Сторож

Глава 2

Введенная в боевой режим система «Периметр» не дождалась от главы страны команды на отключение. Пошел стандартный алгоритм действий, проверок и запросов, но первые же данные показали, что по территории России были нанесены точечные ядерные удары.

Автоматизированная система сработала штатно, буднично, словно на учениях. Командная ракета покинула шахту, и электронный мозг начал «раздавать» команды пусковым установкам на атаку. Россия огрызнулась ответным ударом по всем противникам, кто осмелился вновь напасть на Русский народ. Корабли, шахты и наземные пусковые установки выпустили на свободу ядерную смерть, давая понять, что даже мертвый русский готов сражаться. Ракеты прочертили небосвод, ложась на боевой курс.

В это же время получившие аналогичные команды бороздившие океаны подводные лодки занимали стартовую глубину для атаки и полными боекомплектами, с минимальным интервалом, вспенивали пятидесятиметровую толщу воды, оставляя по ходу подводных крейсеров облака пара.

Программа возмездия – «Мертвая рука» – была активирована и отработала без сбоев.

Пусть в минувшие времена мы живой силой давали сдачу, но в этой, уже Последней войне, за человека делали работу боеголовки.

– Их уже пять…

– Шесть… – выдохнул подполковник Травяной. – И это первая волна…

Люки шахт осветились хвостами ракет-перехватчиков, и густой лес помахал листвой им вслед. Комплекс А-450М выпустил противоракеты на свободную охоту.

Тянулись томительные минуты, а затем и секунды с затаившимся дыханием. И вот панель отслеживания траекторий полета осветилась яркой точкой. Затем второй, третьей, четвертой, пятой. Следом шестой, седьмой и восьмой.

– «Минитмены»⁵. По три боеголовки… – на автомате отметил полковник Иванов.

– Что?.. – не понял подполковник Травяной.

Спутник передавал сигналы один за другим, отмечая уничтожения ракет противника, и вот противоракета прошла мимо своей цели перехватив ложную. Прорвавшаяся в атмосферу боеголовка, озарила экран ярким «солнцем».

Мгновение тишины.

– Это был воздушный… – побледнел полковник Иванов.

Взрыв произошел почти над Кронштадтом.

– Рядом с домом…

– Да… – подтвердил Иванов и тут же ткнул пальцем, указав на новые, обозначенные индексом распознавания, цели. – Петя!

– Одна. Две! С востока?.. Но как они до нас?.. Почему Дальний не взял?..

Петр Травяной вспомнил давние отчеты оперативного штаба.

«Не зря значит США плотно общались с нашими китайскими ”союзничками” и поддержали их ядерную программу. Вот тебе и ”узкоплёночная” змея на груди»… – зло нажимал на клавиши подполковник, вводя новые данные перехватов.

– Не многовато ли на наш многострадальный город?! – рычал полковник Иванов, помогая с корректировкой новых данных и двигая шкалу.

– Президент должен был прилететь к нам этой ночью, – вроде как нашел объяснение подполковник Травяной, заканчивая ввод данных.

Зная, что семья попала под атаку первыми, все равно Петр держался молодцом.

Вмиг все приборы вырубило, погружая бункер ПВО в темноту, после чего заработало аварийное освещение.

– А это что?! – не понял подполковник.

Он не отслеживал траектории, вводя новые данные.

Очередной перехватчик промахнулся, пропуская в атмосферу направленную на Выборгский район ракету, но второй ее все же догнал. Вот только вместо уничтожения боевой части боеголовка вдруг сработала.

Механическое разрушение боеголовки приводит к так называемому «грязному взрыву», если он был не за пределами атмосферы, а так, получается распыление в воздухе над территорией, где она была сбита, радиоактивных элементов из ее заряда, и после, оседание радиоактивных частиц на поверхность земли. Хотя это загрязнение будет и не в таком значительном количестве, как если произойдет полноценный ядерный взрыв.

– Не зря говорили, что ничтожная вероятность взрыва при разрушении боеголовки имеется… – Иванов сглотнул слюну, понимая, что ядерный взрыв произошел на малой высоте, от чего поражающие эффекты в северной части города увеличились на порядок.

– Значит, она есть, эта вероятность… – тихо сказал Петр, наблюдая за траекториями полета.

Приборы наведения вышли из строя, оставалось только ждать дальнейшего развития событий.

– Почему же Объект 48 не отвечает?! – злился Иванов, повторяя набор абонента ЗАС раз за разом. – Они должны нас страховать!

После очередного промаха перехватчик сбил ракету только на подлете к Красносельскому району, устроив «грязный взрыв».

– А вот и наша… – обреченно проговорил Травяной.

Вновь противоракета пропустила основную цель, сбив ложную. Удар прошел северо-восточней станции метро Ручьи, в лесопосадку.

Из-за того, что активация координат перехвата атаки с востока не была завершена, первый и наземный удар пришелся на Невский-Фрунзенский районы, второй, воздушный, достался Кировскому. Но это было еще не всё…

Так как считалось, что китайские гены практически самые сильные в мире, которым уступали даже еврейские, на основе своего гена китайцы разработали мутавирус «Сы тьиинь» – «Мертвый Ген».

Никто теперь и не узнает, что второй атакой по всему миру, Китай произвел ракетами именно с мутавирусом. Попадая на органику, «Мертвый Ген» ускорял деление клеток, сращивая разные виды биологической жизни. После этого «включалась» следующая стадия: мутация агрессировала носитель, и он начинал уничтожение биологических форм, записав их себе в «рацион». Когда эта стадия доходила до своего предела, мутавирус, лишенный питания, уничтожал себя сам.

Таким образом Китай решил избавиться от всего человечества, заранее укрыв большую часть своего населения в системе подземных городов, но новая модификация ракеты «Воевода», камуфлетными взрывами добралась до системы бункеров, куда впоследствии легко проник мутавирус…

По ночным улицам Санкт-Петербурга хаотично-стремительно растекался густой людской поток. Кто-то бежал к метро, кто-то спускался в подвалы. Другие, на ходу вспоминая, где расположены убежища, направлялись туда. Не зря же президент все их восстановил и модернизировал?

Северная столица проснулась, а голос продолжал вещать:

– Внимание! Это не учебная тревога! Всем спуститься в бомбоубежище!

Люди, бежали мимо KFC – ресторана быстрого обслуживания, вдоль трамвайных линий, с надеждой цепляясь взглядом за станцию метро Удельная, когда Белые ночи озарились тысячами солнц.

После вспышки на стенах зданий и асфальте остались только вечные отпечатки бегущих к спасению людей, так называемые «атомные тени», «тени Хиросимы». А после взрывной волны, разрушавшей все на своем пути, по городу пошел огненный шторм.

Люди вопили в ужасе, боясь не успеть добежать до убежища, не зная, что его уже загерметизировали. Первый поток проснувшихся набился в укрытие под завязку и, охранявший убежище сотрудник МЧС тут же задраил гермодверь.

Над паническим потоком горожан носились обезумевшие чайки, крича и предвещая беду. Голуби, напротив, забивались во все доступные им щели, куда они могли пролезть, а их примеру последовали вороны.

Люди мчались к насыпи между домов со всех сторон, когда земля вдруг ушла из-под ног, после чего одежда на них затрещала, сгорая вместе с кожей, превращаясь в уголь…

* * *

Когда падение остановилось, в наклонном спуске уже не было освещения. Володя почувствовал себя в невесомости. Следом, где-то вверху, мрак стал не таким непроницаемым, после чего тьма вновь захватила подземелье.

– Стас, цел?! – спросил Володя, доставая из кармашка на поясе небольшой фонарик.

– Це-ел… – простонал Станислав. – Башку разбил… как ты на наших ступенях морду.

Володя потрогал кость под левым глазом, помогая Станиславу подняться. Рассечение уже покрылось коркой.

– Это я не на ступенях, – объяснил Володя и зажег фонарь. – Это один мент меня автоматом за то, что я их впустил в метро…

Станислав зажег свой фонарь и размазал рукой кровь по ежику волос.

– Ты о чем? – не понял Станислав, поднимаясь. – Давай вниз, пока парни ждут.

– Громила один, старший сержант, врезал мне за то, что я задержал их на холоде, – не весело усмехнулся Володя. – Слушай, Стас, я наверху еще раньше почувствовал землетрясение, а потом нестерпимая вспышка чуть не выжгла мне зажмуренные глаза. Разве это был не удар? Я думал уже нанесли по городу… как бы это абсурдно не звучало… – быстро перебирая ногами, спросил Володя.

Ступени были примерно с метр шириной, но все равно в мельтешащем свете фонарей Володя цеплялся левым рукавом за металлоконструкции, ведь приходилось еще и пригибаться под нависающими бетонными перекрытиями.

– Мне кажется первый был удаленный, возможно, где-то на окраинах города, а второй… Добрались! С лестницы вправо, вокруг натяжной⁶, вдоль стенки, там камера! – прокричал скороговоркой Стас, свернув туда, где мелькнул проход в камеру гермозатвора.

Володя выбежал в прямоугольное помещение с двумя двигателями поднятия затвора, который сейчас консервировал станцию. Слева три ступени вели на площадку с входом в помещение № 1 – натяжную станцию – а рядом, чуть правее, имелся проход на металлическую лестницу, выводившую к эскалатору перед поднятым затвором.

В дальнем левом углу камеры располагались двери шлюза, они были закрыты.

– Не дождались… – выдохнул Владимир.

Стас подбежал к ростовому входу, выкрашенному в черный цвет и не имевшему ни одной ручки или штурвала.

– Лёха! – заорал Стас и забарабанил тыльной стороной корпуса металлического фонаря. – Лёха, открывай!

По телу пробежали мурашки и, Володя поежился, представляя, что их теперь ждет, но в этот момент за мощными шлюзовыми дверями что-то зашумело, и люк отошел в сторону.

– Бегом внутрь! – рявкнул пожилой высокий мужчина.

Как его звали, Володя точно не помнил, вроде Игорь.

Короткая камера с глубокой нишей справа имела две двери прохода в коллектор и одну в дезактивационную камеру. Стас юркнул за Владимиром, и шлюз плавно закрылся, зашумев штурвалом. После того, как пожилой, седовласый эскалаторщик загерметизировал входной люк, Стас начал открывать противоположный.

– Так вот куда ведет эта черная дверь! – усмехнулся Володя, оказавшись в коллекторе, наблюдая, как Стас запирает шлюзовую камеру.

– Да, ты узнал тайну железной двери, – не весело улыбнулся пожилой работник и достал из бокового кармана робы оранжевую, плоскую, квадратную коробку индивидуальной аптечки и, открыв ее, вынул белый непрозрачный тубус.

Отвинтив крышку, высыпал на ладонь четыре таблетки и протянул парням.

– Так, давайте по две штуки проглотите, а то думаю радиации вы все-таки хапанули.

Володя немного замешкался, но глядя, как Стас быстро закинул их в рот и принял из рук спасителя пластиковую бутылку с водой, тоже взял предложенное средство защиты от радиации.

– А теперь пойдем наверх к дежурной, – сказал Станислав и зашагал по длинному коллектору.

Левая сторона коридора была покрыта канатами кабелей. Правая, на разных расстояниях друг от друга, располагала кабинеты разных служб, раздевалки и аппаратные. Коллектор тянулся под всей станцией и выводил к лестнице наверх на перрон, а также на второй и третий этажи к коридорам служебных помещений.

Поднявшись по лестнице, Стас по привычке достал пластиковую карту – БСК и хотел приложить к СКД⁷, но закрепленная на стене справа от двери плоская коробочка не горела желтым огоньком, оповещая о запертом замке, она, как и все оборудование была мертва.

– Вот незадача, – вздохнул Стас и толкнул дверь, та легко поддалась, открывая выход к первому пути.

– Товарищи, товарищи! – призывал женский голос.

Казалось, весь перрон был заполнен испуганными, возбужденными людьми.

– Товарищи, успокойтесь! – все тот же женский голос.

Дежурная по станции стояла в окружении работников метрополитена, кому посчастливилось работать в эту ночь.

– Что произошло?!

– Где связь с городом?!

– Почему нет спасателей?!

Крики раздавались со всех сторон.

Володя осмотрелся. На станции включили дежурное освещение, но его не хватало, чтобы разглядеть другую сторону станции, где ее от поверхности отсекал герметичный затвор.

Слева на втором пути стояли поезда с открытыми дверями, в вагонах сидели женщины с детьми, пытаясь их успокоить.

– Сейчас мы пытаемся связаться с поверхностью, – продолжала вещать дежурная.

– Какое н/з у тебя есть?! – прозвучал грубый голос.

Володя увидел того старшего сержанта, кто разбил ему лицо автоматом.

– Люди хотят есть! – поддержал его другой полицейский.

– Товарищи полицейские, – вдруг обратился к группе блюстителей порядка Стас. – В метро все предусмотрено и никто голодать или умирать от жажды не будет.

«Черт!» – выругался про себя Володя, когда здоровяк посмотрел в их сторону и, его темно-серые глаза вспыхнули гневом.

– Это как ты успел спуститься, сученыш?! – проревел старший сержант, расталкивая толпу, быстро приближаясь.

Володя отступил назад, пятясь к краю платформы, но его сбоку кто-то схватил за руку.

– Куда намылился? – процедил младший сержант невысокого роста с автоматом на груди.

Он посмотрел на приближающегося старшего сержанта и задал ему вопрос:

– Что он натворил, Культура?

– Он не хотел нас впускать в метро! – рыкнул здоровяк и с ходу врезал Володе в челюсть.

– Товарищи полицейские! – вскрикнула дежурная по станции.

– Рот закрой! – процедил сквозь зубы старший сержант по фамилии Культура. – Теперь я здесь старший!

Полицейский поднял автомат, показывая всем жезл власти.

Возникшее волнение и недовольство среди горожан начало быстро утихать.

– Что с этим делать? – спросил младший сержант у здоровяка, указывая на вяло шевелящегося Владимира.

– Постереги пока, я им потом займусь, – отмахнулся Культура и зашагал в сторону собравшихся работников метрополитена.

– Давай я постерегу, – предложил невысокий постовой в бронежилете с погонами прапорщика.

Младший сержант усмехнулся, глядя на коренастого, плотного в телосложении с животиком полицейского и кивнул на его пистолет в кобуре.

– Будет дергаться, пристрели.

– Не смешно, сержант, – прапорщик был серьезен.

– Извините, товарищ прапорщик, – картинно поклонился младший сержант и пошел за здоровяком.

– Вова, Вова! – горячо зашептал прапорщик, присев рядом с лежавшим. – Приходи в себя, быстро!

Стас также присел рядом с постовым их станции метро.

– Дима, Стас? – Володя встрепенулся. – Что произошло?!

– Тихо ты! – шикнул на него Станислав.

– Стас, выведешь его через дежурку на второй путь, я видел, что у них дверь с этой стороны была открыта, и там бегом до гермоворот! – Дима говорил быстро, изредка оглядываясь, но народ сомкнулся и отгородил их от захвативших станцию полицейских.

– Герму⁸ в ручную закрывать полчаса будешь, а то и больше… – приходя в себя, прохрипел Володя.

– Она уже закрыта, Наталья дала сразу команду на герметизацию станции, – ответил ему Дмитрий.

– Герму не надо будет открывать, – пояснил Станислав Володе. – Там есть обводно́й ходок с гермодверью.

– Да, и тебе только надо выпустить через нее Вована, а потом незаметно вернуться сюда, чтобы эти псы не заподозрили, – добавил Дима.

– А как же ты?! Тебе надо тоже уходить, иначе он на тебя повесит побег! – возмутился Стас.

– Не повесит, – заверил его Дмитрий. – А здесь надо, чтобы кто-то остался с толикой власти при этих, а то устроят тут полнейший беспредел.

Володя смотрел то на одного, то на другого.

– Так, Стас, дуй в дежурку, сейчас подойдет Вова, – начал Дима.

Станислав кивнул и ретировался. На него никто не обратил внимания, все следили за разбирательством представителей власти и дежурной службы станции.

– Вован, ты должен, как следует мне врезать, так, чтобы я почти отключился. Для правдоподобности, – Дима серьезно посмотрел на Володю.

– Но… – начал Владимир.

– Да нормально все, у меня чугунная голова, меня раньше Чугуном и звали, – улыбнулся постовой, подмигнув. – И еще, связь будем держать через Васю со Спортивной-2, он должен быть сегодня на смене.

Дмитрий обернулся и, удостоверившись, что толпа в эту темную часть станции, куда оттащили Володю, не смотрит, выпрямился в готовности.

Володя был среднего телосложения и, чтобы свалить Диму, который достигал ему до уровня носа, а весил в полтора раза больше, к тому же с надетым на него бронежилетом, ему пришлось вложиться в удар.

Уже боковым взглядом наблюдая, как падает Дима, Володя юркнул в дежурку. Прокравшись через помещение, вышел за Стасом с другой стороны трехэтажной надстройки, с торца которой размещался витраж, изображающий, как человек плавно превращается в летательный аппарат.

Чтобы их, бегущих по вагонам, не заметили, друзья спустились в тоннель и быстро зашагали вдоль поезда, справа по ходу движения в сторону Спортивной. Их путь освещал Володя, переключив свой фонарь «Fenix» на красный свет.

Крайний поезд заканчивался почти у гермозатвора. Друзья подбежали к решетчатым дверям в нише справа. Это и был ходок, обходящий ворота.

Открыв решетку, Станислав с Владимиром юркнули внутрь, и почти сразу за поворотом Володя увидел массивную, напоминающую коллекторную, герметично закрывающуюся дверь со штурвалом. Парни принялись вращать железное колесо запора, отпирая проход.

– Свет вырубай, экономь! – прошептал Стас.

Володя так и сделал.

Спустя минуту они посветили в образовавшийся проход.

– Все, Вован, беги! – хлопнул его по плечу Стас. – Даст Бог, свидимся. Успеха!

– А ведь и на Спортивной скорее всего загермили тоннель… – вдруг озадачился Володя.

Стас замер, задумавшись, и тут же:

– Так, смотри сюда. Сейчас по правой стороне будет подходной тоннель к вентеляхе. В нем почти сразу, увидишь вертикальную фурнель – это переход наверх, – жестикулировал Стас, изображая руками изгибы ходов. – Он приведет тебя на первый путь. Там спускаться не надо: пути на разных уровнях, поэтому выйдешь прямо на левую ветку. Когда минуешь санузел по левую руку, там же слева, чуть дальше, еще одно технологическое ответвление с очередной фурнелью наверх. Она приведет к тоннелю, ведущему к кольцевой.

– Постой, постой, я уже запутался! – помотал головой Володя. – Может, со мной пойдешь, а? – предложил он с надеждой.

– Да ты не переживай, найдешь, – отмахнулся Станислав, продолжая жестикулировать. – Главное, выйди на кольцо. Там по нему, ближе к герме, рядом со Спортивной, где перегон разделяет ветки по уровням, слева, будет узкий невысокий ходок и спуск вниз. Он соединяется с подходным тоннелем к вентшахте. Не промахнешься. Из него выходят вентиляционные отдушины. Такие, квадратного сечения, – Стас показал руками. – По ним ты выберешься на нижнюю станцию к траволаторам.

– Может, все же со мной, а, Стас? – попросил Володя, пожимая руку другу.

– Не могу, здесь надо будет что-то делать с этими тиранами, – вздохнул Стас и отдал связку ключей. – Это тебе в помощь: ключи от близлежащих технологических, вентиляционных тоннелей и рабочих помещений.

– Благодарю! – кивнул Володя и, еще раз глянув на Станислава, прошмыгнул в обводной ходок.

Дверь за ним начала закрываться.

– Постой!

Стас услышал шепот и прекратил вращать штурвал

– Что? – спросил он, прильнув к почти закрывшейся гермодвери.

– Я приду помочь! – прошептал Володя. – А ты каждый раз с четверга на пятницу в три ночи приходи к шлюзу в коллекторе. Если услышишь такой стук, – Володя продемонстрировал, – то открывай, это буду я.

– Добро! – ответил Стас и запер мощную гермодверь, застопорив рычаг.

Глава 3

– Алё, начальник, где сученыш?!

Здоровяк врезал пощечину прапорщику. Тот дернулся и пришел в себя. Толпа загомонила.

Дима вскочил, хватаясь за кобуру с пистолетом.

– На месте твой ствол, прапор, а вот задержанного нет, – буравил Дмитрия своими темно-серыми глазами старший сержант.

– Где он? – спросил Дима, потирая левую скулу, налившуюся красным цветом.

– Это я тебя спрашиваю: где он?! – зло зыркал здоровяк из-под белесых бровей.

Его умбра серого цвета глаза контрастировали с белобрысыми волосами, ежик которых блестел от пота.

Дима то же, как и все на станции, чувствовал нагревание воздуха. Вентиляция не работала, и становилось жарко.

– А кто ты такой, чтобы меня спрашивать о нем? – прищурился Дима.

Здоровяк повел стволом автомата, Дмитрий тотчас выхватил пистолет из кобуры, которую заблаговременно расстегнул, предвидя ситуацию. А глядя, что ни один из патрульных экипажей не надел бронежилет, у Димы был шанс.

– Товарищ старший сержант, вы забыли слова присяги? – спросил Дмитрий, глядя в глаза здоровяку, при этом наблюдая боковым зрением, как несколько сотрудников также взялись за оружие и не сводили с постового метрополитена глаз. – Клянусь уважать и защищать права и свободы человека и гражданина… – процитировал Дима.

– Культура, остынь, – вдруг сказал один из полицейских, когда напряжение на станции зазвенело готовой лопнуть струной. – Он ведь из наших.

Здоровяк нехотя опустил ствол автомата и, приподняв верхнюю губу в оскале, процедил:

– Твоя присяга осталась на поверхности, насквозь пропитанная радиацией.

– Вот, когда звено радиационной разведки сходит на поверхность и проверит, тогда и будем говорить, что там и как, а сейчас ты служитель закона, – Дима так и не опустил пистолет.

– Куль! – одернул вновь начавшего заводиться старшего сержанта, еще один сотрудник полиции. – Он из наших…

– Он – метро́вский, – здоровяк сплюнул Диме под ноги и зашагал вглубь станции, расталкивая столпившихся горожан.

Охладивший пыл здоровяка сержант посмотрел на Дмитрия.

– Не зли его, прапор, он все «горячие» точки прошел.

– Это не дает ему права устраивать беспредел, – Дима посмотрел на говорившего и убрал ПМ в кобуру. – Мы все клялись служить России, служить Закону.

– Походу нет больше нашей России, – невесело усмехнулся сержант, и добавил: – Смотри, я тебя предупредил…

Многие тоннели, где позволяли гидрологические возможности, от станций сильно понижались в уровне. Их так прокладывали для энергосбережения: под горку состав легче разогнать, а в горку проще совершать торможение перед станцией. И сейчас Володя бежал вниз вдоль линии, давно перейдя на соседнюю ветку.

В свете фонаря, который он укрутил до минимума, после лестнице к санузлу, чуть дальше действительно обозначился чернеющий провал меньшего диаметра, будто очередное ответвление ныряло в стену тоннеля. Подойдя ближе, понял, что проход зарешечен и закрыт на замок. Володя достал связку и начал подбирать ключ. После двух попыток он вынул зажатый зубами фонарь и, выключив для экономии, спрятал его в карман. Открыть замок можно было и в темноте.

До этого момент, не размышляя ни о чем, кроме побега от расправы, Володя вдруг подумал об окружающей его плотной и почему-то вязкой по ощущениям тьме. Страхи детства подняли волосы на руках и ногах.

«Да ладно, – начал успокаивать он себя, – в метро сейчас самый страшный, это человек. А крысы, если бы они тут водились, не нападают на людей… А они в метро не обитают, так как жрать здесь нечего».

Замок поддался, и Володя облегченно вздохнул, отворяя решетчатую дверь. Открытой он решил ее не оставлять и, пройдя за ограждение, запер замок, спрятав ключи в карман джинсов.

Достаточно тусклый свет фонаря вновь отвоевал метровый радиус у темноты. На душе у одиноко бродящего по тоннелям человека стало легче.

«Итак: это, скорее всего необходимое мне технологическое ответвление. Вот и подъем наверх, – размышлял Володя, продвигаясь по отрезку тоннеля, не имевшего такого количества кабелей по стенам, как в рабочих тоннелях. – Сейчас наверх и прямиком до кольца».

Сколько бродил в темноте, Володя не знал. Он даже не думал о том, чтобы посмотреть на часы, хотя они у него были и с подсветкой. Время будто остановилось, а духота нарастала.

Володя снял джемпер и повязал его на поясе. Полностью расстегнул рубашку и закатал рукава. Легче не стало, зато жажда усилилась.

«Наверное, все кто спрятался в метро, просто испекутся, как в духовке пирог… Пирог… – Володя облизал пересохшие губы. – Я бы и поесть не отказался…»

В этот момент его накрыло.

«Родители… Брат…»

Володя опустился на пол и уставился на грязные руки. Насколько они были испачканы, можно было разглядеть даже в таком тусклом освещении. Руки заметно дрожали.

… Ты не сотрудник службы транспортной безопасности, ты сторож метро! – ядовито улыбнулся старший брат, глядя, как Владимир собирается на работу.

– Пусть будет Сторож, – согласился Володя, – а ты Паяльник!

– А я и не спорю, – развел руками брат, – сварных так и называют…

После этих воспоминаний вчерашнего разговора с братом перед глазами всплыли улыбающиеся родители. В горле встал ком, который невозможно было проглотить. На глаза навернулись слезы.

Неожиданный писк вырвал Володю из нахлынувшего осознания горя. В свете фонаря шмыгнула здоровенная крыса, укусившая его за кроссовок.

– Ты что, озверела, тварь?!

Володя вскочил на ноги и попытался пнуть хвостатую, но та с писком растворилась во тьме.

– А я думал, что они не нападают…

Пошарив фонарем по сторонам и, не найдя дерзкую волосатую «колбасу», Володя вытер глаза и, с усилием отгоняя неподтвержденное еще горе утраты, пошел искать вентиляционную шахту.

– Странно, ведь крысы действительно не водятся в метро, это все его работники утверждают… – отвлекал себя от горестных мыслей Володя, рассуждая. – Что получается? Крысы обычно бегут с тонущего корабля, а раз они спускаются в подземелье, убегая с поверхности, то тонущий корабль теперь – Земля?..

Через какое-то время ему действительно попалась ниша справа, где имелся спуск из металлических лестниц и площадок. Пройдя несколько уровней, выбрался в тоннель.

Двигаясь вдоль изгиба стен, вышел к нескольким кирпичным перегородкам, стоящим по ходу движения воздуха к подходному вентиляционному тоннелю. В середине была встроена дверь, через которую и можно было пройти на другую сторону, так как стены располагались близко друг к другу, а обтирать их собой, Володя не хотел.

Осмотрев перегородки, Володя решил, что это глушители шума от вентиляторов, которые обнаружились в двух десятках метров за ними. Не доходя до двух огромных пропеллеров в громоздких кожухах, увидел справа дверь с буквами и цифрами в обозначении.

Он не знал, как расшифровывается аббревиатура на табличке – НВУ, и проверить не смог, так как дверь была заперта, а такого ключа не имелось. Зато в противоположной стене зияли три провала квадратного сечения.

– А это, наверное, вентиляционные отдушины, – осмотрел закрытые решеткой проходы, Володя, стирая со лба пот.

Их было три.

– И какая мне нужна? – озадачился невольный диггер.

Он глянул в сторону громадных вентиляторов и заметил между ними дверь.

«Она ведет в вентшахту!» – уверенно решил Володя, и ему жутко захотелось глотнуть свежего воздуха.

Дышалось уже тяжело. Одежда промокла от пота.

Володя дернул ручку двери. Толкнул ее. Заперта. Он с силой пнул в район замка, но ничего не произошло, дверь оказалась крепкой.

«Или я ослаб…» – подумал искатель приключений и беглец в одном лице, после чего вернулся к зарешеченным отдушинам.

Посмотрев, как закреплены решетки, вытащил из чехла на поясе мультитул⁹, носимый всегда и везде, и начал выкручивать винты. Но дело пошло не сразу, ему пришлось стучать железной рукояткой складного ножа по застарелым винтам, благо, что они были не ржавые, а просто покрыты запрессованной пылью.

Когда дело было закончено, и все три решетки стояли прислоненные к стене под вентотдушинами, Володя попытался представить свой путь и пролегание тоннелей метро, какой ход должен располагаться ближе к станции Спортивной. Но с этим у него ничего не вышло, он потерял ориентировку на подземной местности. Пришлось выбирать наугад.

– Что ж, давай по нему и пойдем. Точнее, поползем, – поправился Володя и влез в проход квадратного сечения шириной метр двадцать или тридцать.

То, что синие джинсы превратились в грязную ветошь, хоть и крепкую, он даже не думал, ему хотелось побыстрее попасть к людям. А одежду, которой он собрал всю гряз тоннелей, можно и сменить… если представится такая возможность.

Вентиляционная отдушина несколько раз меняла направления и пересекала похожий ход, по которому он пробирался, но Володя старался держаться левой стороны, не отклоняясь правее. Зачем копатели этих ходов виляли, ему было непонятно, хотя, возможно, при проходке им попадались скальные залежи, не поддающиеся отбойным молоткам, или чем тут рыли землю «кроты».

Неожиданно в тусклом свете показался тупик, точнее сужение отдушины чуть ли не в половину. Но зачем был нужен этот двухметровый тупиковый проход?

Володю обдало жаром. Он и так уже был весь в «мыле», дышалось все тяжелее, а тут еще тупик, заставляющий его разворачиваться обратно.

«Так недолго и клаустрофобию заработать».

Решил подползти ближе и рассмотреть тупик. Забравшись в тесноватый лаз, Володя заулыбался. Это была решетка, причем приоткрытая.

«Добрался!» – обрадовался он.

Не веря своим глазам, Володя перевел фонарь на полную мощность и осветил пространство за решеткой. Там оказался кабинет.

«А что же я раньше не включил фонарь на всю?» – вспомнил он свою реакцию при обнаружении этого «тупика».

Осмотрев крепление решетки и направляющие, державшие ее в приоткрытом состоянии, Володя переключил источник света в красный спектр, что считался самым экономным режимом фонаря и, развернувшись, улегся на спину, и с силой ударил ногами в преграду. Соединения скрипнули, и проход почти открылся, держась на одном штыре в скользящем пазу. Владимир зло зарычал и еще раз нанес удар обеими ногами, снеся решетку. Она жалобно звякнула, повиснув на шарнирах ниже выхода.

Кабинет имел два стола со стульями, шкаф для одежды и шкаф для бумаг. Двухдверная тумбочка размещала на себе микроволновую печь и электрический чайник.

Володя заглянул в тумбочку и чуть не лишился чувств от радости.

– Вода!

Три пятилитровые бутылки были наполнены до краев.

Схватив одну из них и, чуть не сорвав резьбу на крышке, он припал к горловине.

Сидя на стуле в слабо освещенном красным светом кабинете, Володя, разглядывая находки: три пятилитровые бутылки воды заполненные под горлышко из чайника, пачка печенья, вторую он проглотил, почти не жуя. Столовый нож. Хоть и острый, но лезвие слабое: гнется. Фонарь и пара комплектов пальчиковых батареек, которые сразу переместились в карман его джинсов.

В шкафу обнаружил пиджак и две оранжевые жилетки. Пиджак пришлось надеть, чтобы печенье, фонарь и нож убрать по карманам. Больше в кабинете ничего интересного не было.

Володя убрал два пятилитровых бутыля назад в тумбочку, а один решил взять с собой. Тащить может и неудобно, но зато от жажды не умрешь.

Взявшись за ручку двери, сокрушенно выдохнул. Даже глаза закрыл: замок был заперт.

– Вот же непруха!

Дверь была железная и попытка выбить ее плечом или ногой, не привела ни к какому результату. После чего атмосфера внутреннего замкнутого помещения начала давить многотонным заводским прессом. Но тут он вспомнил о трофейном ноже и решил попробовать.