Однажды в Девоншире, или Собака Баскервилей

– Как? -удивился Холмс. -Вы ведь только что сказали, что сэр Чарльз курил. Вот, при свете сигары и увидел. Увидел и испугался. А у страха, как вы знаете, okulis magnis, или, если угодно, leporem frondium crepitus terret.

– Что, что? -переспросил Мортимер.

– У страха глаза велики, -перевёл Холмс.

Мортимер покачал головой. Он сомневался.

– И всё же мне кажется, что мы имеем дело со сверхъестественными силами, -понизив голос, сказал доктор Мортимер.

Холмс выпустил трубку изо рта, и она упала на пол.

– В таком случае зачем вы пришли ко мне? -спросил сыщик, поднимая трубку с пола. -Вы бы лучше обратились к колдунам или магам.

– Я обратился к одному колдуну, и он даже произвёл кое-какие магические действия.

– Какие? -спросил Холмс.

– Покрутил пальцем у виска, -ответил доктор. -Поэтому я и решил обратиться к лучшему сыщику в мире.

Холмс гордо вскинул голову.

– Но лучший сыщик в мире оказался сильно занят, поэтому я пришёл к вам.

Холмс нахмурился и спросил:

– Позвольте поинтересоваться: а кто в данный момент является лучшим сыщиком в мире?

– Коломбо. Но, как я уже сказал, он сильно занят. Расследования, съёмки, интервью. Он буквально живёт в студии.

Холмс вскочил с кресла и нервно зашагал по комнате, роняя пепел на новый ковёр:

– Коломбо? Этот вечный лейтенант из Лос-Анджелеса? Да это же вымышленный персонаж! Он без сценария и никотина ни одного преступления не может раскрыть.

И Холмс сделал глубокую затяжку, а затем выпустил из трубки целое облако табачного дыма.

«У всех великих сыщиков есть что-то общее» -подумал доктор Ватсон, наблюдая за действиями своего друга.

Доктор Мортимер с улыбкой сказал:

– Мистер Холмс, мне кажется, вы завидуете славе Коломбо.

– Так его зовут Слава? —воскликнул Холмс. —Он русский?

И Холмс ещё быстрее заходил по комнате, делая на ходу скоропалительные дедуктивные выводы:

– Не зря американцев называют тупыми. Они настолько тупые, что преступления у них раскрывают русские. Сами совершают и сами раскрывают.

– Возможно, так быстрее, -предположил Ватсон.

Мортимер попытался сделать Холмсу комплимент.

– Хотя Коломбо и считается лучшим в мире детективом, но как практику вам нет равных. Взять хотя бы тот случай, когда вы поймали Джека-потрошителя.

– О, это было очень просто, -отмахнулся Холмс.

– Но всё же, -настаивал Мортимер. – Как вам это удалось? Расскажите. Мне очень интересно. Наверное, вы опять применили свой знаменитый дедуктивный метод?

Холмс кивнул и присел в кресло:

– Сначала я действительно применил дедукцию. Так как маньяка звали Джек, то я посоветовал полиции арестовать всех лондонцев с таким именем.

– Гениально! -восхищённо сказал Мортимер.

– Джеков арестовали и стали потрошить. Как говорится, клин клином вышибают.

Мортимер нахмурился:

– Арестованных случайно не пытали?

– Не случайно, а регулярно, -сказал Холмс. —Я надеялся на то, что настоящий убийца, глядя на страдания сокамерников, не выдержит и признается.

– И что? Убийца признался?

– Метод превзошёл всякие ожидания. Признались все.

– Поразительно, -хлопнул в ладоши Мортимер.

– Да, 100-процентная раскрываемость. Такого в истории Скотленд-ярда ещё не было. Мой метод вошёл в анналы криминалистики и теперь постоянно используется в следственной практике.

Холмс жестом прекратил аплодисменты, переходящие в овацию:

– Но самое интересное произошло после. Настоящий Джек-потрошитель, узнав из газет о ходе расследования, был вынужден признать, что в области пыток и истязаний он не может тягаться с полицией. В тот же день Джек-потрошитель явился в полицейский участок и добровольно сдался. Сначала полицейские отказались его арестовывать.

– На кой ты нам сдался, -сказали преступнику в участке. —Нам вас, Джеков, уже девать некуда.

Арестованные Джеки тоже были недовольны.

– Самозванец! -то и дело раздавалось из камеры предварительного заключения.

Однако Джек-потрошитель твёрдо стоял на своём. Провели следственный эксперимент. «Кандидат» должен был на скорость выпотрошить несколько коровьих туш. Джек-потрошитель так разогнался, что оставил без работы целый мясокомбинат. Когда ударника остановили, было официально признано: это и есть тот самый человек, которого ищут… на должность обвальщика в разделочный цех. На следующий день «Таймс» вышла под заголовком «Джек-потрошитель меняет профессию». Лондон вздохнул с облегчением, и в городе вновь воцарились спокойствие, тишина и скука.

– А как же арестованные Джеки? -взволнованно спросил Мортимер. —Их освободили?

– Нет, конечно, -отрезал Холмс. —Они ведь признались в совершении убийств, которых не совершали. Так?

– Так, -кивнул Мортимер.

– Вот им и дали по пять лет за дачу ложных показаний.

Мортимер возмущённо воскликнул:

– Как несправедливо! Ведь эти показания были получены в результате применения насилия.

– Не доказано, -заявил Холмс. —Как мне известно, ещё ни один из арестованных не родил.

И Холмс уверенно заявил:

– Я берусь за ваше дело.

– А вы не боитесь? —осторожно спросил Мортимер, наклонившись к сыщику.

Холмс усмехнулся.

– Мой дорогой доктор. Я боюсь только всеобщего моратория на курение в общественных и антиобщественных местах.

Доктор Мортимер несказанно обрадовался и бросился пожимать сыщику руки:

– Я знал, что вы согласитесь, мистер Холмс. Только такой человек, как вы, может взяться за такую ерунду.

– О, не преувеличивайте мои гениальные сверхспособности и мою скромность, -ответил Холмс, витая на десятом небе от комплимента, сделанного Мортимером. – Итак, к делу. Прежде всего договоримся об оплате.

Мортимер засунул руки в пустые карманы (кроме ветхой рукописи там ничего не было) и вывернул их наизнанку:

– Об оплате не беспокойтесь. Все расходы возьмёт на себя наследник сэра Чарльза. Будем надеяться, что он окажется не менее добрым, чем его дядя.

– У сэра Чарльза остались наследники? -спросил Холмс.

– Один, -ответил доктор Мортимер и уточнил:

– Это сэр Генри, племянник сэра Чарльза. Мы нашли его на Аляске, куда он отправился на поиски золота и угодил в плен к эскимосам.

Доктор Ватсон испуганно спросил:

– Надеюсь, эскимосы хорошо обращались с последним представителем древнего британского рода.

– Жаловаться ему не пришлось. Эскимосы, узнав, что сэр Генри происходит от викингов, некогда угнетавших их предков, очень полюбили своего пленника. Они даже выделили ему отдельный котёл, самый большой в деревне.

«Стокгольмский синдром» -подумал Ватсон.

– Первобытный народ, а понимают толк в гигиене, -сказал Холмс.

Затем он гордо взглянул на Ватсона и, сказав: «Наши люди нигде не пропадут», затянул мотив знакомый каждому британцу с босоного детства:

– Правь Британия, правь морями

А на суше британцы будут рабами.

– Он так и варился бы в собственном соку в полнейшей изоляции от внешнего мира, окружённый дикарями, жаждущими вкусить плодов цивилизации, как вдруг в эскимосскую деревню пожаловал Санта-Клаус, который по совместительству выполняет на Крайнем Севере обязанности почтальона. На этот раз дедуля прибыл не с пустыми руками, а с важной телеграммой.

– Кто из вас сэр Генри Баскервиль? -важно спросил самозваный почтальон, обводя проницательным взглядом всё племя, собравшееся перед большим котлом.

– Я здесь, -донеслось из котла.

– Вам телеграмма, сэр, -сказал Санта-Клаус.

– Я не могу сейчас её принять, -ответил Баскервиль. —Я принимаю горячую ванну. Вы не могли бы передать краткое содержание послания?

– Почему краткое? —поинтересовался Санта-Клаус, поднимая глаза к вершине котла, из которого выглянула голова баронета.

– Потому, что долго я не продержусь, -спокойно объяснил баронет и снова погрузился в котёл.

Санта-Клаус пробежал глазами скупую строчку послания с туманного Альбиона, откашлялся и торжественно объявил:

– Сэр Генри Баскервиль, у меня для вас две новости. Одна хорошая, другая-плохая. С какой начать?

– Плохую я знаю, -ответил баронет. —Начните с хорошей.

– Ваш дядя, сэр Чарльз, умер и оставил вам огромное наследство.

– А-а-а! -закричал баронет во весь голос (то ли от радости, то ли от кипятка). – Я же вам говорил, что я несказанно богат и смогу достать выкуп?

Вождь эскимосов вырвал из рук Санта-Клауса телеграмму, перечитал её несколько раз, пока не выучил британский диалект английского языка со всеми его орфоэпическими тонкостями, затем созвал племенной совет и пошептался с соплеменниками. Совет единодушно постановил освободить сэра Генри и отпустить его на родину за выкупом. В качестве залога и одновременно поручителя волей-неволей выступил Санта-Клаус. Сэра Генри вынули из котла, где он уже успел принять русскую баню, высушили его на арктическом солнце, одели в лучшую шубу, и он уехал на упряжке Санта-Клауса, оставив дедулю в дураках, вернее, у дураков.

– Если ты не вернёшься с выкупом, мы тебя отыщем даже на краю света, -пригрозил на прощание вождь, а затем добавил. —И не забудь привезти мне магнитик на холодильник.

И вот теперь все жители Девоншира с дня на день, каждый час ждут не дождутся сэра Генри, надеются на него и уповают.

– Раз уже я взялся за это дело, то я должен представлять себе будущий театр военных действий, -сказал Холмс. – Поэтому я хочу знать в лицо всех тех, кто, как вы выразились, в данный момент надеется и уповает.

Мортимер откашлялся и стал рассказывать:

– Это почти безлюдная местность, где живут безграмотные фермеры и всего несколько образованных людей, если не считать меня. Меня никто образованным не считает, -тяжело вздохнул доктор.

– И кто же эти образованные люди? -поинтересовался Холмс.

Мортимер напряг память и выдал небольшую справку:

– Во-первых, старик Фрэнкленд из Лофтер-холла. Это старый сутяга, который постоянно с кем-то судится. Все в округе боятся с ним связываться. Однажды Фрэнкленд, раздосадованный неблагоприятным вердиктом, набросился на судью и сорвал с того судейский парик. Судье пришлось спасаться бегством, а Фрэнкленд кричал ему вслед «Я запомнил тебя, лысый!».

Холмс расхохотался от души. Мортимер, обнаружив живейший интерес к своему рассказу, продолжил:

– Недавно этот чудак купил телескоп, установил его на крыше дома и стал наблюдать за звёздами.

– Записался в папарацци, -прокомментировал Холмс.

– И что вы думаете? Он обнаружил, что устоявшаяся система представлений о Солнечной системе в корне неверна, и подал в суд на Коперника.

Холмс снова рассмеялся, а затем серьёзно спросил:

– И что Коперник? Как он к этому отнёсся?

Мортимер уставился на сыщика:

– Мистер Холмс, Коперник умер.

– Надо же, -помрачнел Холмс. -Не дожил до суда. И как давно?

– В шестнадцатом веке.

– Это он поспешил, -резюмировал сыщик.

– Второй образованный человек на нашем болоте -это мистер Стэплтон, естествоиспытатель. Он живёт в усадьбе Меррипит-хаус со своей сестрой.

Мортимер сделал паузу и хитро посмотрел на Холмса.

– Сестра, кстати, не замужем.

– А за кем тогда? —спросил Холмс.

– За братом, -ответил Мортимер. -Стэплтон страстно увлечён ботаникой. Он целые дни напролёт бегает по болоту с сачком и ловит редких насекомых. Однажды он чуть не утонул в Гримпенской трясине. К счастью, бедолагу спас местный рыбак-браконьер, который охотился там на китов.

У Холмса расширились зрачки.

– На китов? В болоте ведь не водятся киты.

– Теперь уже не водятся, -грустно сказал Мортимер, махнув рукой. -Браконьер их всех выловил. Так вот, о Стэплтоне. Рыбак следил за водной гладью, как вдруг заметил что-то большое, выпускающее пузыри.

«Кит!» -обрадовался рыбак, метнул в воду гарпун и вытащил из воды Стэплтона.

Мортимер разглагольствовал бы целый день, описывая казусы из жизни каждого жителя Девоншира, если бы Холмс не прервал гостя, показывая пальцем на наручные часы, которые находились в состоянии технической неисправности с момента внесерийного выпуска:

– Так когда же вы ожидаете вашего наследника?

Мортимер выпучил глаза:

– Откуда вы знаете, что у меня будет сын?

Тут пришло время вмешаться доктору Ватсону. Он сделал Холмсу упреждающий знак, принял важный вид и спросил:

– Мой друг Холмс основательно изучил мою новую брошюру «Как по полу отца узнать пол будущего ребёнка».

– А разве это возможно? -в изумлении поднял глаза Мортимер.

– Пока что в половине случаев, – деловито ответил Ватсон. —Но я работаю над улучшением прогноза.

Мортимер задумался, переваривая в голове услышанное. Холмс разрядил неловкую паузу:

– Доктор, когда сэр Баскервиль прибудет в Лондон?

Мортимер задумался:

– Всё зависит от скорости саней, толщины снегового покрова, количества осадков, пропускной способности…

– А если это аэросани?

– Тогда сэр Генри Баскервиль прибудет сегодня в лондонский аэропорт «Хитроу» ровно в одиннадцать ноль ноль.

– Уважаемый Мортимер, уже двенадцать по Гринвичу, -сказал Холмс, взглянув на часы.

– Так это по Гринвичу, а мы в Лондоне, -отмахнулся Мортимер.-Однако вы правы, следует поспешить. Сэр Генри, чего доброго, заблудится, забредёт в трущобы, его ограбят…

– Одним словом, он в любом случае попадёт ко мне, -констатировал Холмс. —В Лондоне все дороги ведут на Бейкер-стрит.

Мортимер смял древнюю рукопись и, сложив её в карман, быстрым шагом направился к двери. За ним засеменил кот Снуппи.

– Не забудьте вашу трость, – бросил вдогонку Холмс.

– Не волнуйтесь, -ответил Мортимер из прихожей. —Я взял и свою, и вашу.

– Вашу? – негромко произнёс Холмс. Он перебрал в уме список своих вещей, но не обнаружил среди них трости. Вдруг сыщика осенило:

– Это же трость миссис Хадсон!

Ватсон вскочил с места и бросился в прихожую, чтобы воспрепятствовать выносу вещей. Мортимер одной ногой уже стоял на пороге, держа в обеих руках по трости.

«С сегодняшнего дня займусь шведской ходьбой» -подумал про себя доктор.

Холмс заорал из гостиной:

– Миссис Хадсон, держите этого доктора!

Ватсон бросился на Мортимера, но миссис Хадсон, выбежавшая из кухни, выдернула из-под ног своего постояльца ковёр. Падая, Ватсон успел ухватиться рукой за нижний конец трости, принадлежащей хозяйке, и упал на пол перед закрывающейся дверью.

– Доктор, вы хотели украсть мою трость? —спросила старушка, встав над Ватсоном со сковородкой в руках.

И миссис Хадсон замахнулась на Ватсона сковородкой, в которой находилась свежеприготовленная яичница. Яичница вылетела из сковороды и украсила халат Холмса, вошедшего в прихожую в самый подходящий момент. Обернувшись и увидев, как сыщик вытирает халат, Миссис Хадсон рассердилась пуще прежнего:

– Никак не можете дождаться своей порции, мистер Холмс? Какой вы нетерпеливый!

Старушка с хрустом нагнулась, подняла с пола свою трость и ушла на кухню готовить вторую яичницу.

***

Спустя час миссис Хадсон торжественно внесла в гостиную огромную книгу и бросила её на стол, за которым завтракали доктор Ватсон и Шерлок Холмс.

– Спасибо, миссис Хадсон, -грустно сказал Холмс, вытирая платком рот, а затем рубашку. -Всё было очень вкусно. Как никогда.

– Может добавки? -предложила старушка и поспешила принести второй том.

– Не надо, -повертел головой доктор Ватсон. -У нас пропал аппетит.

«Вот и славно, -подумала миссис Хадсон, убирая второй том. -Быстро поели, и посуду мыть не нужно»

Она вернулась в гостиную, где Холмс и Ватсон тщетно пытались открыть книгу, и, отстегнув застёжку на обложке, сделала это за них.

– Мой муж говорил, что это лучший атлас мира из тех, которые ему доводилось видеть, -объяснила старушка. -А мой муж был очень начитанным человеком и поэтому рано ослеп.

– Во сколько лет? -спросил Ватсон, которого всегда интересовали истории болезни.

– Не помню, во сколько, но рано, -ответила миссис Хадсон. -Помню, что было утро.

Холмс тем временем отворачивал одну страницу за другой, читая вслух названия карт:

– Англия, Британия, Канада. Где-то поблизости должен быть Девоншир.

– Почему поблизости? -удивился Ватсон. -Девоншир и Канада находятся в разных частях света.

Холмс повернул лампу, и свет стал падать на обе страницы с одинаковой интенсивностью. Затем сыщик перевернул страницу и наткнулся на Девоншир.

– Я ведь говорил вам, Ватсон. Географию надо знать.

– Вот же, -обиделся Ватсон. -Это мелкомасштабная карта Девоншира. Вы не увидите там ни Гримпенскую трясину, ни тем более Баскервиль-холл.

– А вот и ошибаетесь, мой милый друг, -ответил Холмс, взяв в руку лупу. -Я вижу на этой карте даже тисовую аллею и, кажется, контуры тела бедного сэра Чарльза. А, нет. Это муха.

«Ничего себе лупа, -с восторгом подумал Ватсон. -Он даже муху через неё разглядел»

– А здесь у нас Принстаунская каторжная тюрьма, -продолжал Холмс, указывая пальцем на очередную достопримечательность Девоншира. -Самая охраняемая тюрьма в Британии. Лучшие… то есть худшие преступники страны соревнуются за право сидеть в этом заведении.

– Самая охраняемая тюрьма, говорите? -переспросил Ватсон.

– И самая суровая, -добавил Холмс. -Многие не выдерживали там даже одного дня. Не выдерживали и сбегали.

– Бр-р-р! -содрогнулся Ватсон. -Не хотел бы я там оказаться.

Вдруг внимание доктора привлёк странный картографический значок-перекрещенные кости.

– Что это за объект? -спросил доктор. -Не зарыт ли там клад?

Холмс отвернул страницу, приподнял атлас, обнюхал стол. Вдруг он хлопнул себя по лбу:

– Это же больница доктора Мортимера. Как это я раньше не догадался? Весьма красноречивый символ.

Опуская страницу, Холмс нечаянно опрокинул локтем чашку с кофе, и она упала, залив карту коричневой дымящейся жидкостью.

– А вокруг этих очагов человеческой жизни раскинулись бескрайние болота, – сказал сыщик, наблюдая за тем, как кофе растекается по Девонширу.

Откинувшись в кресле, Холмс закурил, и пелена табачного дыма заполнила гостиную, ухудшив видимость до состояния полной невидимости.

– Что вы думаете по поводу этого дела? —спросил сыщик у Ватсона.

– Туманная история, -только и смог ответить Ватсон, задыхаясь от едкого дыма.

Последний из рода Баскервилей

Холмс хлопотал возле небольшого ящика на треноге, похожего на фотокамеру. Напротив ящика громоздился увесистый чемодан неизвестного происхождения. Услышав сзади шаги Ватсона, Холмс оторвался от аппарата и объяснил суть происходящего:

– Сегодня утром из Скотленд-ярда мне прислали чемодан. Полиция подозревает, что внутри чемодана находится бомба, и его боятся открывать. Но я…

Не успел Холмс договорить фразу до конца, как Ватсон бросился убегать из дома. В коридоре он очень некстати столкнулся с миссис Хадсон, нагруженной кухонной утварью. Произошло сильнейшее столкновение, результат которого был слышен по всей Бейкер-стрит. Ватсон подумал, что произошёл взрыв. Падая на пол, доктор успел принять позу эмбриона. После этого он закрыл глаза и покачал головой, вспоминая недавние события, произошедшие на Рейхенбахском водопаде.

– Бедный, бедный Холмс. Он опять погиб.

Однако голос погибшего заставил Ватсона вздрогнуть:

– Ватсон?

Ватсон открыл глаза и приподнял голову:

– Холмс? Вы живы? Неужели бомба не взорвалась?

– Пока нет, -огорчённо сказал сыщик из гостиной. —Но я работаю над этим.

Ватсон встал с пола и, не снимая с головы кастрюлю, осторожно заглянул в гостиную. Холмс по-прежнему был жив. В тот самый момент он крутил ручку странного аппарата на треножнике.

– Я решил не открывать чемодан, а просветить его рентгеновскими лучами. Кстати, рентгеновские лучи -это будущее медицины. Поэтому никакой опасности для нас не существует.

Холмс ударил рукой по крышке аппарата, и тот пришёл в действие. Яркий электрический разряд прошил чемодан и погас, сопровождаемый громким треском.

– Будущее медицины, говорите? – дрожащим голосом произнёс Ватсон. —Вряд ли кто-нибудь из моих пациентов согласится встать на место чемодана.

– Если они не согласятся встать на место чемодана, то их придётся засунуть внутрь, -философски заметил Холмс. —Ну-ка, взглянем на снимок.

Снимок больше походил на «Чёрный квадрат» Малевича. Казалось, светочувствительная пластинка не уловила ни одной искры из электрического разряда.

– Странно, -почесал затылок Холмс. —Придётся открывать чемодан вручную.

Услышав в одной фразе слова «чемодан» и «открывать» и вспомнив, что в чемодане, возможно, притаилась бомба, Ватсон вновь бросился к аварийному выходу, но тот был надёжно заблокирован миссис Хадсон, которая убирала с пола осколки разбитой посуды. Холмс тем временем бесстрашно откинул крышку чемодана, из которого повалил густой дым.

– Теперь понятно, почему снимок такой чёрный, -сказал Холмс. —Внутри был уголь.

Ватсон подошёл к другу, рассматривавшему маленький уголёк сквозь увеличительное стекло, постепенно покрывавшееся копотью.

– Холмс, зачем кому-то понадобилось перевозить угль в чемодане? -в полном недоумении спросил Ватсон.

– Откуда я знаю? —ответил сыщик, а затем спросил:

– А вы в чём возите?

Ватсон пожал плечами и, закашлявшись, поспешил к окну, чтобы открыть раму и проветрить задымленное помещение. В комнату ворвался свежий воздух, а вслед за воздухом —далеко не первой свежести миссис Хадсон.

– Кто вам позволил открыть окно? —гневно произнесла старушка, нахмурив брови. —В Лондоне ужасный смог. Вон, всю комнату задымили.

И она с такой силой закрыла окно, что в соседнем доме вылетели стёкла.

В это время в гостиную ввалился полноватый мужчина в шубе и одном коричневом ботинке. За ним тащился доктор Мортимер с дюжиной крупногабаритных чемоданов, наподобие того, что совсем недавно прошёл процедуру рентгеновского сканирования. Обитатели Бейкер-стрит сразу поняли, что перед ними потомок древнего британского рода со своим лакеем, а вот потомок не сразу понял, кто есть кто на Бейкер-стрит. Мужчина в шубе с порога бросился к доктору Ватсону и крепко его обнял, если не сказать, сдавил в объятиях.

– Холмс, настоящий, -приговаривал мужчина и, обернувшись к Мортимеру, сказал:

– Смотрите, Мортимер. Настоящий Холмс.

Мортимер бросил на пол чемоданы, нацепил очки, подошёл к коллеге и присмотрелся. Баскервиль не прекращал обнимать псевдо-Холмса, добавив странную фразу:

– Надо же. Совсем, как в музее мадам Тюссо.

Холмс, наблюдая за встречей этих давно (или лучше сказать, никогда) не видевших друг друга людей (если учитывать близорукость Ватсона и дальнозоркость Баскервиля), мрачно спросил:

– А откуда я взялся в музее мадам Тюссо? Я не разу туда не ходил.

Ватсон вырвался из объятий баронета и объяснил:

– Помните тот манекен, в который стрелял полковник Моран, думая, что это вы?

– Да, -вспомнил Холмс, ища глазами манекен. —Кстати, где он?

– Этот манекен я продал мадам Тюссо. У вас всё равно много двойников, а мадам Тюссо-одинокая женщина. Ну, сами понимаете.

Холмс понял, зачем мадам Тюссо понадобился его манекен, но не понял, почему она его купила.

– Но ведь вы только что сказали, что в манекен стрелял полковник.

– Нет, полковник стрелял в вас, но попал в манекен.

«Ну, настоящий полковник, -подумал сыщик. – Ватсон тоже хорош. Продал друга какой-то тётке и радуется. Дожились. Лучше бы меня застрелили вместо манекена».

К этому времени Баскервиль нарадовался встрече с тем, кого он считал настоящим Холмсом, и перешёл к тому, кого он считал настоящим Ватсоном, то есть к настоящему Холмсу.

– А вот и Ватсон, -продолжил обниматься Баскервиль.

– А вот и Хадсон, -выступила вперёд хозяйка дома.

Миссис Хадсон невозможно было с кем-либо спутать, но Баскервиль умудрился это сделать.

– Королева Виктория! -заорал баронет во всё горло и сжал бедную старушку в тесных объятиях. -Что вы здесь делаете?

– Готовлю, стираю, убираю … – перечислила свои повседневные обязанности миссис Хадсон, отгибая пальцы на руках и ногах, но гость и слушать не хотел о тяжёлой женской доле.

– Холмс, Ватсон, идите сюда, -схватил баронет квартирантов за рукава. -Становитесь кучнее. Когда ещё удастся сфотографироваться с самой королевой?

По странному стечению обстоятельств группа расположилась перед стеной, на которой висел портрет настоящей королевы. Расставив всех по местам, сэр Генри встал в центре, заслонив миссис Хадсон, и скомандовал:

– Доктор Мортимер, щёлкните нас! Вы всё равно стоите.

Мортимер неохотно вышел из кадра и подошёл к рентгеновскому аппарату. Ватсон счёл своим профессиональным долгом предупредить коллегу о потенциальной опасности:

– Осторожно, доктор! Там высокое напряжение!

– Сейчас мы его понизим, -спокойно ответил Мортимер.

В отличие от Мортимера миссис Хадсон сильно беспокоилась за свою голову.

– Я забыла сделать причёску, -задёргалась старушка. -И корону не надела.

В этот момент Мортимер нажал на кнопку, и комнату озарила яркая вспышка. Все моргнули, волосы миссис Хадсон встали дыбом, а над головой образовался коронный разряд.

После снимка на память (который надолго останется в памяти) и устранения недоразумений по поводу соотношения имён и их владельцев доктор Ватсон взял баронета за плечо и, указав на стул с тремя ножками, громко спросил:

– Сэр Генри, вы, наверное, устали с дороги?

Баскервиль нахмурился и недовольно сказал:

– Очень устал. Я хотел приехать в Англию на санях, но из-за глобального потепления уровень мирового океана значительно вырос, и мне пришлось лететь через океан на самолёте. Перед стартом я вошёл в кабину пилотов. Там сидели два человека, похожие друг на друга, как две капли воды. Я спросил у них по-американски:

– Всё all right?

– Да, да, -закивали пилоты. —Мы все Райт.

Успокоившись, я вернулся в салон, уселся в удобное кресло и пристегнул ремни безопасности.

Вдруг самолёт начало сильно трясти. В салон вошла стюардесса и объявила:

– Уважаемые пассажиры. Дамы и господа. Леди и джентльмены. Все те, кто осмелился с нами лететь. Мы попали в небольшую зону турбулентности, которая тянется до самого Лондона. Убедительная просьба оставаться на своих местах и не мешать нашему пилоту, так как он летит в первый раз и очень сильно волнуется.

Стюардесса удалилась, но через минуту вновь появилась на сцене.

– Дамы и господа. Если у вас есть парашют, вы можете не дожидаться посадки и заранее покинуть самолёт через запасной выход. Если у вас нет парашюта, сохраняйте спокойствие и не мешайте эвакуации.

Сказав это, стюардесса вышла и заперла за собой дверь запасного выхода.

Пассажиры бросились в панику, а некоторые бросились за борт. Я старался сохранять спокойствие, хотя мои руки дрожали так сильно, что во много раз усиливали турбулентность. Через некоторое время в салон вновь вошла стюардесса и объявила:

– Уважаемые пассажиры! Автопилот спрашивает, нет ли среди вас людей, умеющих управлять самолётом. Желательно сверхзвуковым.

Вскоре выяснилось, что среди пассажиров есть такой человек, но он уже выбросился с парашютом и теперь совершал сверхзвуковой полёт самостоятельно. Тут я запаниковал и решил немного выпить. Но не рассчитал свои силы и открыл сразу десять бутылок. Пассажиры дружно воспротивились:

– Что нам останется, если мы останемся?

Началась массовая драка, в результате которой все десять бутылок были разбиты в пух и прах. При виде разбитых бутылок запаниковали даже те бывалые, которые до сих пор сохраняли полное спокойствие. Какой-то человек с восточной внешностью, в маске встал и закричал:

– Я сейчас взорву самолёт!

Он что-то вытащил из кармана. Раздался крик:

– Это террорист! У него лимонка.

– Какой лимонка? -сказал человек в маске. -Это гранат. Сели все, я сказал.

И все сели. Причём сели благополучно, в аэропорту. Я на радостях попросил у человека в маске гранат, чтобы закусить после десяти бутылок. И тут ко мне подошло ещё несколько человек в чёрных масках с прорезями. Один из них спросил изменённым голосом:

– Вы террорист?

– Сами вы террористы, -ответил я, пытаясь раскусить гранат.

– Вы арестованы за нанесение оскорбления сотрудникам правоохранительным органов, -заявил человек в маске. Мне заломили руки за спину и отвели в участок. Я отбивался и кричал:

– Это недоразумение. Меня зовут Генри Баскервиль.

– Проверьте по базе данных Ирландской республиканской армии, -попросил главный человек в маске. – Это может быть партийная кличка или позывной.

– Это моё настоящее имя, -возразил я.

– Допустим, -согласился человек. —А ненастоящее?

– Вы дебилы? – откровенно спросил я.

Один из них снял маску и сказал:

– Шеф, он нас узнал.

После этого все сняли маски, в том числе и шеф. Полицейские хотели меня обыскать, но не смогли открыть мои чемоданы и, как всё нераскрытое, направили к Шерлоку Холмсу. И вот я у вас.

Холмс задумался. С одной стороны, полиция оказала ему большую честь, предоставляя право первому открыть ёмкость, начинённую динамитом. С другой стороны, Холмсу надоело каждый день взламывать замки от чужих чемоданов.

– А как вам наша погода? -поинтересовался Ватсон.

– Когда я вылетел из Канады, передавали дождь со снегом, -ответил Баскервиль. -А здесь какие-то тропики.

– Вы, наверное, слушали ББС? -уточнил Ватсон.

– Да, да, -ответил Баскервиль. – В радиоприёмнике сначала что-то бибикало, а потом какой-то певец взял самую верхнюю ноту, и зал зашумел.

– Как вы проводите время в Лондоне? —спросил Холмс. —Может быть, с вами произошло что-нибудь странное?

– Я провёл ночь в Музее естественной истории, -похвалился Мортимер.

– Вас закрыли в музее по ошибке? —улыбнулся сыщик.

– Там сейчас проводится акция «Ночь в музее», -ответил Мортимер. —Я не мог не воспользоваться таким случаем и не пощекотать нервы. Себе и сторожу.

– Ничего себе! —воскликнул Ватсон и представил себя одного, ночью, в окружении скелетов доисторических монстров. —Скажите, коллега, вам не было страшно?

– Конечно, было. Как подумаю, что в темноте я легко мог задеть чей-то скелет и разрушить экспонат стоимостью в тысячи фунтов, так сразу жуть берёт.

Холмс мысленно согласился с Мортимером. Вдруг сэр Генри воскликнул:

– У меня же ботинок пропал. Вы спрашивали, не произошло ли чего-нибудь странного. Так вот я вспомнил: у меня пропал ботинок.

И баронет продемонстрировал присутствующим свою правую ступню в одном носке. Доктор Мортимер поспешил успокоить аристократа-босяка:

– Не паникуйте, сэр Генри. Найдётся ваш ботинок. Наверное, кто-то взял поносить и скоро вернёт.

– Я не против краткосрочной аренды обуви, -сказал сэр Генри. —Но кому мог понадобиться ботинок 45-ого размера?

– Возможно, Николаю Валуеву, -предположил Холмс, перебрав в уме возможные варианты.

– Тогда я тем более не против, -окончательно успокоился сэр Генри. —Главное, чтобы Николай Валуев не разносил ботинок до 50-го размера.

Однако в голове Холмса зародились определённые сомнения. Стал бы Николай Валуев брать чужой ботинок, если он может купить обувную фабрику на карманные деньги? Нет, Валуев, скорее всего, не имеет к пропаже никакого отношения.

– Сэр Генри, при каких обстоятельствах пропал ваш ботинок? —вдруг спросил Холмс, пристально вглядываясь в глаза баронета. Тот немного замялся:

– Ботинки были коричневыми, и я выставил их на коврик перед дверью в номер, чтобы чистильщик намазал их чёрной ваксой. Чёрные чтобы были.