Оскал хохлатого дрозда

– Ты называешь это пятнами? Он же весь оплыл. Сколько будут сходить твои пятна? День? Неделю? Месяц? Ты же знаешь, что мы и так потеряли уйму времени из-за того, что вы слишком долго бегали по лесам. – За всё время из знакомства Пит впервые видел лорда Альберта таким.

– Если бы Рикон лучше следил за парнем, нам с Малышом не пришлось бы его искать, – сказал Гуриец.

Малыш сидел у костра, покусывая губы.

– Не тебе указывать, что мне делать, – вмешался возмущённый коротышка. – Моё дело обучать мальчика, а не следить за ним… Скоро ты и милорда обвинишь в том, что мы его не доглядели.

Он сделал возмущённое лицо, достал из кармана платок, тряхнул им и небрежно вытер каплю пота с виска. Лицо Рикона выглядело помятым, заспанным… – лицо, но не одежды. Кафтан по-прежнему изящно облегал нескладную фигуру коротышки, башмаки блестели, от банта на шее пахло духами.

– Вот именно, – выкрикнул Альберт. – Мы сейчас обсуждаем не его побег, а его синяки. Мальчик нужен мне с чистым лицом, а ты превратил его в отбивную.

– Простите, милорд, – Гуриец вдруг сбавил тон. – Вы поручили мне мальчика, и я слежу за ним. Его побег – это полностью моя вина и обещаю больше не распускать руки.

– То-то же, – лорд Альберт тоже убавил пыл. – Так что же нам теперь делать? На корабль мы ещё успеваем, но его лицо…

– Я могу приготовить мазь, которая поможет свести синяки, – вступил в спор Малыш.

Все посмотрели на юношу, тот лишь пожал плечами.

– Делай же скорей свою мазь и будем отправляться, – заторопил лорд Альберт.

Малыш потёр подбородок, потянулся за своей сумкой, порылся в ней и заявил:

– После того как мы попадём в город, мне нужно будет купить необходимые снадобья. На изготовление мази уйдёт несколько часов. Ну, а после того как я начну лечение, синяки сойдут примерно за неделю.

– Отлично! – воскликнул лорд Альберт. – Я надеюсь на тебя.

Пит сидел у костра и краем уха слушал разговор, при этом жадно хлебал из чашки тушёную с луком и кореньями фасоль. Когда Малыш наложил ему повязку, нога и вправду перестала болеть, что же касается синяков… Живя на постоялом дворе, Пит почти всегда и ними ходил, так что это его не особо печалило. Он представлял себе море, корабль и женщину, к которой вёз его лорд Альберт. Кто же она? Может быть жена лорда, или его дочь? Питу представлял красивую женщину в чистом платье и с распущенными волосами. У неё были добрые глаза, а от её рук пахло молоком.

Рикон расправил плечи и поднял палец вверх.

– Есть ещё кое что, милорд.

– Что такое? – встревожился Кохни.

– Даже если Малыш и вылечит этого мальчика, я не гарантирую, что смогу выполнить ваш приказ. Думаю, в городе мы подберём ему подходящий наряд, приведём в порядок причёску, но манеры…

– Что манеры?

– Вы просили привить ему основы поведения в обществе, а для этого, я уже в этом убедился, понадобятся целые месяцы, а может быть и годы. Вы только посмотрите на него, посмотрите, как он ест. Он чавкает, давится и вытирает рот рукавом. Ещё он шмыгает при этом носом и сутулится… О-о-о… и зачем я только согласился на всё это?

Пит, услышав всё это, едва не поперхнулся, робко отодвинул миску. Гуриец и Малыш переглянулись, сдерживая усмешки, Лорд Альберт в отчаянии махнул рукой.

– Делай своё дело, Рикон, делай, как можешь, а ты, – лорд Альберт повернулся к Эйну, – не смейся и больше не прикасаться к лицу мальчишки.

Этот такой разговор произошёл между спутниками Пита после того как они вернулись к повозке и лорд Альберт увидел лицо беглеца, покрытое синяками.

До этого они долго шли лесу, пробираясь через гущу леса. Эйн то и дело упрекал Пита за то, что тот шёл слишком медленно, но повреждённая нога не давала возможности двигаться быстрее. Пит терпел боль, как мог, не желая показывать мучителям свои слёзы, тогда-то Малыш и отыскал какое-то растение, оборвал с него листья и, разжевав их, привязал к месту ушиба обрывком ткани. «Этому меня научили хаабские невольники, – сказал он. – Это снимет отёк и приглушит боль». После этого Малыш наложил такой же компресс Гурийцу на то самое место, где побывали зубы разъярённого Пита.

Дорога к побережью заняла пару дней. Они останавливались лишь однажды, чтобы перекусить и немного поспать, лорд Альберт хотел наверстать упущенное время. Не смотря на то, что остановка была очень короткой, Рикон не позволил Питу есть со всеми на расстеленном на земле плаще, а снова достал свои стол, стул и столовые приборы. Только на этот раз они ели холодную варёную курятину, так что Питу пришлось резать не воображаемое мясо. Чтобы хоть как-то насытится, несчастный мальчик не стал на этот раз противиться и приложил все усилия, чтобы его поведение за столом хоть как-то удовлетворило маленького тирана. Получив лишь пару оплеух и удар по спине, он сумел наконец-то досыта набить живот.

В течение всего пути Пит пытался заговорить с Риконом, что бы расспросить его про таинственный Орден, которого тот так боялся, но не смог. Гук и Эйн всё время ехали рядом, а Рикон демонстративно не отворачивался и надувал щёки, не обращая на мальчика никакого внимания. Вскоре они вышли к побережью и увидели окраины большого поселения.

Местечко называлось Меловая Бухта. Это был не просто город, а настоящий город-порт, начинавшийся на краю прибрежной равнины и выходящий к берегу моря. Словно втиснувшись в широкий проём – образованный высокими прибрежными скалами, серыми и мрачными, с одной стороны, а с другой пологими холмами с зелёными вершинами – поселение условно делилось на три большие части: рабочие окраины, торговый центр и конечно же сам порт. Окраины Меловой Бухты представляли собой огромное количество неказистых хижин и лачуг, в которых проживали работяги-ремесленники, а также разного рода палаток и шатров, жильцами которых являлись люди самых сомнительных профессий: попрошайки и нищие, комедианты и трубадуры, мелкие мошенники и воры-карманники, а также многочисленные беглые рабы с расположенных по соседству Сафских островов. Такого скопления народу Пит ещё не видел ни разу.

Когда путники миновали окраины и въехали в центр, Пит понял, что если не брать во внимание окружённые высокими заборами особняки местных воротил, купцов и крупных торговцев, то на площадях и рынках Меловой Бухты обитает народу ещё больше, чем на окраинах города. Здешние обитатели, сновавшие туда-сюда, буквально наступали друг другу на пятки. Особенно это касалось рынков и базаров. Эти места общественной торговли, заставленные шатрами и палатками, торговыми павильонами и обычными рядами из неприкрытых навесами длинных столов, были просто завалены самым разнообразным товаром.

Здесь можно было купить всё, от самого маленького гвоздя до огромной статуи какого-нибудь мифологического героя, от канарейки до целого стада самых жирных и откормленных бычков. Когда они остановились, лорд Альберт спросил Малыша:

– Сколько тебе нужно времени, чтобы купить свои снадобья и приготовить мазь?

– В том конце я видел палатку далийских купцов. Думаю, у них есть всё, что нужно. Как только я всё куплю, можем следовать дальше. Мазь можно приготовить и на корабле.

Лорд Альберт спрыгнул с лошади и вскоре юноша скрылся в толпе. Как только они остались втроём, Пит услышал голос Рикона:

– Не люблю такие места, только и гляди, чтобы тебе не вывернули карманы. Здесь даже страшнее чем в лесу. Столько народу.

Гуриец усмехнулся.

– Да, город – опасная штука. Ведь тут скопились самые злобные существа на свете.

Пит не выдержал и вступил в беседу:

– Кто?

– Люди, посмотри как их здесь много, а ведь многие из них будут пострашнее того медведя, который съел твоих раков.

В этот момент Пит заметил стайку местных мальчишек. Один из них, примерно такого же возраста, что и Пит, вдруг отделился от общей своры. Он приблизился к мужчине в округлой шерстяной шапочке и в бархатной жилетке с узором, ловко срезал с пояса кошелёк и тут же растворился в толпе. Пит даже присвистнул.

– Ты никогда не должен так поступать, – лорд Альберт тоже заметил проделку воришки и строго посмотрел на Пита.

– Поступать как? – спросил Пит.

– Когда та избавишься от своей глупой привычки всё время переспрашивать? – раздражённо ответил лорд Альберт. – А говорил, что ты никогда не должен брать ничего чужого – не должен воровать.

– Почему вас это так волнует, милорд. Я не воришка и не беру чужое, разве что иногда… еду, но это лишь тогда, когда очень голоден.

– Когда ты попадёшь в другую среду́, ту, которая тебе уготована, ты будешь окружён предметами, которые, возможно, тебе захочется взять без спросу. Так вот, ты не должен будешь этого делать.

В этот момент мужчина в бархатной жилетке заметил пропажу и разразился грубой бранью, причём мешал знакомые Питу слова со словами на непонятном языке. Мужчина набросился на стоявшую в сторонке толпу мальчишек, те тут же бросились врассыпную.

– Давай отъедем, скоро сюда прибудет городская стража, – тихо сказал лорд Альберт Гурийцу. – Это торговец с Сафских островов. Он будет жаловаться из-за пропажи кошелька. Я не хочу, чтобы нас привлекли как свидетелей.

– Я думаю, что лучше не суетиться, милорд. Если боитесь, что вас узнают, лучше отойдите один, мы с мальчиком и Риконом останемся, чтобы никто не подумал, что мы убегаем, – ответил Гуриец. – Не думаю, что здесь окажется кто-то из тех, кто ведёт охоту на нас с Малышом. Вы же – другое дело. Встаньте за тем зданием и ждите, как только Малыш вернуться, мы к вам подъедем.

Значит наш лорд ещё больший преступник, чем Гуриец, сделал вывод Пит. Ему стало ещё любопытнее. Лорд Альберт кивнул и зашёл за угол. В это время к обокраденному мужчине приблизились двое облачённых в кольчуги и яйцевидные шлемы мужчин, в плащах, с алебардами в руках. Человек в бархатной жилетке разразился ещё пущей бранью и стал сильнее размахивать руками.

– Кто это? – указывая на вооружённых мужчин, спросил терзаемый любопытством Пит.

– Городская стража, – ответил Гуриец.

– Это их испугался наш лорд?

– Это местные. Их нам бояться нечего, но шумиха может привлечь сюда кого-нибудь из братьев Ордена. Ручаюсь здесь полно молчунов, в таких местах, где можно вынюхать что-то интересное, они просто кишат.

– А кто они такие, эти молчуны? Рикон ничего о них не рассказывал.

– Молчунами называют одну из тайных лож Ордена. Они очень опасны и могущественны, – пояснил Рикон.

Пит насторожился. Рикон снова заговорил об Ордене.

– Орден охотится на тех, кто строит заговоры против короля? Значит наш лорд заговорщик? И что же он натворил?

Рикон строго сказал:

– Хоть наш лорд и просил тебя не воровать, однако сам он не всегда придерживался этого правила. Он кое-что украл, украл у короны, поэтому уже много лет находится в бегах. Ты всё равно ещё не раз об этом услышишь, поэтому скрывать это – глупо. После смерти прежнего короля наш лорд похитил королевскую казну и подался в бега. Иначе откуда у него столько золота.

Коротышка неодобрительно посмотрел на Гурийца, тот отвернулся, не посмев возразить. В этот момент из торговых рядов показался Малыш с корзиной в руках.

– Дело сделано, – радостно заявил он, – а где милорд?

– Садись в повозку и правь туда, – Гуриец указал на дом, за которым скрылся лорд Альберт и, подтолкнув Пита, взобрался в седло. – Милорд не желает быть замеченным, нельзя долго оставаться на одном месте.

Почти полдня Пит и его спутники пробирались через это плотное скопище народу. Протискивались через узкие ряды лотков и палаток, пахнущие особой смесью ароматов, самыми сильными из которых были запах навоза, копчёной рыбы и каких-то заморских пряностей. Пит, как известно, не особо гнушался неприятными запахами, а вот Рикон испытывал особые неудобства. Он всё время зажимал нос, не забывал при этом следить за собственными карманами, хоть и сидел при этом на козлах повозки, что отделяло его от толпы.

Когда путники добрались до пристани, Пит наконец-то увидел море.

Вся мостовая вдоль берега была вымощена дорожным камнем, деревянные причалы, опираясь на торчащие из воды мощные сваи, походили на добротные мосты, по которым с лёгкостью проезжали запряжённые парой, а то и четвёркой лошадей, гружёные доверху повозки. Помимо пришвартованных к причалам лодок, Пит увидел несколько больших кораблей. Ему тут же вспомнилось обещание лорда отправиться в море. Они остановились возле сваленных в кучу мешков и каких-то бочек, лорд Альберт, Малыш и Эйн спешились.

Пит с интересом рассматривал выстроенные в ряд домики в несколько этажей, которые отдалённо напомнили «Мятного кабана». Лишь только повозка и всадники остановились, из ближайшего домика вышли две обшарпанные девицы с ярко накрашенными лицами и подошли к повозке. Сразу же разобрав, кто здесь старший, они устремились прямиком к лорду Альберту, но Эйн преградил им путь.

– Ваши услуги нам не понадобятся, – рявкнул Гуриец так, что обе женщины отшатнулись. – Лучше подскажите, где мне найти «Полосатую медуза» – это корабль, и её капитана по прозвищу Прыщ.

Одна из женщин, с торчащими, словно пакля, волосами, указала рукой на стоявшее в сотне шагов судно.

– Вон «Медуза», там же найдёте и капитана. Меня зовут Гелла, так что если вдруг передумаете…

– Проваливай, – грубо перебил Гуриец, – и, ведя коня в поводу, двинулся к кораблю.

Вся процессия последовала за ним.

Глава третья, в которой Рикон испытывает некоторые неудобства от качки, а Пит знакомится с довольно «симпатичным» членом команды «Полосатой медузы»

«Полосатая медуза», по словам Рикона, оказалось посудиной ни чем не лучше повозки, купленной у Транжиры Ганза – такая же развалюха, только с мачтами и без колёс. Вот только пахло от неё как-то иначе… не рыбой. Штопанные, местами потёртые паруса, одна мачта с трещиной, усиленная стальным листом и в двух местах перемотанная канатами. На палубе тоже творился полный кавардак. Ящики и мешки с зерном были свалены в кучу. Возле бочек растеклись огромные лужи. Однако Пта судно привело в полнейший восторг. О бегстве он уже давно не помышлял. Никого из членов команды на борту не наблюдалось, поэтому лорд Альберт и его спутники взошли на борт без спроса. Первым, кого они увидели, оказался молодой темноволосый крепыш лет двадцати пяти в белой заляпанной жиром рубахе и закатанными по локоть рукавами. Он вылез из трюма, не заметив чужаков на борту, прошёл на корму и вывалил через борт ведро с помоями. У него было круглое лицо и мощные плечи. Парень повернулся и только сейчас заметил посторонних на корабле.

– Кто вы? – спросил он недовольно.

Увидев незнакомца, лорд Альберт отошёл в сторону и накинул на голову капюшон. Гуриец и Малыш Гук вышли вперёд.

– У меня уговор с капитаном этого корыта. Я плыву на нём на острова. А вот ты кто такой? Я знаю всех моряков с этой посудины, – Гуриец покосился на Гука. – Малыш, ты когда-нибудь встречал этого парня?

Тот отрицательно покачал головой. Он прошёлся по палубе и, прислонившись к мачте и, сложив руки на груди, встал у темноволосого за спиной.

– А он и не может меня знать, приятель. Я здесь совсем недавно, – попытался улыбнуться темноволосый.

– Я тебе не приятель, – огрызнулся Эйн, – и куда, скажи на милость, подевался сам Прыщ?

– Капитан Нел говорил, что у нас будут пассажиры. Для вас приготовлены каюты. Судно готово, трюмы загружены, так что думаю, что скоро мы отправимся в путь. Вы ведь плывёте на Фроб?

– Будет лучше, если ты позовёшь капитана.

– Нет проблем. Меня зовут Лачи, но капитан Нел его люди уже окрестили меня Кочерыжкой, – парень снова робко улыбнулся. – Не очень-то красивое прозвище, но я не обижаюсь. Дело в том, что я кок; я здесь вместо Хилса.

– Ваш капитан тоже носит не слишком звучное прозвище, – усмехнулся Гуриец. – Но с его рожей, оно подходит ему как никакое другое. А что с Хилсом?

– Он навестил местный бордель, а на утро его нашли мёртвым. Шлюха, с которой он провёл ночь, перерезала бедолаге горло и сбежала. Местные власти до сих пор не могут её найти. Никто не знает, зачем она это сделала.

Гуриец кивнул.

– Я же говорил, что местных девиц к себе лучше не подпускать. Хилса прирезали, шлюха пропала… занятная история. Сделаю вид, что я в неё поверил. Так что, Кочерыжка, зови капитана и будет лучше, если ты поторопишься.

Парень с ведром сбежал по лестнице вниз и вскоре из трюма вышел невысокий, довольно жилистый малый, лет пятидесяти, с обезображенным оспой лицом. Одет он был в распахнутую на груди рубаху, поверх которой сидел мягкий кожаный жилет. Коричневые просторные штаны из овечьей шерсти были утянуты в талии широким куском атласной ткани, намотанным в несколько слоёв. Штаны капитан Нел заправлял в кожаные сапоги – короткие, с широким раструбом – весьма популярные у всех окрестных мореходов: тех, кто бороздил здешние воды, начиная от Мелового моря и Бухты Корт и заканчивая самыми дальними островами Малой Сафы. На голове Прыщ носил красный платок, завязывал его крупным узлом на затылке. Левое ухо капитана украшала золотая серьга с вставленной в неё белой жемчужиной, величиной с ядрышко земляного ореха. Увидев этого прожжённого моряка, Пит испытал настоящий восторг. Однако капитан тут же рявкнул, обращаясь к Питу:

– Надеюсь, ты не станет бродить по кораблю и совать свой нос куда не следует? Мои парни – ребята суровые, если он попытается что-нибудь украсть или что-то сломает… На море случается всякое…

Пит нахохлился и дерзко заявил:

– Лорд Альберт сказал, что мне дадут постоять у руля, а вот воровать я и сам не собирался.

– Постоять у руля? Тебе? – окрысился капитан.

– Если кто-нибудь из твоих бездельников хотя бы прикоснётся к мальчишке, я лично вышвырну его за борт. Ты же меня знаешь, старина Нел, – улыбаясь сквозь зубы, произнёс Гуриец. – У нас был уговор, и будь добр его выполнять.

Заметив, что при этом Эйн стиснул рукоять меча, капитан тут же сменил тон. Лицо его тут же приобрело выражение, такое же, какое возникало у мэтра Ульри, всякий раз, когда тот встречал богатого постояльца. Капитан сдёрнул платок и все увидели огромную залысину на его голове.

– О, Эйн! Прости, дружище! Прости! Я и не заметил тебя. Приветствую тебя на борту этой славной посудины, мой старый друг…

– Не ври, мы с тобой никогда не были друзьями.

– Для тебя, Гуриец, на моём корабле всегда найдётся тёплая и сухая каюта, для тебя и твоих друзей. Просто я не знал, что этот мальчик – важная особа.

Пит только сейчас вспомнил о своих синяках и отвернулся.

– Ты опять врёшь, Прыщ. Кому как не мне знать, что на твоём корабле нет сухих кают, – Гуриец убрал руку с меча. – Лучше расскажи мне, куда ты дел Хилса.

Нел Прыщ поведал историю про бордель, а так же рассказал, сколько трудов потратил, чтобы найти подходящего кока.

– Этот парень настоящий мастер своего дела. Он готовит такое замечательное рагу, что мои матросы готовы вылизывать тарелки. Его тушёная капуста – настоящий кулинарный шедевр. Поэтому мы и зовём его Кочерыжкой.

– Я не люблю капусту, а мой хозяин не привык есть помои. Надеюсь, этот увалень сумеет ему угодить, и мы будем жрать не одну капусту?

– Что ты? Как ты и велел, мы заготовили продукты: овощи, буженина, индейка. Кочерыжка по моему приказу приобрёл несколько бочонков лучшего белого вина, какое только можно купить в нашей дыре. Пойдём, я тебе всё покажу.

– Пусть всё это покажет твой кок, и покажет ему, – Гуриец указал на Рикона. – А ты проводи меня и моего господина в его каюту. Я думаю, вы хотите отдохнуть с дороги, милорд.

Эйн указал лорду Альберту на трюм, и они спустились туда втроём. Вскоре на палубу снова вышел кок, и они с Риконом отправились осматривать корабль, Пит увязался за ними.

Молодой кок показал Рикону все запасы. Тот со знанием дела осмотрел мясо и птицу, попробовал вино, проверил овощи и фрукты на зрелость. Молодой кок, вёл себя очень доброжелательно, старался угодить. Причём не только Рикону, но и Питу. Попутно Кочерыжка рассказывал о парусах и о том, как ими управлять.

«Полосатая медуза», небольшое двухмачтовое судно с навесным рулём и прямыми штевнями, оказалась набитой доверху тканями и кожей, которые капитан Нел вёз на продажу на острова. Видя неподдельный интерес мальчика, молодой кок не скупился на слова. Он всё больше и больше нравился Питу, потому что ходил вразвалочку, как все моряки, при этом сильно размахивал руками, говорил с хрипотцой, употреблял разные морские словечки.

– Ты не подумай, – важно заявлял Кочерыжка, пока Рикон рылся в мешках с продуктами. – Я ведь не какой-нибудь сухопутный поварёнок, неспособный отличить грот от бизани¹ – я самый настоящий матрос. Уж можешь мне верить, старина.

– А это для чего? – то и дело спрашивал Пит, тыкая пальцем в очередной канат или парус.

Кочерыжка ни разу не запнулся. Он знал о кораблях и море всё, чем вызвал у Пита настоящий восторг.

Закончив осмотр Пит, Рикон и Кочерыжка спустились в трюм. Пассажирам выделили две каюты. В одной из них поселили лорда Альберта, в другой разместили остальных. Несмотря на тесноту, каждому досталась отдельная койка. Пока Рикон перетряхивал свою постель, ворчал и фыркал, оглаживая одеяло и подушки кончиками пальцев, Пит завалился на свою кровать и уснул.

Проснулся Пит от громкого стона.

Он встал с койки и почувствовал, что пол под ногами ходит ходуном. Мальчик спрыгнул на пол и почувствовал, что тот покачивается. Стон повторился. Пит обошёл кровати, на которых спали Гуриец и Малыш и увидел сидящего на полу Рикона. Лицо мужчины было бледным, на лбу поблёскивали капельки пота.

– Это морская болезнь, – выдохнул коротышка. – Она всегда донимает меня, стоит только оказаться в море. Похоже, мне придётся у тебя помощи. Принеси мне сейчас же кадку или ведро.

– Зачем? – поначалу не понял Пит.

– Беги скорей и не задавай глупых вопросов.

Пит догадался и бросился наверх.

Оказавшись на верхней палубе, мальчик увидел четверых. Двое стояли у левого борта и о чём-то беседовали, третий стоял у руля, четвёртый натирал палубу огромной щёткой. Эти четверо (это Пит узнал позднее), помимо капитана и кока, и составляли всю команду «Полосатой медузы». Матросы, внешностью и повадками, довольно сильно походили на своего капитана: все – не моложе сорока, худощавые, с заросшими щетиной лицами.

Пит робко приблизился к тому, что драил палубу и спросил, где он может взять ведро.

– Укачало, – понимающе сказал матрос, – Иди на камбуз, Кочерыжка найдёт тебе посудину. Только поторопись, если заблюёшь мне палубу, я тебя взгрею.

– Это не для меня, – Пит нырнул в трюм и по запаху отыскал владения своего нового приятеля кока.

Камбуз оказался маленьким, душным закутком с небольшой печкой, обшарпанным столом, табуретом и здоровенной кадкой в углу, на крышке которой лежал здоровенный зелёный кабачок и миска с сырой репой. На стенах висели связки лука и чеснока, засохшие веники из ароматных трав, которые перебивал кислый запах квашенной капусты и рыбьих потрохов. На печи стояла небольшая кастрюля, в которой что-то бурлило. Всё это напомнило кухню, в которой Ханна и Джулия готовили еду для постояльцев. Пит отогнал воспоминания.

Возле стола на табурете восседал Кочерыжка и чистил лук.

– Тебе чего, приятель? Проголодался? Обед ещё не скоро. Придётся потерпеть.

– Простите меня, мэтр. Одному из моих спутников понадобилось ведро, его укачало.

Кок добродушно рассмеялся.

– Не стоит называть меня мэтром, от такого обращения мне становится не по себе. Можешь, как и все, звать меня Кочерыжкой. Я уже привык к этому прозвищу.

– Я знаю, ведь вы любите капусту.

– Терпеть её не могу, но на этом корыте целые залежи этой дряни. Эти запасы сделал прежний кок. Насколько я знаю, Кочерыжкой раньше называли именно его. Мне же эта кличка досталась по наследству. Но ты не волнуйся, для вас я приготовлю своё лучшее блюдо

– А что вы будете готовить для нас?

– На обед я подам запечённую рульку с травами и румяной корочкой, а к ней миску дымящейся гороховой каши. Как тебе такое блюдо?

– В нашем заведении, основным блюдом считалась запечённая в мяте свинина. Правда, её подавали не с гороховой, а с гречневой кашей. Мне же обычно давали фасоль, которую варила Толстуха Ханна в большом котле. Джулия варила гречневую кашу лишь для богатых посетителей..

– В вашем заведении? Ты что же, приятель, тоже работал поваром, как и я? Получается, что мы с тобой занимались общим делом, – кок достал из кармана небольшое яблоко и протянул Питу.

Пит тут же впился в него зубами.

– Я не умею готовить. Мне доводилось чистить овощи и мыть посуду. Иногда я прислуживал гостям. Мой прежний хозяин держит постоялый двор на Голхардском тракте.

– Так далеко? Вон значит как. А кто такая эта Джулия? Она, наверное, действительно мастерски готовит, раз её стряпня предназначалась для богатых постояльцев.

Пит так рассмеялся, что несколько кусочков яблока вылетели у него изо рта.

– Джулия умеет готовить, но основная её заслуга не в этом.

– У неё пышное тело и сладкие губы. Признавайся, я ведь угадал?

Пит поднял с пола вывалившейся кусок яблока и сунул его в рот.

– Друзьям лорда Альберта Джулия не приглянулась. Да и сам лорд назвал её трактирной девицей.

– Ну ладно лорд, а ты сам-то, наверное, не раз похлопал эту Джулию по её упругой попке. Признавайся, тебе она по вкусу или нет?

Пит покраснел и замотал головой.

– Я ещё мал для таких дел, к тому же Джулия часто поколачивала меня и называла грязнулей. Меня любила только Толстуха Ханна, но всё равно не так сильно, как своих карапузов. Их у неё двое.

– Ну а деревенские красотки, такие, кто помоложе, они что, не приставали к тебе, не звали на сеновал? – Кочерыжка хитро́ подмигнул. – Ты же настоящий красавчик, или тебе не нравятся девчонки?

Пит покраснел ещё сильнее, потом откусил от яблока очередной кусок и произнёс с набитым ртом:

– Мне очень нравятся некоторые девчонки, но они тоже избегают меня, называют Неряхой и смеются надо мной. Зато некоторые постояльцы проявляют вовсе нездоровый интерес, такие как мэтр Шлохо.

– Он к тебе приставал? – кочерыжка вытер ладонью глаза, которые слезились от лука и отложил нож.

– Терпеть его не могу. Когда он меня схватил, я специально вылил на него пиво. Слышали бы вы, как он орал. Правда, за это хозяин устроил мне такую трёпку. Признаюсь, что когда лорд Альберт приехал на наш постоялый двор, я сначала подумал, что ему нужно того же… того же, что и Шлохо. Но лорд Альберт был со мной добр, он даже отругал Эйна, когда тот избил меня. Лорд Альберт влюблён в какую-то женщину и именно к ней мы держим путь.

– Похоже, твой хозяин везёт тебя в бухту Зелёных Лоз. Он называл тебе это место, ведь так?

Пит перестал жевать и уставился на кока.

– Куда мы едем не знает даже Рикон. Гуриец точно знает, возможно, Малыш тоже. А что это за бухта Зелёных Лоз.

Кочерыжка воровато огляделся, потёр подбородок и, приблизившись к Питу, прошептал:

– А кто-нибудь из твоих друзей называл имя Луизы-затворницы?

Пит почувствовал волнение и шагнул к двери.

– Я зашёл лишь за тем, чтобы попросить ведро…

Кочерыжка придержал мальчика рукой, потом достал целую корзину яблок и поставил перед Питом.

– Вот, бери сколько хочешь. А что за друзья, с которыми у вс на постоялом дворе встречался твой лорд? Расскажи, сколько их было, о чём они говорили.

– Я ничего не знаю, знаю лишь, что стряпня Джулии им пришлась не по вкусу, они даже эль пить не захотели. Вы дадите мне ведро, а то Рикон будет меня ругать?

Кочерыжка подошёл к двери, приоткрыл её и выглянул в коридор. Потом плотно прикрыл дверь. Питу стало страшно.

– Ешь яблоки, это всё для тебя, только постарайся вспомнить, о чём говорил твой новый хозяин и те люди, с которыми она встречался в вашем заведении.

Пит отодвинул корзину.

– Мне просто нужно ведро. Я лучше пойду.

Пит снова рванулся к выходу, но кок ухватил его за руку и силой усадил на табурет. Их простоватого добряка Кочерыжка в одно мгновение превратился в злодея. Он скривил лицо и резко притянул Пита к себе.

– А ты случайно не врёшь?

– Пустите же. Мне больно.

– Мне нужно знать, кто были те люди, и о чём говорил с ними твой лорд. Если не скажешь, я удавлю тебя, щенок, а потом выброшу за борт.

Кок так сжал руку Пита так, что мальчик взвизгнул.

– Пусти меня! Я больше ничего тебе не скажу…

Он не закончил фразу, потому что дверь распахнулась. В дверном проёме стоял Малыш Гук.

– Я уже выбился из сил, бегая по всему кораблю, – сказал Малыш.

– Рикон послал меня за ведром.

– Мальчик действительно приходил за ведром. Я угостил его яблоками, и мы немного поболтали, – Кочерыжка заслонил Пита собой.

– Значит, Хилса прирезала шлюха, и Прыщ тут же взял тебя на корабль, – тихо сказал Малыш Гук. – Кто ты такой? Говори!

Кочерыжка попятился.

– Я всего лишь новый кок. Вот ведро…

– Стой, где стоишь!!!

Но Кочерыжка шагнул к печи, схватил кастрюлю и швырнул её в парня. Тот успел прикрыться рукой. Кипяток опалил плечо и ладонь, юноша взревел от боли. Кочерыжка отшвырнул от себя Пита, тот ударился о край стола. Кок схватил со стола нож и полоснул согнувшегося Малыша по плечу. Меч, который тот успел обнажить, с грохотом ударился об пол. Из руки Малыша брызнула кровь.

Малыш, стиснув зубы, прыгнул на кока и попытался вырвать нож. Кочерыжка был гораздо крупнее, но его противник был вёртким как кошка. Выбить нож не удалось, но Малыш ловко ударил кока по голени. Тот смог удержаться на ногах, но ослабил хватку, и тут Малыш ударом кулака наконец-то смог обезоружить своего врага. Кон напоминал разъяренного зверя.

Малыш отскочил, поднырнул под летящий ему в лицо кулак и выбросил руку вверх. Он целил пальцами в горло, но кок успел прижать подбородок и удар пришёлся в челюсть. Голова Кочерыжки лишь слегка дёрнулась. Малыш истекал кровью. Здоровяк сгрёб его в охапку и повалил. Пит бросился на кока и вцепился ему в горло. Кочерыжка отшвырнул его, точно куклу. Пит отлетел и расквасил о край стола нос. И тут на камбузе появился Гуриец. Он был в одной рубахе, но был вооружён до зубов. Увидев Малыша на полу и сидящего на нём кока, Эйн не стал хвататься за меч и вынул кинжал. Далийский клинок вошёл меж рёбер по самую рукоять. Кочерыжка дёрнулся и захрипел. Гуриец вырвал нож из раны и нанёс ещё несколько ударов. Кок повернулся к своему убийце. Гуриец оттолкнул здоровяка ногой, тот рухнул. Малыш с хрипом отполз в сторону. Он держался за горло и громко хрипел. В этот момент на камбузе появился лорд Альберт.

– Что здесь происходит? – Кохни покосился на Пита, у которого из носа текла кровь, и сдвинул брови. – Ты снова изувечил мальчишку?

– Это не он, милорд, – прохрипел Малыш, потом кивнул Питу. – Спасибо, приятель, я не забуду того, что ты хотел для меня сделать. – Он тяжело дышал, его лицо было кроваво-пунцовым. Сделав несколько глубоких вдохов, Малыш поднялся, подобрал свой меч и сунул в ножны. Потом он подошёл к мертвецу и перевернул его. – А ты не погорячился, Гуриец? Может его стоило расспросить?