А из притворенной створки ворот сарая за ним внимательно наблюдали, вспоминая…
– Прохор, – в конюшню ввалился хозяин и, прислонившись к косяку ворот, поманил управляющего.
Прохор подбежал к встревоженному хозяину – таким он его ещё никогда не видел.
– Слушай, Прохор, накликали мы с тобой беду, – слова давались ему с трудом. – Иду я сейчас от кумы, и встретилась мне старушка, калика перехожая… Поравнялся я с ней и вдруг слышу: «Верни коня!». Я повернулся к ней, а она подняла голову и одним глазом вперилась мне в лицо… И меня словно молнией ударило – в левый глаз вошла, а из правой ноги вышла! Еле дышу…
Игнат Силыч вцепился в плечо управляющего.
– Не к добру это, не к добру! Чувствую я, что эта ведьма может навести порчу на меня, а то и на всю семью. – Он оглядел конюшню. – Вот что, отведи-ка ты коня дочки, по-тихому, этим Трошкиным. Может, так искупим вину…
После того, как Прохор проверил всё ли тихо в доме Трошкиных, он завёл коня в стойло и чуть не споткнулся обо что-то. Приглядевшись, он увидел игрушечного коня. Вытащив его наружу Прохор ещё раз оглядел его и, решив, что малолетнюю хозяйскую дочку надо будет чем-то утешить, взамен «убежавшего» коня, он взвалил игрушку на плечо…
– Ефим! Ну ты чего? – услышав окрик отца подросток побежал догонять телегу.
Догнав телегу он подтянул новые штаны, поправил кумачовую рубашку, подпоясанную кушаком, и запрыгнул на телегу. Развалившись на мешках, он уставился в небо, думая, как странно устроена жизнь…
Опять в поиске
Несколько дней Павел, где бы он ни был и что бы не делал, оглядывался по сторонам, в поисках новой вещицы для обложки. Он сразу догадался, что это должен быть сучок. Но не любой сучок, а тот, на котором завитушки нарисовали бы что-то похожее на глаз. Но если и попадались ему сучки, то все они были простыми круглыми или овальными пятнами в досках, с обыкновенным рисунком годовых колец.
Наконец стряхнув с себя это наваждение, даже где-то смирившись, что найти такой медальон ему вряд ли удастся, он решил отправиться в библиотеку – почитать рекомендованные преподавателем истории книги.
Зайдя в институтскую библиотеку, он почувствовал, как на него накатил настоявшийся запах книг, который с детства казался ему чем-то необычным. Словно его непременно ждала встреча с новыми впечатлениями, интересными людьми, преодолевающие встречающиеся им проблемы, занимательные факты и необычный взгляд, на уже давно устоявшиеся истории.
Он заказал несколько книг в читальном зале, в ожидании пролистал подшивку местной газеты, оглядел зал в поисках знакомых лиц. Услышав, что его подзывают и, подойдя к стойке библиотекаря, Павел, протянув руку к стопке книг, вдруг увидел, что, одновременно с ним, за верхнюю книгу взялась ещё чья-то рука. Он посмотрел налево и опешил – незнакомая ему девушка пыталась взять его книгу. Она тоже повернула голову в сторону Павла и у того, отчего-то, сразу пересохло в горле.
– Девушка! – библиотекарша строго смотрела на абонентку. – Эту книгу уже заказал молодой человек!
– Извините, – девушка убрала руку с книги. – Мне тоже нужна такая же книга.
– К сожалению, в библиотечном фонде у нас только одна такая. Монотонным голосом сказала библиотекарь и протянула ей другую стопку книг. – Вот ваши книги.
Павел смотрел ей вслед, не в силах оторвать взгляд от неожиданной конкурентки. Очнулся он от покашливания в его сторону недовольной работницы библиотеки. Он взял свою стопку и сел за свободный стол, чтобы видна была привлёкшая его внимание девушка.
Чтение не задалось. Павел не мог сосредоточиться, поминутно, украдкой, поглядывая на незнакомку. Казалось бы, ничего необычного в ней не было, – лежащие на плечах слегка завитые локоны, миндалевидные глаза, тонкие губы, что-то изредка шепчущие себе, аккуратный прямой носик, – всё такое же, как и у девчонок в их группе. Но Павел чувствовал, что не может оторвать взгляд от девушки.
Он внимательно посмотрел на книгу, ставшую поводом, чтобы обратить на неё внимание, Павел взял книгу и, сдерживая волнение, направился к девушке.
– Вот возьмите, – стараясь говорить равнодушно, он положил книгу перед девушкой. – Я пока там, – он махнул в сторону стола, за которым сидел, – другие…
Передвигая, ставшими вдруг непослушными, ногами, он добрался до своего места и плюхнулся на стул. Он схватил крепко голову обеими руками и не давал себе повернуть её в сторону девушки. Постепенно сердце успокоилось, и он смог вникнуть в текст в раскрытой книге. И увлёкшись написанной историей, он не заметил, что к нему подошла девушка с одолженной книгой.
– Спасибо. – Но Павел не ответил. Тогда она тронула его за плечо. И повторила, увидев, что он повернул к ней голову. – Спасибо.
– Был рад помочь, – всплыла фраза из памяти, пока он вставал. Сердечко опять застучало сильнее и Павел почувствовал, что необходимо что-то сказать. Первый вопрос оказался глупым, – вы здесь учитесь?
– Конечно. Иначе бы мне книги не выдали. – Губы изогнулись в лёгкой улыбке.
Павел сжал зубы, чтобы не расплыться в широкой улыбке.
– А на каком курсе? – словно выдохнув, сказал он.
– На первом. Вернее перешла на второй.
– А я Павел. Перешёл на третий.
– Очень приятно. А меня зовут Мария.
Девушка стояла с уже собранными книгами, вернуть библиотекарю. Павел глянул на экран смартфона.
– О! Мне тоже уже пора собираться, – соврал он и стал поспешно собирать свои книги.
Догнал он девушку уже на выходе из института. Никогда ему не было так страшновато.
– Можно я вас провожу? – язык предательски заплетался во рту.
Она задержала взгляд на лице юноши. В горле у него сразу пересохло.
– До остановки, – у Павла словно камень упал с души. Он облегчённо выдохнул и девушка отвернулась, чтобы не обидеть появившегося провожатого, мелькнувшей у неё улыбки.
Идти было недалеко, но Павел, постепенно взявший себя в руки, успел расспросить, на каком факультете она учиться, где живёт и когда она появиться снова в библиотеке. Затем рассказал немного о себе, пока они ждали нужный маршрут. И, подождав, пока она сядет в автобус, с приподнятым настроением, перейдя на противоположную сторону дороги, отправился домой.
За ужином Валентин Сергеевич сообщил, что он взял краткосрочный отпуск, чтобы отремонтировать веранду и заказал пиломатериалы, которые привезут на днях. Заметив, что Павел занят своими мыслями, он позвал сына.
– Ты слушаешь меня? – Павел кивнул головой, не отрывая взгляда от тарелки. – Так что будешь помогать мне. Не планируй ничего серьезного на этой неделе.
У Павла упало настроение – он же собирался через два дня снова пойти в библиотеку. Но в назначенный день заказ ещё не доставили, сообщив, что перенесли на другой день. Обрадованный Павел помчался в свою комнату – приодеться на встречу. Он надел фирменную футболку и новые джинсы; на руку нацепил подаренные ему навороченные часы; на шею повесил серебряную цепочку. Причесавшись и повесив на плечо сумку-визитку, он оглядел себя.
– Сойдёт, – похвалил он себя.
На веранде Валентин Сергеевич разбирал изрядно расшатавшиеся перила.
– Это куда ты так нарядился? – удивился он, рассмотрев прикид сына.
– Да посижу в библиотеке, позанимаюсь… – Павел уже сошел с веранды и направился к калитке, как его остановил окрик отца.
– Подожди! – Валентин Сергеевич зашёл в дом и вскоре вернулся. Он протянул несколько крупных купюр сыну. – Цветы не покупай. Лучше посидите в кафешке.
– Спасибо, отец! – Павел в смущении посмотрел на отца. – До вечера.
В библиотеке парочка не задержалась и отправилась гулять по городу. Павел предложил посетить их любимые места и, бросив жребий, – победила Мария, – отправились в городской парк. На аллее, с высокими деревьями по обеим сторонам, они уселись на старинную скамейку и, постепенно разговорившись, незаметно перейдя на «ты», принялись рассказывать друг другу о себе и об интересных событиях в их жизни. Редкие гуляющие с интересом разглядывали увлечённую парочку.
На любимое место Павла, который не так часто его посещал, они дошли пешком, – благо это было недалеко от парка. На первом курсе Павел, со своими сокурсниками, благоустраивал бесхозную территорию за парком по приглашению преподавателя по философии, – фаната своего города. Установили несколько лавочек с навесами, выделенных городскими властями, пристроили несколько толстых брёвен и распределили по участку пару десятков широких пеньков; парами и поодиночке. Постояв на гребне высокого берега полчаса, под ласками лёгкого ветерка, и налюбовавшись раскинувшимся перед ними вида, вернулись в живущий своими заботами город.
На счастье Павла, который хотел сделать сюрприз своей новой знакомой, хорошее кафе не долго пряталось от него.
– А я через день уеду, – Мария рассмеялась, увидев огорчённое, от неожиданного известия, лицо ухажёра, чуть не выронившего себе на джинсы мороженое. И она поспешила успокоить Павла. – На две недели. К бабушке в другой город.
Павел заметно расстроился. «Впрочем, – подумал он, – я всё равно буду занят с верандой».
– А можно я тебя провожу? – осенило Павла. – Ты на чём поедешь?
– На поезде. Люблю скоростные поезда.
Договорившись о времени и месте встречи, Павел проводил девушку до остановки.
Два дня пролетели незаметно, наполненные домашними заботами. Отец, приставший с расспросами, после того как Павел вернулся со свидания, посоветовал подарить отъезжающей коробку конфет.
Павел был на месте за час до отправления поезда и уже трижды измерил своими ногами площадь перед вокзалом. Минут за пятнадцать до посадки появилась запыхавшаяся Мария, доложив, что попала в автобусе в пробку, отказавшись от помощи отца. Бежевый костюм плотно облегал стройную фигуру. Волосы были собраны сзади под застёжку. На плече висела небольшая сумка.
Павел вручил ей цветастый пакет с конфетами и стоял молча, не зная, что и говорить.
– До встречи, – поблагодарив за конфеты, сказала Мария. – В библиотеке. Во вторник. – И, сделав шаг вперёд, прикоснулась щекой к щеке Павла.
И быстро направилась к турникету. Зайдя за турникет, он помахал ему, и исчезла за дверьми вокзала.
Павел боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть лёгкий запах духов, который оставила ему Мария.
Подходя к дому, Павел издалека услышал характерный шум сбрасываемых на землю досок. Действительно, около их забора стоял грузовик, и рабочие скидывали с него привезённый заказ. Валентин Сергеевич стоял неподалёку и подсчитывал количество привезенного пиломатериала. Сухие доски, это было слышно по характерным щелчкам, весело подпрыгивали на своих товарищах, стараясь разбежаться в стороны.
Павел приблизился к грузовику, когда очередная доска упала сверху кучи. Особенно громко щёлкнув, она отбросила к ногам юноши маленький деревянный кусочек, ударившийся об носок его обуви.
– Не может быть!– Павел сразу понял, что за подарок он получил. – Так не бывает!
Он поднял кусочек дерева, это, как он и подумал, был сучок, и наткнулся на взгляд, уставившийся на него с поверхности овальной плашки. Чёрный зрачок посередине коричневой радужной оболочки словно изучал юношу.
– Что ж, придётся тобой заняться, раз судьбой мне так назначено… – Павел положил сучок в карман.
Валентин Сергеевич рассчитавшись с рабочими, догнал сына уже на крыльце.
– Доски что надо, сухие и ровные! – доложил он. – Завтра начнём разбирать пол. – Но, не встретив радостного одобрения, спросил, – у тебя всё в порядке? – И, получив положительный кивок, добавил, – ну, иди, отдыхай. Набирайся сил.
Всю следующую неделю отец с сыном ремонтировали веранду: снимали старый пол, заменяли подпорченные лаги, строгали и подгоняли по размеру новые доски. Всё завершилось покраской пола в светло-оранжевый цвет, оставив только узкую полоску, для прохода в дом.
– Молодцы мы с тобой. – Работяги, усталые, но довольные, что, наконец, подошла к концу их ремонтная эпопея, сидели в беседке и уплетали пирог с капустой. – Ну, теперь можешь опять ходить в свою библиотеку…
Следующим утром, от души выспавшись, Павел приготовил себе завтрак, и не спеша съел его, обдумывая, чем он сегодня займётся. Решив, что пора заняться находкой, он вернулся в свою комнату, взял с полки книгу, достал из стола припасённый сучок и примерил его к отверстию. Размер подходил идеально, но по толщине не подходил. Пришлось идти в мастерскую и, закрепив сучок в тисках, распилить аккуратно вдоль на две половинки. Отшлифовав распил на наждачной бумаге, Павел возвратился к себе, сел в кресло и, глубоко вздохнув, вставил сучок в гнездо. Сучок сидел в гнезде как влитой…
«Планида»
Агафья Ниловна с громким стуком собирала со стола посуду после вечерней трапезы.
– Ну что с тобой делать, сын? – Она сгребла посуду на край стола. И не удержавшись, отвесила подзатыльник старшему сыну. – Опять с работы погнали! И что ты там натворил?
– Да просто, когда валял валенки, взял белой шерсти и чёрной и сделал полосатые валенки. Вот Семен Семёнович и осерчал – мол испортил товар. И недоплатил мне за работу. Я и ушёл…
– И долго ты будешь из-за какой-то обиды, сам ведь провинился, работы менять как лапти. Ведь не маленький уже – тридцатый годок пошёл всё-таки! Отец, – обратилась она к мужу, – скажи уж что-нибудь.
Василий Лукьяныч, ремонтировавший на обувной лапе сапог, добил гвоздь в подошву и посмотрел на сына.
– Действительно, Тимоха, пора бы уже определиться с работой. Скучно тебе быть водовозом, как я, и я тебя понимаю. Голова у тебя не глупая, схватываешь всё на лету. Каменщикам вон какую мешалку сделал для раствору – не нарадуются. Но ушёл – грязная и однообразная уж для тебя. Плотникам приспособу сделал для ровного распила брёвен на доски – теперь такой инструмент у всех плотников есть. Но не захотел ходить в опилках и дышать пылью…
– А мельнику наполнитель мешков сделал, – перебила его жена. – и подъёмник мешков. Добрым словом тебя до сих пор поминают…
– А помнишь Агафья, какой ветряк он сделал для кузни, – на мгновенье у отца мелькнула довольная улыбка. – Весь посад сбежался смотреть. Да и дочка у кузнеца на выданье…
– Ну вот ещё, чего это я буду жениться. – Тимофей недовольно тряхнул рукой. – Нет ещё такой девушки, на которой я бы женился.
– А ты подумай о своих сёстрах, – Тимофей исподлобья посмотрел на враз раскрасневшихся погодков, – скоро ведь им замуж идти. Или так и останутся в девках, пока ты будешь искать себе работу по сердцу?
Тимофей тяжело вздохнул – сестёр жалко, но и не лежит у него душа к тем профессиям, что он уже прошёл.
Вдруг в сенях забренчала щеколда, и всё обернулись к входу в горницу.
– Дома хозяева-то? – Дверь широко распахнулась и вошёл незнакомый гость. Сняв новый картуз, обратился к старшим, – почёт и уважение хозяевам…
– Проходьте, присаживайтесь. – Одет гость был в атласную рубашку, плисовые штаны и хромовые сапоги. И домочадцы невольно встали со своих мест. Нехотя поднялся и Тимофей.
– Это Семён Семенович, хозяин валяльной фабрики, – пояснил он недоумевающим родителям.
– Здоров Тимоха. Я до тебя. Вот принёс должок. Недоплатил я тебе. Прощеньица просим. И вот сверху столько же добавляю…
– Чего это вдруг? – Тимофей нерешительно взял протянутые ему купюры.
– Тут такая незадача случилась – твои валенки понравились одной купчихе. – Гость смущёно засмеялся. – И заплатила тройную цену. И ещё вот что, – возвращайся ко мне в артель. Раз ты такой, – Семён Семёнович замолчал, подбирая слово, – хваткий. Ну как, по рукам?
Тимофей повертел в руках полученные деньги.
– Хорошо, я подумаю…
– Вот и хорошо. Жду. – Гость направился к двери. В дверях он остановился и повернулся к хозяевам, – здравица желаем! – и ушёл.
Агафья Ниловна подошла к сыну и взяла из его рук деньги.
– Ишь, подумает он! Иди, догони хозяина-то и поклонись ему в ножки. – Тимофей послушно направился к двери. Но остановился перед ней и обернулся, когда услышал, что сказала ему мать. – Да и девица у него на выданье…
– Ничего не хочу слышать про девиц, – крикнул он со злостью. – И отстаньте от меня!
Тут-то и случилась неприятная оказия. Тимофей резко повернулся, собираясь выскочить из дома, но врезался лбом в верхний косяк двери и, теряя сознание, повалился навзничь…
Доктор посмотрел на лежащего на полатях Тимофея.
– Необычный случай. И необъяснимый. Никогда не слышал, чтобы вот так человек стукнулся лбом – и перестал ходить.
Он встал с табуретки и повернулся к Агафье Ниловне.
– Я проконсультируюсь с коллегами.
Агафья Ниловна протянула доктору мятую купюру.
– Вообще-то я ничего не могу, пока, сказать вам хорошего. Но из уважения к вам… – Доктор взял протянутую бумажку и спрятал во внутренний карман. – Будем надеяться что он поправится. Всего хорошего. – И тихонько выскользнул за дверь.
«Уже третьи сутки лежу, – тоскливо думалось Тимофею, – а толку никакого. Только пальцами шевелю. И мать жалко. Сморщилась как за эти дни». Все уже давно спали в избе. Тимофей лежал с открытыми глазами, вороша свои мысли, и наблюдал, как отсвет луны, от лежащего на столе зеркальца, полз по потолку. Что-то привлекло его внимание в лунном зайчике, и он пристальней вгляделся в него. Оно росло! Ещё он разглядел в нём человеческое лицо – лицо какого-то старца. Тимофей привстал на локтях, чтобы лучше разглядеть его, но вскоре это стало ненужным. Лунное пятно выросло до большого круга, из которого на него смотрел кто-то!
Тимофей лёг и сразу в голове возник голос, голос лунного лица. «Слушай и запоминай Тимоха. На днях ты попросишь отца отвезти тебя на тракт, к пятьдесят второй версте, спозаранку утром. От верстового столба поползёшь в сторону солнца. И будешь ползти до тех пор, пока не приползёшь к заимке. Там я тебя буду ждать. Сделаешь, так как я ска