«Но я не забыл, что обещано мне

Воскреснуть. Вернуться в Россию — стихами».

Георгий Иванов

– 1 —

Яркий поэт эмиграции,
волшебник пронзительных строк
распят раздвоением нации
и смят, как ненужный листок.

В поэме истории пыток,
блужданья Державы во мгле
трагической боли избыток
Ваш сборник приносит ко мне.
И музыку бренной печали,
и красочность солнечных дней.

Воскресли стихи, зазвучали…
Изгнанник России своей
вернулся усмешкою жизни,
вновь шепчет сквозь лет чепуху:
«В бессмысленной этой Отчизне
понять ничего не могу».

Но дар неприкаянной лиры
растрачен в мученьях не зря —
отраженьем ушедшего мира
прорвался сквозь злость Октября!
Звучит над трёхцветностью стяга —
заветные строчки донёс
пижон, эмигрантский бродяга.
Сжимается сердце до слёз!

Окончены дни в богадельне.
Смертельный безжалостен миг.
Талант воскресил неподдельный,
мистично чарующий лик…

– 2 —

Упрямо трезвость пораженья
в игре добра и зла черпал!
Познал взаимоискаженье
взаимоотражения зеркал.

И вот мечтанья о свободе
сбылись – возрадуйтесь, поэт!
Прозрение в страждущем народе —
восторгов возрожденья нет…

Взирайте вечностью заката
на наш мучительный рассвет.
Там – с бесконечностью расплата,
здесь – алчности кордебалет.

Вернулся соловей изгнанья
в свои ущербные края,
где онанирует сознанье
на извращенья бытия…

– 3 —

Отслужила лира пессимизму,
муть пороков в душу нанесло.
Сила отвращенья к большевизму
и фашистское затмила зло…

Век за веком – муки для России —
окровавлен неизбывный путь.
Все поэты норовят в мессии,
но историю не обмануть.

Ваш талант прощён за убежденья,
за непониманье меры зла…
Приняв неизбежность пораженья,
в вечность Ваша музыка вошла.

Лишь она не ведает забвенья,
звук не искажают зеркала…
Пепел горечи самосожженья
ледяная вечность унесла…

– 4 —

Париж и Вы улыбающийся…
Мысли о: мире, жизни, Боге,
Француженке подмывающейся,
но так редко моющей ноги.

О другой красавице – голой —
кровь… череп раскроён топором.
Мысли об эпохе невесёлой,
о вечной борьбе добра со злом…

Образы мерзкие зло змеятся
из грешного подсознания.
С мёртвой девочкой совокупляться —
просто, «как после купания»…

Опять: о мире, жизни и Боге,
тайнах вечности, добре и зле,
плотской, свободной, грязной эпохе,
музыке, прощающей во мгле…

Мчится, изощряясь распаду, мир,
лишь устало сердце поэта,
и вечности леденящий эфир
погасил проблеск ответа…

Вы канули в безвозвратную даль…
Плачь, поэзия любимая —
вековечная вдова – пей печаль…
Жизнь – штука необратимая…

(201?)

«Я делал стишки из страданий…»

Я делал стишки из страданий,
а надо бы радости из…
Томительны рифмы рыданий,
как духа стриптизного низ.

Строчится мура сожалений,
а надо бы радости для
воспеть красоту постижений,
но шепчется горькое bля…

Разиней размок покаянно,
потоком судьбы ублажён,
священной греховности странно —
порочно-печальный пижон…

Не даст мне неБЕСная сила
в святые взлететь небеса —
греховная блажь обмочила,
а я верил – Божья роса…

(20??)

Концерт белиберды

– 1 —

Вновь дозу абсурдизма принял на ночь —
стойко в заумь строчек проникал,
превозмочь стараясь смелых смыслов мощь,
распаливших мозговой накал…
В мутных дебрях лирики кривых зеркал,
в сумбурных лабиринтах мозг свихнёшь —
резво
извилины
по
пе
реп
ле
тал…
Устал…

Переполнился помыслов омут —
сумасшедшие образы прут
и на дне подсознания тонут.
Маразма щупальцами
мозга спрут
обвил ошалелость рассудка.
Миазмы гениальности гнетут —
жутко,
концерт в дурдоме будто…
И в нём участвую я тоже —
стишки читаю с умной рожей
про то, что вижу в странном мире.
Угодно повыпендриваться лире!
Бушует бред – концерт белиберды…
Что думаете Вы – мне до… звезды…
Я – поэт тридесятого ряда,
с мутной музою запанибрата…

– 2 —

Вижу: звёзды лапают лучами
похоть извращённости земли;
месяц льнёт печальными очами
к goпaм облаков, что разлеглись
рыхлой, сочной, похотливой массой,
ожидая сочный ветродуй;
хитрый мрак с таинственной гримасой
зреет, как обдолбанный колдун;
в небесах парит ангел-губитель
дьяволу-спасителю назло —
крышевать постылую обитель
и блажить ему не западло…

Чую: чудеса гниют тихонько;
доброй подлостью блажит порок;
тянется непрочная тесёмка
жизни, извиваясь в тьме тревог;
лезут лапы вечности – мерзавки —
остатком трупной плоти обладать.
Лишь блудливо тешит благодать.
Плату смерти принимает морг.
Города – прогресса бородавки —
вожделенью впрыснули восторг,
денежность посасывая рьяно.
Щедро опьянит нужда дурмана…

Залупы золотые куполов
под вековечной святостью крестов
к звёздной, вселенской вздыблены вагине,
молитвы исторгая и поныне —
дабы Божья снисходила благодать —
во спасение спокойнее страдать…
Мир порой таков – поверишь в Дьявола —
умного, всесильного, лукавого…
Гноится благодатность бытия —
повсюду бед и горя до… хрена.
Быдловатая ублюдочность везде:
в беспардонной человечьей череде,
в вещах весьма серьёзных, в пустяке
и в этом извратившемся стихе…

Многоаспектна в суете планета
неутомимостью кордебалета…
Слышу, снова в свой печальный рог
резво трубит всесильный тайный рок.
Крепнет базис, тужится надстройка,
капитал балдеет толстомордый,
орды рыщут в поисках комфорта.
Прёт на новостройку новостройка.
Пёстрые авто с рычаньем бойко
бензинный поглощают терпкий сок.
Тромбы пробок – в артериях дорог.
В сонный мир, словно из тела негра,
Истекает, сумрачно журча,
пенистого отрешенья нега,
тёплым таинством ночным урча…
– 3 —

На блюдах площадей подана мгла,
чтоб её мякоть жрали духи
таящегося в подворотнях зла —
посланников чёрной старухи
с безжалостной, трагической косой…
Но жизнь хитра – проворною лисой
на фиг пошлёт ворону – вечность.
А сыр спасительный вниз упадёт —
чревоугодная беспечность.
Шарахнутся шакалы страха,
вновь исторгая испражненья бед,
добро, воспрявшее из праха,
визжать восторженно им будет вслед:
Гав-гав-гав-гав! Мяу-мяу!
Ку-ка-ре-ку!
Подайте счастья с хреном чудаку!
Стерва судьба – мерси боку! —
съедобна в собственном соку.
Плоть сладко предана греху.

– 4 —

Ходят чудо-слухи по земле —
дуб растёт большой у нас в Кремле,
и златая цепь на дубе этом.
Да не одна цепь – по типу связка,
впрочем, не про это эта сказка.
По той цепи кот авторитетом —
пойдёт налево, потом направо —
мяучит властно и величаво.
Рассказывают, будто бы баюн
хотя немолод, но душою юн.
Мелькают белки вокруг дуба,
ловко орешки дивные грызут
и прославляют свой нелёгкий труд.
Их прыть – подвластна мощи чуда —
в ушко угольное верблюда
легко, коль будет надо, занесут…

– 5 —

Там чудеса, там леших водят,
русалок засекреченных блюдут,
о сём в народе знают вроде,
только у дуба здесь, там вам не тут…
Там на изведанных дорожках
следы весьма загадочных людей —
поднаторевшие в делёжках
в лукошках тащат сытость желудей
(и счастлив даже, кто не иудей!) —
там всё как у людей, что помудрей…
А я мечтал о вкусных крошках!
Заначки там до верха полны,
жаль, кризисов хреначат волны,
на благолепия настой густой.
Хранит их дух всегрешности святой,
благодать восходов и закатов,
важная отлаженность откатов…

Нефиг завидовать – заткнись и пой,
легкодоступной ублажись тщетой.
Кому-то век брильянтово-златой,
кому-то наслаждаться простотой,
припоминая канувший застой,
молиться неизвестности святой…
Стих напрягая бойкой чередой,
так много лезет рифм на «ой»!
Пускай я увлечён белибердой
и долго издеваюсь над тобой,
читатель редкостный, мой дорогой,
на время рифме «ой» даю отбой…
И для испуганного «ай». Ваяй
взведённый мозг о всевозможном…
Итак, по Пушкину опять продолжим
описывать чудесность бытия.
Пока дух может,
мутить мозг должен
без приворотов честного вранья
любовно-блядскую фигню, браня,
распластывать, хоть это и брехня…

Там в облаках над всем народом,
в необъятной высоте державы,
пленяя, вопреки невзгодам,
давно главенствует двуглавый
орёл, суля народу благодать,
хотя нельзя в России не страдать,
как, впрочем, очевидно, и везде —
знать, селяви, и дело не в вожде…

Жизнь сказочней реалий сказки —
пороки бытия длят пляски.
Лишь дивные, видений полны,
духовные прихлынут волны,
и толпы витязей прекрасных,
согласных, или несогласных,
или счастливых, иль несчастных,
купаются в чудесных водах —
демократических свободах.
Бабы ягистые всласть и Кощеи,
химеры зла, которые ловчее —
колдуны страны и чародеи
добро несут, о нас радея…
Всем хочется пожить, балдея!
Капитализма плоть сочно мудреет.
Нам к горьким глупостям не привыкать.
Лишь кризисы пройдут, как гонорея,
и будем, потребляя, кайфовать…
Жаль, в сей рассказ всё не впихнуть, отнюдь.
Нить бытия клубка Земли тянуть
обречено время всемерно —
путь сказочной длины, наверно…
Космоса божественная сперма,
смак вдохновения животворя,
звёздными ликует сгустками.
Высасывает вечность втихаря
грешность ледяными губками.

Весьма о многом, хваля, хуля,
позже расскажу когда-нибудь,
взболтаю глубже сказочную муть.
Так хочется быстрей заснуть…
Душа конкретно сладко мякнет —
там русский дух, там Русью пахнет!
И здесь попахивает Русью,
хотя грустнее ароматы.
Давно вдыхать их не боюсь я…
Прости меня за бред, родная Русь,
Вновь бесшабашно, резво к счастью прусь…

Грызут сознанье компроматы,
вновь испражняясь на пенаты.
Пусть пива-мёда не в избытке,
не разлюблю и в страшной пытке
мне предназначенное свыше…
Не дремлет кот – спасайтесь, мыши!
И, загибаясь в тягостной беде,
вновь отдаётся дух белиберде…
Qu avons-nous а perdre?⁵
Жаль, истина трындит так мелко —
весьма давно уже не целка —
абортов сделала немало
от хитро-млядского обмана…

– 6 —

Мудрёный кот – виват ему поют.
Расскажет он про счастия уют
и золотых орешков белкам
раздаст, не думая о мелком,
и присягающим ему мышам,
и гиппопотамам-крепышам,
и оборзевшим бизнесменам,
и по вполне доступным ценам…
За это мы его и ценим,
поругивая втихаря не зря…
А сколько роздано друзьям – котам?
Не устаю дивиться чудесам…

Немало лет, кот бродит по цепям,
грозно шипит и гадит сволочам.
Коль надо – острыми когтями
вправляет нужными путями…
Да не расстроит завтра нас зазря —
душа у врат надежды алтаря!
Мы верим – возрождения заря
взойдёт, вовсю животворя…
Напарил вам немножечко мозги.
Не напуская больше пара,
скажу – совсем даже недаром
вновь по цепям мотает кот круги.
Немало доброго свершил котяра,
но время властного лишает дара…
– 7 —

В свете демократии, друзья,
нынче звёзды вымокли в дожде.
Завтра, суету превосходя,
побежим от счастья по нужде.
Насыщайтесь, вожделея кайф, —
сорвано бельё и бесприютность.
Поутру увянет блядский драйв
и, наглея, влезет в анус юность.
Перезреют зрелости отбросы,
ублажая старости вопросы…

Всласть кувыркается страна и мир!
Я тоже приглашён на странный пир
белиберды. Вселенной до звезды.
Её глаза холодные пусты.
А метеоров яркие хвосты —
чертей межзвёздных начертания.
Не зря по ним загадывал желания…
Стишки пописываю с наглой рожей —
как будто в кайфе, в кал кидаю дрожжи —
культурный уровень так отморожен.
Пегас незнамо где стреножен,
корёжу строчки и корёжу…

– 8 —

Стоп! Укрощу лироабсурд в себе,
а мог бы загибать вам и т. д.
Всё, что наплёл —
просто п р и с н и л о с ь мне…
А я лишь разболтал о смутном сне…

Чу! Чувствую, в душевной глубине
сумбур безумствует в печали,
стиховно мысли одичали —
быстрей бы стиховать кончали!
Мозг заумью подзадолбали
сплетенья смыслов извращенных
для чрезвычайно посвящённых…

Трындел об чём я? О том, о сём…
Заумность сущности сосём…
Вновь, слов ворочая мешки —
в мозг загружал типа стишки…
Простите, разгружал для вас —
экстаз лиричных метастаз…

(2019)

Задолбали

За… долбали эти гады-террористы!
Надоел экономический бедлам!
За… долбали олигархи и министры!
И всё дальше от моей дороги храм…

Ох… ренел начальник и коллеги,
и жена проела все мозги.
Всюду млядствo, лживость и огрехи.
Где ты, счастье?! Не видать ни зги…

Мир суровый сладостных ловушек.
Кто же, мля, здесь правит жуткий бал?
И халявных меньше, блин, кормушек!
За… долбали! И себя я за… долбал!

(2011)

Бредово матеря реальность бытия

«И вот доселе сердце мучаю,

Всё пригодилось недобитку».

Сергей Гандлевский

Врут законы и числа —
суть не знает никто.
Извращение смысла
ни за что ни про что…
Воцарится ли мудрость
и расступится тьма,
облажается глупость —
не убудет дерьма…

Хороводы мистерий
в закоулках чудес —
рушит тверди империй
эволюции бес.
Мир тягуч и пластичен.
На батут бытия
выползу энергичен.
Не пойму ни… чего!

В сочной мистике мути,
в неизбежности тьмы
свет тревожащей сути
осязать мы должны.
Средь порочных явлений —
форм манящих интим.
Похотью извращений
утешаться хотим!

Что несу и зачем?
Диалектики бред!
Истекает значенье
в истин праведный вред.
Сила счастья условна.
Жаждешь сладких чудес?
Отдаёшься любовно
или за интерес?..

Покоряя вершину,
разве мог ожидать —
попадёшь под лавину,
будешь горько страдать.
В безлюбовных метаньях
смысл нисходит на нет,
в непростых испытаньях
неприкаянных лет…

Безысходная тема —
деньги правят людьми.
Слабый винтик системы,
эту правду прими!
Пусть она окаянна —
не прожить без бабла,
рыло сыто и пьяно,
до хрена барахла.

Сочность сладких активов
и чудес до… hеra!
Всё легко и красиво,
наступила пора,
когда полная чаша,
кайф рулить и блистать.
Жаль, финальная лажа —
вдруг пора помирать…
Несуразности мира
истязают мозги.
Стоп, гребучая лира —
вновь не видно ни зги!
По-сусанински прытко
ты ведёшь на Парнас,
чтоб меня, недобитка,
извести в этот раз…

Заблудился навеки,
но рифмую, корпя,
в графоманские реки
исступленье топя.
Ритм колотится в череп,
мыслей прёт винегрет,
пронося меня через
сумасшествие лет…

Не узнают потомки
мой мучительный бред —
рассуждений потёмки,
пьяной истины след.
Вновь истратятся силы
в деньги, в кайф, в хренотень…
Рву сердечные жилы —
я трындел, что хотел…

В муках дух копошится,
не воспрянет никак.
Обещаю лечиться,
не орать как дурак…
Над обрывом абсурда,
в сферах бурь бытия,
жизнь летит мудро-глупо —
шустрая бестия…
Прут законы и числа.
Суть раскроет нам кто?!
Одурение смысла —
я вам тоже про то…
Так бы плёл бесконечно,
с ночи и до утра —
жалко, жизнь быстротечна
и делов до hеra…

(2019)

Какое мясо!
(Чревоугодный стих)

«Мне дан желудок, что мне делать с ним,

Таким голодным и таким моим».

Осип Мандельштам

Стол ломится от дивных блюд,
и замутняется рассудок.
Ты знаешь – слаб я на желудок,
покушать вкусненько люблю…
Благоухает ветчина,
колбаска стелется кружками,
вот и картошечка с грибками,
форель изысканно-нежна.
Ты наклоняешься ко мне
и шепчешь, что любишь готовить.
Глаза танцуют, губы, брови…
Ещё добавь мне оливье!
Я наполняю твой фужер —
шампанское шипит игриво.
Спасибо, что взяла мне пиво
и водочки. Как пионер,
готов я буду. Но сперва
отведаю, моя красотка,
как насыщает негой водка
и какова твоя жратва…

О, превосходные котлеты,
да и дерзкий вырез декольте…
Оседают яства в животе.
Лишь нервно теребишь колье ты…
Звенит бутылка о бокал.
Какая у тебя улыбка!
Какая вкусненькая рыбка!
Какая прелесть! Я пропал…
Жаркое очень удалось!
А грудка тоже то, что надо!
Выпьем опять, моя отрада!
Ещё картошечки подбрось…

«И чтобы елось и пилось… —
провозглашаю тост привычно
(всё начинается отлично!) —
Чтобы хотелось и смоглось!»
Какие милые глаза!
Да за такое за жаркое
моё исконное мужское
готово делать чудеса!

Я в декольте смотрю, сопя…
Барабанит кровь височная…
Такое мясо у тебя!
Такое с-с-соч-но-е-е…

(2019)

Поэт и плоть

Четвёртый час поэт девице читал,
как льнёт туман к росе,
как высоте подвластны птицы
и что к любви стремятся все.
Вновь после выпитой бутылки,
взор устремляя в небеса,
шептал он ей о счастье пылко,
про бытие и чудеса….
И, глядя на груди вздыманье
и набухание сосков,
он возбуждал её вниманье
необычайностью стихов.

И говорил, гордясь и млея:
«Пойми, я не такой, как все!
Мой путь талантом возлелеян —
как в нашей средней полосе
теплолюбивой страсти пальма
в своей единственной красе…»

Девица молвила печально:
«Да лучше б ты был, как и все…»
Под кофточкой соски обмякли.
Парят слова, но плачет плоть…
Покуда силы не иссякли,
он может зёрна рифм молоть…
P.S.:
Про путь зерна не забывая,
вздымай твердеющий росток,
чтоб колосилась страсть шальная
и приносила плоть восторг!

Пусть разум творчеством повязан,
и можешь рифмой всё покрыть —
поэтом можешь ты не быть,
но быть мужчиною обязан!
Р.Р.S.:
Стараясь душу жечь своим глаголом,
не забывай о теле девы голом!

(2019)

Народный персонаж

«С утра причалила ко мне

Бутылка русской водки».

Владимир Бояринов

Опять замутилось сознание,
тепло разливается в теле,
ликует бухое создание:
конец наконец-то недели!..
Мир снова прекрасен и бражен,
кайфует душевная плоть…
Как тигр, наш воитель отважен
и может всех нах побороть…
Девахи порхают, как птахи,
красотами брызжет пейзаж.
Во рваных штанах и рубахе —
народный восстал персонаж.
Он снова накатит и вдует,
как только отважится вдуть…
Он ног под собою не чует,
а может быть, чует чуть-чуть.
Глаза к небесам устремились,
асфальтом согрета спина.
Всё клёво! Но жаль, что излились
с блевотой остатки вина.
Забота мозги не тревожит,
и кризис его не скребёт.
День отполирован и прожит,
другой – похмелит и спасёт.
Бухальщик свободной России,
свободного общества член —
изрядно опухший и синий,
из лужи встающий с колен.
Чихал он на курсы валюты,
налоги ему до звезды.
Отлажены чётко маршруты,
пробиты в пивную ходы.
На радость себе и на горе
согнутой в погибель жене
он отматерится и вскоре
забудется в сладостном сне.
Так было, так есть и так будет —
порочен людской океан…
И стаи обыдленных судеб
ныряют в бездонный стакан…
Я тоже причастен к стакану —
не стану себя обелять,
скрывать понапрасну не стану —
и мне приходилось блевать…
Похмелье мне мозг разрывало,
когда я радел за народ.
Я вылакал водки немало,
но это пусть вас не скребёт!
Мне трезвому лучше по жизни!
Но если я несколько пьян,
то скорбь по несчастной Отчизне
сама преподносит стакан.
Забью на печаль и тревогу,
на всё, что жена не простит,
и выйду один на дорогу,
где путь мой кремнистый блестит!

(2019)