Были слышны команды о подготовке сетей и канатов, а также отпорников к выкидыванию за борт. Звучали угрозы в адрес пограничников, если те появятся, Это на браконьерском судне тоже готовились к возможной встрече. Мрачные люди со злостью вытаскивали крабов из ловушек, кидая их в чаны с морской водой. Какая- то часть сразу же разделывалась и варилась, всё готовилось к тому, чтобы передать продукцию на берег и продавать. А на берегу ее охотно покупали, даже не представляя, в каких антисанитарных условиях она готовилось.
А солнце как будто чувствовало эту встречу, испугалось и спряталось за тучами. Мрачным и серым стало все вокруг. Скалы, которые только что весело играли с волнами, стали как-то зло их разбивать, крики чаек стали какими-то печальными.
Она стояла на скале и смотрела вдаль. Солнце весело ей улыбалось, а где- то там оно грозно пряталось за облака, где- то там была серость, где-то там был он. Эльф подбежал к ней и сел рядом, немного поскулив, он лапой дотронулся до неё и завыл. Она с испугом в глазах повернулась к нему: он так никогда не делал.
Корабль выходил из уютной бухты. Из-под форштевня стремительно выпрыгивали дельфины, наполняя воздух веселыми звуками, как будто это все игра, нет никаких врагов, а только гладкая ширь моря и солнце, мрачно прятавшееся за тучами. Командир осматривал в бинокль каменистые берега, на которых вальяжно лежали милые и толстые нерпы. Казалось, они наблюдали за кораблём, махая своими маленькими ластами, провожая их в очередной поход. Корабль разрезал море. Море нельзя не любить, это совершенно другой мир, который тебя обнимает, соблазняет и уже никогда не отпускает. Как только наступает самый сильный шторм, корабль начинает кидать как щепку в ливневых потоках. Каждый из моряков зеленеет, бледнеет, у кого-то в глазах появляется страх. Ты судорожно начинаешь вспоминать, где твой спасательный жилет, и обещаешь себе, что больше никогда, ни за что на свете, ни за какое жалование и звание сюда не вернешься, чтобы подобное не испытывать. Но как только море успокаивается, и ты бодрой походкой шагаешь по твердому асфальту, начинаешь понимать, что хочешь вернуться в тот мир, который влюбил тебя в себя раз и навсегда.
Соколов прокручивал в голове предстоящие действия, но неожиданно вспомнились задержания, в которых он участвовал. Когда-то он, еще совсем несерьезный мальчишка с пылкой душой, на корабельной лодке мчался к нарушителям, выпрыгивал, останавливал их лодки, подавлял сопротивление, выбивая ножи и даже топоры. Тогда это все напоминало какую- то игру. А сейчас, когда дома семья, ты смотришь на все это как на опасную и трудную работу, которая с каждым задержанием превращается в рутину.
В памяти вспыхнуло то самое первое и, наверное, самое тяжелое задержание. Они долго охотились на браконьеров. Это была особо интересная, интригующая игра, когда каждая сторона, совершившая ошибку, могла проиграть. Соколов с хорошим боцманом, осмотровой группой в составе Егорова, Носова и Грибова теплой октябрьской ночью крались за противником. Это были сильные ребята, все как на подбор. Каждый из них не понаслышке знал, что такое честь, и каждый готов был выполнять боевую задачу с полной самоотдачей.
А на браконьерском судне как будто и не видели этих суровых мальчишек с огнем в груди, крадущихся к ним. И вот последние сотни метров, яркий свет прожекторов и злая речь. Боцман давит на передачу, лодка, яростно вращая винт, набирает скорость. Последние метры, резкий сброс, и неудача – высокий борт. Соколов, оттолкнувшись от спины своего товарища, подпрыгнул и зацепился за борт, также поступил и Егоров. Подтянувшись, они помогли забраться своим людям и, разделившись на две группы, приступили к захвату. Соколов и Егоров начали подниматься по трапам на ходовую, а Грибов и Носов двинулись к носовой части судна, где горстка людей выбирала сеть. Браконьеры на баке судна особого внимания на пограничников не обратили, продолжая лениво вытаскивать сеть, небрежно сплевывая за борт. А Соколов и Егоров уже были у двери ходовой рубки. Капитан браконьеров с хитрым взглядом пытался придвинуть к двери холодильник. Выбив дверь, Соколов и Егоров ворвались внутрь, откуда-то слева выскочил низкорослый человек с кухонным ножом и кинулся на пограничников. Егоров только успел крикнуть: «Слева!», а Соколов уже перехватил руку нападавшего и ударом свободной руки усадил противника на пол. После этого капитан – браконьер как-то сник и присел на диван. И все. Тогда они взяли большое судно, его трюмы были практически полностью забиты кальмаром.
Пограничный корабль и браконьерское судно сближались. Одни хотели уйти с добытым, а другие пытались им помешать. Никто из двух команд даже не подозревал, что их ожидает, как далеко они зайдут.
От мыслей командира отвлек доклад метриста7:
– Товарищ командир, я их обнаружил. Цель слева 40, дистанция 80 кабельтовых…
И все! Главные двигатели корабля набирали обороты, корабль сильнее разрезал волну, как будто пролетая над ней. Они мчались, они выполняли долг.
Судно не отвечало на запросы. Вахтенный офицер вызывал судно и на русском, и на английском языках. Но в ответ была одна лишь тишина, которая почему-то в этот раз вызывала особую тревогу. Осмотровая группа, Климов, Титов, Доманов, Грибов стояли на юте в полной готовности. Новенькая экипировка приятно сидела на стройных телах моряков, каски, надетые на балаклавы, делали стальной взгляд еще более жестким.. Каждый из этой группы напоминал супер – героя. Это была не первая высадка и задержание. Ребята могли понимать друг друга без слов, по взгляду. Каждый из них готов был стоять за своего товарища горой, и никогда не было случая, чтобы кто-то подвел другого.