Спускаясь в холл, солдат выбрасывал напрягающие мысли из головы. Придал походке уверенность и ускорил шаг. Куммих знал, что переживет любой исход. Но простит ли его сестра или отец Мерика? Простит ли он сам себя? Пролетая холл, Куммих крайне небрежно открыл дверь, оскорбляя её всеми грубыми словами, которые он узнал за всю жизнь.
***
– Терпи, Куммих. Терпи! – Заливался басом сотник. Вокруг лба и правого глаза был намотан бинт. Сотник сидел на своей узкой, жесткой кровати, – не люблю я без доспеха сидеть, вот прям терпеть не могу. Но еще больше не люблю без дела сидеть. У нас оно крайне важное. Крайне! – повысил голос сотник и медленно встал.
– Как себя чувствуешь? – поинтересовался Куммих Полден.
– Отлично, друг мой, – сир Клик аккуратно потрогал голову и небыстрым шагом пошел к своему столику. Жадно выпил из стоящей там кружки, развернулся и забасил, – поехали на поляну, осмотримся, пока стража не разнесла там все.
– Хорошая мысль, Клик. Только вот, что ты там надеешься найти?
– Узнать хотя бы кто на нас напал. Что осталось от лагеря. Да, черт подери, много всего можно узнать. Помоги в доспехи влезть и поедем!
Сотник пошатывался, но сохраняя жесткие черты лица направился к стойке с броней. Куммих последовал за ним.
***
Солдаты скакали к поляне. Коней держали плавно, сотник явно чувствовал себя неважно, всеми силами стараясь не показывать этого. Солнце ярко светило с востока, однако ветер пронизывал насквозь и уносил опадающую листву с окружающих деревьев.
– Я очень надеюсь, что стража своими ручонками не полезла воровать вещи. – фыркнул сотник.
– Будем исходить из того, что у всех важная миссия. А значит воровать не пристало людям чести. – подбадривал Клика Куммих.
Выезжая с лесистой местности, друзья попали на стражников, остановивших повозку. Снизив ход, Куммих с сотником сблизились с бойцами.
– Я вас понял, господин Курт. Прежде чем я вас отпущу – задам вопрос, – один из стражников общался с купцом в очках, – замечали ли вы в последнее время, что-нибудь подозрительного на дорогах?
Купец, держа руки на поясе, сказал:
– Нет, сир, я редко выезжаю из города. Сегодня дела зовут, в деревенской корчме закончилось вино, а мальчик-курьер слинял с деньгами за заказ. Вот, помогаю своим постоянным клиентам. – Весело улыбнулся купец.
– Я вас понял, господин Курт. Желаю легкой дороги! – Преклонил голову стражник и моментально потерял к купцу интерес. Смотря на подъехавших командиров, стражник быстро цокнул своему коллеге и оба вытянулись смирно.
Сотник и Куммих кивнули солдатам и ускорились. Вскоре они доехали до развилки и свернули направо, к холму и поляне, где вчера ночью была тяжелая бойня. Приближаясь, Куммих учуял неприятный запах сгоревшей ткани. В самом низу, у заезда на холм, оставалась нетронутая палатка. Скорей всего, потому что стояла отдельно от основной массы. У дороги дежурил стражник, одетый в легкие доспехи, но закрывающие почти все тело, кроме лица. Сразу за ним – стойка для лошадей, которыми вчера все время турнирных боев занимался Фремерон. Лошадей здесь стояло много и быстрым взглядом Куммих насчитал около десяти. Подползая на лошади к стражнику, дядя Мерика обратил внимание, что сиру Клику стало хуже.
– Все в порядке, Клик?
– Да, да, да. Но будет лучше, если мы найдем выпивку. – Проговорил сотник, не меняя явно уставший вид своего лица, – ну, боец, что происходит сейчас? – обратился сотник к стоящему стражнику.
– Сиры, приветствую вас, – сделал глубокий поклон солдат, – все очень тихо, но вам лучше беседовать с сиром Мариндером, нашим десятником. Он на вершине холма, как раз у места бойни.
Сотник скривил лицом и махнул Куммиху:
– Давай оставим лошадей, я схожу к этому их десятнику, ты либо иди со мной, либо осмотрись.
– Я осмотрюсь, может с кем побеседую. Потом увидимся, воссоединим все что узнаем, – Куммих слез с лошади, – точнее если узнаем.
Дядя Мерика прошел к первой палатке, которая осталась не тронутой после бойни. Внутри, однако, все вещи были перевернуты. Валялся круглый щит, деревянный меч лежал на полу вдоль грязного покрывала, на котором обычно спят солдаты. Смотреть здесь было не на что, никаких отличительных знаков. Прикусив нижнюю губу, Куммих внимательно огляделся. Но в вещах никто не копался. Было видно, что вставали впопыхах и просто желали спастись.
Большинство палаток были сожжены. Сильно пахло гарью, от чего у Куммиха разболелась голова. Опытный боец решил осмотреть трупы, лежащие чуть дальше первой палатки. У самой кромки леса. Здесь лежала пара юнцов, у одного голова была пробита топором, второй раскинул руки и лежал с двумя стрелами в груди. Куммих вспомнил Мерика, от чего сердце закололо, стараясь отогнать мысли, он посмотрел на уходящий вверх холм. Там, у ристалища, сотник общался с десятником, сновали стражники, один из которых активно жестикулировал кому-то в лесу.
Куммих Полден, бегая глазами по разрушенному лагерю, восстанавливал картину вчерашней ночи:
«После турнира я отнес Мерика в нашу палатку, разобрал вещи, перекусил, потом пообщался с Кликом насчет мальчика. Так, Клик объявил прошедших, велел проигравшим собирать хворост и разжечь огонь для ужина. Мы пообщались, потом он пошел выставлять стражу на посты. Я вернулся в палатку, Мерик пришел в себя. Поели с молодежью, я опять вернулся в палатку спать. Сна не было, я забрал оружие и доспехи и пошел прогуляться. Клик сидел у костра, мы еще раз пообщались, затушили костер и вместе пошли к нему в палатку. Пили, вроде бы немного. Хм, не помню, как уснул. Как же я уснул? К нам забежал Фремерон, прокричал о нападении. Сев на лошадь, он помчался сквозь лес за помощью, а мы с Кликом приняли бой. Прибежал Мерик с кем-то еще. Черт, как все путается, был бой, да, был бой. Нас зажали, враги были слабо вооружены и одеты, но давили толпой. Сотника ударили топором в лицо, он упал, я отбивался. Нет, мы отбивались оба. Нас атаковали волнами, обступая со всех сторон, но доспехи пробить не могли, и мы продолжали бой. Прибежал Мерик, нас атаковали стрелами. Враг отступал, а лагерь полыхал. Мальчика ранили, в итоге мы спаслись».
Куммих ходил от центра лагеря к его краю, прокручивая все детали. Он наткнулся на труп стражника, лежащего в кустах. Горло было перерезано, и до кустов виднелся небольшой кровавый след. Заинтересованный Куммих, крутя в голове расстановку постов, двинулся напротив места обнаружения трупа. Пройдя к другому краю, он заметил кровавые пятна и примятую траву. Зайдя на территорию леса, Куммих обнаружил еще один спрятанный труп стражника. У него было перерезано горло, а над головой валялся окровавленный кинжал. Опытный солдат внимательно рассмотрел кинжал. На гарде были тонкие выцарапанные буквы – «Г.С.» – гарнизонная собственность. Это означало, что кинжал принадлежит исключительно гарнизонному арсеналу. «Обычный стражник не носит с собой короткого оружия. Интересно, надо проверить остальные трупы».
Следующий стражник не был спрятан, он лежал сразу за палаткой, находившейся ближе к вершине холма, в связи с чем обгорел. Пахло отвратительно и тошнотворно, но Куммих разглядел такое же повреждение, как и у других стражников – было перерезано горло.
На последнем посту, фактически на вершине холма трупа не было. Как и в ближайших кустах. Куммих не успел забраться в лес, как его окликнул сотник:
– Зараза! Они прочесывают лес все утро, но нашли только разоренный тайник под деревьями, – угрюмо процедил сир Клик, – у тебя есть что-то?
– Почти… ты же именно здесь оставлял верхний пост вчера?
– Ээ, – сотник нахмурился, но через мгновение вспомнил, – да, да, точно здесь. Он отсюда видел дорогу хорошо, и низ легко контролировал. А что?
– Стражников убили вот эти кинжалом, – Куммих отдал кинжал Клику, – посмотри внимательно. Это наш кинжал.
Сотник внимательно рассматривал оружие, пробежался глазами по эфесу, гарде. Медленно облизнул губы, не сводя глаз с орудия и, твердо пробасил:
– Интересная находка, прям очень интересная. Стражники точно не брали кинжала, я строил их перед дорогой, как такое возможно?
– Давай поищем последнего, пошли в лес.
Шли недолго, заметив блестящий доспех и неподвижное тело, Куммих рванулся к нему. Здесь солдату явно не повезло – он отцепил доспех, положил его рядом с собой, снял кольчужную юбку.
– Он шел по нужде! – Констатировал факт сир Клик, пока дядя Мерика переворачивал тело.
– Да, я вижу, – задумался Куммих, – у него горло не перерезано! Его кольнули мечом в спину, и рубанули в шею. И, как видишь, добили уколом в сердце.
– Разбойники выкрали у него кинжал и перебили остальную охрану, – добавил сотник, – но почему они его меч оставили?
– Нет, слушай, Клик. Это сделали свои, нас предали! У разбойников были только топоры и ножи. От меча они бы не отказались. Притом, наш предатель уже был вооружен мечом. Он не стал использовать кинжал на беззащитную жертву, решил зарубить. Но остальные стражники были в доспехах. Я… не знаю, как так вышло незаметно, но он перерезал им горло. И постарался спрятать. Кроме одного, с которым видно торопился.
– Не может быть, мать твою. Не может быть. – Сотник выглядел обескураженным. Он схватился за голову и замахал ею.
– Клик, на трупах разбойников и в той округе – вы нашли что-нибудь?
– Нет, голодранцы это, обычные, мать их голодранцы, сошедшие с ума от голода.
Куммих задумчиво произнес:
– Хм, давай вернемся к лагерю. Там обо всем подумаем.
***
Сотник молчал. Куммих раздумывал. Его хладнокровие удивительным образом сочеталось с чрезмерной эмоциональностью. Одновременно боролись лишь два желания: наказать или казнить. Всюду сновали солдаты, неразборчиво ругали какого-то стражника. К сотнику и Куммиху подошел рыцарь, облаченный в толстую бригантину, с развевающимся от ветра красным плащом на спине, в закрытой доспехом шеей и в потертом, расцарапанном шлеме.
– Как идет ваше расследование, сиры? – сказал он, и повернулся к дяде Мерика, – я десятник гарнизона Верхнего Замка – Брэнж Мариндер. Возможно мы встречались.
– Относительно знакомое у вас лицо, но по имени не припомню. Однако, приветствую вас, – слегка наклонил голову Куммих, – мы определили, что в нашем стане был предатель.
Десятник удивленно посмотрел на солдата, но внезапно прорычал сир Клик:
– Мать твою – это Фремерон. Больше, из живых, оружия никто не имел. Просто некому больше было, Куммих, некому. Он остался один. Разбудил нас и умчался за помощью, которой не было долгое время. Но будил он зачем тогда, ай, – махнул сотник и продолжил в бессильной злобе, – ублюдок поганый, ничего я не понимаю. Ценой тех убитых нам жизни спасти решил, или как? Его то я не строил перед отправкой, он лошадьми занимался, как всегда.
Десятник насупился, потряс головой и, стараясь выделять каждое слово, сказал:
– Мы прибыли потому, что увидели огонь, сир. Гарнизон на воротах подал тревогу. Мы собрались и выступили. Никто не предупреждал нас.
– Ублюдок, я убью его! – пробасил сотник.
– Спокойно, сир Клик, нам его еще нужно найти. – Холодным тоном произнес Куммих. Однако внутри все горело и разрывалось. За ребят, Мерика, за тяжелое предательство и смерть верных людей. Осталось найти его, осталось расколоть. Наказать, убить, повесить, казнить!
К бригаде прибежал запыхавшийся солдат, он держал в руке сверток и протянул его десятнику:
– Сир, взгляните. В лесу, с тайника. Прочтите!
– Эээ, сир Куммих, сир Клик? – смущенно смотрел десятник, – прочтете? Я… не умею.
– Твою мать, кого берут командовать? Кого, я спрашиваю берут командовать, да еще и в Верхний Гарнизон? – разъяренно ругался сотник.
– Сир, меня это оскорбляет. Понимая ваши эмоции, я проигнорирую ваши слова. Но прошу быть корректнее. Да, я повторю просьбу – прочтете?
Сир Клик отмахнулся и сплюнул. Куммих кивнул и взял бумагу в руки.
«Двинейцы, братья и сестры! Нас загнали в леса, наши семьи голодали, нас убивали. Наших матерей заставляли видеть смерть своих детей, наших дочерей насиловали, нас – вешали вдоль дорог. Но мы не сдаемся и не сдадимся. Убивайте каждого гвардейца, каждого солдата верного короне. Убивайте всех и каждого. Тем, кто умрет, Единый даст свободу в том мире. Тем, кто убьёт – дарует всех красивых женщин и столы полные еды. Во имя Единого, во имя свободы, во имя правды! Говорите каждому брату и каждой сестре, умные мужи и умные женщины. Читайте это вслух, читайте это громко. И убивайте наших врагов! Мы выйдем из леса, чтобы взять их города. Мы выйдем из плена, чтобы жить в свободе навсегда! Мы, объединились в стане врага, чтобы изнутри уничтожать их похабные взгляды на жизнь. Двинейцы, братья и сестры, мы обитаем в подвале «Нокторна», приходите! Мы дадим вам еды, кров и оружие. Приходите, мы начнем бороться за нашу свободу».
– Двинейцы? Поганые южане, их перебили тысячами, после отказа признавать нынешних королей своими сеньорами. – Удивленным тоном промолвил десятник.
– Они уже нападали недалеко от столицы. На личную Гвардию Короля, – сказал Куммих, – также, в рванье, и до смерти. И вчера выходит, тоже напали они.
Сотник злобно проревел:
– Значит мы вырежем этих свиней до конца! Их убивали, их изгнали. Но они будут в рванье лезть на вооружённых солдат. Ведут себя как последние фанатики.
– Раньше такого не было, кто-то их надоумил, разыскал и собрал. Правда, их война явно бессмысленная. – задумчиво произнес дядя Мерика.
– За всю историю, они были верными вассалами магов. Их фанатиками, боготворили и все такое. Не признать нынешнюю власть для них – честь. – вставил сир Брэнж.
– Подожди, Куммих, зачем же Фремерон к ним полез? Он вообще не близко, он с Севера. – недоуменно произнес сотник.
– Найдем и узнаем. Поехали в город, нам нужно навестить «Нокторн».
***
Куммих и Клик пересекали Ароматную Аллею. Они не обращали внимания на косые взгляды, бегающих детей, кричащих женщин и множество бедняков, сидевших у стен домов. Выйдя на Красную улицу, солдаты двинулись в сторону корчмы «Нокторн». В ней часто собирались нищие. Эту корчму не любили моряки, за отсутствие качественной еды и постоянные проблемы с наличием алкоголя. На самом деле «Нокторн» было простым убежищем, а не корчмой. Здесь пользовались уважением только потерявшие все граждане и не очень граждане. Это место созданы для них.
Внутри было пусто и тихо. Ни одной живой души. Солдаты озирались по сторонам, старались отыскать признаки жизни. Никакого погрома не было, все столы и стулья спокойно дожидались посетителей. Куммих видя лестницу в подвал, прошептал:
– Пойдем, Клик. Держи меч наготове.
Обнажив клинки, пара спускалась по лестнице. Дверь в подвал была приоткрыта, оттуда тускло светила лампа. Солдаты дернулись туда, резко и быстро и встали в шахматном порядке, прикрывая и не мешая друг другу в случае боя. На них повалил смрад алкоголя и рвоты. На полу лежало три трупа. Подвал был обставлен множеством разбитых ящиков и цельных бочонков. Упершись в стену, напротив двери, лежал Фремерон. Он поднял испуганные глаза и пробубнил:
– Меня обманули. Меня просто обманули.
Куммих отреагировал моментально, заметив движение сотника.
– Я тебя убью, ублюдок, предатель! Я тебя взял на службу, гаденыш. Зачем? Скажи мне зачем? – Не получаясь отбиться от хватки Куммиха, тяжело дышащий Клик отступил, – иначе я клянусь, я тебе отрублю твою тухлую голову!
Фремерон держался за живот. Его руки были в крови, и дядя Мерика заметил меч, отброшенный в сторону. Предатель, набрав воздух, сказал:
– Я полу-маг, не зарегистрированный в коллегии. Родители боялись за мою судьбу, они скрывали меня. И старались сделать обычным человеком. Но это тяжело, сиры, – Фремерон попытался привстать, но скорчив гримасу боли, остался в позе, – мне так жаль, что я поверил. Это Двинейцы. Они готовили массу нападений на весь Столичный Регион. Я не знаю, как нашли меня. Однажды на охоте они словили меня и мне пришлось признаться. Тогда они сохранили мне жизнь и, – полу-магу трудно давались слова, он снова отдышался, и продолжил, – дали задание. Но я слишком долго не мог его выполнить. Только вчера. Они обещали мне Лирикум!
– Магический порошок? Откуда он может быть у них, да и спустя столько лет? – удивился Куммих. Сотник разъярено сопел и сжигал предателя взглядом, крепко сжимая оружие.
– У них есть лидер, кто-то хорошо управляет ими. Они дали мне щепотку белого Лирикума, когда отпустили.
– Не могу поверить, – сказал хмурый сотник, – Школа Магии была уничтожена, как раз из-за того, что наши повстанцы подожгли хранилище, с этим их порошком. Да и магов больше нет, откуда вам, полу-ублюдкам черпать способности и где учиться фокусам?
– Сир Клик, способности врожденные, кто-то просто умеет что-то одно, кто-то умеет многое, для чего и учились. Я, – трудно дышал Фремерон, – всегда умел становиться невидимым. С возрастом, к сожалению, при свете дня моя невидимость не слишком помогала. Мой силуэт достаточно ярко проглядывался, а несколько лет назад, я не смог использовать Силу. Как и любой взрослый полу-маг, я стал зависим от Лирикума, – у Фремерона выступили слезы, – и я поверил им, черт. Поверил. Вчера они дали мне черный порошок, с ним я мог стать невидимым. Я убил всю стражу ночью, но ради будущего. Своего будущего, – Фремерон заплакал, – а они пришли и сказали, что я плохо сработал, их люди погибли, и теперь погибнуть должен я, – Фремерон сплюнул кровь и держась за живот, продолжил с гримасой боли и плача на лице, – кто выжил, сиры, кому помогла Судьба?
Куммиху было трудно, боль и резкое воспоминание о Мерике кольнуло сердце, затуманило разум. Сотник крикнул:
– Ты всех убил, паскуда. Всех! Чертов мутант природы. Ты предал нас, никакие слезы тебе не помогут. Бедненький, обманули его!
– Я увез только Мерика с поля боя, – трясущимся голосом сказал Куммих, – которого ранили в грудь стрелой. Он жив, но в коме. Мой племянник. – Тяжело вздохнул Куммих и также тяжело выдохнул.
– Мерик? Главное, что его сердце бьется – это очень важно!
– Зато твое сейчас биться перестанет, – ревел сир Клик, – паскудина, предатель гнилой!
– Простите меня, если сможете, простите. Я смогу помочь вам, сир Куммих.
Фремерон здоровой рукой залез в нагрудной карман. Вытащил оттуда крошечный, с мизинец, флакон. Жидкость в нем была кремового цвета. Куммих взял флакон из трясущихся рук предателя. Фремерон сглотнув, сказал:
– Запомните это, прошу. Я не хочу больше жить. И потому пить это не буду. Дайте это Мерику, влейте в него. Не бойтесь, ему понадобятся сутки, чтобы отвар подействовал, – парень запрокинул голову, и упер её в стену, – рана затянется, и полноценная жизнь к нему вернется, – у Фремерона тряслись губы, – запомните это, прошу вас.
Куммих крепко держал флакон в ладони. Сглотнув слюну, он кивнул и сказал:
– Спасибо, Фремерон. Спасибо.
– Хорошо, парень, – сотник сделал шаг вперед, – одной смерти на твоей совести меньше. Мы это запомним, – сотник медленно набрал воздух и внимательно посмотрел на предателя, – Фремерон Рейн. За смерть товарищей, за предательство и измену – ты приговариваешься к смерти.
Фремерон опустил голову вниз и крепко зажмурил глаза. Куммих не отвернулся. Он посмотрел на сотника и отошел к двери. Сир Клик подошел к предателю, взял меч двумя руками, и рубанул со всей силы.
Глава 5
– Всегда носи с собой оружие, пусть это и кинжал. Но просто носи, Пьер. Мы живем в опасное время, ты видел, как быстро может оборваться жизнь. – Максимально деловым тоном объяснял Орвальдо Спарс своему младшему брату Пьеру. Мальчик внимательно слушал. Рукой он поправил кинжал на поясе и встал из-за своего обеденного столика.
Комната Пьера была просторной и располагалась на втором этаже особняка Спарсов. Мальчик безумно любил её. Он проводил множество часов рисуя, изучая географию, историю и учился считать. Но судьба брата его интересовало мало, желание стать кузнецом, как его великий отец, переходило всевозможные рамки приличия. Но пока Керминдел Спарс проводил часы в Королевской Кузнице, Пьер улучшал интеллект, учил важные аспекты жизни и всецело тяготел к знаниям. Это несомненно радовало в семье всех. Обычно, мальчики его возраста увлечены драками, и прочими шалостями. Взяв в руки кружку молока и поднос, на котором мгновение назад были любимые кексы с изюмом – Пьер пошел к выходу из комнаты.