Не бойся действовать. Женщина, работа и воля к лидерству

В 2011 г. Дебора Спар, президент Барнард-колледжа, нью-йоркской гуманитарной школы для женщин, пригласила меня произнести торжественную речь на вручении дипломов. В этой речи я впервые затронула тему недостатка лидерских стремлений. Стоя за кафедрой, я очень нервничала. Я призывала выпускниц проявлять амбиции не только в достижении своей мечты, но и в стремлении стать лидерами в своей области. Я знала, что мои слова многие могут истолковать неправильно, воспринять их как осуждение женщин за то, что они идут не тем путем, который выбрала я. Но это совершенно не так. Я считаю, что выбор – это выбор для всех. Но я также полагаю, что мы должны прикладывать больше усилий, подталкивая женщин к тому, чтобы брать на себя лидирующие роли. И если мы не можем напутствовать выпускниц, призывая их ставить перед собой высокие цели – то когда же еще нам их к этому призывать?

Сознавая, что я обращаюсь к женщинам, полным энтузиазма, я едва могла сдерживать слезы. Заканчивая свою речь, я произнесла следующее: «Вы воплощаете собой надежду на мир всеобщего равенства. Поэтому я надеюсь, что после того, как вы подниметесь на эту сцену, получите дипломы и сегодня вечером как следует отпразднуете это событие, вы приложите все усилия, чтобы построить свою карьеру. Вы найдете дело, которое полюбите, и будете заниматься им с искренним удовольствием. Найдите верный путь в карьере и пройдите его до самой вершины.

Когда сегодня вы спуститесь с этой сцены, для вас начнется взрослая жизнь. Начните ее с постановки высокой цели. И старайтесь, старайтесь изо всех сил!

Как и все здесь, я очень надеюсь на вас, сегодняшних выпускниц. Я надеюсь, что вы сумеете наполнить свою жизнь истинным смыслом, высокими устремлениями и страстью. Я надеюсь, что вы преодолеете трудности, набравшись сил и научившись решать встающие перед вами проблемы. Я надеюсь, что вы сможете сделать свою жизнь гармоничной и будете смотреть на все широко открытыми глазами. И еще я надеюсь, что вы, именно вы, приложите все усилия к тому, чтобы, невзирая ни на что, выстроить свою карьеру и править миром. Ведь вы нужны этому миру – нужны, чтобы изменить его. Женщины всего мира надеются на вас. Поэтому, пожалуйста, спросите себя: “Что бы я сделала, если бы не боялась?” А потом идите и сделайте это!»

Когда выпускниц стали вызывать на сцену и вручать дипломы, я пожала руку каждой из них. Многие из них обнимали меня в ответ. Одна девушка заявила мне, что я «ужасная стерва» (что, как я выяснила потом, проконсультировавшись кое с кем, оказалось искренним комплиментом).

Я знала, что моя речь была призвана вдохновить их, но на самом деле это они вдохновили меня. Я задумалась о том, что мне следует чаще выступать публично на подобные темы, чтобы заставить как можно больше женщин поверить в себя и заразить их стремлением к лидерству. И чтобы заставить как можно больше мужчин включиться в решение проблемы, поддерживая женщин на работе и дома. И обращаться мне следует не только к дружественно настроенным слушателям, таким как в Барнард-колледже. Я должна говорить с куда более широкой аудиторией, вероятно, настроенной куда менее сочувственно. Мне необходимо следовать собственным советам и стать амбициознее.

Я написала эту книгу не только для того, чтобы вдохновить других начать действовать и ничего не бояться. Для меня это тоже своеобразное испытание. Стать автором такой книги – это именно то, что я сделала, если бы не боялась.

Глава 2
Займи свое место за столом

Несколько лет назад я организовывала в Facebook встречу с министром финансов Тимоти Гайтнером. Мы пригласили 15 руководителей различных компаний Кремниевой долины на завтрак и дискуссию об экономике. Гайтнер прибыл с четырьмя своими сотрудниками – двумя постарше и двумя помоложе, и мы разместились в одной из наших переговорных комнат. После обычной суеты, сопутствующей началу мероприятия, я предложила всем присутствующим наполнить тарелки и присаживаться к столу. Приглашенные гости, в большинстве своем мужчины, положив на тарелки еду, расселись вокруг большого стола. Сотрудники Гайтнера, все – женщины, подошли к столу с закусками последними и устроились на стульях в сторонке. Я помахала им рукой, приглашая за общий стол. Поколебавшись, они остались на своих местах.

Эти четыре женщины имели полное право присутствовать на этой встрече, но, выбрав себе места в сторонке, они выглядели скорее зрителями, нежели участниками. Я знала, что должна высказаться по этому поводу. После окончания встречи я отвела их в сторону и заявила, что им следовало сесть за общий стол даже без отдельного приглашения, а уж после того, как оно было получено, они просто обязаны были присоединиться к остальным. Поначалу они удивились, а затем согласились со мной.

Для меня это стало важным откровением. Именно в тот момент я осознала, как внутренние барьеры меняют поведение женщин. Я поняла, что представительницам моего пола приходится не только преодолевать препятствия, возведенные обществом, но и вести трудную битву с самими собой.

Когда я выступала на конференции TED^[1], моя лекция была посвящена тому, как женщина может преуспеть в карьере, и я использовала эту историю для иллюстрации того, как мы сами ограничиваем себя, в буквальном смысле задвигая на задний план. И хотя я сама была очень расстроена выбором, который сделали те четыре женщины, я отлично понимала, какие внутренние страхи заставили их забиться в угол комнаты и там словно бы приклеиться к своим стульям.

В последний мой год в колледже меня приняли в престижное студенческое сообщество «Фи Бета Каппа». В то время в Гарварде и Рэдклиффе его отделения существовали раздельно, так что на моей церемонии присутствовали исключительно женщины. Главный выступающий, доктор Пегги Макинтош из Женского центра Уэллсли, произнесла речь под названием «Чувствовать себя обманщицей»^{60}. Она объяснила, что многие люди, особенно женщины, чувствуют себя обманщицами, когда их хвалят за достигнутое ими. Вместо того чтобы наслаждаться заслуженным признанием, они полагают, что не заслужили похвал, и испытывают чувство вины, как будто их чествуют по ошибке. Достигая многого, становясь экспертами в своей области, женщины живут под гнетом чувства, что их разоблачение – лишь вопрос времени и что рано или поздно все поймут, что они лишь самозванки, чьи умения и таланты весьма ограниченны.

Я полагаю, это была лучшая речь, услышанная мною за всю жизнь. Сидя на стуле, я подалась вперед и усиленно кивала. Кэрри Уэббер, моя соседка по комнате, большая умница и ни в коем случае не самозванка, делала то же самое. В кои-то веки хоть кто-то сумел сформулировать то, что чувствовала я сама. Каждый раз, когда на уроке меня вызывали отвечать, я была уверена, что опозорюсь перед всеми. Всякий раз после контрольной я считала, что написала ее из рук вон плохо. И каждый раз, когда я отвечала отнюдь не позорно, а временами просто прекрасно, я думала: «Ну, что ж, мне еще раз удалось обмануть их всех, но однажды, и очень скоро, настанет день, когда обман раскроется – и тогда мне конец».

На общем приеме после церемонии – вечеринке для ботаников, на которой я чувствовала себя среди своих, – я рассказала одному из моих сокурсников о фантастической речи доктора Макинтош, объясняющей, почему мы все чувствуем себя обманщицами. Смущенно взглянув на меня, он спросил: «Ну, и что в этом интересного?» Мы с Кэрри потом шутили, что на мужской церемонии в этот день, видимо, прозвучала речь под названием «Как выжить в мире, где не все столь умны, как ты сам».

Феномен, заставляющий способных людей страдать от неуверенности в себе, имеет название – «синдром самозванца»^{61}. Этот синдром встречается как у мужчин, так и у женщин, однако женщины страдают от него сильнее и чаще. Даже чрезвычайно успешная писательница и актриса Тина Фей признавалась в том, что и ей не чужды подобные чувства. В интервью одной из британских газет она сказала: «Прелесть “синдрома самозванца” в том, что тебя бросает от крайнего эгоизма к уничижительному чувству: “О боже, я лгунья! Я обманщица! Меня сейчас разоблачат!” Так что, когда тебя охватывает эгоизм, ты просто наслаждаешься собой, а потом вновь чувствуешь себя самозванкой. Если честно, сейчас я понимаю, что лгать и притворяться приходится почти каждому, так что стараюсь особо не переживать по этому поводу»^{62}.

У женщин это ощущение может быть симптомом более серьезных проблем. Мы постоянно себя недооцениваем. Множество исследований в самых разных отраслях показали, что женщины зачастую занижают собственные результаты, тогда как мужчины, напротив, оценивают итоги своей работы выше, чем следовало бы. Так, среди учащихся-медиков, выбравших своей специализацией хирургию, студентки, которых просили оценить собственные успехи, ставили себе более низкие оценки, чем студенты мужского пола, хотя, по оценкам преподавателей, девушки, напротив, занимались лучше^{63}. Другое исследование, объектом которого стали несколько тысяч кандидатов на различные политические посты, продемонстрировало, что при сравнимом опыте и знаниях мужчины на 60 % более уверены в том, что достойны занять тот или иной пост в политике^{64}. Еще одно исследование, охватившее около 1000 студентов Гарвардского университета, позволило выяснить, что почти во всех областях знаний, относящихся к юридической практике, студентки оценивают себя ниже, чем их однокурсники. Хуже того, когда женщины оценивают себя в присутствии других людей или речь идет об оценке деятельности в тех областях, которые традиционно считаются «мужскими», их склонность недооценивать себя проявляется еще более явно^{65}.

Попросите мужчину объяснить, как он добился успеха, – и он, скорее всего, станет говорить о собственных талантах и умениях. Задайте тот же вопрос женщине – и она, вероятно, припишет свой успех внешним факторам, утверждая, что обязана своей удаче тому, что «очень старалась», «ей повезло» либо «ей помогали». Свои неудачи мужчины и женщины также объясняют по-разному. Если мужчина не смог добиться успеха, он обычно заявляет, что «недостаточно изучил предмет» или «не был по-настоящему заинтересован». Что касается женщин, они, скорее всего, объяснят происшедшее врожденным недостатком способностей^{66}. При этом, когда представители обоих полов подвергаются критике, у женщин в результате самооценка падает гораздо заметнее^{67}. Ожидание неудачи приводит к неуверенности, которая, в свою очередь, сказывается на последующих результатах, так что подобные привычные схемы поведения серьезно влияют на нашу жизнь в долгосрочной перспективе^{68}.

Надо сказать, что не только сами женщины строги к себе. Коллеги и пресса также склонны приписывать успехи женщин внешним факторам. Когда Facebook выпустил свои акции на рынок, The New York Times разразилась статьей, любезно напомнившей мне, равно как и всем остальным, что я «всегда была удачлива» и «на протяжении всей карьеры пользовалась покровительством влиятельных наставников»^{69}. Журналисты и блогеры тут же обвинили газету в двойных стандартах, напоминая, что та же самая The New York Times отнюдь не склонна приписывать успехи мужчин их удачливости. Увы, автор не сообщил мне ничего нового. На каждой ступени карьерной лестницы я приписывала свои успехи исключительно удаче, трудолюбию и помощи окружающих.

Моя неуверенность в себе, как это часто бывает, зародилась еще в старших классах. Я училась в большой государственной школе в Майами, похожей на ту, что показана в молодежной комедии «Как быстро летит время в колледже Риджмонт» (High Times at Ridgemont High). Наши учителя не особо заботились о качестве обучения, прилагая куда больше усилий к тому, чтобы не допускать драк в коридорах и пресекать попытки принимать наркотики в школьных туалетах. Когда меня приняли в Гарвард, многие одноклассники подходили ко мне и спрашивали, с чего это мне взбрело в голову отправиться в университет, где учатся одни чокнутые зануды. Правда, они быстро замолкали, вспоминая, с кем они, собственно, разговаривают, и тихонько сматывались, не ожидая ответа, поскольку он им уже и не требовался.

Первый год в колледже стал для меня потрясением. Во время первого семестра я посещала курс «Концепция героя в эллинской цивилизации», который мы, студенты, называли «Герои для дураков». Я не особенно горела желанием изучать греческую мифологию, но это был простейший способ выполнить требования, необходимые для получения оценки по литературе. В начале первой же лекции наш преподаватель спросил, кто из студентов читал соответствующие книги. «Какие книги?» – шепотом спросила я подружку, сидевшую рядом со мной. «“Илиаду” и “Одиссею”, конечно», – ответила та. Почти вся аудитория подняла руки вверх – кроме меня. «А кто читал их в оригинале?» – спросил преподаватель. «В каком оригинале?» – вновь поинтересовалась я. «На древнегреческом», – ответила она. На сей раз руки подняли около трети учеников. Я явно была в числе тех самых дураков.

Несколько недель спустя мой преподаватель политической философии задал нам подготовить работу на пять страниц. Я была в панике. Целых пять страниц! В школе я лишь однажды готовила столь длинный проект, и на это мне был отведен целый год. Как я смогу написать пять страниц всего за неделю? Я трудилась изо всех сил, сидела за работой ночи напролет, и если бы время, затраченное на подготовку, принималось во внимание, я непременно должна была бы получить «отлично». Но мне поставили всего лишь «удовлетворительно». Между тем в Гарварде почти невозможно получить «удовлетворительно», если уж ты сдал работу. Я не преувеличиваю – это действительно было все равно как если бы мне поставили «неуд». Я поговорила с координатором нашего общежития, работавшей в приемной комиссии. Она сообщила, что меня приняли в Гарвард за личностный потенциал, а отнюдь не за академические успехи. Ничего не скажешь, утешила.

Я всерьез взялась за работу и пахала как вол – в результате, к концу семестра я все-таки научилась писать пятистраничные работы. Но, невзирая на мои академические успехи, я все время боялась быть пойманной на том, что в действительности ничего не знаю. И лишь когда я услышала ту самую речь на собрании «Фи Бета Каппа», меня как громом поразило: оказывается, главная проблема была не в том, что я чувствовала себя обманщицей, – а в том, что можно быть в чем-то глубоко и всерьез уверенной – и при этом быть совершенно не правой.

Поскольку я росла бок о бок с братом, мне следовало гораздо раньше осознать, что подобные сомнения в себе куда чаще свойственны женщинам, чем мужчинам. Дэвид на два года младше меня, он – один из самых любимых и уважаемых мною людей. Дома он на равных со своей женой заботится о детях, тогда как на работе – а работает он детским нейрохирургом – ему постоянно приходится принимать рвущие душу решения о жизни и смерти. Хотя воспитывали нас одинаково, Дэвид всегда был гораздо увереннее в себе. Однажды мы оба собирались на свидания в субботу вечером – и обоим в последний момент отказали. В итоге я все выходные проторчала дома в подавленном настроении, размышляя о том, что же со мной не так. Дэвид же лишь рассмеялся. «Эта дурында упустила отличный шанс!» – заявил он и отправился играть в баскетбол с друзьями. К счастью, младшая сестра, мудрая и чуткая не по годам, сумела меня утешить.

Через несколько лет Дэвид поступил в мой колледж. Когда я была на выпускном курсе, а он – на втором, мы оба посещали занятия по интеллектуальной истории Европы. Кэрри, моя соседка по комнате, занималась вместе с нами, что было для меня большим подспорьем, поскольку литература была ее специализацией. Кэрри ходила на все лекции и читала все заданные преподавателями книги на языках оригиналов (к тому времени я уже по крайней мере знала, что это за языки). Что касается меня, я тоже ходила почти на все лекции и читала все книги, но на английском. Дэвид побывал на двух лекциях, прочел одну книгу – после чего заявился к нам в комнату и попросил натаскать его перед экзаменом. Во время экзамена мы сидели вместе и в течение трех часов лихорадочно строчили ответы в маленьких синих тетрадях. Выйдя из класса, мы начали расспрашивать друг друга о том, как кому удалось справиться с заданием. Я была расстроена, поскольку забыла увязать теорию Фрейда о подсознании с шопенгауэровской идеей воли. Кэрри тоже была недовольна, признавшись, что не смогла с точностью описать разницу между понятиями совершенства и красоты у Канта. Затем мы обернулись к моему брату: а он-то что думает об экзамене? «Все четко», – ответил он. «Четко?» – переспросили мы. «Совершенно четко будет “отлично”», – сообщил Дэвид.

И он оказался прав. Он получил «отлично». Мы все трое получили «отлично». Это не Дэвид был слишком уверен в себе, а мы с Кэрри – слишком не уверены.

В конце концов я поняла, что мне нужно следить за своими чувствами. Мне стало ясно: если меня одолевают сомнения в самой себе, значит, я вижу действительность искаженно. Я никогда не смогу добиться той непринужденной самоуверенности, которая отличает моего брата, однако в моих силах побороть постоянное предчувствие грядущего провала. Когда мне казалось, что я не справлюсь со стоящей передо мной задачей, я напоминала себе, что мне удавалось сдавать экзамены в колледже. Более того, я не провалила ни одного! Так я научилась корректировать это неверное самовосприятие.

Всем нам знакомы чрезвычайно уверенные в себе люди, чье самомнение, объективно говоря, не имеет под собой никаких оснований. Знаем мы и тех, кто мог бы добиться куда большего, если бы сумел поверить в себя. Этот недостаток уверенности в своих силах способен превратиться в самоисполняющееся пророчество. Я не смогу убедить человека в том, что он справится с предлагаемой работой лучше других. Я и саму себя вряд ли сумею в этом уверить. Я и сегодня шучу, что с удовольствием обрела бы на несколько часов самоуверенность, свойственную моему брату. Это, должно быть, чудовищно приятно – как будто ты каждый день получаешь от мира гигантское четкое «отлично».

Для тех случаев, когда я не чувствую себя уверенной, у меня есть один метод – иногда бывает чрезвычайно полезно изобразить уверенность. Я открыла для себя этот способ, когда в 1980-х работала инструктором по аэробике. Моей рабочей одеждой был серебристый купальник, гетры и сверкающая налобная повязка – костюм, чрезвычайно гармонировавший с моей пышной шевелюрой. Аэробика, которую вдохновенно проповедовала Джейн Фонда, требовала от меня, помимо прочего, уверенно улыбаться весь час, пока шло занятие. В некоторые дни улыбка была вполне естественной. Однако временами, когда я пребывала в мрачном настроении, мне приходилось усилием воли натягивать ее на лицо. Тем не менее, проулыбавшись целый час этой вымученной улыбкой, я под конец часто обнаруживала, что мое настроение действительно улучшилось.

Многим из нас приходилось, испытывая бешеную злость к кому-то, делать на людях вид, что все замечательно. У нас с Дэйвом, моим мужем, тоже бывают подобные моменты – и в подобные дни приглашения на обед от друзей оказываются как нельзя кстати. Мы надеваем вежливые улыбки, изо всех сил делая вид, что у нас все в порядке, – и через несколько часов действительно оказывается, что порядок и мир восстановлены.

Успешность этой стратегии фальшивых чувств подтверждается научными исследованиями. Одно из них, в частности, установило, что, если люди принимают позу, свидетельствующую о силе и властности (к примеру, широко расставляют ноги, как будто пытаясь занять как можно больше места), всего на две минуты, у них повышается уровень «гормона властности», тестостерона, а уровень «гормона стресса», кортизона, напротив, понижается. В результате они чувствуют себя более сильными, авторитетными и с большей готовностью идут на риск. Таким образом, простое изменение позы приводит к переменам в отношении к жизни^{70}.

Я не хочу призывать вас к тому, чтобы ваша уверенность перерастала в заносчивость и бахвальство: подобные качества неприятны и в мужчинах, и в женщинах. Но чувствовать себя уверенно – или по крайней мере делать вид – необходимо, чтобы не упустить свой шанс. Я скажу банальность, но шанс редко сам идет в руки – его необходимо поймать. За четыре с половиной года работы в Google я приняла на работу 4000 человек. Я не знаю лично каждого из них – но знакома с сотней тех, кто занимает самые высокие посты. И за эти годы я заметила: мужчины хватаются за предоставленную возможность куда более решительно, чем женщины. Когда мы объявляли об открытии нового офиса или старте нового проекта, мужчины тут же начинали настойчиво стучаться в дверь моего кабинета, порываясь объяснить, почему именно им следует возглавить новый фронт работ. Они также чаще хватаются за возможность продвижения по службе – иногда даже раньше, чем компания объявляет об открытии новой вакансии. Они нетерпеливо стремятся двигаться дальше, уверенные, что способны на большее. И зачастую оказываются правы – подобно моему брату. Женщины, на моей памяти, с куда большей осторожностью рассматривали возможность изменить свое служебное положение и заняться решением новых задач. Мне частенько приходилось убеждать представительниц моего пола попробовать себя в новой сфере деятельности. Мне пришлось провести множество бесед, во время которых в ответ на мои попытки вселить в них уверенность женщины отвечали: «Я не уверена, что справлюсь», или «Звучит заманчиво, но раньше мне не приходилось этим заниматься», или «Мне и на нынешнем месте еще многому надо научиться». Мужчины если и говорят что-то подобное, то крайне редко.

С учетом того, как быстро меняется современный мир, сегодня уметь ухватить свой шанс важнее, чем когда бы то ни было. Мало у кого из руководителей хватает времени на то, чтобы познакомиться с резюме всех соискателей на ту или иную должность, – не говоря уже о том, чтобы убеждать застенчивых сотрудников попробовать себя на этой позиции. Кроме того, возможности все чаще не появляются готовыми, а возникают благодаря тем, кто выбивается из толпы и хочет делать нечто особенное. Это нечто зачастую и становится их работой.

Когда я впервые пришла в Facebook, я работала с командой, пытавшейся ответить на важнейший вопрос: как лучше всего развивать наш бизнес. Дискуссии были весьма горячими, каждый изо всех сил отстаивал свою точку зрения. Прошла неделя, а мы так и не пришли к согласию. Дэн Роуз, лидер команды, провел выходные, собирая маркетинговые данные, которые позволили бы нам перейти от разговоров к четкому анализу. Его усилия позволили сдвинуть дело с мертвой точки. Впоследствии я расширила круг обязанностей Дэна, присоединив к ним продвижение продуктов. Проявление инициативы всегда окупается. Трудно представить в роли лидера человека, который вечно сидит и ждет руководящих указаний.

Корреспондент газеты The Huffington Post как-то спросил Падмашри Уорриор, руководителя технического отдела компании Cisco: «Какой самый важный урок вы извлекли из собственных прошлых ошибок?» Она ответила: «В начале своей карьеры я часто отказывалась от возможностей, открывавшихся передо мной, поскольку думала: “Я в этом не специализировалась” или “В этой области я не разбираюсь”. Но сейчас, оглядываясь назад, понимаю: главное – это твое умение быстро учиться и быстро достигать результатов. Сегодня я часто говорю людям: берясь за какое-то дело, не думайте, насколько вы для него подходите. Идеально подходящих людей не бывает. Сначала надо ухватиться за шанс, а потом сделать его идеально подходящим для себя – но ни в коем случае не наоборот. Умение учиться – главное качество лидера»^{71}.

Вирджиния Рометти, первая женщина, ставшая генеральным директором IBM, на саммите женщин-лидеров, организованном в 2011 г. журналом Fortune, рассказала собравшимся, что в самом начале карьеры ей предложили крупную должность. Она, переживая из-за отсутствия опыта, сказала менеджеру по подбору персонала, что ей необходимо подумать. Тем же вечером она рассказала о поступившем предложении своему мужу, который воскликнул: «Думаешь, хоть один мужчина ответил бы так же?!»

«Этот случай научил меня тому, что надо верить в себя, – сказала Джинни, – даже если внутри ты грызешь себя за то, что чего-то не знаешь. Для меня это означает, что нужно идти на риск»^{72}.

Меня тревожит не только то, что мы, женщины, все еще не научились продвигать себя, но и то, что мы не замечаем этой проблемы и потому не можем справиться с ней. «Мы» в данном случае означает и меня тоже. Несколько лет назад я выступала перед несколькими сотнями сотрудников Facebook с лекцией о гендерных проблемах. После выступления я отвечала на вопросы аудитории, пока время, отведенное мне, не истекло. После этого я вернулась на свое рабочее место и обнаружила, что перед моим столом стоит молодая женщина, ожидая возможности поговорить со мной.

«Сегодня я кое-чему научилась», – сообщила она мне. «Чему же?» – благодушно спросила я, ожидая признания в том, что ее тронули мои слова. Но вместо этого она сказала: «Я запомнила, что нельзя опускать руку», – и пояснила: ближе к концу встречи я объявила, что смогу ответить еще лишь на два вопроса, и она тут же опустила руку, точно так же, как и остальные женщины в зале. Но несколько мужчин по-прежнему держали руки поднятыми. А поскольку я все еще видела поднятые руки, то продолжала отвечать на вопросы – поступавшие исключительно от мужчин. Да, мои слова не тронули ее – но зато ее слова придавили меня, как тонна кирпича. Ведь мое выступление было посвящено гендерным проблемам – и при этом, увы, оказалось, что одну из представительниц своего пола я в упор не заметила.

Если мы хотим добиться равенства, нам следует признать: женщины гораздо реже держат руки поднятыми. Нужно, чтобы отдельные люди и целые организации обращали на это внимание и исправляли ситуацию, поддерживая, вдохновляя и продвигая все больше женщин. А самим женщинам, в свою очередь, следует учиться продолжать держать руки поднятыми – ведь иначе руководитель, даже движимый самыми лучшими намерениями, может вас попросту не заметить.

Когда я только начала работать под руководством Ларри Саммерса, главного экономиста Всемирного банка, его тогдашняя жена Вики была налоговым адвокатом. Ларри поддерживал карьерные устремления Вики, периодически убеждая ее «выставлять счета по-мужски». Он говорил, что мужчина считает каждый миг, проведенный в раздумьях о деле – пусть даже он размышлял о нем, моясь в душе, – своим рабочим временем, которое должен оплачивать клиент. В то же время его жена и ее коллеги-женщины готовы были дать клиенту скидку на часы, которые они провели, склонившись над его делом за рабочим столом, – если им казалось, что в тот день они потрудились не с полной отдачей. Ну, и какой юрист будет в итоге ценнее для фирмы? Чтобы пояснить свою мысль, Ларри рассказал историю о преподавателе Гарвардской школы права, которого судья попросил конкретизировать выставленный им счет, расписав свою работу по часам. В ответ тот заявил, что не сможет этого сделать, поскольку часто размышлял о двух делах одновременно.

Даже сегодня я чувствую себя далеко не так уверенно, как мне хотелось бы. В августе 2011 г. журнал Forbes опубликовал свой ежегодный список 100 наиболее влиятельных женщин мира^{73}. Я отлично понимаю, что подобный список не является результатом каких бы то ни было научных исследований. Просто журналы любят такие штуки, генерирующие множество просмотров в Интернете, – ведь читатель, просматривая перечень имен, обычно кликает на каждое из них. Тем не менее я была в шоке – нет, в ужасе! – узнав, что Forbes поместил меня в своем списке на пятое место, сразу после канцлера Германии Ангелы Меркель, госсекретаря США Хиллари Клинтон, президента Бразилии Дилмы Русеф и президента PepsiCo Индры Нуи. Я обогнала даже первую леди Мишель Обаму и индийского политика Соню Ганди. Моя собственная мама специально позвонила мне, чтобы сообщить: «Дорогая, ты, конечно, весьма важная персона – но явно не более важная, чем Мишель Обама!» Представляете?

Нет, я вовсе не чувствовала себя значимой фигурой. Напротив, я была смущена и сконфужена. Когда коллеги по Facebook поздравляли меня, встречая в коридоре, я бормотала в ответ, что этот список – полная чушь. Когда друзья поместили ссылку на него в Facebook, я попросила убрать ее. В результате через несколько дней Камилла Харт, мой личный помощник, уже давно работавшая со мной, позвала меня в переговорную. Судя по тому, что она закрыла дверь, разговор предстоял серьезный. Она заявила, что я в корне неправильно отношусь к списку Forbes и мне следует прекратить набрасываться на каждого, кто заговаривает о нем, и называть список ерундой. Таким образом я лишь демонстрирую окружающим неуверенность в себе. Все, что мне следует делать, это просто говорить «спасибо».

Каждой из нас нужны такие коллеги, как Камилла. Ей хватило честности, чтобы указать на мою неблагодарность. Она была права. В конце концов, глуп этот список или нет, составляла его не я, и мне вовсе не следовало реагировать на него так остро. Кроме того, сомневаюсь, что хоть один мужчина был бы столь ошарашен, если бы кто-то назвал его влиятельной персоной.

Я знаю, что смогла добиться успеха благодаря упорной работе, помощи других людей и тому, что оказывалась в нужное время в нужном месте. Я искренне и глубоко благодарна каждому, кто давал мне шанс и оказывал поддержку. Я понимаю, что мне просто повезло родиться в моей семье, в США, а не в какой-то другой стране, где женщины лишены элементарных прав и свобод. Я верю, что все мы – и мужчины, и женщины – должны быть благодарны судьбе и людям, помогавшим нам. Ни один человек не способен добиться чего-либо в одиночку.

Но я также осознаю: чтобы расти над собой и идти к новым победам, я обязана верить в себя. Между тем в некоторых ситуациях я все еще испытываю страх, чувствуя, что не в силах справиться с проблемой. Время от времени я все еще чувствую себя обманщицей. Иногда я по-прежнему сталкиваюсь с тем, что мой голос не хотят слышать, хотя мужчины, находящиеся рядом, высказываются совершенно свободно. Но сегодня я уже способна сделать глубокий вдох – и продолжать тянуть руку вверх. Я научилась занимать свое место за столом.