Глава 14
Время королевского бала пришло слишком быстро. Это событие – самое масштабное для аристократов королевства и длится целую неделю. Для его проведения задействовали целых шесть этажей королевского замка, слуг созывали со всех поместий и резиденций короля и принца, а охрану увеличивали вдвое.
На этом балу обязаны присутствовать все аристократы хотя бы два дня из семи, отведенных на мероприятие. Единственная уважительная причина пропуска – это серьезная болезнь или смерть близких родственников. Во всех остальных случаях представители знати обязаны явиться. Есть какие-то послабления, например, для детей до десяти лет и беременных есть возможность поприсутствовать полдня, а потом вернуться домой, если будет такое желание. Но те аристократы, которые не посмеют приехать, нанесут едва ли не прямое оскорбление королю.
И именно на этом балу я рассчитывала показать всем аристократам, что меня поддержала церковь. Рассчитывала. Надеялась. Верила до последнего. Но так и не получила никакого письма – ни от Рановеля, ни от другого представителя церкви.
Ни отказа, ни согласия.
Что ж, видимо, я и впрямь без Даррена и Джейкоба ничего добиться сама не могу. Меня их помощь радовала, она не была в тягость, но… но мне бы хотелось быть чем-то большим, чем источником и возлюбленной.
К тому же, Даррен, в отличие от Джейкоба, ни слова о любви ко мне не сказал. Как и я.
– Лив, готова? – спросил Джейкоб, подходя сзади и обнимая меня за талию.
– Так и не ответили? – тут же понял Даррен, которому хватило одного взгляда на меня, чтобы все понять.
Я ждала с вечера какой-то ответ. И утром ждала. Но оставалось меньше часа до начала бала, а это означало одно – ответом был отказ.
Даррен подошел, взял мою руку и мягко поцеловал.
– Увы, – ответила я.
– Потерпи. Мне совсем немного не хватает, чтобы стать полностью независимым от этих наглых аристократов. И любая помеха, любой человек, на которого ты укажешь, исчезнет в безвестности.
Слова Даррена пугали и согревали одновременно. Страшно, что по одной моей просьбе Даррен и впрямь может заставить любого человека исчезнуть, причем навсегда. Греет, что мое слово, мои эмоции, мое благополучие настолько важно для самого короля.
– И да, ты изумительно выглядишь. Я рад, что ты выбрала темное платье, – заметил Джейкоб. – Оно и впрямь сидит на тебе лучше, нежели золотое, что мы предлагали.
Я улыбнулась. К дизайну платья ради такого большого события, как королевский бал, я сама приложила руку. Вместе с модисткой мы очень долго обсуждали, как сделать что-то новое и необычное, но не чрезвычайно вычурное. И в итоге сошлись на темном платье с фиолетовыми вставками, хотя по нынешней моде аристократки выбирали яркие или светлые варианты.
– Что ж, Оливия, нам пора. Сегодня мы с тобой откроем королевский бал.
И сегодня я наверняка столкнусь с Эваланжелиной, которая подстроит не одну пакость. Что ж, с учетом воинственного настроения Даррена, надеюсь, ее не казнят на месте. А мне придется приложить все усилия, чтобы король в попытке защитить меня не спилил сук, который его поддерживает.
В главном бальном зале уже было полно народу. Музыканты играли спокойную мелодию, которая ничуть не мешала общаться и переговариваться. Конечно, под нее и можно было и потанцевать, но желающих не было: бал считается открытым только тогда, когда король и фаворитка станцуют первый танец.
Спускаться с небольшой импровизированной сцены, когда все аристократы склоняют перед тобой и почти твоим мужчиной голову…
Это вызывало странное ощущение. Вот недавно тот граф отказался от приглашения отца, а дочь барона злословила об источниках, презрительно поглядывая на меня. Но стоило мне стать фавориткой, как сразу все изменилось. Наверное, я должна была чувствовать злорадство, но больше было горечи и где-то насмешки над самой собой. Потому что не я этого добилась, мне всего лишь повезло.
Я быстро оглядела зал. Золотистые волосы Эваланжелины были заметны издалека. Да, никто не сомневался, что она явится на бал, причем в сопровождении своего отца – советника Мосса. И мне ее лицезреть не только сегодня, но и все семь дней. И встречать ее пешек. Я поморщилась – меня определенно ждало беспокойство и волнение.
– Лив? – Даррен протянул мне руку и улыбнулся.
И я думала, что буду беспокоиться об аристократах, Эваланжелине или ком-то еще? Забудьте! Когда Даррен так улыбался – искренне, влюбленно, словно я была одной-единственной во всем мире – всё и все вылетали из моей головы напрочь.
Музыка звучала где-то в отдалении и лишь Даррен, уверенно кружащий меня по центру бального зала, был близким и реальным.
Или нереальным?
Мужчина. Красивый и высокий – невозможно оторвать взгляд. Умный и интересный, нежный и чуткий. Я была в него влюблена не меньше, чем в Джейкоба. И если последний вызывал яркие и будоражащие чувства, то Даррен… Даррен казался теплом, светом. Бесконечной нежностью. Человеком, с которым было легко молчать и радостно говорить.
И этот человек, чьи руки лежали на моей талии, кружил меня по бальному залу так, словно ничего и никого не было.
Первый танец завершился, а в моем теле словно порхали бабочки. Ну, надеюсь, что бабочки, а не та жидкость, которую Элизабет влила в меня едва ли не силком – чтобы не нервничала, но голова оставалась светлой.
За первым танцем последовал второй, но уже с Джейкобом. Мы едва удержались в рамках приличия, танцуя яркий и неординарный танец (сыграть эту мелодию музыкантов подговорил Джейкоб).
А дальше к танцам присоединились и все другие аристократы. Станцевав еще один танец с братом, который опасался, что я заскучаю, я присоединилась к Даррену и Джейкобу, которые сидели на диванчиках в специально созданном для нашего отдыха огороженном «островке». К ним время от времени подходили аристократы и о чем-то болтали. Да, кроме веселья, королевский бал – это еще и способ поговорить с королем, попытаться наладить отношения.
Весь вечер просидеть тут – моветон, но немного можно. Отдыха от аристократов это не гарантировало – ко мне тоже подходили, чтобы поздороваться и выразить почтение. Но зато я имела права приветствовать всех сидя, а не стаптывать свои ножки.
Когда ко мне подошла молоденькая симпатичная барышня, которая едва-едва достигла совершеннолетия, поздоровалась, но не стала уходить, как другие, я сразу заподозрила неладное.
Девушка нервничала – это было заметно невооруженном взглядом. Даррена отвлек герцог, не специально, но заметить, что что-то не так, он не мог, а Джейкоб совсем недавно отошел по срочному делу. Да и сидели мы друг от друга довольно далеко. И не только друг от друга – по негласному правилу к нашему «островку» практически никто не приближался.
Стоящая передо мной девушка не просто нервничала, а безумно нервничала – ее буквально трясло. Что она собирается сделать, что ей так плохо? Она ведь не задумала что-то, что навсегда погубит ее репутацию или… ее саму?
– У вас все хорошо? – участливо спросила я.
Девушка отчаянно закивала головой, повторяя как болванчик:
– Да, да, да, хорошо, да.
Она и сама осознавала, что выглядит неубедительно, а от того казалось мне еще более жалкой и несчастной.
– Послушайте, где ваши родители? Опекуны? Сопровождающие? – спросила я, не поверив ни одному ее «да».
– М-м-м, не знаю, – промямлила девушка, не глядя мне в глаза.
Да что такое? И что мне с ней делать? Сейчас аристократы точно решат, что я над ней издеваюсь! Она же вон почти плачет. Или… Или это была их цель? Магия их раздери!
– Послушайте, – мягко начала я, вставая с кресла, чтобы оглядеться и найти опекунов несчастной жертвы.
– Извините! – громко выкрикнула девушка и всхлипнула.
Кажется, в нашу сторону стали оборачиваться аристократы. И даже Даррен, которому не стоило отвлекаться от важной беседы, бросил в мою сторону взгляд. Я быстро качнула головой, показывая, что сама справлюсь.
Наверное.
– Что такое, милая, – внезапно за мной раздался голос Элизабет. – Почему ты подошла к фаворитке и заплакала? Ты хочешь ее смутить? Или хочешь пожаловаться? Сейчас самое время.
Строгий и спокойный голос Элизабет привел в чувство не только меня, но и слезливую девушку. Она быстро извинилась и убежала, словно за ней волки гнались.
– Интриги, везде дворцовый интриги, – вздохнула Элизабет, садясь напротив. – Что так смотришь? Я ведь фаворитка бывшего короля, а это значит, что многие привилегии, доступные людям королевской крови, доступны и мне. Так что имею полное право находиться здесь.
Красивая, до чего же Элизабет красивая. И величественная.
– Нет, я удивилась из-за другого. Вы же говорили, что хотите держаться подальше от всего происходящего, не так ли?
– Да, хотела жить тихой и неприметной жизнью, не появляться во дворце. Обычная лень, не более. А потом девушка моих сыновей внезапно попала в сложную ситуацию, – подмигнула мне Элизабет. – Пришлось вот снова показать себя. Только знай, что многого я не сделаю. Вот таких девочек-простушек эффективно попугаю – варилась я когда в этих интригах долго и знатно, так что научилась им противостоять. Но кто-то другой даже не воспримет меня всерьез, ведь влияния при дворе больше нет. Конечно, кое-что я могу. Но большинство дел я делала тайно, поэтому лишь самые влиятельные аристократы в курсе, кто я и что я из себя представляю.
– Спасибо, это много для меня значит, – совершенно искренне ответила я.
– Пожалуйста. Ну что, прогуляемся? Пока очередная засланная малышка не пришла тут рыдать перед тобой? Заодно познакомлю с парой моих подруг, они тоже отошли от дел, но, в самом крайнем случае, смогут хоть как-то выручить в ядовитом дамском обществе, куда мужчинам трудно вмешаться. Ох, цветнике, прекрасном цветнике. Оговорилась, не обращай внимания, – хитро улыбнулась Элизабет.
Рядом с Элизабет дела и впрямь пошли на лад: в аристократическом обществе она была как рыба в воде. Мало чем сможет помочь? Ну да, ну да! Некоторые дамы почтенного общества, едва завидев ее, тут же хватали своих дочерей и активно начинали им что-то втолковывать.
– Вы, кажется, немного преуменьшили свое влияние? – спросила я с легкой усмешкой.
Мы вполне себе успешно прогулялись с Элизабет по залу, она представила меня некоторым своим подругам, которые был ей несказанно рады. А заодно и мне.
– Ничуть. Я всего лишь недооценила людскую память, – задумчиво пробормотала Элизабет. – Не думала, что я когда-то произвела столь… невероятное впечатление.
– Пф-ф-ф, вы и сейчас его производите, – заметила я.
– Исключительно на мужчин моего возраста, – не стала отрицать Элизабет. – Мало того, что я красива, так еще и источник. Добавь к этому тот факт, что когда-то меня выбрал сам король. Многих будет невероятно греть мысль, что они будут… на его месте, пусть и таким нетривиальным образом.
Я поморщилась. Звучало отвратительно, словно эта женщина – прекрасная, добрая, влиятельная – не более, чем ценный трофей.
– Молодость, наивность, – усмехнулась Элизабет. – Надеюсь, что мои мальчики смогут это в тебе сохранить.
– А я смогу сохранить их. Хотя бы кого-то, – тихо пробормотала я, но Элизабет меня услышала:
– Кто знает, все возможно. Это ведь не только твое желание, но и их тоже. И я уверена, что они желает этого сильнее тебя.
Я удивленно вскинула бровь:
– Не буду спорить.
– Это наигранная покладистость на удивление мила, – рассмеялась Элизабет. – Я тебя оставлю, милая, вон там одна моя знакомая стоит. Непростая дама, но многое может. Мне бы с ней поболтать наедине, а потом я тебя с ней обязательно познакомлю. Связи нужны, связи важны.
С этим словами Элизабет элегантно прошла вперед, рассекая толпу. Возможно, и я когда-то буду такой же величественной и роскошной, а пока…
А пока мне хотя бы разобраться с Эваланжелиной, которая с милой улыбочкой направилась в мою сторону. И аристократы рядом зашептались – предчувствуют что-то интересное и неоднозначное. Знать бы, Эваланжелина дожидалась, пока Элизабет от меня отойдет или же у меня такое «потрясающее» везение?
– Приветствую прекрасный свет этого королевства, – улыбнулась Эваланжелина. – Вы сияете как никто в этом зале, леди Оливия. Неудивительно, что наш правитель так счастлив.
Главное – сохранять вежливую улыбку. Свет, да? Светом в этом королевстве называли лишь златовласых красавиц с небесно-голубыми глазами. Эталон красоты этого королевства. С учетом того, что Эваланжелина идеально подходила под этот самый эталон, то ее слова в отношении меня звучали фактически издевательством.
– Благодарю вас, леди Эваланжелина. Я не заслуживаю столь лестных слов, оставьте из для светлых красавиц, мне же нравится быть той, что ночью освещает дорогу путникам.
Да, темноволосые красавицы сравнивались с ночным небом. И пусть я не была идеальной красавицей с точки зрения общества, но внешность свою любила. Да и Даррен с Джейкобом – тоже. Так что ни одного повода сомневаться в себе и в своей красоте не было.
– Несомненно, ваша красота впечатляет, – покорно согласилась Эваланжелина. Вы та, что может быть и солнцем, и луной. Могу ли я попросить у вас беседу? Не как Эваланжелина, а как дочь советника Мосса?
Хитрая гадина. И хитрая, и умная. Отказать Эваланжелине? Легко! Я бы могла сейчас даже ее ударить – и была бы в своем праве. Но отказать дочери советника Мосса было куда сложнее. Я все еще могла, но тогда я бы задела честь советника Мосса.
Да, мою честь Эваланжелина тоже задела. Но пусть я и была фавориткой короля и принца, я все еще оставалась скромной аристократкой без поддержки.
А советник Мосс, если не считать его пагубного и бессмысленного попустительства в отношении своей дочери, был идеальным последователем Даррена: преданным, удобным, готовым в любой момент вырвать глотку его врагам.
И это знали все.
Пока я терпела Эваланжелину, я оставалась бедной притесненной девочкой. Рано или поздно Эваланжелина это бы аукнулось.
Но стоило мне ответить ей тем же, как я превратилась бы в зарвавшуюся девицу, которая ни во что не ставит советника Мосса и вбивает клин в его отношения с королем, хотя старается тут именно Эваланжелина!
Двойные стандарты высшей аристократии! Как бы мне хотелось это исправить.
– Хорошо, дочке советника Мосса я не откажу, – улыбнулась я. – Пойдемте за мной.
– А…
Что, думала, я соглашусь пойти туда, куда ты хочешь? Неужели я и впрямь похожа на такую дурочку?
– Прошу вас, леди Эваланжелина, – сладко улыбнулась я и пошла вперед.
Я знала, где мы побеседуем наедине: в коридоре перед бальным залом. Все гости уже вошли, там достаточно пустынно. А если какие-то прихлебатели Эваланжелины решат за ней последовать, то это заметят все аристократы в бальном зале. И без внимания не оставят уж точно.
Судя по кислому выражению лица Эваланжелины место я выбрала совершенно верное.
Мы вышли в коридор перед бальным залом: он и впрямь пустовал. Даже слуги не сновали.
– Что ж, леди Эваланжелина, как дочь советника Мосса вы можете начать наш разговор наедине, – улыбнулась я. – Я великодушна, так что выслушаю вас.
Провокация. Я ее провоцировала. Она все еще оставалась влиятельной аристократкой, я же была той, кто занял свое место… через постель и магию источника. Думаю, это не добавляло любви ко мне. Не только Эваланжелине, но и многим другим аристократам.
– Вы чрезвычайно много позволяете себе для простой фаворитки! – Эваланжелина тут же огрызнулась.
– А вы – для той, кто ровным счетом без отца ничего не представляет.
– За мной не только отец, за мной мой род. А за вами – пустота. Вам бы поостеречься говорить такие вещи, иначе, боюсь, даже…
– Даже что, уважаемая леди? – теплый и спокойный голос разнесся по коридору. – Иначе что вы сделаете леди Оливии? И вы считаете церковь, которая теперь стоит за ее спиной, ничем?
Глава 15
Рановель приехал на королевский бал. В скромной церковной одежде, без каких-либо украшений, но этого ему и не требовалась. Ведь представитель церкви впервые за столько времени почтил королевский бал своим присутствием!
Стоило ему только мягко улыбнуться Эваланжелине – той, кого даже гнев короля не пугал – как она моментально сникла. Я заметила, что у нее даже губы трясутся. Я знала, что церковь влиятельна, но не подозревала, что настолько.
– Пойдемте, леди Оливия, я проведу вас в бальный зал, – сказал Рановель, протягивая руку. – И передам в руки короля, чтобы все точно понимали, кто стоит за вашей спиной. Вы же закончили?
Эваланжелина лишь кивнула, смертельно бледная и растерянная. С одной проблемой, кажется, разобралась. Мы отошли от растерянной девушки, и я едва слышно прошептала:
– Благодарю, – прошептала я, позволяя Рановелю увести меня из этого коридора прямо в бальный зал.
Получилось? У меня получилось? Я ведь уже потеряла всякую надежду…
– Пожалуйста, – ответил Рановель. – Не могу же я позволить, чтобы наш меценат страдал? Или чтобы общество, на благо которого мы изо всех сил работаем, не ценило нашу благодетельницу?
– Я же еще ничего…
– Сейчас – да, но потом сделаете. Знаете, леди Оливия, что я больше всего люблю в таких людях как вы? Стоит вам дать в долг медную монету, как вы вернете обратно серебряную или золотую. Так что я очень надеюсь, что наш совместный проект по обучению простолюдинов будет чрезвычайно успешным и изменит эту страну в лучшую сторону, – улыбнулся мне Рановель.
– Спасибо, что изменили ваше решение.
– Это выгодно для всех. Мы можем быть бесконечно принципиальными, но кому от этого будет лучше? Вам, нам или простым людям? – Риторический вопрос. – Вот и я думаю, что есть моменты, когда всеобщей благо обязано быть выше даже самых твердых принципов. А теперь, леди Оливия, смотрите прямо и не обращайте внимания на все происходящее.
– О чем вы? – я не поняла.
Мы вошли в бальный зал, и только тогда я осознала, о чем говорил Рановель. Служителя церкви узнали сразу же. Более того, сам Рановель оказался куда более высокопоставленным и непростым священником, чем я предполагала изначально, потому что его имя переходило из уст в уста. Даже Даррен казался шокированным, хотя с чего бы?!
Взгляды продолжали падать на нас подобно граду, но Рановель лишь спокойно улыбался и шел в сторону короля. Я тоже улыбалась, правда, куда более фальшиво, чем обычно – слишком уж сказывалось напряжение.
– Ваше Величество, Ваше Высочество. – Рановель отпустил мою руку и чуть склонился, что уже можно было считать чем-то необычным, ведь священникам дозволялось и вовсе не склонять головы.
– Мы рады, что один из десяти верховных священнослужителей этого мира почтил наше скромное мероприятие своим присутствием, – ответил Даррен.
Один из десяти верховных? Тот, чья священная сила преодолела предел, доступный человеку? И это Рановель? О-о-о, почему Элизабет мне не сказал? Хотя если бы сказала, то я бы точно тряслась и слова выдавить не смогла бы.
– Да, все ради нашего мецената. – Рановель сделал кивок в мою сторону.
И я обнаружила, как вытягиваются лица аристократов. Подозреваю, некоторые до последнего не верили, что я причина, по которой Рановель здесь. Хах, да я бы и сама не поверила, что он придет, если бы знала, кто передо мной.
А дальше мне все происходящее казалось абсолютно невероятным. Рановель вел себя так, словно всю жизнь присутствовал на балах, при этом ни разу не продемонстрировал какое-то неподобающее поведение для священника.
Своим присутствием он не только подарил мне защиту, показал, что за моей спиной есть сила, ничуть не уступающая аристократическим родам, но и поднял авторитет короля на новый уровень. Такой, что те аристократы, которые считали, что смогут возражать Даррену, сразу же притихли.
Рановель, по итогу, сопровождал меня весь первый день королевского бала, на второй день прошелся среди знакомых, уделив особое внимание Элизабет, а после покинул королевские владения, сказав, что его ждет множество дел. Думаю, тут ему даже приукрашивать не нужно было.
Самое забавное – Эваланжелина уехала поправлять здоровье сразу же, как только отбыла на королевском балу положенный срок. То ли сама испугалась, то ли папочка оказался не настолько глупым в отношении своей дочки. С девушкой, которую ко мне подослали, прекрасно разобралась Элизабет, поговорив с ее родителями. Что было в итоге – меня уже не интересовала.
Я наслаждалась королевским балом, спокойствием и тем, какое уважение мелькало в глазах некоторых аристократов. Конечно, нельзя сказать, что появление Рановеля – полностью моя заслуга – тут и Элизабет руку приложила, и Даррен кое-что посоветовал, когда я рассказывала план, и Джейкоб постоянно поддерживал. Но большую часть я сделала сама.
И от того чувствовала себя невероятно гордой. И, в некотором роде, достойной Джейкоба и Даррена. Их тепла, любви и уважения. Конечно, они и без всего этого меня любили, уважали, но мне всегда казалось, что я слишком… проста для них. Теперь же так не казалось, все сомнения напрочь испарились. Пусть работы было много, трудностей хватало, но я сделала первые шаги.
И могла расслабиться. Например, не присутствовать на балу, а удрать вместе с Джейкобом гулять по тайным проходам замка и самым труднодоступным коридорам. Вот как сейчас.
– Помнишь, ты как-то спрашивала, как давно мы решили, что ты станешь нашей фавориткой? – спросил Джейкоб, ведя меня куда-то за собой.
– Да, давненько это было, – улыбнулась я. – И вы отказались мне отвечать. До сих пор не пойму, почему. Это какая-то страшная тайна?
– Скорее, это большая и приятная тайна, – улыбнулся Джейкоб, беря меня за руку. – Скажи-ка, тебе этот коридор знаком?
– Разве не все коридоры во дворце практически одинаковы? – спросила я, но все же оглянулась, чтобы осмотреть коридор.
Ничего необычного… Хотя, нет, стойте-ка, портреты членов королевской семьи висят только в одном коридоре – в том, который ведет к королевскому крылу и куда вход даже самым влиятельным аристократам запрещен!
И да, в этом коридоре я была не в первый раз. Признаться в этом или нет? Я ведь тогда нарушила правила. Мой дебют состоялся прямо во время королевского бала, когда мне было всего шестнадцать лет. Не помню, почему родители решили, что мне нужно так рано дебютировать, но вроде бы это было как-то связано с финансами – тогда у папы получилось заключить большую сделку. И он решил, что пока есть возможность, надо устроить дебют. И мама поддержала, она считала, что у юных аристократок, пусть и не из богатых семей, обязательно должен быть дебютный бал. Считала, что это станет одним из лучших воспоминаний, которые я могу получить за свою жизнь.
Красивые наряды, атмосфера праздника, танцы, смех и радость…
Вот только для меня чрезвычайно быстрое обучение привело к тому, что на балу я не наслаждение получала, как предполагала моя мама, а тряслась из-за мысли, что сделаю что-то не так. Вдруг забуду или перепутаю? Еще пока родители были рядом, я как-то справлялась, но стоило им отойти по делам – они не могли вечно присутствовать рядом – как я совсем потерялась.
И это при том, что я была не из робкого десятка. Но постоянные приглашения на танец, попытки завязать знакомства меня напрягали. Еще когда это были парни моего возраста или незначительно старше, было нормально. Но перед господами, которые значительно старше меня (а тогда мне таковыми казались все, кому было хотя бы лет двадцать), я страшно робела. И нервничала едва ли не до смерти. Когда я в очередной раз оттоптала ноги какому-то высокопоставленному бедолаге, достаточно вежливому и терпеливому, чтобы все еще улыбаться мне после танца, я убежала на балкон, чтобы выдохнуть и побыть одной.
Пробыла я там недолго: стоило мне присесть, как туда ворвалась какая-то парочка, умудрившаяся не заметить меня. Вместо того, чтобы осмотреться и проверить, есть ли кто, они принялись страстно целоваться. Будь я чуть старше, то знала бы, что если занимаешь балкончик, то нужно повесить специальный значок, чтобы люди знали, что занято. Но я-то была не в курсе! А может мне и говорили, но я забыла – сейчас уже и не вспомнить.
Эта парочка так меня напугала, что вместо того, чтобы громко возмутиться или хотя бы подать голос, я юркнула в сторону кустов в кадках, стоявших на балконе. И там заметила проход. В здравом уме я бы ни за что туда не полезла. Но парочка, вышедшая на балкон, становилась все более разнузданной, а я не знала, куда себя девать.
Вот и спустилась по этой тайной лестнице в проход и вышла в один из коридоров замка. Волновалась не слишком сильно поначалу: везде было лучше, чем на балконе рядом со страстной парочкой.
Но когда я прошла, казалось бы, знакомые коридоры и не встретила ни одного слуги, занервничала. А если я тут заблужусь и умру? Или меня поймает стража и накажет?
Голые стены, однообразные коридоры…
О, не однообразные. На стенах одного из коридоров висели портреты. Мое внимание привлек портрет красивой женщины, которая держала на руках двух малышей. Портрет казался исключительно красивым, но тепла от него не шло. Женщина – прекрасная, даже роскошная – выглядела как бесчувственная статуя, хотя два симпатичных малыша на ее руках были достаточно милыми.
– Нравится картина? – внезапно раздалось сзади.
Я от испуга взвизгнула, сделала шаг и едва не упала на какого-то молодого мужчину в маске. О, как я ему обрадовалось! Даже не смутило, что манерами и внешностью он напоминал тех самых двадцатилетних, которых я окрестила ужасно старыми.
Во-первых, живой человек, во-вторых, не стражник, в-третьих, точно не кто-то из королевского рода или его защитников – те одевались исключительно роскошно, а молодой человек, который помог мне спокойно встать и теперь внимательно рассматривал (никакой «липкости во взгляде я не чувствовала), носил достаточно скромный костюм, пусть и из отличного материала.
– Осторожнее, – сказал он. Под маской угадывались правильные черты, а темные волосы отливали синевой. – Хотя теперь я думаю, что вы не какая-то шпионка, проникшая в коридор, а прекрасная дева, по случайности забредшая вглубь замка. Так как вам портрет?
– Дети симпатичные, – откровенно ответила я. – Вы… вы мне не поможете? Я заблудилась.
– Все так говорят, – усмехнулся мужчина, а в его усмешке я чувствовала горечь.
– Да нет же… – начала я, а потом сходу рассказала свою историю.
– Тайный проход за кадками, – молодой человек смеялся совершенно искренне. – Тот самый проход, о котором никто не подозревал десятилетиями, хотя он был в общедоступном месте! Кто бы мог подумать, что леди в бальном платье туда залезет? Кажется, мой брат мне проспорил.
– Проспорил?
– Мы делали ставки, какие тайные проходы станут бесполезными, леди…
– Оливия, – тут же представилась я. – А вы?..
– Дар… Дариус, – уточнил молодой человек.
Странно. Это имя ему не очень подходило. Дар – еще может быть, а Дариус… сразу же представлялся какой-нибудь худющий и занудный ученый, вечно бубнящий себе что-то под нос, а не молодой человек с отличной фигурой, впечатляющий харизмой и удивительно приятным тембром голоса.
Пока молодой человек помогал мне выйти из лабиринта коридоров, я успела оценить и прекрасные манеры, и эрудированность, и то, насколько интересный и неординарный собеседник передо мной оказался. В первый раз в жизни тот факт, что я читала не только свои учебники, но еще и тайком зачитывалась книгами брата, а после и вовсе подговорила того приносить мне книги и документы из кабинета отца, вызывал удовлетворение, а не чувство стыда за неподобающее леди поведение.
Потому что сейчас я легко обсуждала все эти темы с Дариусом. Легко и с интересом. Это было настолько приятно, что в какой-то момент я поняла, что не хочу идти обратно в душный помпезный зал, танцевать с мужчинами, которые меня больше напрягают, чем приносят радость.
– Вот этот коридор напрямую соединен с бальным залом, леди Оливия. Идите прямо и до конца, а мне пора возвращаться. К сожалению.
– Дариус, скажите, мы можем обмениваться письмами? – спросила я, набравшись смелости.
Не самый правильный поступок для леди – такие вещи должен предлагать мужчина, но лучше пусть я буду не самой воспитанной леди, чем упущу такого интересного собеседника. Дариус замялся, а мое сердце тут же ухнуло вниз.
– Извините, – улыбнулась я. – Кажется, я была излишне настойчива.
– Вовсе нет, если бы была возможность, то я бы первый предложил вам стать моим другом по переписке. – И снова эта неприятная горькая улыбка. – Но, к сожалению, там, где я живу, получить письмо от друга – это роскошь. Так что на этом пора прощаться… Хотя. Постойте, леди Оливия. Не хотите ли сделать кое-что безрассудное?