– Что дали мне эти времена? – не унимался собеседник. – C ваучерами надули. Пусть бы лучше совсем ничего не давали! А так у меня теперь акции некого инвестиционного фонда, на которых черным по белому написано: «Ты идиот!» Что дальше? Акции моего института, которых не было. Или сберкнижка, деньги с которой получат мои внуки, если доживут. Или грядущая пенсия, которой только что подтереться. И после этого я еще плачу им налоги!
– Так все думают. Даже те, у кого по определению должно было все получиться, – Сергей попробовал перевести разговор на другую тему. Не вышло. Он извинился, сказал, что требуется в туалет, и направился к дому.
«Действительно, – отметил Сергей, пробираясь между оградами. – Ты хорошо образован, воспитан, начитан, имеешь завидную родословную. И что с того? Написал диссертации – они на полке; книги – их никто не читает; картины – хорошо, что им рады твои друзья. Индивидуальность – кому на хрен нужна твоя индивидуальность. Будущее – его нет! Сплошной поток машин, где персоналии лишены даже собственных ликов. Кичливость и китч – вот правда жизни… Эммануил Мифодиевич – выдали мозги забытое имя, и еще, – Пессимизм – удивительно заразная штука». Тут он опять вспомнил про письма и затосковал.
Март подходил к концу, но к вечеру опять похолодало. Сергей озяб и, проходя мимо кладбищенской церкви, решился зайти внутрь. Все было как всегда: свечи, иконы, амвон, клирос. Батюшка после всенощного бдения говорил своим прихожанам тихую проповедь. Вслед за Сергеем в храм ввалился пьяный майор в форме десантных войск. Несколько минут он стоял и спокойно слушал. Потом стал нервно поправлять свою форму и, наконец, не выдержал:
– Я расстрелял пятнадцать человек, мне Бог простит? – гаркнул майор в сторону преподобного.
Батюшка, не торопясь, закончил проповедь и объявил порядок служб на следующий день.
– Кто завтра хочет приступить к Причастию, может остаться на исповедь. Вы, молодой человек, подходите первым, – указал на майора.
Принесли аналой с крестом и евангелием, и священник начал чин исповеди.
– У меня с собой две гранаты, – просто сказал военный. – Я могу их тут взорвать.
– Ну и что? – ответил Батюшка – мы станем мучениками за Христа, а ты будешь орудием бесов.
– А за кого же тогда те пятнадцать погибли, – ехидно спросил майор, сунув руки в карманы, – за Аллаха? А мои ребята из Майкопской бригады? Ответь мне, поп. А?
Священник поднял крест и начал творить молитву, слов которой было не разобрать. Присутствующие в церкви потихоньку пятились к выходу, стараясь держаться поближе к колоннам. Сергей просто стоял и смотрел. Как-то он сразу проникся к этому подвыпившему вояке. И, когда тот развернулся на каблуках и кинулся вон, выбежал следом.
– Слушай, друг! – начал было.
– Да пошел, ты .... !
– Ежик – гордая птица, – пробормотал Сергей. – Пока не пнешь – ни за что не полетит. – И остался стоять посреди кладбища. И только сейчас сообразил, что здесь лежат и его родные. И он не был на могилах уже несколько лет. Стоило бы их навестить прямо сейчас, но тут в кармане заурчал телефон:
– Алло, привет!
– Привет! Кто это?
– Ну, даешь! Это же я – Сашка!
– Ничего удивительного.
– Слушай, дружище, ты, не из тех, о ком говорят: «Где посрал, там и штаны оставил»?
– Что ты сказал?
– Это не я – народ. Ты хоть помнишь, что мне обещал?
– Нет. – Честно признался Сергей.
– Конечно. Обещал на завтра, а уже не один месяц прошел.
– И ты только-только собрался справиться о моих делах?!
– Это я должен справляться?
– А как же?
– А что?
– А ты знаешь, что я того – машину грохнул и сам месяц в реанимации…
– Не врешь? – В голосе Сашки проступила подозрительность вместе с озабоченностью.
– С чего бы?
– Ну, так – для форсу.
– Не вру…
– Тем более пересечься надо. Ты где?
– На кладбище жертв 9-го января.
– Давай номер могилы. Лопату прихватить?
– Сам выберусь. Встретимся у входа…
Когда возле кладбища притормозил таксомотор, Сергей уже изрядно продрог.
– Извини! – высунулась из машины сияющая физиономия. – Не мог же я с тобой за рулем разговаривать. Поехали.
– Мертвые ждут! – сказал Сергей, когда машина отъехала от кладбища.
– Всегда! – подтвердил Сашка.
Сергей присмотрелся к своему другу. Тот был голубоглазым блондином со слегка вздернутым носом. И чем-то ужасно походил на Сашку из того другого мира. Чем? А черт его знает! Может быть улыбкой.
Они вышли в центре города, заглянули в первый попавшийся бар и заказали по сотке водки и по бутерброду с килькой. Свободных мест почти не было. И друзья устроились за столиком, уже занятым парой подвыпивших дам институтской наружности.
– Ну, будем, – выдохнул Сашка и вылил содержимое рюмки себе в рот, снял с бутерброда лимон и впился в него зубами. Сергей уже заглатывал напиток, когда услышал утомленный женский голос:
– Горением желаешь.... Тьфу, желанием гореешь. Нет? – он поперхнулся и закашлялся.
– Дура! – не выдержала подруга, – Желанием горишь! Пошли отсюда. А то уснешь еще у меня! – И дамы удалились с неприступным видом.
– Всяким делом надо заниматься сосредоточенно, – наставил друга Сашка. – Так и захлебнуться можно. Ну что, поговорим?
– Поговорим, – согласился Сергей.
– Как это тебя?
– Да я и сам толком не знаю… – рассуждать на тему последних событий ему не хотелось. – Машина слетела с набережной и утопла. В больнице лежать тошно. А она от меня ушла. Больше не помню.
– Будем искать! – Заверил Сашка.
– С перламутровыми пуговицами?
– Не строй из себя идиота – со мной не выйдет! Сначала документы и машина. Колян поможет. Как думаешь?
– Колян точно поможет! – согласился Сергей, силясь припомнить персону Коляна. – Давай-ка продолжим!
Он уже почти заснул, когда под подушкой зазвенел мобильник.
– Сергей Николаевич? – осведомилась трубка.
– Сергей, если Вас это интересует.
– Добрый вечер. Это Аристарх Владимирович.
– Добрая ночь. И дальше?
– Мне бы хотелось с Вами пообщаться. Вы не против?
– А мне бы хотелось поспать, если не возражаете, Аристарх, извините – запамятовал.
– Владимирович. Я – друг Елены.
– Ах, вот оно что! – Сергей начал просыпаться и даже трезветь. Тот самый друг Лены, планы изощренной мести которому он лелеял все последнее время, сам напрашивался на рандеву. – И что же мы будем обсуждать?
– У меня к Вам деловое предложение.
– Прямо сейчас?
– Давайте завтра. Возражений нет?
– Каких возражений?
– Добро. Если в 14-00.
– Хорошо, – он был очень убедителен – этот Ленин друг.
– Тогда, если не возражаете, у меня в конторе. Елены не будет.
– Как знаете.
– Спокойной ночи! – пожелал Аристарх Владимирович и повесил трубку.
– Скорее, доброе утро, – проворчал Сергей и снова уснул.
Часов в восемь мобильник опять заурчал под подушкой.
– Доброе утро! – услышал Сергей вчерашний голос и начал злиться с самого утра. – Я тут подумал, что Вы можете не иметь нашего адреса.
– Могу, – согласился. – Так и есть.
– Это должно быть недалеко от Вас, – и он продиктовал координаты офиса. – Хотя знаете что, все-таки лучше на нейтральной территории. Какую кухню предпочитаете?
– Хорошую.
– Я тут присмотрел уютный семейный ресторанчик. Два часа – как раз время обеденное. Встретимся на Сенной. Добро?
– Добро! – передразнил Сергей и отключился. – Пора вставать, дорогой мой! – подбодрил он себя и выполз из кровати. День начался.
«Не сотвори себе кумира! Скучно живется? Сотвори врага..».
– На горячее рекомендую антрекоты, их здесь замечательно готовят, – сказал Аристарх Владимирович, когда они расположились за столиком заведения с экзотическим названием «Две обезьяны». Мужчина был подтянут, холен и импозантен. С медленными манерами. Бунинская бородка и паутинка морщин вокруг глаз делали его похожим на приходского священника – ничего вражеского. Но Сергей старался даже не думать в эту сторону. В кармане ждал своего часа «Белый Полянин». – Какое вино предпочитаете?
– Я предпочитаю крепкие напитки. Но не водку. Коньяк, если позволите. Хорошо бы армянский, только не Арарат.
– Как можно! – согласился собеседник и повернулся к официанту.
– Не располагаем, – пригорюнился тот.
– Тогда пиво, – решился Сергей. – Пауланер. Дрожжевой, нефильтрованный.
– Есть Балтика №8, – сказал официант.. – Тоже, знаете…
– Благодарю Вас, – улыбнулся ему Аристарх Владимирович. – Благодарю Вас, – это уже Сергею, – что не выбрали Бордо 84 года или Божале. Сейчас не сезон. Может быть, все же по водочке?
– Ну, разве что для аппетита.
– Или под разговор… – несколько минут, пока сервировали стол, они просидели молча. Сергей уже начал тосковать от мелодраматичности момента. Разлили спиртное, чокнулись, выпили. Немного отпустило.
– Ну-с… – сказал Аристарх Владимирович. – Для начала я хотел бы внести ясность. Ваши с Еленой отношения… – он сделал паузу. Сергей тем временем засунул в рот лист салата и деловито жевал. – Собственно, они меня интересуют не особенно, хоть я и очень ревнив…
– Вы никогда не смотрели фильм «История О»? – перебил Сергей. – Нет? Зря! Отличная эротическая лента. Так вот, там старый – не так – прежний и нынешний любовники обсуждают свои отношения к достоинствам дамы, которая находится тут же и в несколько неудобной позе – с обнаженными гениталиями на полусогнутых четырех конечностях.
– При чем здесь это? – сузил глаза сотрапезник.
– Вы пришли сюда обсудить Ленину проблему? Тогда я пошел. Есть претензии?
– Да нет, если не считать Елениных счетов за ваши телефонные беседы и нескольких сплетен…
– Которые имеют благодатную почву из ее предыдущих рассказов.
– Вы умней, чем я думал. Чтобы зафиксировать момент – скажу следующее. Елена моя. Это – главное. А в остальном – если кто-нибудь иногда с ней еще за меня отдувается, то это только на пользу моему организму. Пардон… В свете последних обстоятельств этот вопрос меня тоже больше не занимает. Совершенно. Давайте к делу. – Они выпили еще по рюмке и принялись за закуски. Свинина с черносливом и грецкими орехами была, действительно, хороша. – Так вот, Елена кроме всего прочего рассказывала мне, что Вы в свое время занимались получением неких природных соединений, которые могут являться проводниками для других веществ. (Простите, что выражаюсь как дилетант.) И эти проводники способны протащить в любую часть тела – в том числе в нервную систему или мозг – даже те субстанции, которые в чистом виде организм ни за что туда не пропустит. Как я понял, работа сделана и даже защищена на докторскую степень.
– На докторскую степень защищена другая работа.
– Поздравляю!
– Не с чем.
– Отчего же – доктор наук – звучит гордо.
– Знаете, после того как Березовский стал академиком, а Жириновский – доктором права – это далеко не так.
– Но Вас-то здорово поклевали, – он достал из портфеля пачку бумаги, перелистнул пару страниц и зачитал:
– «Пусть говорят: «Собака лает, караван идет». А мы и лаем, чтобы он нес прогресс нашему Отечеству! Суммируя вышеизложенное, трудно считать декларируемую цель достигнутой, а поставленные задачи – выполненными. Об этом свидетельствуют и опубликованные автором научные работы. Общее впечатление, как мне видится, что диссертация представлена таким образом, чтобы максимально запутать оппонентов и членов Совета. В этом имеется и моя вина, так как находясь в течение 7-8 лет под магическим обаянием соискателя, я так и не сумел заставить его ответственно относится к своим исследованиям. Многие спорные поступки списывал на возраст или старался не замечать. В результате значимость перспективного научного направления оказалась вывернутой наизнанку». Витиевато написано! – порадовался Аристарх Владимирович.
– Перл на перле, – подтвердил собеседник.
– Мне тоже нравится.
– Бывает ревность к неверным женам. Бывает – к неверным ученикам. Бывает – к работам и результатам. Стоит только начать. Конкретные данные здесь не при чем. Впрочем, как и количество публикаций…
– Правильно. Я тут попросил своих референтов покопаться. И ни одной Вашей работы на тему соединений с транспортной функцией в печати они не нашли. Что так? Денег не хватило?
– В точку.
– И как сейчас?
– Что как?
– Эта Ваша тема.
– Тема закончена. Способ отработан и никому не нужен…
– Мне нужен!
– Зачем? Вы увлеклись психотропными средствами?
– Отнюдь. Исключительно лекарственными формами.
– Вы знаете, что такое пробить серьезную фармациею в нашей державе?
– Не обязательно в нашей. У меня есть партнер в одной европейской стране. Он разрабатывает лекарства – от шизофрении, кажется. Так вот ему нужны доступные переносчики сквозь инцефало… – Аристарх Владимирович замешкался.
– Не мучайтесь, – проявил великодушие собеседник. – Все ясно. И каким будет мой интерес?
– Сразу видно делового человека! – польстил предприниматель. – Обсудим детали… – далее обед перетек в фазу конструктивной беседы.
«Придумать бы вещества, чтобы проводить в голову мысли. И даже лучше, если выводить. Как бы просто стало жить на свете! Наверно, уже есть такие, только я не знаю. – Думал Сергей, направляясь к дому. – И что теперь со всеми моими планами мести? А ведь как легко он меня на поводок прицепил! Также, наверное, как и Лену. И обоих нас поимеет. Хорошо еще, если не вместе. И все-таки, зачем ему это нужно? А, Белый Полянин?» И тупое предчувствие беды стало вторым планом последней мысли.
Богатство – грех? Не думаю. Деньги необязательно порабощают человека. Скорее – наоборот. Я люблю деньги. Они дают мне возможность не думать об этом.
«Нормальная стратегия предпринимателя, – размышлял Сергей. – Наобещать золотые горы, выкачать информацию и срочно развить фатальный склероз по всем договоренностям». Но вышло не так.
Проект развивался неожиданно быстро и лояльно. И напряжения таяло так же стремительно, как стремительно втягивался он в эту работу. О том что продукты его деятельности могут быть использованы двояко, и с их помощью можно не только лечить, но и коверкать человеческую психику, автор старался пока не думать. Исследования, вымученные в течение нескольких лет советского застоя, могли обрести реальное воплощение. И это сейчас было главным.
Сергей зашел к руководству института и взял себе бессрочный отпуск за свой счет. Директор – старый еврей, фигура которого носила следы долгих внутрисемейных связей, и умнейший к тому же человек посетовал на текучку и всеобщую научную нищету. В результате чего учреждение превратилось в гибрид богадельни с приютом молодых тунеядцев. Но возражать не стал, поскольку внятной альтернативы все равно не имелось. На том и распрощались.
У руководителя нового проекта разом появилось на счету изрядная сумма в европейской валюте. К нему были приставлены люди, мгновенно решавшие все текущие вопросы. Что еще надо, чтобы спокойно встретить старость? Разве что зрелость пережить…
Обстоятельства обрастали людьми, а люди обстоятельствами. Снова всплыли Сашка с Коляном, который оказался его – Сергея дальним родственником и был поначалу бравым офицером, потом бандитом, а сейчас вышел в отцы-основатели охранной фирмы, обслуживающей интересы ряда иностранных компаний.
Утопшая машина нашлась почти мгновенно, но после купания она годилась разве что на разборку, куда и была спешно отправлена. Тот же самый Колян организовал Сергею трехлетний черный бумер с тонированными стеклами и номером 200 на борту.
– BMW – не средство передвижения, а социальный статус! – поучительно выговорил Колян, лихо развернувшись под Сергеевыми окнами, – Бери – володей! Проверено – мин нет! Ну что, пойдем покупку обмывать?
– Если бы что попроще подобрать… – пробурчал счастливый обладатель подержанной иномарки.
– Вы можете выбрать машину любого цвета, если она будет черной! – Выдал Колян очередной афоризм и вывалился из авто.
– Друзья вспоминают минувшие дни! – провозгласил Николай, когда компания угнездилась за столом и звякнула посудой. – Слушай, Серега, а почему ты меня с этой темой продинамил?
– С какой темой? – не понял Сергей.
– С той самой, по которой тебе бабло потекло.
– Тебе ее все равно не поднять…
– Почему это? Ладно, потом варианты перетрем. А хочешь – девок подгоним?
– Женщины нужны нам, чтоб не думать о жизни, – произнес Сергей, думая о чем-то своем.
– Никогда, – откликнулся Сашка. И было непонятно: подтверждение это или отрицание.
– С кем это вы сейчас разговариваете? – выпучил глаза Колян.
– Не строй из себя полудурка! – Сашка не собирался участвовать в представлении.
– А кого?
– Кого хочешь.
– Тогда вернемся к первому вопросу.
– А не пошел бы ты в пень! – сказал Сашка, – Вечно колготишься. И без того хватает.
– Не можешь, так и скажи! – Колян надул губы. – Я ж от чистого сердца.
– Некуда энергию девать?
– Некуда.
– Купи абонемент в бассейн…
– Сходи и утопись? Не выйдет тебе меня достать! Ладно. За движение! В нем сила! – они еще раз звякнули посудой. – И все-таки – как у тебя с этой темой? – Николай вернулся в рабочее состояние. Губы продолжали улыбаться, но взгляд стал внимательным и цепким.
У Сергея имелась на этот счет одна мысль, но она показалась ему до того невозможной и странной, что он решил не произносить ее вслух.
– А ты пробей мне эту компанию. Там и посмотрим, – сказал. Записал необходимые данные. Николай прочитал написанное и отправил листок в карман.
– И еще – есть тут один Антиквар. У него лавка на Гатчинской. Не поинтересуешься насчет его подноготной?
– Что ты меня все своими проблемами грузишь! Зачем тебе?
– Интересный субъект.
– Информация денег стоит…
– Нет, так нет. Надеюсь, что все это между нами, – спохватившись, вякнул Сергей. Никто не ответил.
– Может все-таки о… В смысле про женщин, – снова подначил Колян. – У тебя, кстати, как? – Повернулся он к Сашке.
– Нормально, – ответил тот. – Она сказала, что меня не любит. И я ответил ей взаимностью, – Коляна ответ не удовлетворил.
– В последний раз, когда дама сердца заявила, что ей не хватает моего мужского внимания, я подарил ей фаллоимитатор в красивой упаковке, – продолжил Сашка и блаженно улыбнулся. Колян осадил его взглядом.
– Ну и что?
– Это и был последний раз. Интересно, она отправила его в мусоропровод, не распаковывая, или все-таки решила попробовать? Обожаю женскую загадочность!
– А у вас с Ленкой?– перевел Колян глаза на Сергея.
– А никак. И все никакей и никакей.
– У меня другие сведения. Ирка говорила....
Сергей махнул рукой и вспомнил, что Ирина, с которой сейчас жил Николай, была лучшей подругой его Елены. И, как положено лучшим подругам, решила, что Сергей и есть предмет всех ее вожделений. Сначала она просто молча сохла по нему, но поняв, что тот не реагирует на ее восторженную чувственность, решилась открыться.
«Я Вам пишу, чего же боле…», – это такая классическая традиция русских дам. Тем паче случай подвернулся что ни на есть – Елена ушла жить к другому кавалеру.
Сергей, впав в прострацию, а оттуда – сразу – в теплые руки знакомой женщины, сначала обрадовался. И даже очень. Банальное желание отомстить смешалось в нем с банальным желанием быть любимым. Потом понял, что это безнадежно. Потом впал в очередную депрессию. Ирина решила, что это из-за нее.
История перешла в фазу выяснения отношений. Ну как можно объяснить влюбленной женщине, что Сергей – всего лишь фальшивый герой ее выдуманного романа! Он был благодарен Ирине за то, что она вытащила его из тягостного бесчувствия брошенного человека. Но его изводила даже эта самая благодарность.
Они расстались – спасибо ей – без шантажа, истерик и обещаний. И все-таки время спустя встретились вновь на вечеринке по поводу сбора старых друзей. И Ирина там выступала уже в роли официальной подруги Николая. Вот так.
– Я сошлась с ним, – сказала она, улыбаясь и глядя в куда-то сторону, – чтобы быть поближе к тебе. Помни об этом.
Сергей не забыл. Но и Николай, как и свойственно людям его профессии, знал не только, что было. Интуичил. И сделал все, чтобы пути этой его женщины и Сергея больше не пересекались.
– Ты считаешь, что следует ревновать Ирину ко мне? – сболтнул как-то Сергей на одной из вечеринок.
– Нет. Тебя к Ирине, – бодро отчеканил Колян. И Сергей решил больше никогда не поднимать эту тему. И не напрасно.
– Один мудрец утвердил, что женщина становится равной мужчине только после рождения ребенка, – решил Колян проявить эрудицию. – До сих пор не понимаю, о чем он…
– А знаете, мужики, я тут своей бывшей в морду дал, – вяло выговорил Сашка.
– Не хило! – поразился Колян. И продолжил. – А стоило? Женщина ведь.
– А она заявила, что переспала с моим другом. И ей понравилось, – Сашка вопросительно посмотрел на компанию.
– С кем не уточняла? – голос Сергея звучал неуверенно. – Ему бы и дал.
– Не-ка.
– Да и плюнь. Она же бывшая.
– Все равно – родная кровь. Могла бы быть матерью моих детей. Ладно, черт с ним! Абсурд! Насладимся жизнью, господа!
На следующий день Город посетила иностранная правительственная делегация, а вместе с ней и транспортный коллапс. Машины тупо стояли в пробках. Дымили, ждали.
Но ведь это невозможно, невозможно сидеть битый час на одном месте, слушать музыку и не злиться! Особенно если тебя еще где-то ждут. Он постепенно наливался бешенством. Не выдержал, пристроил авто у тротуара и побежал к ближайшей станции метро.
Уже протискиваясь в вагон, он скорее угадал, чем услышал, как пропела проходящая мимо (знакомая?) дама:
– Милый мой, хороший, догадайся сам…
– Догадаюсь, – подтвердил и плотнее уцепился за поручень.
Мерное покачивание вагона, черное зеркало окна электрички, мельтешение огней – почти гипноз. И под этим гипнозом в голову начали протискиваться мысли, которые он старательно гнал от себя. И все еще стараясь убежать от них, Сергей увел себя в абстрактные рассуждения: «Любовь и деньги правят миром – так, кажется. Или нет? Но в любом случае деньги оказываются сильнее». Мысли были банальны, но отчетливы. И как забор прикрывали сознание от ощущения потери чего-то очень важного. Чего – Сергей знать не желал.
– Зря я подписал пацанов на этого Антиквара. Болтун! Зря… Зря… Зря… Пусть я не прав, но «я не должен так думать», – бурчал он себе под нос сквозь гул несущегося поезда, – Или «не я должен так думать» или «не я должен думать так».
Увлекшись силлогизмами, пассажир пропустил нужную остановку.
«Площадь Восстания», – сказал электронный голос.
Как только двери открылись, к Сергею подскочил молодой человек в костюме с иголочки, белой рубашке и галстуке модной расцветки. На туфли приехавший взглянуть не успел, но знал, что точно соответствуют.
– Прогуляться захотелось. – Ответил он на немой вопрос. И встречающий тут же затараторил:
– Сергей Николаевич, только Вас и ожидаем. Приехать на электричке –великолепный ход. Прошу Вас. Они дошли до эскалатора и поднялись на верх.
«Что ж, теперь я стал «Homo, которого ждут», – отметил себе Сергей. – Неплохо для начала».
Они перешли через оживленную улицу и оказались в фойе свежевыстроенного бизнес-центра, поднялись на верхний этаж и оказались в просторном конференц-зале со стеклянной крышей и большими аквариумами вдоль стен. В центре зала располагался бассейн с несколькими фонтанами и мраморной статуей у воды.
Возле трибуны уже собрались несколько уверенных в себе господ. Ему вежливо улыбались и жали руку.
– Сергей Николаевич, – тихо окликнули его сзади. – Не оборачивайтесь. Здравствуйте.
– И Вам не болеть.
– Вы позаботились о нашей кадровой поддержке?
– 500 членов, как и обещал.
– Отменно. Значит, мы просто переизберем его – и все дела. Партия – наш… Ну да.
– Обходимся без организации финансовых неприятностей?
– Вполне… Ваша очередь.
Сергей поднялся на трибуну, оглядел зал.
– Meine Dammen und Herren! Дамы и господа! Благодарю вас …
Дальше – по отработанному тексту. Можно было даже не думать. Потом были еще речи, рукопожатия, благодарности, демонстративный энтузиазм. Мероприятие плавно сдвинулось к фуршету. Появилась возможность улизнуть. И Сергей не преминул ее использовать.
В этой жизни он алкоголь не употреблял и был чиновником средней руки – имел степень доктора наук (так получилось), жену (бизнес-леди, младше на год, симпатичная, обходительная, умная), двух дочерей (8 и 10 лет, отличницы, спортсменки, маленькие стервочки), тестя с тещей (из «бывших», в собственности пара зданий, сдают их в аренду, живут у моря) квартиру в центре (200 м2, евроремонт, испанская мебель, без намека на оригинальность), загородный дом (небольшой, но в живописном месте), домработницу (50 лет, из крестьян, из Малороссии, старательная дура, все свободное время сидит перед телевизором, даже если он ничего не показывает), любовницу (моложе на 12 лет, шикарная, высокая, нежная (иногда), дорогая), еще две подруги (моложе на 8 лет, милые, для дела, чтобы не расслабляться), машину (конечно, BMW 5-ой серии – скромно, но со вкусом), служебный автомобиль (Volvo S-80, не то что бы для престижа, но раз положено…), кабинет (без излишеств), референта (молодой, умный), секретаршу (зрелая, исполнительная, знающая) и пр., и пр. Был вхож в различные структуры, но этим не злоупотреблял. И жил, не спеша пробираясь сквозь политическую помойку. И неплохо, надо сказать, поживал. Принадлежность к истеблишменту не особенно отражалось на его характере и аппетите.
В кабинете его встретила секретарша. У нее были длинные ноги. Но именно при таких ногах тело выглядело непропорционально коротким. И ничто в ней не отвлекало начальника от добропорядочного здравомыслия.
– Сергей Николаевич, Вас ожидают, – сказала дама многозначительно.
– И?
– Я подумала…
«Пусть подождет», – хотел сказать он, но выговорил вместо этого:
– Просите.
В комнате появился высокий блондин с холодным пружинящим взглядом. Цвет глаз само собой – голубой. Стрижен по-военному. Костюм – черный с иголочки. На туфлях ни пылинки. Рукопожатие жесткое, как капкан.
– Вам звонили, – отрекомендовался гость.
– Да, я в курсе. Кофе?
– Согласен.
Мужчины разместились напротив друг друга и молчали, пока секретарша вносила поднос и сервировала стол. Сергей бросил кусочек сахара в свою чашку, помешал содержимое, позвякивая ложечкой о фарфор, и сделал пару глотков, отметив миндальный привкус напитка. Гость пригубил свою чашку и вернул ее на поднос.
– Я за бумагами.
– Они готовы.
Хозяин кабинета вынул из сейфа и передал ему объемистый пакет. Тот встал и достал из кармана мобильник.
– Материал получен, – сказал. – Да.. Да.. Так точно… Вам позвонят. – Это Сергею. – Разрешите повесить трубку. – Повернулся на каблуках и вышел из помещения.
– Остается только ждать, – устало сказал государственный служащий и прикрыл глаза. И тут ему стало душно. Затошнило. Рубашка прилипла к телу.
– С чего бы? – подумал он вяло. – Я и не ел ничего почти на этом хрéновом фуршете. Надо бы освежиться.
Он прошел приемную, стараясь не глядеть в сторону секретарши, добрел до сортира, запер дверь и упал, ударившись головой о край унитаза. И не боль, а тяжесть выдавила сознание, обратив мир в пустоту.
– Это я умер, – констатировал Сергей, глядя на себя со стороны. – Любопытно… Собственно, а зачем мне тело? Дурацкий вопрос – чтобы действовать. А действовать зачем? Чтобы чувствовать. «Чувствую – стало быть существую», – так кажется. А существовать? – И ему отчаянно захотелось стереть зеленоватую пену, облепившую губы.
– Кончай разглагольствовать! Ты же умер! – сказал внутренний голос. – Пошли отсюда.
– А как же я?
– Так я и говорю – пойдем!
– А я?
– Тело пусть здесь полежит. Этому миру оно без надобности.
– Но я хочу проводить его! И еще эта пена…
– Это зря! Впрочем, как знаешь.
Сергей больше не прислушивался к текучке мыслей. Уселся рядом с самим собой и некоторое время наблюдал, как меняются оттенки серого вокруг приоткрытых глаз покойника, а пена превращается в жижу и медленно затекает к впадинке возле уха.
Прошло несколько часов. Время его не интересовало. Он ждал.
«И черт же меня понес в эти игры, – размышлял убиенный. – Сидел бы себе на кафедре ординарным профессором и слыл выдающимся специалистом, получал перспективные гранты и крапал статейки в толстые журналы, подкармливался с экзаменов и тешил душу с подобострастными старшекурсницами. Уважаемый человек – одно слово! Глядишь, и в проректоры бы пробился, а там… А там и до пенсии дотянул. Так нет же – размах потребовался..». Всплыл разговор с недавнего фуршета:
– Послушай, – говорил он тогда, – ведь мы стоим так близко. Вокруг все просто воняет деньгами. Почему бы и нам не занять свое место?
– Не стоит…
– Как?
– Между тем местом, где мы, и тем, откуда воняет – волчья яма.
– Но как-то же туда попадают?
– С другой стороны…
«А я все-таки рискну, – сказал Сергей уже про себя. – Дележ еще продолжается». Рискнул, однако.
День подходил к концу. Появилась уборщица. Она поскреблась в дверь. Спросила:
– Есть кто? – подождала. Заворчала. Пошла за мастером. Отсек вскрыли. Тело нашли. Набилась куча народу. Секретарша увидела труп и хлопнулась в обморок. Вызвали «Скорую», привели в чувство сомлевшую даму. Потом констатировали смерть. Приехали следователи. Потоптались. Прошла еще пара часов. Его упаковали в целлофан и отправили в морг. Утомительная процедура, знаете ли.
В морге куль выложили на стол, распаковали, оголили. Появился престарелый судмедэксперт в замызганном фартуке. Покряхтел, почесал за ухом, достал инструменты.... Дальше Сергей смотреть не смог – как потрошат тело, которое он много лет любил, холил и лелеял. Это уж слишком!
До сих пор сосредоточенным размышлениям мешало разное – то он был слишком занят или непреодолимо хотел спать, вымотанный происходящим, то до того ошарашен событиями, что не успевал переварить накатывающиеся впечатления. Теперь они были отчетливо сформулированы – вопросы, которые он мог бы задать себе и раньше, если бы поток перерождений тащил его с меньшей силой. Оставалось только превратить их в слова, и ответ обязательно найдется. Рано или поздно.
«Выходит, в этих местах я бессмертен, – думал убиенный. – Просто меня иногда исключают из возможного варианта развития ситуации. И я плавно перетекаю в другой. Как во сне. Между мирами есть щель, а в ней сквозняк. Но где-то же должен быть и стержень существования, в котором меня нельзя стереть или если стереть, то уже навсегда. Моя «земля обетованная», там где любовь, – неожиданно резюмировал Сергей. – Может быть, – это и есть критерий. И в этом путь?… Путь – это цель. – Отозвалось у него внутри. – И пока ты не достигнешь цели, ты не умрешь окончательно. Почему ты решил, что жизнь – это награда? Тебя обманули».
– Берклианская философия, – сказал бы он хрипло, если б мог это сделать. – Я вижу, слышу, ощущаю ту действительность, в которой нахожусь. Потому она и реальна для меня, что я принимаю ту действительность, в которой обретаюсь именно сейчас. Что я ощущаю, то и реально. Чего я не ощущаю.... – И повторил для верности. – Другого способа осознать, что реальность реальна, не существует. Настоящее реально потому, что оно значимо для меня. Далее иерархия ценностей повисает в пространстве… Выходит, что во всех возможных реалиях я прохожу через одни и те же ключевые точки. Вся разница в несущественных обстоятельствах. Значит, надо лишь отрешиться от всего, что связывает меня с настоящим. Вещь, которая ничего для меня не значит, не имеет право на существование. И если я обрежу все связи с настоящим, я оставлю этот багаж позади. Когда это сделано, я буду готов к прыжку – к тому, чтобы покинуть эту реальность… И тогда я смогу заменить представление о событии, которое происходит не так, как здесь, на ощущение этого события. И если мне это удалось, я победил! Я нашел дорогу домой – в тот единый мир, что дал мне право на существование. Пора. Но как же память?