– Что там такое?
– Пойдём посмотрим – Андрей взял Катю за руку и стал пробираться сквозь толпу – Позвольте, разрешите пройти…
– Струится время без конца, у тихой рощи, венчает юные сердца седой паромщик — настаивала Алла Борисовна уже из внутренних динамиков кафе, песня покатилась, заполняя пустоту зала.
– Что за чёрт? Это, что шутка? Какого хрена? Где наш столик? – раздавались голоса из толпы. Пробравшись на первую линию, Андрей увидел абсолютно пустой зал, не было не столов, не стульев, не официантов, барная стойка было огорожена такой же решёткой как на входе.
– То берег левый нужен им, то берег правый, влюблённых много он один, у переправы.
Открылось окно выдачи готовых блюд, и в нём появился ПКМС (пулемёт Калашникова, модернизированный установленный на станке Степанова) за которым сидел шеф-повар в колпаке.
– Что там такое? – Катя пробралась к мужу, и остановилась с ним рядом в первом ряду, держа за руку сына, когда пулемёт заработал. Грохот выстрелов покатился по залу, дополняемый звоном, шелестом и приятным голосом Аллы Борисовны.
– Та-да, да-да. Та-да, да-да. Та-да, да-да-да…
Три пули прошили тело Андрея, и он, станцевав свой последний танец, рухнул на пол. Катя зарыдала, хватая ртом воздух, Лёня закричал во весь голос, пуля влетела ему в рот (что ни будь особенное, не из меню) разбив голову. Рядом по полу визжа каталась Валя, пулей отняло ей правую руку, Жора лежал в луже собственной крови. Машина работала исправно, послушно подчиняясь движениям оператора. Грохот, крики и визг царили в кафе. Люди с левой стороны кидались на решётки, справа пытались выпрыгнуть в реку, но шквал пулемётного огня умело прерывал их попытки. Первая пуля прошла насквозь, чуть выше паха, вторая и третья ударили в грудь, Катя дёрнулась и упала. В зале больше не было людей в положении стоя. Стрелок ещё секунды поработал по телам, короткими очередями, после чего пулемёт стих. В зал стали выходить «официанты», они открывали перила, преграждавшие путь к реке, подтягивали тела и сбрасывали их в воду.
– Упала ранняя звезда в полях прохлада, плывёт паром, поёт вода о чём то рядом.
Существо отпустило рукоять пулемёта, сняло поварской колпак, поёжилось на стуле и устало поглядело в воду реки, по которой уже плыли первые трупы. Бархатный сезон в самом разгаре, завтра будет новый заезд. Ещё столько работы.
– Рааааазлук так много на земле и разных судеб, надежду дарит на заре, паромщик людям…
Сказка
Давно это было, очень давно. Ну не то, чтобы очень, деревня то уже стояла. Большая деревня была, со своей часовней, и попом при ней. Слева от деревни лес разросся, справа река была – басурманка, раньше из-за неё басурмане приходили с набегами, ну так- то давно это было, побили их, не стали больше ходить, а название реки осталось.
Жила – была в том лесу, тот, что слева от деревни получается, Пелагея. Старая женщина, много видавшая и многим ведавшая, Как скотина захворает, или из людей кто, всё к бабе Поле бегут (Так Пелагею жители промеж себя, за глаза называли). Баба Поля и растения нужные соберёт, и отвар из них справит, бывает, придёт, потрёт вымя коровье, руками, в отваре смоченными, скажет слова ласковые и проходила хворь, у кормилицы семейства. Ну а если роды на деревне, тут уж без Пелагеи никак, и людей и скотину оприходует, и все живы останутся. Так что потом всю жизнь откупные носят, молоко, творог для бабы Поли жизнь принявшую. Не одна жила Пелагея, внучку растила, Доброгневой звали. Всё своё умение ей передавала, и травы собирать, и отвары варить, и за больными ухаживать. И везде за собой внучку водила, со всеми знакомила. Знать когда я уйду, всем, чем ведаю, Доброгнева распоряжаться будет. Так со временем и случилось, ушла баба Поля по сроку лет, оставив Доброгневу одну на хозяйстве.
Тут нужно отлучиться и рассказать за деревню, которая жила была своим устоем самобытным, кто хозяйством, кто промыслом, кто охотой. В одно время прибыл в неё купец знатный Борислав Сергеевич, с женой и сыном полугодовалым. Мужем он был видным, солеварением раньше заведовал в некоторых землях. Вот и в нашей деревне решил солеваренную фабрику открыть. Борислав Сергеевич справно к делу подходил, дураков, и пьяниц на службу к себе не принимал, солеварение дело не простое, и надо понимать определённых умений требует. Посему среди местных мужиков стал отбор вести, чтоб в работе был порядок и расчёт.
В это время из града стольного попа прислали, дескать, население ваше шириться растёт, промысел соленной, вот опять же затеваете, значит надо среди люда дикого, какую никакую культуру божью насаждать. Чтобы жители крайне уверовали в слово господне, и мзду носили исправно, при этом кланялись, и благодарили за возможность унижаться.
Попа звали Вадим Ольгович ( отец Вадим , как он требовал к себе обращения), был он удосужен на деревне слово божие распространить, укоренить, и храм в связи с этим воздвигнуть.
С Бориславом Сергеевичем отношения у него сложились дружественные, оба люди культурные, образованные, не чета, местному населению, и потому дела порешали вести совместно, дабы на деревне был порядок и покой.
Вадим Ольгович, сразу принялся по деревне расхаживать, с местным людом знакомиться, про их дела земские расспрашивать, и про веру Христову рассказывать. Чтобы в церковь регулярно ходили, слово божие слушали, десятину платили исправно, да к власти местной покорны были, так как она власть, не просто так. А самим богом данная!
Прознал, тем временем Вадим Ольгович, за Доброгневу, что в лесу живёт, и всеобщим уважением пользуется. При этом во Христа не верует, но всем помогает и плату за это не берёт.
А после увидал он её на ярмарке весной, когда Доброгнева среди людей бродила, провизию для жизни выбирала, и всё, что ей нужно было за так отдавали, потому, как дети их были при её помощи рождённые, или излеченные, да и сами, если захворают, знают куда пойдут.
– Вот такая попадья мне и нужна – подумал Вадим Ольгович – это ж, какая выгода, ежели её заполучу, уважением местным пользуется, умами людскими уже заведует. Так, что когда мы с ней объединимся моё дело на деревне, скорее пойдёт. Никто моему мнению не воспротивиться, дескать, его сама ваша целительница, а по существу жена моя венчанная, одобряет. А все чудеса её с излечением людей и скотины мы в решения господни обратим. Так то, люд простой будет охотней подаяния приносить, и на церковь и на жизнь сполна хватит. Со временем самого Борислава Сергеевича подвинуть можно будет, не вечно же ему тут властью быть.
С такими мыслями отец Вадим к Доброгневе в лес и направился. Извозчика нанял, рясу нарядную нацепил, сверху крест золотой, дары собрал из того что прихожане пожертвовали, и помалясь, трижды, дабы наверняка, поехал свататься.
Так быстро тучный поп доселе никогда не бегал, как в тот вечер от Доброгневы. Сам он не любил про это рассказывать, но кучер говаривал
– Барин выбежал как ошпаренный, полы рясы подобрав, будто девка юбку. Пробежал мимо повозки в сторону деревни полторы версты, покуда я его не нагнал, после чего сидел в повозке и всю дорогу крестился, а те волки что гнались за нами были размером с телёнка.
У Борислава Сергеевича тоже не всё справно по деревне проходило. Сил и средств, было в соленую шахту вложено, не мало, работников нанятых большое количество, а добычи соли не было вовсе. Не получалось найти местонахождение, всё что копали, всё в пустую.
Покуда, не пригласил к себе на работы Борислав Сергеевич, человека нужного Леонида Всеволодовича, хоть и молод, но с характером, бойкий, дело своё знал и никому секреты его не рассказывал. Подрывал растения, корни их рассматривал, за животными дикими приглядывал. Как ходят, и почему, ямы роют в определённых местах. А потом не с того не с сего укажет пальцем, так там и соль найдут. Борислав Сергеевич им очень дорожил. Все соленые шахты Леонид находил. Бродил в окрестностях, присматривался, так на избу Доброгневы и набрёл.Тут уж, не каких даров не нужно было, увидали друг друга, всё ясно стало. Стал Леонид в лесу пропадать, и оттуда на работу хаживал.
Венчаться не стали. Свадьбу справили по весне, такую, что вся деревня гуляла, и молодых на руках в лес к избе проводили, и до рассвета глаз, не сомкнули, в песнях и плясках во славу молодым!!!
Не возлюбил, Вадим Ольгович Леонида Всеволодовича
– Дескать не во Христе живёт, Бесовскими силами соль находит, да и с бабой проживает не по закону Писания.
Доброгнева же, напротив расцвела! В муже души не чаяла, всю свою заботу ему посвящала, и радовалась за него, что он такой нужный человек. (В солеварении без него никак).По деревне порхала, словно ласточка, в каждый дом зайдёт о здоровье справиться
– Если нужно, что? Помогу без уплаты? Нет нужды не в товарах, не в хлебе. Вот я травы вам собрала, заварите на зиму, чтобы не болели. Отвар для скотины, лишь бы не хворала, если что не так зовите! Так будьте же здоровы земляки родные!
А через год Леониду сына родила, нарекли Сильвестром. Крестить не стали, за что опять попали в немилость к Вадиму Ольговичу.
Борислав Сергеевич, понимая причины злобы отца Вадима, из-за отвергнутой любви столь знатного мужа, в тоже время ярко осознавал свою выгоду. Рано или поздно, отец Вадим насадит здесь свою церковь, с регулярной поддержкой из стольного града и будет умами людскими заведовать, установит подношение обязательное, и с меня, того гляди десятину потребует. Оно конечно, можно с ним заодно, здесь укореняться и властью быть! Ну дак, это потом, как оно всё выйдет неизвестно! А Лёнька сейчас шахты находит и деньги приносит, а отец Вадим деньги пока тока просит, на строительство храма, да и от прихожан его прибыли с гулькин нос! Они всё больше Доброгневе носят, за исцеление, при болезни или те же роды. Так что на сегодняшний день, с Доброгневой и Леонидом надо быть в мире, они тоже на деревне при всём не последняя сила получается. А отец Вадим и за подношения на строительство храма благодарен будет.
Шли годы, и проходили лета, зажила между тем деревня на новый лад, соль исправно находилась, купцы стали регулярно приезжать, попутно с солью покупали и другие товары у местного населения, и свои привозили на продажу. Все довольны были, никто без дела не оставался. Ширилась деревня, богатела, расстраивалась. Со временем и храм возвели, Вадим Ольгович взял людей к себе на службу, что бы церковное хозяйство вести. Даже колокол стальной справили, не без помощи Борислава Сергеевича, За что отец Вадим был ему крайне обязан.
Вадим Ольгович стал с проповедью по деревне расхаживать пуще прежнего, дескать, не с проста деревня наша шириться растёт, богатеет. А с благословения господня! Как он (Вадим Ольгович), сюда прибыл, стал слово божие насаждать, заложил основы храма господня, так и повелась жизнь в рост на деревне. И посему подношение материальное, для господа нашего, всё создавшего, всем ведавшего, и не в чём мирском не нуждавшегося, крайне необходимо!
– А не этой вашей лесной бабе, которой вы подаяния всё носите. Что с того, что роды приняла? Главное то ребёночка в церковь сносить, на обряд святой-крещение, и оплатить его.
У Доброгневы с Леонидом в их лесном хозяйстве всё справно было, жили, душа в душу и сына растили. Сильвестр рос славным малым, крепким, добрым. И отцу в работе подмога, и матери по хозяйству опора.