Путешествие Джорджа во времени. Встреча с первыми людьми

Прижав ветки по внешнему периметру круга, они затем проделали то же самое и внутри хижины.

Затем, нарвав большую охапку какой-то мягкой травы, они кинули её внутрь своего жилища.

Через два часа после начала работ первая хижина была готова.

А к обеду ещё четыре зелёных островка оживили прибрежный пейзаж.

В первую хижину, которая была немного больше остальных, и стояла под большим раскидистым деревом, залез серебристоспинный вожак со своими самками.

Одна из них двигалась тяжело и, судя по большому отвисшему животу, была беременна.

В остальные хижины залезли остальные члены его стада.

За время роботы Джордж мог внимательно разглядеть первых людей.

Наблюдая за их вспотевшими от тяжёлой работы лбами, наблюдая за их умными подвижными глазами, слушая их негромкий пересвист и верещание, он всё больше убеждался, что перед ним люди. Первые, но люди.

И хотя от австралопитеков они ушли не так уж далеко, разница всё же была заметна.

Первые люди были немного выше австралопитеков, они примерно мне по плечо подумал Джордж.

И хотя они были покрыты по-прежнему волосами, всё же, как заметил Джордж, волосяной покров на их теле был не таким густым и плотным, как у австралопитеков.

Ходили они, уже меньше сутулясь, не доставая своими руками до колен, как австралопитеки, да и руки у них стали короче и при ходьбе они не выворачивали ноги как они.

Нос в процессе эволюции у первых людей сильно изменился, он был уже не таким плоским и широким, как у австралопитеков, хотя ещё и сильно отличался от человеческого.

Исчезли у первых людей и мощные жевательные мышцы, характерные для австралопитеков, очевидно применение первых орудий постепенно свело их функции на нет, от чего они и исчезли.

Клыки первых людей также были меньше клыков австралопитеков, очевидно, в их уменьшении также сыграло роль применение примитивных орудий первыми людьми.

И как с интересом отметил Джордж, женщины первого людского племени уже больше походили на женщин.

Бёдра их были плавнее и шире, чем у мужчин, а приятные выпуклости, которые так привык ласкать мужской глаз, были заметней и круче, чем маленькие сморщенные груди австралопитеков.

И самое главное, голова первых людей – это вместилище мозга была уже более округлой, а лоб более высоким, наверное, поэтому первые люди и смогли начать делать первые примитивные орудия.

Приближалось время обеда.

Африканское солнце стояло в зените.

Жара была такая, что даже неугомонные бабочки и стрекозы, прервав свой лёгкий быстрый полёт, стремились спрятаться от его палящих лучей в спасительной тени. Спрятались от солнца и первые люди.

Спрятался и Джордж.

Но он не предался полуденному отдыху. Хорошо помня задание Чарльза Смита, он внимательно наблюдал за первыми людьми не подозревая, что две пары человеческих глаз не менее внимательно следят за ним с того самого момента, как первые лучи солнца коснулись земли.

Отблеск сильной цейсовской оптики, который не скрыть никакими ухищрениями техниками, взволновал и озадачил вожака.

Ни с чем подобным он ранее не сталкивался, поэтому по его тихому свисту двое самых сильных, самых ловких самцов его стада стали следить за непонятным блеском.

Сквозь сильную цейсовскую оптику Джорджу хорошо было видно, как из хижины вожака вышла маленькая стройная самка и неторопливой расслабленной походкой направилась к реке.

В своей изящной руке, если таковой можно назвать руку первых людей, она сжимала до блеска отполированный череп павиана – одной из разновидностей обезьян, которые и сейчас во множестве водятся на просторах Африки.

– Ну, женщины мне не нужны, – шутливо подумал Джордж, – с меня достаточно и моей прелестной Мари, – и полез в палатку, к тому же солнце порядком напекло ему голову.

Но пообедать спокойно ему не удалось.

С реки донеслись дикие истошные крики.

Джордж тут же схватился за бинокль, и глазам его предстало ужасное зрелище.

Старый коварный крокодил незаметно подкрался к самке, очевидно, она была не совсем осторожна и, вцепившись своими острыми, как кинжалы зубами, в её руку чуть повыше локтя, пытается затащить её в воду.

Бедняжка отчаянно кричит, и что есть силы, упирается ногами в скользкий отлогий берег, но силы явно не равны.

Медленно но неотвратимо, ужасная рептилия затягивает свою жертву в реку, а там её уже поджидают другие рептилии, смотрящие на неё своим тусклым немигающим взором и только и ждут того момента, чтобы вцепиться в несчастную.

На её дикие истошные крики выбежали соплеменники.

Столпившись у берега и отчаянно вереща, они протягивают к ней руки, но никто не спешит к ней на помощь, никто не хочет рисковать своей жизнью.

В инстинктивном порыве Джордж хотел было поспешить на помощь бедняжке, но вовремя вспомнил хриплый голос Хьюза.

– Помните, Джордж, неоднократно говорил он ему, – вы путешественник во времени, вы будете всего лишь кратким гостем у первых людей, а гости должны вести себя солидно, ничего не разрушать, ни во что не вмешиваться, пусть всё идёт своим чередом.

Но помощь Джорджа не понадобилась.

Невысокий, мускулистый вожак человеческого стада, всё лицо и тело которого украшали глубокие шрамы – свидетельство его побед над хищниками, недаром славился своей выдержкой и хладнокровием.

Мгновенно оценив обстановку, он схватил дубину и с истошным воплем бросился к реке.

– Да! Бегать, как Ахиллес, он пока явно не умеет, – подумал Джордж.

При беге его тело сильно наклонилось вперёд, и он чуть было не потерял равновесие.

Каким-то чудом чуть не упав, он на пятках, как на лыжах, проскользил по влажной береговой траве и широко размахнувшись, что есть силы, огрел крокодила по голове.

Удар был настолько силен, что он и сам чуть не свалился в воду, однако и на крокодила он произвёл "неизгладимое впечатление" мгновенно разжав челюсти, зелёный разбойник скользнул в воду, оставив несчастную жертву на берегу.

Вожак, посчитав свою миссию законченной, спокойно отложил дубинку в сторону, и неторопливо стал пить пригоршнями воду из реки.

А бедняжка жалкая и мокрая, с окровавленной, висящей как плеть рукой, понуро поплелась в своё стадо.

Там её обступили соплеменники.

Остановившись от неё на небольшом расстоянии, они, громко вереща и размахивая лапами, со страхом и удивлением рассматривали её искалеченную лапу.

Вот одна из молодых самок ненадолго исчезла из стада и через некоторое время возвратилась с охапкой листьев, чем-то похожих на листья подорожника.

Тихо и нежно произнося какие-то звуки, и гладя бедняжку по плечу, она начала примитивное лечение.

Смочив листья в воде, она осторожно, чтобы не причинить ей боль, стала прикладывать их к ране.

Пострадавшая самка морщилась от боли, но стойко переносила эту процедуру.

Да эти дети природы ещё только вышли из её лона.

Они были нагие и беспомощные.

Со всех сторон их окружали коварные тилакосмилы, кровожадные пещерные львы, злобные пещерные медведи, в любой момент они могли стать жертвой хищников или разбушевавшейся природной стихии. Но у них уже было "грозное оружие" помогавшее им в борьбе за существование гораздо лучше, чем когти тилакосмила или клыки пещерного медведя и этим оружием наряду с камнями и дубинами была взаимопомощь.

Уже на самых первых шагах своего существования они помогали друг другу, не бросали друг друга в беде, заботились о больных и слабых и именно эти чувства и позволили первым людям выжить, позволили человеку стать человеком.

После этого случая ничто уже больше не нарушало послеобеденную тишину, и Джордж с удовольствием заснул.

Проснулся он уже под вечер.

Солнце уже заканчивало свой неторопливый ход.

Где то вдалеке слышалось ржание диких лошадей.

С озера, шумно хлопая крыльями, взлетали дикие утки.

В стойбище первых людей было тихо.

Лишь у одной из хижин Джордж разглядел первобытных мальчишек.

Они, радостно вереща, и обхватив друг друга, боролись между собой.

– Совсем как наши дети, – растрогался Джордж.

Один из них более ловкий сделал неожиданную подсечку, и дети кубарем покатились по земле.

Джордж старательно снимал всё это на пленку.

Вдалеке в закатных лучах солнца показался первобытный человек, его походка привлекла Джорджа.

Человек сильно хромал.

Внимательно приглядевшись, Джордж обнаружил на его правой ноге длинный узкий шрам, тянущийся от икры к паху.

Человек сильно устал, каждый шаг ему давался тяжело, с его крупного совсем не звериного лба, падали крупные капли пота.

В своих волосатых руках он держал какие-то камни.

– Зачем они ему? – Терялся в догадках Джордж, – ведь на берегу озера и так много камней, зачем ему эти круглые блестящие камни?

Тяжело ступая, человек подошёл к большому валуну, одиноко белеющему посреди стоянки и сел.

Некоторое время он смотрел на закатное солнце, на беззаботно играющих мальчишек, затем полез под валун и вынул из под него небольшой камень правильной треугольной формы.

Потом взял в свою волосатую руку один из принесённых им камней и стал внимательно его рассматривать.

Он не зря так далеко отошёл от своего стойбища, не зря превозмогая тупую боль в искалеченной ноге – подарок коварного пещерного медведя, ходил за ними.

Те камни, которые в изобилии были рассыпаны по берегу озера, при первом же ударе рассыпались на несколько маленьких камней, от них нельзя было отколоть маленькие острые пластины, как от этих камней.

Зажав в левой руке принесённый камень, он поставил его на валун и взял в правую руку треугольный камень, камень уютно лёг в руку человека и работа началась.

Размахнувшись треугольным камнем, человек нанес сильный, но точный удар по другому камню.

Сразу на месте удара «вспух» небольшой бугорок и от него во все стороны побежали мелкие волны, отчего поверхность камня стала ребристой.

Второй удар был менее точен, и камень, брызнув мелкими осколками, разлетелся на мелкие части.

Со вздохом отложил человек испорченный камень и взял в руки следующий.

Как завороженный, Джордж следил за его действиями, на его глазах рождалось орудие, на его глазах человек становился человеком.

Следили за ним и притихшие соплеменники, почтительно окружившие человека.

Но он не обращал на них никакого внимания.

Один удар, второй и третий.

Джордж хорошо видел, как от напряжения вздулись вены на лбу человека.

Как напряглись бугры мышц на его волосатых руках.

А человек продолжал равномерно наносить удары треугольным камнем.

Некоторые наиболее нетерпеливые соплеменники человека ушли, остались наиболее стойкие.

Не произнося ни звука, они следили за его работой.

Закончив бить по одной стороне камня, человек перевернул его и стал бить по другой.

Джордж насчитал не менее двадцати пяти ударов.

Наконец, первое орудие было готово, и человек торжественно поднял его к небу.

Ничего особенного оно не представляло грубо оббитая с двух сторон галька чуть больше гусиного яйца, да и края у ней неровные отметил Джордж.

Покончив с изготовлением первого орудия, человек взялся за второе.

Закончил он свою работу с последними закатными лучами.

Человек вытер рукой пот со лба, бережно собрал изготовленные орудия, ещё хранившее тепло его рук – тепло рук мастера и отнес их в хижину.

Завтра он обменяет эти чудесные острые камни на свежие вкусные куски мяса.

Залез в свою палатку и Джордж

– Ну что ж, пора подвести итоги, – жуя галету, размышлял он. – Материал я отснял, первых людей я нашёл, теперь нужно незаметно взять у них малыша.

Но из палатки я вряд ли быстро и незаметно добегу, до стоянки, надо будет найти место поближе.

С этими мыслями Джордж заснул.

Проснулся он, когда первые утренние лучи только коснулись земли.

Захватив с собой небольшую саперную лопатку, и мысленно благодаря Хьюза, за его предусмотрительность, он отправился осматривать местность.

Чуть дальше его палатки находился мелкий кустарник, прерывавшийся широкой песчаной дорогой.

С правой стороны стоянку первых людей окружал густой лес, выше и левее к ней примыкал небольшой холм.

Лес почти вплотную примыкал к стоянке первых людей и Джордж, зайдя в него, стал искать место для своего наблюдательного пункта.

После недолгих поисков он нашёл небольшой пятачок, находившийся всего в двадцати метрах от стоянки.

Кустарник, росший перед ней, был не таким густым, как в других местах, поэтому при известной доле сноровке, можно было хорошо просматривать стоянку первых людей к тому же пятачок, судя по свежей траве давно никто не посещал.

Немного поразмыслив, Джордж поплевал на обе руки, и вонзил лопатку во влажную землю.

Очертив небольшой квадрат, Джордж аккуратно снял верхний слой дёрна и положил его рядом с собой.

Затем углубился в землю.

Мягкий грунт не оказывал почти никакого сопротивления, и работа шла легко.

Чтобы не привлекать особого внимания Джордж копал, лёжа, почти не подымая головы.

Грунт он выкидывал далеко в противоположную стоянке сторону.

Но разве, что скроешь от первых людей, чьи чувства были обострены до предела в борьбе с природой.

Вожака стада насторожила большая рыжая обезьяна к тому же с неизвестным предметом в руках.

На его короткий тихий свист подошли два самых сильных, самых ловких воинов его стада.

Вожак повелительно показал рукой по направлению к Джорджу и через несколько секунд, неслышно ступая, первые люди растворились в предрассветном лесу.

Джордж работал, а за ним следили две пары внимательных острых глаз.

Закончив работу, Джордж нашёл несколько тонких длинных веток и положил их поперёк окопчика.

На них он аккуратно положил землю с дёрном.

Расчистив место для бинокля, он поудобней устроился и принялся наблюдать.

Первобытное стадо жило своей шумной хлопотливой жизнью.

Несколько самцов занимались тем, что при помощи острых камней, которые вчера сделал человек, выковыривали из земли какие-то корни.

А выковыряв их, тут же бежали к реке и начинали их мыть.

После этого они их съедали.

Сложнее было с малышами.

Первобытные мамаши не на миг не отходили от своих чад, которые уютно устроились на маминой спине и оттуда обозревали мир, посвёркивая своими глазёнками.

– Да, задача будет не из лёгких, – размышлял Джордж, внимательно осматривая стоянку.

Время подходило к обеду, жаркое африканское солнце стояло в зените.

Джордж взмок в своём окопчике, к тому же от долгой неподвижности у него буквально одеревенела спина, и затекли ноги.

Решив пополнить запас галет, а заодно и немного размяться, Джордж решил сходить в палатку.

Он осторожно вылез из окопчика и несколько секунд насторожённо всматривался и вслушивался в лесную тишину.

Легкий свежий ветерок беззаботно шелестел листвой деревьев.

Заложив окопчик дёрном, и ещё раз осмотревшись, Джордж направился к палатке.

Он был на полпути от цели, когда сзади предательски хрустнула ветка.

Молниеносно обернувшись, Джордж увидел первого человека, который уже занёс дубинку для удара.

Спасла Джорджа только реакция боксёра, поднырнув под его плечо, он провёл хук правой.

Это был великолепный хук, первый человек, как подкошенный, упал на землю.

Не тратя время на раздумье, Джордж побежал.

Перед ним, как из под земли, выросло несколько первых людей.

Дико визжа и размахивая своими дубинками, они бежали навстречу ему.

Джордж обернулся, сзади его настигала толпа первобытных людей.

Оставался путь свободным к холму и Джордж побежал.

Сердце его, готовое вылететь из груди, бешено колотилось, ноги увязали в песке.

Вот и холм.

Тяжело дыша, Джордж упёрся о него спиной.

– Хоть сзади не зайдут, – подумал он.

На него обрушился град палок и камней.

Пытаясь защитить лицо, Джордж поднял руки.

На правой руке у него, что тоненько звякнуло.

И в груди Джорджа, что-то оборвалось.

– Ну, вот теперь точно конец, – обречённо подумал он.

Солнце било Джорджу прямо в глаза, слепило его.

– Знают, сволочи, как загонять зверя, – обливаясь потом, – подумал он.

Внезапно град камней и палок стих.

Удивлённый Джордж поднял голову.

Первые люди, отложив дубины, улыбаясь, шли ему навстречу.

– Они поняли, они осознали, что я человек! – Чуть не прослезился от умиления Джордж. – Они поняли, что я такой же как они.

Первые люди шли и улыбались.

Но улыбались они как-то странно, очень странно.

И внезапно Джорджа пронзила другая мысль.

– Они поняли, что я обречён, они поняли, что я беззащитен, вот поэтому и улыбаются. Улыбаются как какому-то куску мяса в предвкушении сытной трапезы.

– Проклятые грязные твари! – Вслух выругался Джордж. – Ну, нет так дёшёво, я вам не дамся.

Перед его глазами встали прелестные черты Мари, её исхудавшее осунувшееся лицо. – Возвращайся Джордж! – Услышал он её глубокий грудной голос.

– Я обязательно вернусь, дорогая, прошептал он. – Вернусь, во что бы то ни стало.

Два миллиона лет цивилизации и 5 лет учёбы в Нью-Йоркском университете слетели с Джорджа как тонкая плёнка.

Перед зверьми стоял зверь.

Дико вопя, что то нечленораздельное, с округлившимися от ярости глазами, Джордж стал кидать в первых людей камни и палки, лежавшие подле него.

Первые люди, прикрыв голову руками, продолжали идти.

Вперёди, уже не скрывая своих намерений, оскалив зубы в плотоядной улыбке, шёл серебристоспинный вожак стада.

Вот и последняя палка кончилась, вот и кинут последний камень.

– А-А-А! – Пронзительно завопил Джордж, стаскивая с себя теперь уже ненужный костюм первого человека.

Первые люди немного оторопели, в их стане произошло замешательство.

Зверя с такой белой и нежной кожей они видели впервые.

Испуганные они остановились, но подгоняемые грозным рыком вожака, они опять пошли вперёд, правда не так уверенно как прежде.

– Буду отбиваться до последнего! – Подумал Джордж, хватая комбинезон.

Внезапно его рука ощутило, что-то твёрдое, сунув руку в карман, он с удивлением обнаружил небольшое круглое зеркало, которое по счастливой случайности забыл выложить.

В отчаянии он хотел швырнуть его в первых людей.

Но тут в голову ему пришла неожиданная мысль.

Поймав солнечные лучи, благо это сделать было совсем нетрудно, он направил отражённый пучок света вожаку прямо в глаза.

Оторопевший самец прикрыл лицо рукой, затем сделал жест, которым отгоняют надоедливую муху.

Следующий отражённый луч прожёг ему шерсть.

Самец с испугом и недоумением посмотрел на свою руку, которую укусила и так больно неведомая ему муха.

Третий отражённый луч, посланный умелой рукой Джорджа, завершил своё дело. Ослеплённый вожак первобытного стада беспомощно закружился на месте от боли, а затем трусливо нагнул голову и побежал назад.

За ним с шумом и громкими криками побежало назад всё первобытное стадо.

– Что взяли суки! – Победно заорал Джордж и грязно нецензурно выругался.

Шум боя стих.

Джордж ощупал лицо и тело.

– Ничего особенного, – с удивлением подумал он. – Несколько мелких ссадин, да ещё немного болит плечо, на ринге я получал сильнее.

Было тихо, удивительно тихо.

Джордж стоял нагой и красивый, как бог, – человек двадцатого века, за ним настороженно следили из ближайших кустов первые люди.

Ярко светило солнце.

Джордж прищурился и потёр ушибленное плечо.

– Ну, что ж с похищением детёныша у меня ничего не получилось, – подумал он, – надо хотя бы забрать видеоматериалы из палатки.

О разбитом хронотопе он старался не думать, даже не глядел на правую руку.

– Но они ведь далеко не ушли, наверняка, следят за мной, поэтому надо быть вдвойне осторожней.

С этими мыслями, он короткими перебежками стал пробираться к палатке.

Первый острый камень угодил ему в спину, как раз между лопатками, второй в голову.

Тихо простонав, Джордж стал медленно опускаться на землю.

Раздался дикий, торжествующий рёв, и первые люди двинулись к тому месту, где, истекая кровью, лежал Джордж.

Теперь они не спешили, впереди вышагивал серебристоспинный вожак стада с дубиной на плече.

У Джорджа ещё хватило сил перевернуться на спину.

Над головой тихо плыли белые облака.

Серебристоспинный вожак стада наклонился над ним и ощерил свои зубы в страшной улыбке.

– Вот и всё Мари, как глупо всё получилось, – подумал он.

Вожак стада занёс над ним большую суковатую дубину.

Теряя сознание, Джордж из последних сил дотянулся до кнопки аварийного возврата и нажал её.

Очнулся он от лёгкого прикосновения к своему плечу.

– Где я? – Глухо простонал Джордж.

– Ты со мной, мой милый, – услыхал он нежный голос Мари, – теперь всё у нас будет хорошо.

Потоки яркого солнечного света заливали их комнату.