Шек же пребывал в такой эйфории от случившегося с ним, что даже не догадывался о творящемся во дворце безумии. Продав одну из изящно вышитых шелковых рубах жене торговца фруктами, он получил почти полную серебряную палочку, которой должно было бы хватить не меньше чем на тридцать отрубленных кусочков серебра, которые принимали в городе.
За десять рублей (так называли отрубленные части) Шек снял на месяц комнату неподалеку от базара и целый день сидел там, остановившимся взглядом разглядывая неожиданно свалившееся на него богатство.
В таком состоянии его и застали. Шека схватили, потащили к дворцу и стали требовать, чтобы он открыл дверь, а когда дверь не поддалась, кто-то кинул клич и толпа стала избивать Шека. Когда бил пирожник, толстый, дородный мужик, в огромных тяжелых сапогах, бывшего нищего просто швыряло от ударов, а когда его подружка, продавщица прохладительных напитков – еще совсем молоденькая девчонка, то Шек извивался от ударов ее острых каблучков, как попавший на сковородку уж.
И тогда дверь открылась. Открылась снова. И та самая молодая девчонка, оказавшаяся ближе всех к двери, вошла туда первой. А больше войти не мог никто, как ни старались. Казалось бы, вот она – дверь, вон за ней видна комната, только порог перешагни. Перешагиваешь и оказываешься там же, где и был, у входа.
А девочка походила, походила и попыталась выйти, но не тут-то было… Вот, вроде, она, рукой можно достать, а не получается. Ни ей выйти, ни другому войти. И голос непонятный талдычит. Выбирай, говорит, только одно. Девочка и послушалась. Цап украшение какое-то, первое, что на глаза попало, и наружу. А там уж ее приятель поджидает. Как увидел, что она вместо дорогого шелка диадему из фальшивого серебра притащила, так тут же и развернулся со всей дури. Девочка брык об стену и лежит. Не дышит. Пирожник, как увидел, что натворил, так просто ополоумел. Бросился на Шека, который только-только на ноги стал подниматься, и давай его об пол головой трясти. Шек подергался, подергался, да и затих. А пирожник, вовсе с ума сошел, бросился к двери (народ расступился, его пропустил) и ворвался внутрь. И орет: «Выходи, сволочь, где ты? Я тебя тоже сейчас уничтожу…»
А голос ему все свое. Выбирай только одно и все тут. Пирожник вовсе взвыл. Чего одно-то? Чего одно? Смерти я хочу, и ничего больше. И тут же молния сверкнула какая, или еще что, только блеснуло у людей в глазах, все зажмурились, а когда глаза открыли, смотрят, а пирожник меж них лежит. Глаза вытаращены, кулаки сжаты – мертвей мертвого.
Тут-то народ и смекнул: чего пожелаешь, то и получишь. Только выбирай. Но только одно.
* * *
Поначалу все, конечно, золота набирали. Ну, драгоценных камней там, украшений, кто и одежд побогаче. С мешками во дворец тянулись. Только опять же, выбирать-то только одно можно, второй раз не зайдешь. Вот и сообразили, что золота чем больше становится, тем оно дешевле. Во дворце оно не иссякает, а на базаре уже за фалафель пару золотых просят. Стали чего понадежнее искать. И такое во дворце было.
Зайдешь, походишь по комнатке, голос тебе все свое «выбирай», а ты ему: «Нет тут того, чего хочу». И тут же в другую комнату тебя переправляет, а там оружие разное. Арбалеты, самострелы, плащи, ружья, пистолеты, мушкеты, пищали, (через это дело в городе и про убийство за просто так узнали). Мечи, конечно, как же без них. Да еще и не простые. Как увидишь, так и тянутся руки схватить. Возьмешь, так сразу сила немерянная в тебя вливается, с сотнями сразиться готов. Но не берешь, знаешь, только одно можно выбрать.
Откажешься, в третью комнатку тебя отправит. Где мудрые книги. Но туда почти никто и не ходил. Один как-то раз наотказывался от благ земных, да от власти оружейной, попал в третью комнатку, притащил оттуда книжку – его весь базар на смех поднял. Там про историю города все расписано было. А кому оно интересно, что там в прошлом было? Тут надо сегодня прожить, да на завтра себя и детей обеспечить. Вот и не совался туда больше никто. А уж дальше и вовсе никому не хотелось. Черт его знает, там чего подсунут. Может, вовсе ерунду какую.