Обратно мы пошли вдоль берега, – вдоль скал по узкой тропинке. Я смотрел на известняк, на многочисленные расщелины и в одну самую большую, засунул палку. К моему удивлению, она была длинной, так как я не достал палкой ее дна. Расщелина была на уровне моих коленей, и я решил заглянуть в нее, встал на колени и узнать, как далеко она тянется и можно ли в нее залезть. Джек тоже заинтересовался и сунул свой нос в расщелину. Шерсть у него стала дыбом на загривке, и он зарычал.
Подошел Андрей, он взял собаку за ошейник, оттащил его от входа, и я тогда попробовал засунуть туда всю голову. В полумраке я разглядел, расщелина шла глубоко, в нескольких метрах от входа расширялась, превращалась в тоннель, который дальше становился шире и шел дальше вглубь известковых скал. В нем, в принципе, можно было выпрямиться в полный рост и пройти по нему дальше. Джек немного успокоился и я выразил свое желание залезть внутрь и посмотреть, на что рычала собака. Я не стал медлить, протиснулся, поворочался, сначала встал на четвереньки, а потом во весь рост. Узкий тоннель уходил в толщу известковых скал, и я прошел по нему несколько метров. Дальше было уже темно, я уже был готов повернуть назад, чтобы в следующий раз прийти сюда с фонарем, но тут заметил слабый огонек впереди.