Обширность страны, беспрепятственность движения, простор неодолимой силой тянул народонаселение, и без того редкое и разбросанное, к дальнейшему разброду. При первом препятствии, которое можно было уничтожить соединенными силами, по трудности, невозможности этого соединения избирали уход – средство легкое при простоте быта, которое в свою очередь условливается движением, привычкою к уходу для избежания всякого препятствия. Но и без препятствий, без давления самый простор, легкость движения приглашали к переходу и все большей и большей разбросанности, большему разрежению народонаселения. Врожденное человеку желание лучшего и недовольство настоящим влечет к перемене места, когда нет удерживающих условий физических и нравственных; когда резко ограниченная и запечатленная определенным характером местность не образовала не только отдельной народности, вне которой тяжко человеку, но даже сильного провинциализма; когда куда ни пойдет человек, всюду найдет свое, по крайней мере не найдет чужого; когда еще к тому присоединялось сманивание землевладельцами, дававшими льготы новым поселенцам. Движение должно было усилиться, когда и последние, политические грани между частями земли уничтожились; когда исчезли отдельные княжества и Земля собралась воедино. Так, было бы крайне односторонне, например, приписывать покинутие новгородскими крестьянами своих прежних жилищ только тяжестью нового порядка после присоединения Новгорода к Москве; дело объясняется проще – уничтожением последней политической границы между Новгородской и Низовой землей. Это движение, условленное простором, обилием земли, отнимало у нее значение, ценность; ослабляло стремление приобретать землю в отдельную собственность; земля остается в общем владении и там, где между совладельцами нет родовой связи, хотя родовой быт, разумеется, должен был положить первые основания привычке к общему землевладению. Когда казацкие общества явились на неизмеримых степных пространствах, то понятно, что земля, которую они считали своею и которой границ сами не знали и не желали знать, должна была находиться у них в общем владении, тем более что главными промыслами их были рыболовство и звероловство.

Расходом, расплывчивостью народонаселения заняты были неизмеримые пространства в Европе и Азии, намечена небывалая по своей обширности государственная область. Мы имеем право говорить, что Россия расширялась не завоеваниями, а колонизацией, колонизацией сухопутной, при которой занимались постепенно прилежащие страны, входившие естественно в состав одного государства, в противоположность западноевропейской заморской колонизации, заселению земель, лежащих за океаном и потому находящихся в самой хрупкой связи с метрополией. Но выгоды от этой русской колонизации, занятия обширных пространств – в будущем; а из свидетельств прошедшего мы видим, что страна при такой колонизации не сбывала излишка народонаселения, но истощалась уходом и без того небольшого народонаселения; вследствие этого оставшимся становилось тяжело исполнять требования государства, что в свою очередь усиливало уход жителей, уменьшало средства народные и государственные, затрудняло необходимые отправления государства и производило замедление в развитии народной жизни.

По условиям природным движение славянской колонизации получило направление к северо-востоку вплоть до Восточного океана. На юге и юго-востоке, в степи, в поле, какими бы удобствами для оседлой жизни известная местность здесь ни отличалась, мирный земледелец не смел ими пользоваться: он немедленно становился добычей хищного кочевника; ему тяжело, а наконец, и невыносимо стало жить и на окраинах поля вследствие беспрестанных нападений кочевников. Старая днепровская Русь, это европейско-христианское государство на скифской почве, носит изначала характер военного поселения, пограничной военной линии: князья со своими дружинами должны в известное время выходить в степь, чтобы провожать купцов, оберегать их от кочевников. Несмотря на такие средства для поддержания торговли знаменитой матери городов русских, Киев утонул во время наводнения Руси кочевниками в XIII веке. Но не для одной торговли старая Русь должна была употреблять такие чрезвычайные средства. Князья должны были весною отправляться в степной поход на кочевников, чтобы дать земледельцу спокойно вспахать поле: две яркие черты быта Руси как окраины, украины. Но через шесть с половиной веков, когда имя русское стало, по древнему выражению, «честно и грозно» в Европе, во всем свете; когда на дипломатические козни врагов Россия ответила Кагулом и Чесмою; когда войска Екатерины II заняли Крым, – последнее убежище степных хищников на черноморском прибрежий, они вывели оттуда более 10000 русских рабов!