–Так вы держитесь за минуты?
–Точно нет. Я наоборот трачу свое время в никуда. Этим и грешна. Этим и убога.
–А кто не грешен?
Девушка тихо посмеялась.
–А вы не чувствуете поток времени?
–Совсем нет,– мистер Уан закрыл глаза. Из-за нечеткости окружающего мира у него разболелась голова.– Я живу будущим. Впереди у меня только вечные планы.
–Вы не боитесь, что у вас не останется жизни?
–Тот, кто не имеет цели, не смотрит на часы.
–Значит, я исключение?– девушка из-за плеча взглянула на героя.
–Возможно,– мистер Уан отвернулся. Уличные фонари зажглись. Улочки санатория вмиг окрасились в теплый желтый цвет. В этой искусственной осени- настоящая осень, о которой мы думаем, которую нам хочется. Здесь не опадают листья, мир не оголяется, за фонарями- пустота, в которую входить нет смысла.
Куртка девушки тихо шелестела. Она достала из кармана ключи и махнула мистеру Уану рукой.
–Мой номер находится в той стороне.
–Мой в противоположной,– герой вдруг услышал шум прибоя.
–Очень жаль. Смотрите, чтобы вас никто не похитил. Ночь- время призраков.
–За меня вы не беспокойтесь. Вы здесь одни?
–Нет, с мамой.
–Она вас встретит?
–Она спит в номере.
–Вас некому проводить?
–Я и сама доберусь. Уличное освещение уже включили, да и мы находимся на территории санатория. Вряд ли здесь случаются кражи людей.
–В жизни разное бывает.
–Вы так предусмотрительны. Я бы уже устала вечно переживать о всяких пустяках.
–Люди учат осматриваться, а время- думать.
–Я заметила, что вы очень любите быть умным человеком. Вы сами придумываете эти фразы?
–Да, сам…
Девушка хотела что-то сказать, но лишь улыбнулась и пошла прочь, не простившись. Мистер Уан так и стоял у входа в дом культуры.
Дверь позади открылась. Шагов слышно не было. Ветер загудел. К мистеру Уану подошел неизвестный.
–Вас заинтересовала девушка?– колкая и отвратительная шутка была произнесена бездушным голосом, ставящим смысловое восклицание на последнее слово.
–А вы уже отошли от своего позора?
–Это был не позор, это было счастье.
–Тогда почему вы злитесь?
Питер, прикусив губу посмотрел прямо в глаза мистеру Уану.
–Это счастье было слишком мимолетным,– сказал он и его губы искривились в подобие улыбки.
–Я же говорил, что вы мечтатель. Вам надо бы заняться писательством. Оно очень уж подходит вашему выражению лица,– герой достал пачку сигарет из кармана пальто.
–В моих романах будет одна и та же истертая тема. Меня никто читать не будет.
–Вы будете единственным признаком стабильности.
–Вы и вправду очень любите быть умным,– Питер поморщился и подошел к уличному фонарю. Его серое пальто походило на крылья мотылька, стремящегося к свету.
–Вы не первый, кто так говорит.
–Да, я третий,– бездушный собеседник хмуро взглянул на героя.
–Как же с вами скучно,– мистер Уан наконец сдвинулся с места, почувствовав усталость в ногах, и подошел к скамейке.
–А с вами страшно.
–Потому что я непредсказуем?
–Потому что вы держите за спиной нож,– Питер Бир спокойно присел рядом с героем.
–Я не собираюсь заводить с вами длинный разговор.
–Вам скучно со мной, потому что я невзрачен?
–Вы не двигаетесь. Совершенно не двигаетесь, стоите на одном месте и пялитесь на яркий свет. С вами не испытаешь ничего нового, не вспомнишь ничего старого. Нет, вы не невзрачный. Вы пустой.
Питер достал сигарету.
–Неужели вас задела правда?– мистер Уан подал собеседнику зажигалку.
–Нет, я специально вышел сюда покурить.
–Так наша встреча- рок судьбы?
–Наша встреча- послание дьявола,– Питер снова скривил губы в подобие улыбки.
Еще один еле заметный огонек загорелся на улице санатория и вмиг погас.
–Я услышу про себя какую-нибудь правду?
–Вы все и так про себя знаете.
–Не знаю!– вдруг воскликнул мистер Уан, поддавшись к Питеру. Тот, не оборачиваясь, выдохнул табачный дым.
–Раз так… Мне страшно не только потому, что за вашей спиной нож. Нет. Даже тот факт, что лезвие может очутиться у меня под ребром меня тоже не пугает. Меня страшит ваше сознание, которое медленно, но верно расширяет горизонты. Я боюсь, что однажды вы меня затяните в свой мир. Я боюсь стать вашим рабом, ведь вы беспощаден. Мне этого не хочется.
Мистер Уан уставился на горящий кончик сигареты. Выдыхаемый дым то и дело норовил потушить пламя, но оно продолжало тлеть, разрушая не только папиросу, но и легкие собеседника.
–Вы как раз подходите в роли раба,– герой прислушался, нет ли шума прибоя, но гул ветра перекрывал все звуки.
–Да, я хочу быть рабом,– Питер потушил окурок, не дойдя и до половины сигареты,– но не вашим. Будь я вашим рабом, то умер бы скорее от одиночества, нежели чем от насилия морального или физического.
–Не переживайте, я вам составлю отличную компанию,– мистер Уан встал, поправляя брюки и пальто.
–Вам ведь тоже одиноко. И со мной от одиночества вам никуда не деться. Мы обречены быть без никого. Это нас роднит.
–Ни с кем сродняться я не намерен!– герой раздраженно пнул окурок, лежащий бледной тенью на сырой плитке, под скамейку.
–А та девушка?
–Она ничего не значит. Я ее впервые увидел.
–Но она явно похожа на вас. И на меня похожа.
Мистер Уан разозлился еще больше. Его душевное спокойствие, наслаждающееся тихим сырым вечером, намеревалось выпрыгнуть за борт шатающегося корабля.
–Бросьте эти детские сравнения! Если мужчина и женщина заговорили это не значит, что они полюбили друг друга! Не бывает любви с первого взгляда.
–И со второго не бывает. И с третьего,– собеседник спокойно встал со скамейки и подошел к мистеру Уану.– Может, любви на самом деле не бывает? Я вот не существую, а все равно могу касаться людей, разговаривать с ними, когда они меня замечают.
Питер положил руку с зажигалкой на грудь мистера Уана.
–Вы ее не полюбите, но обязательно захотите утащить с собой, потому что она составляет часть вашего мира, ведь так?
Мистер Уан взял зажигалку. Перед ним промелькнуло серое плечо Питера, который развернулся и пошел в сторону корпусов. Герой хотел что-то еще сказать напоследок, но вместо слов, он сжал покрепче в руке синюю пластмассовую зажигалку.
VIII
Вильгельм, находясь в санатории, безуспешно искал мистера Уана. Вместо цели он часто натыкался на Питера Бира, который каждый раз пытался завести с ним диалог. Это раздражало Рибеллиона. Он обошел каждый уголок просторной территории «Жемчужины моря», но никак не мог найти нужное лицо. Пролистал весь список гостей, проживающих временно в санатории, но имени мистера Уана не было. Может, такого человека не существует, и заказчик хочет его подставить? Стоит ли вернуться и отомстить таинственному старику?
Блуждая по аллее высохших сосен, Вильгельм размышлял о заказе. Может, этот мистер Уан находится в другом санатории? Решил неожиданно сменить место отдыха или вовсе не захотел ехать. Но в поезде герой определенно слышал, что кто-то упоминает его имя. Значит, цель точно ехала с ним в том же направлении. Вильгельм следил за выходящими и заходящими пассажирами на каждой остановке. На конечной станции его отвлек глава семейства из вагона-ресторана, который вдруг решил пожать ему руку в знак благодарности, из-за этого Вильгельм не знал, куда именно направился мистер Уан. Теперь приходится гадать. И это доверие случайности не нравилось Рибеллиону.
Если в списках его имя не значится, может ли случится так, что цель находится в санатории под псевдонимом? Или мистер Уан- это ненастоящее имя? Тогда придется следить за каждым жильцом санатория, что довольно проблематично. Если цель- убийца, то одним только сокрытием своего имени он дал понять, что готов к преследованию и поискам. А детективом Вильгельм никогда не был. Герой прославился в городе бандитом, который избивает людей ради благих намерений. Люди находились просто, зажатые между городскими стенами, они сами попадали в сети Вильгельма. А здесь просторная, пускай все еще ограниченная территория. И если здесь нет мистера Уана, то найти его за переделами стен «Жемчужины моря» будет уже практически невозможно. Слишком много времени Вильгельм провел в санатории- цель могла уже убежать на огромное расстояние.
–О! Это вы!– противный, тухлый голос послышался позади. Питер Бир, идя быстрой походкой, нагнал Вильгельма и положил руку на его плечо.– Снова здравствуйте!
Герой остановился. Посмотрел на Питера, повернулся к нему и со всей силы ударил того в живот.
–Отцепись!– злобно прорычал Вильгельм.
–Вы… в ударе,– Бир с трудом встал, держась за живот.– Может, прекратите калечить меня при встрече?
–Не подходи! Не смей касаться меня! Не разговаривай! Мешаешь!– коротко и четко герой выразил свое отношение к собеседнику. Но лицо Питера никак не поменялось. Он продолжал пытаться взглянуть сквозь солнцезащитные очки Вильгельма.
–Но вы так одиноко шли по аллее, что я подумал, вам нужна компания!
–Вам не идет думать. Отцепитесь! Я с вами не хочу разговаривать,– Вильгельм неожиданно развернулся и быстрым шагом стал удаляться от Питера. Но надоедливый мужчина, сначала растерявшись, быстро опомнился и нагнал героя.
–Почему вы так злы ко мне? Я ведь из добрых намерений к вам подхожу! Я вижу, что вам нужна компания. Что вы делаете?
–Гуляю!
–А думаете о чем?
–Не твое дело!
–Вы ищите что-то?
Вильгельм неожиданно свернул на другую тропинку. Питер умчался дальше. Заметив пропажу собеседника, мужчина выругался и побежал по тропинке в поисках героя. Но Вильгельм, спрятавшись в кустах, убедился, что преследователь идет по неверным следам, и быстро убежал к своему корпусу.
Сидя на жесткой кровати, скрипящей ужасным звуком, похожим на крик грешника, которого разрывают на две половины адскими конями, герой, подперев подбородок руками, стоящими на коленях, молча уставился в пол. Чтобы не слышать скрипов, Вильгельм старался сидеть неподвижно, чтобы погрузиться в свои мысли.
«Что-то мне подсказывает, что мистер Уан здесь. Если его сюда направили по путевке компании, то он вряд ли будет бессмысленно тратит деньги на другой санаторий. Исходя из описаний его характера и поведения, он человек экономный и не будет так просто разбрасываться деньгами. Да и действует он не наобум, а с умом. Пускай мне и неизвестна его внешность, но думается мне, что я все равно узнаю его в толпе. Исходя из информации о его поведении и характере уже можно набросать примерный эскиз его внешности. Он наверняка осторожен, но не подает виду. Наигранно пытается вести себя уверенно. Это его и выдаст. Пообщавшись с его коллегами, я выяснил, что он отказался ехать вместе с ними в бизнес-классе, как и этот Питер Бир. Но если со второй занозой все понятно: он слишком труслив и боится собственных сверстников, то поступок мистера Уана можно объяснить несколькими предположениями. С одной стороны, он знал о том, что за ним следят и специально отбился от группы. С другой, он так же боится общества, как и Питер, что маловероятно. Ну и третье, он не просто знал, что за ним следят. Он знал, что за ним слежу именно я, и здесь отчего-то мне кажется, что место он выбрал рядом с моим номером, чтобы следить за мной. Но последнее мне кажется уже каким-то притянутым за уши. Единственным объяснением я вижу первое предположение. Оно более логичное и обоснованное. Надо тогда проверить список пассажиров и их мест. Может, так я смогу понять, куда именно делся мистер Уан, высадившись из поезда?..»
Стемнело. Глубоко вздохнув в пустой комнате, Вильгельм лег. Он чувствовал себя странно: занимается непривычным ему делом, где вместо кулаков все решает ум и догадливость. Кажется, что все это лишь игра, правила которой он сам придумал. Тогда почему он стал играть в этот детектив? Что им движет? Он ведь может вернуться обратно и сказать, что мистер Уан сбежал. Ему ничего не будет. Он сильнее. Он влиятельнее. Он опаснее старика, проживающего свои последние годы в тесной квартирке.
Почему он продолжает играть? Если все это правда, то где мистер Уан? Куда он пропал?
Устав от вопросов, на которые сложно найти ответ, Вильгельм встал с кровати и вышел на балкон. К вечеру тучи немного рассеялись, и сквозь темные дымки можно было увидеть звезды. Они то пропадали, то появлялись вновь. Ветра не было. Горизонт укрывали черные холмы, похожие на спины ежиков. Они спали, и их груди медленно вздымались и опускались, а за ними то появлялись, то исчезали остальные члены небольшой семьи дремучих ежей. Большое поле спящих холмиков сейчас расстилалось перед Вильгельмом, и вместо созерцания этого чуда он мог сидеть на своей скрипучей кровати и думать о совершенно чужом ему человеке. До заказа герой не знал, кто такой мистер Уан. В его жизни все было просто, его ничего не связывало, он ни с кем не связывался, мог легко появится и так же неожиданно исчезнуть. Вильгельм являлся призраком всем, кто поступал бессовестно, и после его ухода оставались лишь боль, страх, кровь, иногда даже смерть провожала героя взглядом. На фоне пятен звездного неба вдруг родился яркой вспышкой и застрял вопрос: почему я этим занимаюсь? Точно ли я творю добро, избивая и убивая людей? Чем я отличаюсь от мистера Уана? Я ведь такой же убийца. Я осознаю это, но продолжаю искать оправдания для своих злодеяний. Что меня связывает с этим делом?
Насилие… Вырвалось вместе с легким выдохом это страшное слово из уст Вильгельма. Мне нравится избивать, думал он, нравится калечить, мучать, убивать. Мне приятно видеть страдания пьяниц, наркоманов, алкоголиков, людей. Я не смогу тронуть женщину, но мужчину всегда готов избить до полусмерти. И чем я отличаюсь от убийцы? Может, на самом деле я ищу себя? Может, тот заказчик знает, кто я такой. Я случайно убил его друга, и он решил заказать меня мне же. Моей целью являюсь я сам. Мне стоит убить себя?
Тогда кто такой мистер Уан? Почему заказчик использовал это имя? Вряд ли это пустое прозвище из головы… Его коллеги говорили о нем, значит, он существует. Это не я цель, но я- убийца. Я не охочусь сам на себя, но я ищу не только мистера Уана. Этот старик точно что-то знает… Знает больше, чем я.
По дорожке, плохо освещенной старыми фонарями, некоторые лампочки которых уже давно перегорели, шел незнакомый мужчина в сером пальто, он уставился в пол и не замечал окружающего мира. А позади него шли мужчина в светлом пальто и женщина в темно-зеленых брюках и бордовой кофточке. Они мило о чем-то болтали, и оба выглядели заинтересованными в друг друге. Для них все сомкнулось в них самих. Они не замечали впереди идущего человека, не замечали и окружавшую их мглу. На них могли бы смотреть тысячи глаз из балконов корпуса, а эта парочка все равно бы ничего не замечала. Видно сразу, что нашли они друг друга совсем недавно и так поражены самими собой, что не могут прекратить общение, изучение всех своих сходств и различий. И глядя сначала на парочку, а потом на мужчину, который уже исчез за углом, Вильгельм тяжело вздохнул, присел на холодный бетон и надрывающимся голосом прошептал:
–Это называется одиночеством?…
Вспомнилось, как герой точно так же сидел в темном переулке, и внутри царило непреодолимое желание исчезнуть. Отчего-то одиноким людям хочется исчезнуть больше всего, ведь их пропажа- единственное надежда на то, что на них обратят внимание, что пропащего человека заметят, ведь осталась пустая квартира, за которую никто не платит, остались документы на личность, которую никто не видел, остался даже заранее оплаченный обед, который никто не ест. И эти мелочи жизни, оказывается, напоминают остальным, что был такой одинокий человек, который тихо про себя хотел исчезнуть, но заметили его в самый поздний момент. Поначалу всем будет стыдно, но пропажа быстро забудется. Если у квартиры нет хозяина, его место займет новый одиночка, способный выплачивать деньги. Если владельца документов нет, то эти бумажки сожгут или переработают, поставят новый штамп, подписи, цифры. Если обед никто не ест, то его обязательно отдадут ненасытному.
В коридоре громким эхом прозвучал щелчок дверного замка. Кто-то вернулся обратно к себе в скудный номер. Вильгельм встал с холодного бетона и снова обернулся. Вид точно такой же. Те же ежи, та же дымка. Но улочка пустая. Отсутствие прохожих неожиданно затянуло героя. Он вдруг мысленно сам оказался под тусклым светом фонаря. Маленький остров желтых лепестков, вокруг- океан космоса без звезд. Выглядело все таким поэтичным, красивым, загадочным, а Вильгельму казалось, что его посадили в клетку. Здесь отчетливее чувствовалось одиночество. Здесь мир сужался до маленькой душонки. Она стоит под зонтом искусственного солнца и не понимает, что с ней происходит. Внутри что-то бурлит мечется, и все внешнее внимание сосредоточено к этому бурлению, словно вот-вот должен взорваться вулкан. При этом кожа, совершенно беззащитная и бледная, полностью голая, любой порыв неаккуратного ветра- и беглые мурашки по коже встревожат все тело. Но ничего не происходит. Ни ветра, ни взрыва. К острову начали подплывать акулы, произносящие тухлым голосом: «Что за встреча! Как вы? Что вы? С вами все в порядке?». Искусственное солнце зашаталось. Оно неуверенно качнулось и упало. Мир потух. Душа исчезла.
–С вами все в порядке?– голос сбоку разбудил Вильгельма.
На соседнем балконе стоял Питер, обеспокоенно глядя на героя. Душа бандита вдруг размякла. Ночное напряжение, живые тени и акулы совсем выбили героя из колеи, поэтому он проникся благодарностью к серой личности. В его тревожных глазах Вильгельм нашел странную поддержку.
–Вы, случаем, не имеете в своем шкафу серое пальто?– спросил герой, отвернувшись к звездам.
–Пальто?.. Вы… про мое?– Питер недоуменно пытался понять, куда уставился герой. Ласковый тон бандита его немного обескуражил.
–Да, про ваше.
–Ах, да! В шкафу! Вам показать?
–Не стоит.– Вильгельм молча наслаждался мерцанием звезд. Вдруг тишина наполнилась тихим шумом прибоя. Герой посмотрел на Питера, который положил руку на руку на широкое ограждение балкона, его рот чуть открыт, в шептании волн утопает тяжелое дыхание серой личности.– Вы сейчас похожи на собаку.
–Я и есть собака!– неестественно громко выкрикнул Питер и высунул язык, пародируя верное животное. При тусклом свете Луны тревожные глаза его и смешная поза выглядели жутко.
–Вам нравится быть жалким?
–Очень! Я хочу быть рабом!
–Станьте рабом Божьим,– Вильгельм серьезно посмотрел на собеседника, но тот не видел глаз героя, укрытых темной тенью.
–Он не примет меня.
–Тогда станьте рабом человечества.
–Они не видят меня.
–Станьте рабом собственной души.
–Я не хочу быть его рабом. Мне с ним скучно.
–С самим собой?
–Да. Я не могу собой совладать. Иначе бы не отдавал себя в рабство.
Вильгельм отвернулся всем телом от пейзажа за окном.
–Вы смешной.
–Я жалкий!
–Обыкновенно жалкие люди становятся смешными. Над ними все шутят.
–Тогда посмейтесь больше!
Герой снова взглянул на Питера, который всем телом поддался к Вильгельму.
–Что тебе от меня нужно?
–Ваше внимание.
–Зачем тебе оно? Что ты обо мне знаешь?
–Ровным счетом ничего! Я вас впервые встретил в вагоне-ресторане и ничего не знал про вас. Я сейчас стою перед вами и снова ничего не знаю про вас. Поэтому возьмите меня в рабство!
–Ты сумасшедший. Тебе вызвать скорую?
Питер, понимая, что его игра ничем плодотворным не кончится, резко изменился в поведении: опустил руки, расслабил лицо, устало отвернулся к пейзажу и замер.
–Уж лучше оперативную службу. У меня утечка жизни.
–Так вы еще и умник…,– усмехнулся Вильгельм.
Питер неожиданно резко повернул голову и уставился на героя. Его глаза страшно вылупились, губы дрожали, пальцы крепко сжимали бетонное ограждение.
–Я смешон…,– выдохнул он и больше ничего не сказал.
–Хорошо…,– испугавшись ненормального соседа, Вильгельм стал рассматривать пустой номер.– Вы смешон…
Шум прибоя стих. Наступила невероятно тяжелая тишина. Кто-то на нижних этажах громко чихнул.
–Вы ведь что-то искали тогда?– тихо прошептал Питер.
–Что?– не расслышав вопроса переспросил Вильгельм.
–Вы нашли то, что искали?– уже громче произнес собеседник.
–А…,– не зная, что ответить, герой сказал простое,– Да.
–Это хорошо, что вы нашли то, что искали. Хотя я вас не поздравляю.
–Почему?
–Теперь вам придется снова искать. Теперь уже не конкретную вещь, а смысл поиска.
–Вы говорите слишком мудрено.
–Да нет…,– дрожащими глазами Питера взглянул на небо.– Всегда так говорю. Уже полночь. Вам пора бы идти спать. Из-за сонливости вы меня и не понимаете.
–Вам бы стать писателем,– чувствуя усталость, Вильгельм уже собирался выходить из балкона.
–Удивительно,– усмехнулся Питер,– так и мистер Уан говорил…
Стеклянная дверь захлопнулась. За шторой исчезли ежики и ветер.
Вильгельм осознал фразу, сказанную серой личностью, только зайдя в комнату. Снова балкон. Соседа тем не оказалось. Герой мигом выбежал из своего номера и стал стучаться в дверь рядом. Долго никто не открывал. Глухие стуки Вильгельма тарабанили по дверям не только соседнего номера.
Щелчок. Замок повернулся. Дверь медленно открылась. За порогом стояла девушка в ночном платье. Она потирала глаза и злобно смотрела на Вильгельма.
–Что вам надо?
–Где Питер?!– взволнованно произнес герой.
–Какой Питер?
–Он был на вашем балконе!
–Никакого Питера здесь нет! Не мешайте другим спать!
–Где Питер?!– герой уже собирался было зайти в номер, но его остановил испуганный взгляд девушки. Вильгельм молча сделал шаг назад.
–Извините…
И сам захлопнул дверь.
Сидеть на кровати он не мог. На балкон выходить не было сил. Вильгельм лежал на полу, глядя на невыразительный потолок. Старая люстра. Маленькая трещина в углу. Все. Если бы герой включил свет, то хотя бы искусственный солнечный зонт укрывал его от давления мглы. Но Вильгельм не видел выключателя. Сон быстро одолевал, а рассудок покинул его уже давно. Перед ним был потолок. А за ним- звезды. Под ним лежал мистер Уан, а руки у шеи держал старый заказчик в белых очках с устами Питера.
Глава IX
Мистер Уан не знал, где он, не знал, какое время года на улице, не знал, существуют ли другие люди. Одно платье, одни глаза, одни руки, короткие каштановый волосы, нежная кожа и лицо. Смятение в душе прошло. Бурление исчезло. Внутри все зациклилось на ней. Девушка, которую он провожал самым последним, встречал самым первым, думал о ней постоянно, улыбалась счастливо и беззаботно, а в груди его все тряслось от переизбытка чувств, она овладела им полностью, ласково взяла его за грубые щеки и не отворачивала его взгляда от своего лица. И это он- мистер Уан- мог так чувствовать! В его душе есть любовь? Неужели он полюбил? Так сильно, так страстно, но на какой почве? На чей земле стоят чувства? Спустя неделю знакомства с удивительной девушкой мистер Уан задумался об этих вопросах. Гуляя с ней по аллее, которую они уже обошли вдоль и поперек, разговаривая на нескончаемые темы о самих себе, пара влюбленных не столько людей, сколько друзей излучала особую радость и тепло. Смотря на них, хотелось улыбаться. Счастье заражало всех окружающих. Угрюмые люди вкруг словно ходили не по чистым плиткам санатория, а по протоптанной кладбищенской земле, в недрах которой лежат тела недавно умерших родственников. Да и в редких моментах, когда герой оставался один, мистер Уан замечал странное веяние смерти. Куда ни посмотри, везде обстановка напоминала больничную, стоит присмотреться к голым деревьям, как они тут же напоминают зимний крематорий. Поэтому любовь, светящаяся на лицах влюбленных друзей, являлась удивительным светилом, которое было намного светлее Солнца, укрытого под шерстяным пледом серых туч.
–Осень…,– вздыхала девушка, пряча руки в карманы синего пальто.– Становится все холоднее, дни короче… Мне кажется, что близится не зима, а конец света.
–Да?– брови мистера Уана невысоко поднялись от удивления.– Почему же именно конец света?
–Потому что ночью все кажется нереальным. Словно ты погружен в вечный сон… А сны я никогда не любила. Я плохо засыпаю, и снится мне всегда что-то тревожное…
–Вот как…,– герой вздохнул.
Мимо них прошла пожилая пара, окинувшая их печальным, но добрым взглядом. За ними последовала медсестра в белом халате.
–Я вот теряюсь между сном и реальностью,– провожая взглядом медсестру и пожилую пару, тоскливо проговорил мистер Уан.– Просыпаюсь и не понимаю, где была белая чашка, которую я недавно мыл, куда делся магнитофон, который я вчера приобрел, почему холодильник пуст, если еще с утра там стояла бутылка воды. Это конфузит меня…
Мистер Уан украдкой взглянул на девушку и встретил ее пристальный взгляд. Карие глаза, похожие на молочный шоколад, без стеснения смотрели прямо на героя. Мистера Уана это смутило, и он отвернулся.
–А в санатории вы тоже теряетесь между сном и реальностью?
–Да как-то… Нет, наверно. Я уже и не помню. Сны быстро забываются, если их намеренно не запоминать…
–Или если некому их рассказать,– улыбнулась девушка.– Во снах человек прорабатывает свои страхи, вы знали это?
–Слышал где-то об этом, но в особые подробности не вдавался. Вы увлекаетесь подобной темой?
Тут девушка нахмурилась.
–Меня мало что интересует… Я хотела бы найти что-нибудь свое, но как-то оно не находится…
–Может, вы музыкант или художник?
–Я не настолько талантлива, чтобы заниматься этим всерьез,– когда она говорила эти слова, ее голос становился таким тихим и трагичным, будто бы сейчас собеседница приоткрывала занавес ужасной тайны, которую ей запрещено рассказывать даже под страхом смерти.
Мистер Уан видел, как сложно девушке говорить о своих талантах. Это было ее больным местом. Видя печальные карие глаза, герой сам начинал впадать в грусть. Его сердце сжималось тоской, когда она говорила таким подавленным голосом.
–Таланта не существует,– осторожно сказал мистер Уан, пытаясь поддержать собеседницу.– Мы все имеем одинаковые склонности ко всему, только наши умения отличаются- и все. Но это можно легко наверстать! Никто не безнадежен. Талант- это всего лишь разница в мастерстве между лучшим и остальными, поэтому не стоит говорить, что у вас нет таланта. Мы все люди! И все одинаковы. Может, это в спорте на успехи влияют физические данные, но, например, в искусстве нет разницы, какого цвета ваша кожа или какой размер вашей правой лодыжки. Здесь главное, чтобы вы творили ради прекрасного, а все остальное неважно! Я вот рисовать не умею. Но я не говорю, что у меня нет таланта. В любой момент жизни я могу научиться играть на фортепиано и быть куда лучше в этом плане большинство людей на планете. Не стоит себя карать! Это ни к чему.
Девушка во время всего монолога смотрела на мистера Уана.
–Спасибо,– улыбнулась она.– Спасибо, что поддерживаешь меня.
–Не за что,– ответил такой же легкой улыбкой герой.
–Возможно, ты прав, я могу научиться всему! Просто нужно захотеть!
–Это точно.
–Я просто сама себя не двигаю! Нужно начать идти вперед, и тогда все получится!
–Верно!
Они оба стояли и кричали мотивационные фразы в серую тоскливую погоду, оттого их возгласы о лучшем казались жалкой попыткой смертельно больного вылечиться от последней стадии развития рака. Окружающие озирались на них, грустно улыбались и снова опускали глаза в пол.
–Здесь так скучно,– когда они закончили поддерживать друг друга пустыми словами, девушка вдруг зевнула, прикрыв рот рукой.– Уже и не помню, сколько мы здесь, но я чувствую, что моя жизнь замерла.
–Почему вы здесь так долго?
–Лечимся,– легко ответила девушка, а в душе мистера Уана от этих слов словно камень упал на песчаное дно. Резко стало тяжело и неуютно.
–Вы… Больны?– нерешительно спросил герой.
–Не я. Мама. Хотя она смотрит на меня так, словно это меня лечат здесь.
Моментально камень превратился в брусок и всплыл на поверхность.
–И… Все ли хорошо?
–Человек она уже давно не молодой… Таким, как говорят, недолго остается…,– медленно, словно запоминая стихотворение, проговаривая эти слова, девушка выглядела вдруг такой взрослой, постаревшей на двадцать лет. Ее глаза щурились, появлялись морщинки возле уголков рта. Она ниже опускала голову, и из-за этого весь стан горбился. Рядом с мистером Уаном шла не молодая, полная сил и жизни девушка, а больная и дряхлая старуха, которую уже давно никто не навещал, а герой, случайно заговоривший с ней о погоде, стал первым человеком за долгий месяц, кому она могла от начала и до самого конца выведать свою долгую историю жизни.
Мистер Уан не умел поддерживать людей. Ему казалось, что любые попытки поддержать ближнего, предпринятые им, будут выглядеть нелепо и смешно и лишь больше навредят, нежели помогут. Герой никогда не хвалил самого себя, поэтому другим комплименты и подавно не умел делать. Но видя, как тяжело собеседнице было говорить о кончине своей матери, мистер Уан решил поделится своим маленьким, совсем незначительным секретом, благодаря которому конец человеческой жизни в его сознании это не трагичный финал жизненного цикла, а привычная вещь, которую не стоит бояться.
–Вы не переживайте о матери. С ней все будет хорошо. А к смерти, я считаю, нужно относится уважительно. Не стоит проклинать ее, не стоит ей поклонятся. Она приходит тогда, когда нужно. Ее не волнует наше расписание: время на ее часах и вовсе остановилось. Человек должен бороться за жизнь, но если силы покидают его, то не стоит в припадке сумасшествия отбиваться от рук судьбы. Надо спокойно взять за руку смерть- я уверен, что у нее мягкая и теплая рука, похожая на материнскую- и идти в неизвестность. Когда мы умрем, нам не будет одиноко. С нами будет смерть. Она доведет нас до нужной остановки, а там мы приобретем нечто новое и вечное. Жизнь как любовь. Длится коротко. Она кончается быстро. Но после нее, если, конечно, она была счастливой и взаимной, остается опыт. Также и со смертью. Мы обретаем уникальный опыт: мы умираем. Поэтому к смерти нужно относится почтительно, как к старшему поколению. Она не божество, не воплощение дьявола. Она часть нашего существования. Я человек не религиозный, поэтому не знаю наверняка, куда приведет нас смерть. Если ваша мать умрет, она не будет одинока. Если вы будете ее вспоминать, то в этой реальности ее наследие будет продолжать жить. Мы куда более вечные, чем думаем. У нас есть удивительный орган, живущих в черепе наших голов, похожий на дар Божий. Поэтому не надо печалится. Не грустите. Все пройдет. Вам будет больно, но все мы возьмем за руку смерть. Не плачьте. Прошу вас! Не плачьте!
Девушка присела на скамейку, закрыв лицо руками. Мистер Уан сначала растерялся. Он пытался успокоить собеседницу словами, но прикасаться к ней боялся. Герой ругал себя. Ругал себя такими ругательствами, которых даже не существовало ни в одном языке мира, однако его душа прекрасно улавливала смысл сказанных ей несуществующих слов.