Третий (не) лишний

– Ни черта ты не поняла, – разозлилась я, – Просто мы с Демьяном несколько раз обсуждали этот вопрос и оба пришли к мнению, что нам не стоит торопиться. Он хочет сделать это, когда я еще подрасту, а не в мои шестнадцать лет.

– Бедный парень. Обрекает себя на годы целибата…

– Это у тебя там свербит, – схамила я, – А нормальные люди и потерпеть могут.

– И это ты называешь «не хотела ругаться»? – скуксилась Алиса.

– Ага.

Открыв косметичку, я отвернулась от подружки. Вот же пристала, зараза! И ладно бы в первый раз, так нет! Стабильно раз в месяц она заводит этот разговор.

Сама-то Алиса уже переспала с нескольким десятком парней, но все ей было не так. То сопит громко, то пыхтит, как паровоз, то смешно губы складывает трубочкой, то ушами дергает во время процесса. Тфу.

Разозлила она меня.

Я легко накрасилась, тронув тушью ресницы, а щеки румянами, и расчесалась, собирая волосы в высокую прическу. Закрепила их крабиком со шпильками и распустила локоны на спину.

– Красивое платье, – примирительно сказала Алиска из своего угла, – Дашь поносить?

– А ты мне его обляпаешь снова чем-нибудь, – беззлобно ответила, – Я по имеющимся пятнам на моей одежде могу сказать, какую ты носила. Что ни дай, все заляпаешь.

– Нельзя быть такой злопамятной, – расфилософствовалась она.

– Нельзя быть такой неаккуратной.

– А сама-то недавно вернулась с пятном на груди от болоньезе!

– Это другое. Оно само, – скромно кашлянув, смутилась я.

– Это называется двойные стандарты, – обвинила Алиска меня.

– Ты сегодня не с той ноги встала? Целый день занудничаешь и портишь людям настроение.

– Наверное, будет дождь, – пожаловалась она, – Голова болит.

– Тебе метеорологом работать надо. Что ни прогноз – все мимо.

– Язва, – надулась подружка.

– С тобой ни то, что язву – инфаркт заработаешь.

– Я тебя тоже люблю, – улыбнулась она.

Такие перепалки у нас были в порядке вещей. Это не значит, что мы ссорились, просто так общались. По крайней мере, я тоже искренне любила Алису и была рада, что она есть в моей жизни. Без нее было бы пусто и тоскливо.

– Все, мне пора идти. Демьян ждет внизу.

– Иди-иди, – улыбнулась Алиска, – Я оставлю для тебя окно открытым.

– Спасибо.

Ночью придется, как всегда, забираться по стене здания, чтобы попасть в комнату. Хорошо еще, что внизу был невысокий вход в подвал, а чуть выше удобно располагались трубы и сразу наш подоконник. Ух, сколько я штанов на коленках порвала, пока приноровилась залезать.

Здание-то на ночь закрывают!

Раньше у нас с Дёмой были ключи от замка, но потом Жанна Алексеевна повесила большой амбарный замок с цепью, который изнутри уже не закрыть, а оставлять следы своих вылазок нам не хотелось. Вот и стали лазить в окна.

Глава 9

– Ты чудесно выглядишь, – с восхищением встретил меня Демьян.

Сам он облачился в черные джинсы, черную футболку и легкую кожанку, которую невероятно любил и лелеял. Он надевал ее только по особым случаям и ни в коем случае не в дождь!

– Ты тоже. Если на тебя надеть черный плащ вместо кожаной куртки, дать в руки трость, то будешь вылитым аристократом.

– Ты мне льстишь, – усмехнулся он.

– Немного.

Я лучезарно улыбалась и не скрывала своего нетерпения.

– Куда мы идем?

– Тебе понравится.

– В ресторан?

– Холодно, – сверкнул глазами Дёмка.

– На набережную? – там был красивый вид и круглосуточно работала шашлычная.

– Холодно.

– Ну не в музей же?

Было у нас и такое здание в городе, правда, сколько себя помню, оно всегда находилось на реставрации. Поговаривают, там уже все экспонаты растащили на сувениры.

– Не в музей, – подтвердил Демьян и взял меня за руку.

– Моя фантазия иссякла. Колись давай.

– Еще одна тебе попытка, – расщедрился парень и задорно улыбнулся.

– Это как-то связано с едой?

Сама не знаю почему, но все мои идеи крутились вокруг ужина. Наверное, потому, что я была голодная.

– И почему я не удивлен? – тихо рассмеялся Демьян.

– Я – растущий организм! Мне требуются углероды, жиры и белки в виде всяких вкусностей.

– Углеводы, – машинально поправил парень.

– И они тоже, – важно согласилась, чем вызвала у Демьяна новый приступ смеха.

– Я удивлен, как с таким аппетитом, у тебя фигура балерины. Плохо, значит, я тебя кормлю, – посетовал он.

– Алиска говорит, что я – ведьма, раз ем и не толстею.

– Дура твоя Алиска.

Демьяну почему-то никогда не нравилась моя подруга. Он называл ее крыской-лариской и всегда предупреждал, чтобы я с ней особо не откровенничала, а еще лучше вообще не дружила.

– А ты знаешь, что в средние века инквизиторы сжигали ведьм по первому подозрению в колдовстве?

– Знаю, – кивнул он и скосил глаза.

За столько лет парень уже догадывался, что я спрошу дальше…

– А вот, если бы ты был инквизитором, а я ведьмой, ты бы сжег меня? – затаив дыхание, спросила у него.

Ну ничего не могу с собой поделать и каждый раз спрашиваю у Дёмки всякую любовную ерунду. Словно во мне сидит маленький капризный ребенок и заставляет задавать эти идиотские вопросы. Демьян об этом знал и с пониманием относился к подобным чудачествам.

– Я был бы первым инквизитором, который украл понравившуюся ему ведьму, и женился на ней.

Я широко улыбнулась, ощущая в груди приятное тепло от его ответа.

Тем временем мы медленно шагали в центр города и продолжали мило переговариваться.

Где-то через полчаса меня осенило.

– Дёма! Ты ведешь меня в ДК*?!

(*ДК – Дом Культуры. В маленьких городах это и концертный зал, и клуб, и кинотеатр с баром)

– Угадала.

– А что там будет? Дискотека?

– Концерт.

Демьян до последнего не хотел раскрывать свой сюрприз, но меня уже было не остановить. Я насела на него со всем пылом, хотя через пять минут могла увидеть афишу на здании.

– Вот ты пристала, – пожаловался он, – Сейчас увидишь!

– Где?

– Смотри!

Он развернул меня в сторону ДК, и я громко взвизгнула, издалека увидев афишу.

В наше захолустье, наконец-то, приехала моя и Дёмина любимая группа «Многоточие».

– Ты серьезно? Божечки, я так рада, – от счастья и радостного возбуждения меня аж потряхивало, – Но что они забыли в нашем городе? Тут едва наберется десяток человек их аудитории.

– Это ты зря, – усмехнулся Демьян, – Смотри сколько народа. Поприезжали из соседних областей аж.

Он был прав. Около входа толпилась очередь из двух сотен человек точно. Мелькнули даже знакомые детдомовские лица. Вся парковка рядом с ДК была заставлена машинами, а некоторые припозднившиеся кружили вокруг площади в поисках свободного местечка.

– Так много людей, – протянула я, – И такая очередь. Мы же ничего не увидим на сцене.

– У нас вип-места на балконе, где столики, – снисходительно пояснил Демьян, – Пойдем.

Он повел меня в очередь, где я не замолкала ни на минуту.

* * *

«То, ради чего стоит быть в этом мире,

Через боль переступая – это жизнь и свобода.

То, что дано каждому из нас,

У каждого есть свой шанс – это жизнь и свобода»

Музыка со сцены гремела, а я мерно раскачивалась в такт в объятиях Демьяна. Наши места были на небольшом балкончике со столами, но и там было место, где можно потанцевать перед ограждением.

Отсюда любимая группа видна, как на ладони.

Я с жадностью разглядывала музыкантов и солиста, чувствуя, как по коже бегут мурашки.

«Что стоит эта ночь без сна?

Что стоит этот день без мечты,

Что стоит одиночество без конца

И жизнь без любви… »

Музыка пронзала меня насквозь, оставляя вибрацию в груди. Ребята выкладывались по-полной, даря благодарным слушателям частичку себя.

Публика в ДК собралась настолько разношерстной, что я с удивлением подметила, что тут есть и такие же, как мы, подростки, и взрослые респектабельные на вид дядьки со своими спутницами.

«Сквозь боль и слезы, в руке сжимая ломтик хлеба,

Прошли вдвоем сквозь детство, ненавидя небо.

Нас было двое, как два щенка в огромном мире,

Знали только, как украсть, да так, чтобы не посадили.»

Демьян обнимал меня, но при этом погрузился в легкий транс и покачивал головой, неслышно напевая знакомые нам строки.

«Жизнь идет вперед – каждый что-то в ней найдет.

И ты выберешь свой путь, когда-нибуууудь…»

Иногда я поглядывала по сторонам и с удовольствием подмечала, как собравшиеся на концерте в запале выкрикивали слова песен и поддерживали артистов своим свистом и аплодисментами. Это радовало. Было приятно видеть, что кто-то помимо нас с Дёмой нашел в их песнях нечто родное, цепляющее за душу.

«Я помню наш последний вечер, наш последний разговор.

По телу твоему скользит последний мой взор.

Твое белье на полу, ты абсолютно нага,

Ты прижимаешься ко мне, в последний раз ты моя»

Когда до конца выступления оставалось еще пару песен, я почувствовала на себе настойчивый взгляд чьих-то глаз. Он скользил по коже и словно оставлял после себя липкий след.

Я сильнее прижалась к Демьяну, в поисках защиты.

– Устала? – прошептал он мне на ухо.

– Что? Нет, конечно! Я в восторге и полна сил!

– После концерта посидишь в баре минут десять? Я увидел знакомых кентов, хочу переговорить с ними, – Демьян говорил серьезно и чуть хмурился.

– Что-то серьезное?

– Мелочь. Потом расскажу.

«А ты сидела рядом, меня гладила рукой,

И тихо говорила «Я всегда буду с тобой».

И тебе почему-то я верил, хотя знал, что все проходит!

Но влюбленные глаза не видят того, что происходит!»

Чей-то взгляд становился все настойчивее, и я даже вздрогнула.

Было жутко неприятно, потому что я не видела того, кто сверлил глазами мою скромную персону.

Сразу возникли мысли, что в толпе есть кто-то, кого мы с Демьяном ограбили, и теперь нас узнали. Не хотелось бы подобной встречи… особенно в такой приятный вечер!

«В жизни так бывает,

Что любовь приходит вновь!

Только, пламя догорает,

И не льется в венах кровь!»

Теперь я полностью отвлеклась от концерта и стала крутить головой в поисках таинственного наглеца. Прямо напротив нашего балкона располагалась такая же ложа, где народ облокотился о перила и с восторгом подпевал Руставели.

И тут я увидела его.

Светлая замшевая куртка, поло с логотипом известной компании и белые джинсы.

На меня в упор, не мигая, смотрел Родионов Матвей, у которого я свистнула бумажник и навороченный мобильный.

– Черт тебя возьми… А ты-то здесь откуда? – выдохнула я и отшатнулась на грудь Демьяну.

– Что такое? – он мигом среагировал на мое состояние.

– Ничего, – подумав, я решила, что не стоит пока рассказывать Демьяну о случайной встрече, а то будет потом бубнеть и попрекать меня впопыхах принятым решением. А он будет, это я знала точно.

«Да, так бывает! Любовь умирает.

Но вроде бы манит опять. Манит!

И непонятно, куда же ушло все тепло.

Холод в глазах, ветер в словах…»

Матвей смотрел, не отводя смеющихся глаз, и многозначительно улыбался, заметив, что его внимание было обнаружено. Какой нахал! И улыбка у него дурацкая.

Черт, черт, черт!

Лучше свалить прямо сейчас.

* * *

И все же я решительно дождалась окончания выступления. Не хотелось из-за какого-то хмыря портить настроение Демьяну и прерывать его сюрприз.

Когда музыканты тепло попрощались с пришедшими на концерт, большая часть людей ломанулась сразу к выходу. Среди них был и мой «потерпевший» в светло-песочной замшевой куртяхе.

В голове бились тревожные мысли одна страшнее другой, но я старательно себя успокаивала. Ведь этот Матвей и так знал, где мы живем, но наряд милиции не появился по наши души ни в тот день, ни в последующие. Значит, он не захотел поднимать лишний шум тогда, и вряд ли захочет это сделать сейчас. Но кто знает, что у богатенького Буратино в голове?

Было особо досадно, что он испортил мне такой вечер. Что этот блондин вообще делает на концерте группы, исполняющей провокационные уличные песни?

Мы подождали, пока основная масса людей схлынет, а позже Демьян оставил меня в кафе на первом этаже. Сам он отошел к своим приятелям – троим парням весьма подозрительного вида. Я не могла их припомнить среди наших, значит, это кто-то из новых знакомых Дёмы.

Мне они не понравились.

Было в них что-то зверское и предостерегающее держаться подальше. Синие татуировки на руках, отрешенный пустой взгляд и нездоровая бледность. Какие дела могут быть у Демьяна с ними?

Холод прошелся по спине, когда один из трех парней в упор уставился на меня через плечо Дёмы. Его взгляд не выражал абсолютно ничего, кроме пугающей пустоты. Он был похож либо на хладнокровного убийцу, либо на наркомана со стажем.

Демьян вовремя заметил интерес своего знакомого и подвинулся так, чтобы загородить меня от них. Через пару минут он увел всех троих на улицу, и я могла немного наблюдать за ними через стеклянную витрину кафе.

– Ну и дружки у твоего приятели, – внезапно раздалось над самым ухом.

От неожиданности я подпрыгнула на стуле, а мне на плечо легла мужская ладонь.

Оглянувшись, я чертыхнулась.

Позади стоял Матвей и крайне заинтересованно меня разглядывал. Любопытный взгляд темно-зеленых глаз с прищуром… и никакого ощущения липкости, как казалось во время концерта.

Кстати, синяка под глазом не было.

– Привет, – улыбнулся он.

– Пока, – брякнула я и поморщилась от своей глупости.

– Это самый короткий диалог с девушкой в моей жизни, – рассмеялся Матвей.

– Поздравляю. Все когда-нибудь происходит впервые.

– Я присяду?

– Конечно, – я кивнула и решительно поднялась с места, намереваясь уйти из кафе.

– Вероника, стой!

Матвей удивился моему порыву, а я удивилась, что он знает мое имя. И стояли мы смотрели друг на друга… удивленно!

Первой, как ни странно, отмерла я.

– Слушай, если ты прицепился ко мне из-за денег, то отстань. Нет их больше.

Парень лишь пожал плечами, выражая, что его это не особо интересует.

– На что потратила?

– На мечту о светлом будущем, – эк я художественно обозвала нашу нычку.

– Мечты это святое, – все так же улыбаясь, кивнул Матвей.

– Если ты переживаешь за свои пластиковые карты, то смирись. Я выбросила их в помойку, – маятно вздохнув, сказала ему.

– Забей. Я их давно восстановил.

Тогда что тебе от меня нужно? Неужели, подошел просто поздороваться?

Парень похлопал себя по карману белых джинс, где у него чуть выпирал бумажник, а я внезапно разозлилась. Ну какой идиот носит кошелек в кармане штанов? Это же равносильно, что повесить на себя табличку: «Я лох. Ограбь меня». Преподать ему что ли еще один урок? Нет, слишком уж он странный.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Серьезно? Думаешь, это было проблемой узнать? Малышня, кстати, отзывалась о тебе с большим уважением.

– Уши им надеру! А ты шпионил, значит.., – протянула я.

– Проводил разведку боем, – растянул глупую улыбку он.

– Еще скажи, что сидел в засаде, – съязвила я.

– Очень верно подмечено, – продолжал дурашничать Матвей, – И бой был, и засада.

– Хватит поясничать. И вообще, мне пора. Мой парень ждет меня на улице, – я вспылила и резко развернулась на каблуках, надеясь, что уйду хоть в этот раз.

– Не торопись.

Матвей подался вперед и вцепился в мою руку, стоя почти вплотную. От него пахло чем-то очень вкусным и явно дорогим. Я не встречала таких запахов в парфюмерных магазинах.

– Отпусти!

Дернула рукой, и он нехотя выпустил меня.

– Твой парень еще занят со своими дружками. Не думаю, что им стоит видеть тебя. Он правильно сделал, что увел их на улицу.

– Тебе-то какое дело? – я выглянула в окно и увидела, что Дёма еще разговаривает с троицей. Градус их беседы явно накалился.

– Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. А эти типы на вид полные отморозки, – отрезал Матвей.

– Тоже мне, нашелся эксперт по отморозкам, – презрительно скривилась я.

– Не эксперт, но глаза у меня есть и голова неплохо работает, чтобы сообразить, что от таких типов нужно держаться подальше молодой девушке.

– Тогда сообрази своей головой, что это тебе нужно держаться подальше от меня.

Этот пустой разговор злил меня, но любопытство и интерес перевешивали. В чем-то Матвей был занятным парнем.

– В этом вопросе моя голова с тобой не согласна, – умилительно скривился он, – Она настаивает на продолжении знакомства.

– Глупая голова. Наверное, Демьян приложил тебя чуть сильнее, чем следовало, – равнодушно пожала плечами я.

– Я могу взять реванш, – пылко заявил Матвей.

– Ну точно… повредил Дёма тебе кумпол, – с наигранной жалостью протянула, скрывая улыбку.

Матвей бросил взгляд в окно и немного занервничал.

– Слушай, дай свой номер телефона?

Признаться, он ошарашил меня этой просьбой. Вот еще! Во-первых, у меня не было телефона. Во-вторых, даже, если бы и был, ни за что не дала бы!

– Не дам, – отрезала так сурово, что парень удивленно приподнял бровь.

– А я сам узнаю твой номер!

– Вперед и с песней, – расхохоталась я.

– Или у тебя нет сотового телефона? – догадался он.

– И что? Я теперь не человек, что ли, раз у меня нет этого бесполезного куска пластика?!

– Я не имел ничего подобного, Ника.

Он растерялся ненадолго и зашарил по своему карману.

– Не называй меня так! – рявкнула на него.

Почему же он меня так злит? Хочется аж поколотить его!

– У тебя остался мой Blackberry? – Матвей вытащил из кармана несколько сим-карт и выбрал одну из них.

– Разобрали на запчасти и давно продали.

– Врешь. Еще сегодня утром телефон был в сети, и я по карте видел, что его никуда не перемещали, – без промедления возразил он.

Он прав. Его телефон с блестящим белым корпусом валялся в верхнем ящике моей тумбочки.

Зато теперь я поняла, как он нас нашел. В телефоне стоит отслеживающая программа… Я думала такое только в кино бывает.

На будущее нужно быть аккуратнее, а то так легко попасться.

– Возьми вот эту симку, я только купил ее здесь – она чистая. Заряди мой телефон и пользуйся им спокойно, – парень протянул маленький кусочек пластика в руке, но я оттолкнула его ладонь.

– Я не собираюсь с тобой созваниваться, разве это не понятно?

– А мы и не будем созваниваться, – спокойно проговорил он.

– Зачем тогда…?

– Мы будем переписываться по смс, – лукаво улыбнулся Матвей, – И еще… кажется, тебе пора идти.

Я выглянула в окно и увидела, что Демьян на прощание жмет руки троице. Хорошо, что обошлось без драки…

Про стоявшего рядом Матвея я тут же забыла, зато он всучил мне свою симку в руку и легонько ее сжал.

– Я не прощаюсь, Вероника.

– Как некультурно с твоей стороны, – съязвила ему, – А вот я прощаюсь. Конкретно с тобой – навсегда.

Матвей рассмеялся бархатным смехом и покачал головой.

– Наивная. Это только начало нашей с тобой истории.

– Ты голову-то все-таки проверь, – воскликнула я, выбегая из зала кафе.

– Кстати, меня зовут Матвей, – крикнул он мне на прощание и махнул рукой.

– А то я не знаю, придурок! – буркнула себе под нос и вышла на улицу.

Выданная сим-карта жгла ладонь, но я все никак не решалась ее выбросить. Пусть лежит в тумбочке вместе с телефоном.

Черт, забыла сказать этому идиоту, чтобы он проверил свой бумажник в кармане.

Я все-таки обчистила его еще раз…

Только на этот раз тупо забрала всю наличность, оставив сто рублей, а пустое портмоне положила обратно в карман.

Будет знать, как стоять ко мне вплотную в следующий раз!

В следующий раз..?!

Глава 10

Сегодняшний день был не обременен какими-либо делами у меня и у Дёмки, поэтому мы с ним пристроились под старым дубом на территории приюта и смачно грызли яблоки, принесенные Яшкой с базара. Сочная мякоть была с сильной кислинкой, но в то же время и чуть сладкой, что давало возможность не кривить лицо при каждом укусе.

Довольный Яшка крутился рядом с нами и старательно грел уши, пытаясь услышать о чем же разговаривают «взрослые». Ему самому только исполнилось восемь лет, и он был рад, что Демьян пару месяцев назад увидел в нем потенциал и приблизил к себе. Теперь мальчонка задирал нос перед остальными, за что уже пару раз получал по ушам и от самого Демьяна и от других ребят.

– Странный день, – выкидывая обглоданный хвостик, задумчиво произнесла я, – Полный штиль. И в погоде, и в делах.

– Наслаждайся затишьем.

Демьян расслабленно лежал на постеленном покрывале, заложив руки под голову, и смотрел в небо, провожая взглядом каждое облако.

– Непривычно, когда нет никаких дел, – вздохнула я, – Словно мы что-то упускаем и не замечаем этого.

– Еще скажи, словно, жизнь проходит мимо нас, – он выдавил из себя смешок и чуть не поперхнулся яблоком.

– Очень похоже.

– У тебя просто слишком кипучая и деятельная натура.

– И где ты слов-то таких понабрался.., – подставляя лицо пригревающему солнышку, пробормотала я.

Наш почти безмолвный пикник был в самом разгаре. Погода стояла отличная, ни единого дуновения ветерка и кругом поют птички, уставшие от довольно прохладной весны. Еще пару недель и лето окончательно наступит, принося с собой все дары щедрой природы.

С детской площадки приюта то и дело раздавалась радостные вопли играющей ребятни. Сторож Мих Мих неделю назад сам сколотил подобие футбольных ворот, за что был обласкан благодарностью мальчишек, изголодавшихся по активным играм.

Теперь их было невозможно разогнать вечером по постелям, и Жанна Алексеевна грозилась самолично растопить «воротами» печь в подвале.

Дети на эту угрозу лишь жалобно вздыхали и с надеждой смотрели на Мих Миха, выклянчивая у того еще пару качелей, как в городском парке.

– Наверное, эти крики за десять километров от детдома слышно, – усмехнулся Дёма, не открывая глаз.

– Если не на все двадцать, – проворчала я, выныривая из состояния покоя.

Сон сняло как рукой после особенно громкого визга. В нем было столько боли и отчаяния, что я подорвалась с куцего покрывала, на секунду ощутив головокружение от резкого подъема.

Крик снова повторился, но на этот раз он не прекращался, застыв где-то на ультразвуке, и к нему добавились ругательства взрослых.

– Что это?!

– Спокойно, – Демьян был безмятежен, – Васькина мамаша снова сдала своего сынка в детдом.

– Что?!

– Вероник, ты словно тут впервые, – вздохнул Дёмка и сел на покрывале, разминая шею, – Забыла какие концерты устраивает Вася, когда его маман в который раз одолевает зеленый змий? Органы опеки опять лишили ее родительских прав и привезли мальчонку сюда, а дура мамашка поперлась во хмелю попрощаться с сыночком. Вот он и орет, вцепившись в ограду, чтобы мамка забрала его домой.

Я сжала зубы, испытывая вместе с этим незнакомым Васей всю его боль. Глаза защипало, стоило еще раз услышать надрывный крик ребенка, переходящий в горькие рыдания.

– Скоро вернусь, – глядя туда, где разворачивалась трагическая сцена, бросила я и поспешила во двор.

Жанна Алексеевна орала во всю глотку, матеря непутевую Васькину мамашку, а сторож Мих Мих безрезультатно пытался отцепить ребенка от опасно накренившегося под его весом забора. Мальчик лет семи отбивался от всех протянутых рук и рыдал так протяжно и проникновенно, что у меня в душе все замирало.

– Слезай, идиот малолетний, – брызгала слюной директриса, – А ты что стоишь, пень старый? Не видишь, он сейчас нам забор обрушит!

– Дык… я же… того, – бормотал сторож, дергая ребенка за ботиночки.

– Мамааа! Не уходиии… не бросай меняяааа… снова, – надрывался в крике Вася и утирал рукавом рубашки лицо.

Не отводя взгляд, он следил за уходящей и шатающейся фигуркой женщины, что брела, низко опустив голову и сгорбив плечи. В ее руках была сетка-авоська, где гремели бутылки дешевой водки.

– Мамаааааа!!! Мамочкаааа!!! Вернииись!

Женщина вздрогнула и лишь ускорила пьяный шаг, чуть не свалившись под колеса старого автобуса.

– Пойдем, Васька, твоя кровать все еще свободна, – женщина из опеки ласково протянула руки, но получила по ним грязным ботинком, – Ах ты, свиненыш мелкий! Слазь, кому говорю!

– Да оставьте вы мальчонку, – вставил сторож, – Повисит немного и сам свалиться.

– Или сбежит вслед за своей непутевой мамашей-алкоголичкой. Ищи его потом по всему городу. Вон, эту и то пару раз на вокзале вылавливали, – Жанна Алексеевна мрачно кивнула в мою сторону.

– Мама… мамочка.., – Вася громко всхлипывал, не обращая внимания на то, что вокруг него собралась половина всех ребят из детдома.

– Вероника…

Мне на плечи легли теплые ладони Демьяна и прижали к нему, даря спокойствие и чувство защищенности.

– Пойдем, не надо тебе на это смотреть. Только душу себе разбередишь, – парень мягко дотронулся губами до моего виска и аккуратно потянул прочь.

– Я хочу помочь ему. Васе.

Из моих глаз текли слезы, словно душа старалась разделить с этим мальчиком его боль, но я этого не замечала. Зато Дёма нежно стер пальцами застывшие на щеках слезинки и укрыл на своей груди.

– Там уже набралось приличное количество помощников. Без тебя справятся, – он кивнул в сторону Васи, вокруг которого бегали девчонки из тех, кто постарше.

Они умудрились уговорами и лаской снять мальчишку с чуть не рухнувшего забора и потащили в блок, где жили мальчики младшего возраста.

– Как она могла бросить своего ребенка, – прошептала я в грудь Демьяна, – Так даже звери не поступают. У меня сердце кровью обливалось, когда он кричал и звал ее.

– Каждый сам выбирает, как ему прожить свою жизнь, – сухо ответил Дёма, – Ее выбор был такой.

– Я бы никогда… никогда, понимаешь, не бросила своего ребенка! Какие бы обстоятельства не были, – чувствуя, что виток новой истерики близок, я попыталась успокоиться и глубоко дышать.

– Понимаю, Ника. Мы никогда не бросим нашего ребенка. Никогда, – прошептал Демьян, стискивая меня в объятиях.

– Никогда!

* * *

Остаток дня прошел очень быстро, и уже в семь часов вечера я сбежала в свою комнату, скользнув под подобие одеяла. Девчонок соседок еще не было, и даже Алиска где-то пропадала с очередным своим увлечением. Костик все-таки получил отставку в виду «несовпадения темпераментов», но шустрая подружка подсуетилась, найдя ему замену.

Я отвернулась к стенке и укрылась почти с головой, желая спрятаться от собственных же эмоций, которые весь день преследовали меня после сцены с Васей и его матерью.

Сейчас мальчик был в надежных руках Светки – нашей негласной няньки за всеми малышами. Эта семнадцатилетняя девушка ревностно ухаживала и уделяла почти все свое время блоку с маленькими детьми. Наравне с Натальей Борисовной она следила за карапузами, учила их писать и считать, читала на ночь сказки. Светка была для нас настоящим сокровищем, частично заменявшим ребятне маму. Никто из нас не был готов столь самоотверженно посвятить себя другим малышам.

Для детдомовских детей тема матери и родителей в целом всегда крайне остра и болезненна.

Когда я только сюда попала, во мне немного теплилась надежда, что за мной могут придти новые родители. Не то, чтобы мне этого сильно хотелось, но желание убраться отсюда подальше было сильнее, чем страх перед новой семьей.

Просто все дело было в том, что я очень хорошо помнила своих маму и папу. Да и шестилеток редко когда удочеряют. Мало кто из взрослых хочет нянчиться с почти взрослым ребенком, у которого не самая хорошая среди остальных репутация.

Всем подавай розовощекого здорового карапуза с генами, не запачканными алкоголизмом и наркотиками.

Из груди вырвался тяжелый вздох, а из глаз медленно покатилась одинокая слезинка.

Настроение раскачивалось, как маятник, и именно сейчас мне хотелось поплакать так, чтобы в душе не осталось ни единого тяжелого камня, который давил на меня, погребая под лавиной острой грусти, одиночества и тоски.

Вскоре я заснула, так и не выплакав то море слез, которое плескалось в груди.

А проснулась уже в полной темноте, когда с соседних кроватей доносилось мерное сопение. Электронные часы на тумбочке показывали всего десять часов вечера, а ощущение было такое, словно сейчас глубокая ночь.

Перевернувшись на другой бок, я снова закрыла глаза. Лучше проспать до самого утра, чем колобродить по этажу, как неприкаянное привидение.

Почти погрузившись в сон, я услышала привычную вибрацию из тумбочки и короткий тихий писк, сигнализирующий об очередном смс-сообщении. Во входящих их было уже больше сотни…

С того концерта, когда Матвей всучил мне сим-карту прошло полтора месяца, но я ни разу не ответила ему, хоть и читала каждое сообщение, которые он с упорством осла отправлял по несколько штук в день.

Сама не знаю почему вставила в телефон его симку и даже нашла зарядное устройство к этому странному Blackberry, но мне до дрожи было любопытно, что он писал каждый день. Не то, чтобы я испытывала интерес к этому лощеному богатенькому Буратино, нет, просто любопытство. Это как посмотреть на обитателя другой планеты. Две ли руки и ноги у него, голова в нужном ли месте?

Думаю, Демьян не оценил бы моей любознательности, но он не знал, что я сохранила тот телефон. Мне стало банально жалко избавляться от такой игрушки, где была и клавиатура с каждой отдельной буквой и сенсорный экран с неплохой камерой. Я впервые видела такую диковинку, но очень быстро ее освоила. Метод интуитивного тыка не подводил еще ни разу, помог и тут разобраться с мобилкой.

Телефон в тумбочке снова завибрировал и тихо пискнул.

– Ника, отключи нафиг звук на своей игрушке, – сонно прошипела Алиса и заворочалась в груде подушек и одеял. Ей всегда было холодно, поэтому она натаскала себе четыре подушки и пять тощих одеял из свободных комнат.

– Вот-вот, – пробубнел кто-то из девчонок.

– Каждую ночь теперь только и слушаем эту трель, – неразборчивый голос из-под одеяла.

– Простите, – спохватилась я и потянулась к ящику с телефоном.

На мигнувшем экране сразу отобразилось с десяток входящих смс-сообщений. И это только за сегодня!

09:00 «Привет :)»

09:26 «Сегодня отличная погода, солнечно»

09:28 «Хорошего тебе дня, Вероника»

11:07 «Какие планы на день?»

11:10 «Видел в ваш парк приехал цирк с гастролями. Ты была когда-нибудь в цирке?»

11:12 «Как тебе идея сходить туда со мной?»

13:10 «А я на работе и ужасно проголодался. Хочу заехать в Итальянский дворик. Ты голодна?»

16:48 «Чем занимаешься?»

20:52 «Понимаю, что пишу в пустоту, но есть надежда, что ты мне все-таки ответишь :)»

22:06 «Наверное, ты уже спишь?»

22:10 «Спокойной ночи, Вероника!»

И так почти каждый день!

Каждый день новый предлог, чтобы где-то встретиться и увидеться!

Будет лучше, если я один раз отвечу этому идиоту, чтобы он перестал каждый день терроризировать свой бывший мобильник. Из него, кстати, каким-то волшебным образом пропали все данные.

Если еще в первый день в галерее было множество фотографий, а в записной книге контактов и переписок, то буквально на следующий день телефон остался девственно чист. Магия да и только. Но с учетом современных технологий, я подозреваю, что это Матвей удаленно почистил свой аппарат. Если ему не составило труда отследить аппарат, то возможно он мог и подключиться к нему? В общем, для меня это осталось загадкой.

22:16 «Пусть тебе приснится Пальма де Майорка»

Знакомые строки из песни любимого Шуфутинского заставили против воли улыбнуться. Рука сама потянулась, чтобы что-нибудь напечатать в ответ, но я одернула себя, обругав за глупость.