше не стоит. А кольцо… – Макс тяжело вздыхает. – Лада давно погибла, незадолго до смерти нашего отца. Всё как-то разом в то время навалилось. Нас с Динаром в городе не было, когда это случилось. Ему позвонили и сказали, что машину на трассе занесло. Внедорожник перевернулся на обочине. Мгновенная смерть.
– Она не справилась с управлением?
– Оказались неисправны тормоза. Скорее всего, это было подстроено. Следствие тогда зашло в тупик. Динар сам пытался найти виновных. У него бизнес в гору пошёл – активизировалось много недоброжелателей. Возможно, таким образом припугнуть хотели, место указать. И вот как всё обернулось.
Я подавленно молчу. И зачем-то представляю, что пришлось пережить Динару. От этих мыслей становится очень больно. Он любил эту женщину, она ждала от него ребёнка, и всё так печально закончилось… Может быть, мне не следовало пить таблетку после того незащищённого секса, надо было положиться на случай? Может, он был бы рад, если… Глупости. Такие решения принимают вместе или хотя бы озвучивают своё желание вслух, но он ничего не сказал, когда я пошла в аптеку. Не хотелось бы, чтобы Динар был со мной только из-за того, что я забеременела от него. Но, если когда-нибудь он попросит родить ему малыша, я не раздумывая прекращу предохраняться. Вот только попросит ли?
– Ещё вопросы? Я сегодня добрый.
– Нет, – отрицательно качаю головой и жмусь к брату.
В номер мы возвращаемся поздним вечером. Макс переодевается и уезжает на встречу с Асадовым, а я грущу. Телефон молчит третий день – Динар не даёт о себе знать. Я обещала себе не звонить ему часто, не отвлекать от дел, но какой в этом смысл, если мне всё равно хочется его внимания? Решаю написать, но не в привычной шутливой манере. Мне не до шуток. Я снова его ревную. Так сильно, что давит в груди.
Пишу Асадову короткое «Скучаю по тебе», но в ответ тишина. И это так обидно. Очень. Хочется назло что-то сделать, например, пойти развеяться в тот же клуб, где они встречаются сегодня с Максом, но это будет всего лишь попытка привлечь его внимание. Причём очень глупая попытка, потому что они с Максом решают какие-то важные вопросы. Возможно, у Динара тоже проблемы? Сколько угодно можно искать оправдания его молчанию, но, если мужчина не даёт о себе знать и не ищет возможность увидеться, значит не хочет этих встреч?
Я поджимаю губы, ставлю телефон на беззвучный режим. Иду в душ, чтобы потом завалиться спать и не вздрагивать от каждого оповещения. Действительно, глупая затея – рассказать Максу о своих отношениях с Динаром. Чтобы он потом каждый раз спрашивал, что не так с моим настроением, и бежал на разборки с Асадовым? Ведь Динар же прямым текстом сказал, что лет ему много и подстраиваться под других – это не про него. Даже если есть сильное влечение и страсть. Но хуже всего то, что мои влечение и страсть, кажется, переросли во влюблённость.
Не знаю во сколько возвращается Макс, но наутро в моём телефоне нет ни одного сообщения и звонка от человека, по которому я безумно скучаю.
– Как вчера погуляли? – интересуюсь у брата за завтраком.
– Нормально. В кафе неподалёку посидели, потом проводил Динара в аэропорт. У меня сегодня встреча с юристом. На днях оформлю сделку с Даневичем: выкуплю его долю. Мероприятие, о котором я говорил, через два дня. Есть что надеть?
Динар улетел, так и не сказав мне ни слова? Как же тяжело не быть истеричкой в такие моменты.
– Да, найду.
– Ты чего нос повесила, Наташка? Чем будешь заниматься сегодня?
– Всё нормально, – натянув улыбку, отвечаю я. – В клинику за анализами поеду и по городу прогуляюсь.
– Подбросить куда? Я Ивана заберу. Дел сегодня невпроворот.
– Сама доберусь.
Ничего не нормально! Но раз Динар не ответил – больше не напишу ему первой. И даже если объявится, то отправлю в игнор. Чтобы прочувствовал – как это обидно, когда молчат.
В клинике моя врач, Львова, десять минут листает результаты анализов с таким видом, будто я ей принесла учебник по математике и заставила решать задачки.
– Наташа, а ты в курсе, что у тебя зеркальное расположение внутренних органов?
Я киваю.
– В анкете ты написала о генетическом заболевании матери и её смерти в молодом возрасте. Может быть, я выпишу направление к кардиологу?
– Инга Сергеевна, спасибо. Ни к каким врачам я не пойду. У меня всё в порядке. И с сердцем, и со всеми остальными органами.
В подростковом возрасте я чувствовала себя дефектной, из-за того что отец таскал меня по больницам. Вдоль и поперёк обследовал каждые полгода и переживал, что я унаследовала проблемы с сердцем от матери. Это, к счастью, не подтвердилось, но сколько нервов было потрачено!
– Ну как знаешь. Однако вот тебе направления. Вдруг передумаешь. Иммунитет у тебя очень слабый. Случится беременность – абортов делать не рекомендую.
Я при любом раскладе его делать не собираюсь.
Прощаюсь с врачом и выхожу из кабинета. Занятий с репетитором сегодня нет. Если с головой не уйду в какой-нибудь проект или дело, то снова начну думать о Динаре и прокручивать в голове слова Карины, что он время от времени исчезает с радаров. Кстати, Карина… Мы с ней давно не созванивались.
Я набираю её номер, она отвечает практически сразу.
– Привет. Я уж думала, что ты забыла обо мне, – слышу насмешливый голос Карины, и на губах появляется улыбка.
– А должна была помнить?
– Так-то я секретами с тобой делились. Три дня жизни тебе посвятила, и такая твоя благодарность, да?
– Ну вот, совесть заела, и звоню. Как у тебя дела?
– А если начистоту?
– Правда соскучилась.
– Хочешь куда-нибудь сходить? Хотя нет, я не хочу никуда идти. Давай у меня дома пересечёмся? В общем, говори, что тебе от меня нужно. Я во все эти твои «соскучилась» не верю.
Улыбаюсь. Это действительно странно – осознавать, что соскучилась по Карине. К тому же я только с ней могла поговорить о Динаре и своих чувствах к нему.
– Не знаю, оно это или нет. Я про то, что он периодами исчезает… У нас всё было хорошо… Но сегодня Динар улетел в Австрию. Если бы не Максим, я бы и не узнала. А до этого молчал несколько дней. Я…
– Это не оно, Наташ, – серьёзно говорит Карина. – У него склад со стройматериалами сгорел два дня назад, а в Австрии партию груза конфисковали. В запаре он. Очень сильной.
В такой, что даже не нашлось времени два слова сказать? Я бы поняла.
– Ясно, – тихо отвечаю.
– Ну так что? Через пару часиков заберу тебя? Ты сейчас где? Заодно с сестрой познакомлю. Это ей нужен администратор в салон, сразу всё и решим. А потом можем прогуляться немного в центре. Сто лет на Невском не была.
– Там… у него всё плохо, да? – спрашиваю я, а сама чувствую, как дрожит голос.
– У Динара? Не бери в голову, Наташ. Он бизнес жёстко ведёт, вот и летят ответки со всех сторон. Разберётся. Не в первый раз. Просто дай ему время. Он когда злится, не контролирует себя. Ну так что? Заезжаю за тобой?
– Да, сейчас скину адрес.
Я завершаю вызов и смотрю на асфальт.
Асадов ничего не сказал о своих проблемах. Не хочет, чтобы я волновалась? Или его чувства настолько поверхностны, что, погрязнув в решении этих самых проблем, он забыл обо мне? Неужели это те самые звоночки, на которые я должна обратить внимание, а не игнорировать их?
____________________
Кто не читал и кому интересно, то история о Максиме называется «Я тебя не помню».