Рысь дралась за свою жизнь, Буран за свою и за тысячи других. Проиграй он, и новость о возрождении Барсов мгновенно спровоцирует нападение Рысей, Медведей и Волков. Барсы ещё не готовы, ой как не готовы… самым старшим всего шестнадцать! Буран яростно месил воздух, стараясь попасть когтями по ненавистным жёлтым огням глаз. Рысь порвала правое ухо, кровь заливает глаз, пришлось смотреть одним. Буран сам нанёс несколько ранений – несерьёзных: рассёк противнику щеку и лапу. Дерутся на равных. Если так продолжать, силы оставят и неизвестно, кто падёт, а проигрывать нельзя!
Кровь обагрила чистый снег под обоими, жизнь трепетно забилась, тревожащим чувством страха засигналила, что вытекает – с каждой секундой её остаётся всё меньше и меньше, Буран решил рискнуть. Взревев, как раненый вепрь, ринулся в убийственную атаку, открылся, забыл о защите, бросил всего себя через веер мелькающих когтей, через ярость противника, туда к шее, думая только о шее, ни о чём другом.
Челюсти сомкнулись, послышался хруст, тело рыжей кошки сразу обмякло, Буран ощутил победную кровь на клыках, сжал челюсти сильнее и резко крутанул башкой, чтоб наверняка. Хрустнуло снова. Постояв ещё пару секунд, Буран позволил себе распахнуть пасть. Тело грозного противника безвольно плюхнулось с неестественно заломленной лапой.
Только сейчас, когда жар схватки стал растворяться в выравнивающемся дыхании, ощутил, как нестерпимо горит бок. Глянул, скривился. Во время безумной атаки, когти рыси распороли левый бок до рёбер. В паре мест вырванные куски кожи и мяса. За одно ребро, открыто оголившееся, зацепился вырванный рысиный коготь. Буран бросился к гномам, мысли в голове лихорадочно толкались.
«Зарубцуется, зарастёт… Ерунда. Главное, чтоб горе-охотники успели первую рысь прикончить, пока не очухалась… быстрее… Учитель вызывает! С такой мордой к Учителю? Нет, сначала к лекарю, пусть замажет, залечит».
Буран нёсся длинными прыжками, кривясь от боли. И всё-таки даже раненый снежный барс прекрасен. Половину морды и груди с одной стороны окрасило красным. От крови белая шерсть слиплась и, ощетинившись, торчит ежиными колючками. С другой стороны, кровь из разодранных рёбер залила весь бок и переднюю лапу. Широкая грудь вздымается мощно, прогоняет морозный воздух, как кузнечные меха, лапы пружинят, словно не было недавно смертельной схватки. Могло показаться, бежит не просто барс, а звериный Бог, владыка леса. Наконец-то деревья, где бросил гномов.
Снергл перевязывал рану, когда Буран выскочил словно из ниоткуда, приземлился прямо перед ним широко, с расставленными лапами. Как человек превращается в животное и наоборот, гномам видеть не приходилось. Снергл, попятившись, затравленно сглотнул. Преображаясь, барс скребанул передней лапой снег, распрямился уже человеком, в руке пригоршня белого пуха. Воин быстро растёр лицо и натянул штаны. Гном поразился, насколько Буран крепок духом: изранен сильно, в крови весь, вместо правого уха две окровавленные половинки, левый бок распорот, мясо выдрано кусками, рёбра видать. Когда Буран со спокойным лицом достал зацепившийся за кость здоровенный коготь и протянул гному, Снергл поёжился, сглотнул.
– Вот тебе сувенир, на память, – улыбнулся Буран.
Снергл заметил, что, несмотря на беспечное лицо, вождь бледен и пошатывается, кровь из прорванного бока сочится не переставая. Подарок принял, едва не задохнувшись от благодарности.
– Вождь… я… – начал мямлить Снергл. Буран остановил, подняв ладонь, некогда, мол. Оглянулся, оценивая обстановку. Лдьёсир бодрячком, раны перевязал, собирает оружие, бойца с перерубленной ногой добили, видна рана в сердце. Обморочной рыси для верности снесли башку секирой, всё. Буран пару секунд повертел головой, затем поманил Льдёсира.
– А теперь слушайте меня внимательно! – проговорил человек жёстко. – Вы у меня в долгу, сегодня я спас вам жизни! И главное! Вы узнали, кто я. Запомните же, никто, слышите, никто не должен узнать, что барсы живы! Вы умрёте с этой тайной, если потребуется! Клянитесь!
Первым заговорил Льдёсир:
– Нас бы убили сегодня, и твоя тайна осталась бы не раскрытой. Ты не должен был, но рискнул головой и всем своим Кланом ради двух чужаков. Мы этого не забудем! Клянусь силой гор, Каменным Престолом и секирой, что умру, не выдав секрета!
– Клянусь силой гор и Каменным Престолом! – заорал Снергл и тут же закрыл рот ладонями, испугавшись громкого эха.
Буран одобрительно кивнул:
– Теперь мы друзья, повязаны тайной и кровью, – внезапно глаза человека закатились, а ноги обессилено дрогнули. – Мне бы это… в крепость поскорее… – хрипло проронил Буран, с трудом удерживая равновесие.
– Сделаем, – рявкнули гномы с жаром.
– Главное, потом вернитесь, сожгите тела, затем пройдите по моему следу, затопчите его хорошенько, там ещё одна рысь, сожгите, уберите кровь. Когда понесёте через своих, заверните меня в ткань, полностью…
Проронив последнее слово, Вождь смертельно побледнел и, как срубленный древесный исполин, рухнул на спину.
* * *
В громадном зале – прямоугольник с колоннами вдоль – двое. В приглушённом свете, почти полумраке, грубые древние плиты пола, сработанные из ноздреватого камня, выглядят пушистым ковром. В центре зала, уже из плит гладко полированного мрамора, огромный рисунок. Чёрный дракон распахнул огромные крылья и в яростном противостоянии неистово рвёт крыло белого грифона. На спинах животных всадники скрестили мечи. Видно, что человек на грифоне получил серьёзную рану и выпадает из седла; управляющий драконом над ним, занёс горящую руку в решающем ударе.
Верхушки длинных колонн теряются в темноте вместе с потолком. Стены гигантского зала из того же старого ноздреватого камня, окно лишь одно, близко к углу – большой, сильно вытянутый прямоугольник; загляни за край, увидишь белые облака, медленно плывущие внизу, а ещё ниже, далёкую землю, пронизанную лентами рек. Замок парит в воздухе! На соседней стене, в десяти шагах от угла, второе окно – точнее магический экран, размерами и формой напоминающий окно обычное. На нём живой пульсирующей картой расположились светящиеся точки разного диаметра, соединённые тонкой мерцающей нитью.
– Великий, ты звал меня? – проговорил Воин с белоснежными волосами.
Суровое лицо подчёркнуто почтительное, голова опущена. Чёрное облачение на контрасте со снежно-белыми волосами кажется сгустившейся тенью. Воин застыл, преклонив колено. Перед ним человек, стоит спиной, задумчиво вглядывается в магический экран, нажимает сухими пальцами на светящиеся точки и словно не слышит гостя. Буран глаз не подымал, ожидал ответ достойно, скромно, опустив голову. На правом ухе белёсый шрам – толстый, бугристый, делит ушную раковину на половинки.
Владыка Тьмы, увлечённый пульсирующими цветными огоньками временами оживающего полотна, наверняка услышал, как любимый ученик подкрался мягкой поступью кошки, но продолжал стоять спиной, делая вид, что его застали врасплох. Рассматривает карту столь пристально, что, кажется, собирается залезть туда целиком.
Буран служил Владыке Тьмы преданно – понимал, что Тьма не значит Зло, а Свет – Добро. Зло и Добро в жизни определяются поступками. Для него Учитель, застывший к нему спиной, самое настоящее Добро! А кланы Рыси, Медведя и Волка, убившие всех Барсов – Зло! Иногда даже не верится… Великий Тёмный столько для него сделал! Без помощи Учителя о возрождении Клана Снежного Барса можно было забыть! Мало того, что дал прорву золота на плату войска гномов. Помимо этого, несколько магов долго шарахалась по мирам, собирая для него самых красивых девушек, платила родне, уговаривала, доставляла на Борей, и всё это для него, Бурана, по приказу Владыки Тьмы! А взамен всего лишь верность! За учителя Буран был готов отдать жизнь, не рисуясь, немедля, хоть прямо сейчас! Лишь бы Клан жил.
Буран сильно нравился женщинам – сумасшедший успех преследовал его везде куда бы ни попал! Но внешность молодого Вождя не раз отходила на второй план, если у прекрасного пола было время ощутить его внутреннюю силу. Буран занимался деликатными делами, выполнял важные и сложные задания Учителя, но жил с людьми в своём мире, приходил только по зову, и, тем не менее, был при этом правой рукой Владыки Тьмы или Великого Тёмного, как его звали во многих мирах с трепетом и страхом.
Правая рука Владыки Тьмы не должна бы выглядеть столь эффектно и так запоминаться, но внешность не выбирают. Выполняя задания, Бурану часто приходилось скрываться за складками чёрного балахона, но задания выполнял без осечек, всегда. Великий Тёмный дорожил лучшим учеником и любил как сына, будь он у него.
Буран не шевелился, продолжал ждать, левая рука вроде опирается на меч, но, если приглядеться – придерживает левый бок. Прибыл в спешке, и залечить раны должным образом не успел. На рукояти и ножнах местами засохшая кровь. Меч притягивал глаз сразу: не простой, одноручный, длиной в руку хозяина, покоится в потёртых коричневых ножнах из кожи. Взглянув на такие, понимаешь, владелец дома не сидит на месте и жизнь повидал. Стальная рукоять как зеркало, заканчивается полусферой чистого, прозрачного камня, диаметром совпадая с рукоятью. В глубине сферы чуть заметно пульсирует искорка.
– Учитель, ты звал меня? – повторил Вождь.
– Да, звал. Появились интересные нов… – стоявший спиной оторвал взгляд от магической карты, но, поворачиваясь, поперхнулся на полуслове. – О небо, он снова ждёт приказа подняться! Буран, завязывай уже с этими церемониями. Сколько тебе говорить! Ты предан, а это уже больше чем нужно и…
Воин, преклонивший колено, даже не шелохнулся, продолжал стоять каменной статуей.
– Буран! Да что ж такое, – тяжело вздохнул и закатил глаза Великий. Вдруг упёр руки в бока и произнёс с напускной торжественностью. – Можешь встать!
Только после этих слов Буран позволил себе распрямиться. Он не специально изводил Учителя подобным поведением. Испытывая безмерное почтение и благодарность, просто не мог иначе, и уважение спасителю Клана Снежных Барсов выказывал по-своему.
– Что случилось? – спросил Буран, стараясь стоять так, чтоб учитель не увидел обезображенное ухо.
– Ничего страшного, даже наоборот! Наконец-то появились новости хорошие! Требуют нашего внимания. Если оправдаются ожидания, то в войне со светлыми фанатиками появится маленькое преимущество, – при упоминании светлых, Учитель брезгливо дёрнул щекой, словно гадкое насекомое проползло по руке.
Со стороны казалось, Владыка Тьмы старше всего лет на десять. Только внешность обманчива, точный возраст Тёмного не знал никто. С виду не больше сорока пяти, но стоит взять старые архивы, заглянуть в древние летописи, узнаёшь, что и тысячу, и две, и три тысячи лет назад, ещё до войны Света и Тьмы, фигура Великого Тёмного уже всюду мелькала, с кем-то дралась, сотрясала миры безумными заклятьями и кидала тёмные армии в битвы. Многие поговаривали, что он не просто один из сильнейших магов Мироздания, а воплощение Тьмы, сама Тьма, просто решившая показать лицо.
Чёрные, прямые волосы до лопаток обрамляют спокойное чуть хищное лицо, сухое, костистое, словно обезвоженное. Оно всё же имеет свой шарм и привлекательность – подкупает тем, что часто бывает очень живым, словно каждый штрих настроения проявляется ярким пассажем, слишком сильным для такого статуса. Крючковатый почти орлиный нос, лёгкая полуулыбка и всегда чуть прищуренные карие глаза. Несмотря на внешность, сильно похожую на маргов; зрачки Тёмного круглые, как у людей. Стройность жилистого тела подчеркивает прямая, как кол, спина. Облачение простое и удобное, черная боевая туника из толстого сукна охвачена в талии коричневым ремнём. Сбоку знаменитый черный меч, обладающий собственной магией. Мягкие замшевые сапоги коричневого цвета в противовес остальной простоте одеяния вышиты чёрными и золотыми нитями, образующими рисунок драконьей головы.
Те немногие, кто имел честь находиться рядом хотя бы недолго, запоминали Владыку Тьмы на всю жизнь. Через постоянную вежливость и доброе, чуть улыбающееся лицо, била суровая мощь, такая сила, что по контрасту с добрым лицом вгоняла окружающих в ступор. Чувство зайца, закрытого в клетке с сытым львом, где хищник мило вылизывает ушастого лишь в ожидании голода. У многих колени подкашивались, в глазах мутнело, и уже не слышишь, что он там говорит тёплым чарующим голосом. Какие уж тут здравые мысли?
Буран, к удивлению Учителя, переносил все вытекающие не просто хорошо, а словно не чувствовал силы совсем, это качество – помимо других его особенностей – ему нравилось безумно. Но Тёмный сознательно не прикрывал силу, исходившую изнутри. Раньше, обсуждая с правителем какой-либо страны роль и задачи армии в предстоящем сражении, с удовольствием подмечал как тот стоит на деревянных ногах, переспрашивает, еле ворочает языком и постоянно просит воды. Такое не забыть, это расходится по городам, континентам, Мирам, превращается в легенды. Теперь подобными встречами занимаются ученики, сам же Великий Тёмный на таких переговорах не появлялся давно, усилия прошлых веков работают на репутацию избавляя от лишней траты времени. Да, Великий Тёмный не прятал свою мощь как многие могучие маги, выставлял её напоказ, пусть чувствуют тревогу, пусть боятся, пусть подчиняются.
– Дело вот в чём, – Великий хитро покосился на ученика. – Ты отправляешься на Галькорн.
Буран на секунду задумался, затем утвердительно изрёк:
– Мир, поставляющий нам лучших бойцов.
– Верно, – глаза учителя потеплели.
– Моя задача? – перешёл Буран сразу к сути и впившись в Учителя глазами.
Учитель задумчиво прошёлся вдоль магического экрана, громко прошаркав каблуками. Остановившись и пристально посмотрев в глаза, продолжил:
– Видишь ли, после того как последний Принц Тьмы угодил в западню светлых, я тщательно слежу за всплесками силы на Галькорне, ведь, как известно, только марга Тьма может отметить Избранностью. Особое внимание уделяю нескольким вещам. А именно, когда в ком-то проснётся ярость тёмных героев. Как ты сам знаешь это необходимое предусловие. Сегодня это случилось! Тебе нужно найти его и приглядывать, но ни в коем случае не контактируй! Необходимо поддерживать естественное течение вещей. Пройти этот путь марг должен самостоятельно, научить стать Тёмным Принцем невозможно. Наблюдай издалека, пусть дерётся, получает раны, любит, ненавидит, всё самостоятельно, вмешайся в крайнем случае, если светлые нападут, но и тогда не спеши – в самый последний момент, за мгновенье до гибели. Чем больше испытаний встретит наш герой, тем быстрее встанет в тёмных рядах мощной фигурой, которых очень не хватает. Ярость Тьмы в первый раз проявляется в минуту смертельной опасности. Это случилось в одном из лагерей Лиги Воинов, там, где готовится выпуск семнадцатилетних мастеров. Сейчас наш объект за стенами лагеря, где-то в Диких Лесах, участвует в состязании. Вместо тебя в лесу и представить кого-то сложно. Отправляйся сейчас же. Хорошо бы взять у нашего героя образец ткани, он мне понадобится для слежки, волосы, кровь, ну что-нибудь, разберешься там.
– Это всё? – спокойно спросил Буран. Ему было без разницы куда отправляют, утку в луже ловить или Бога за шкирку оттаскать – всё одно. Учитель сказал – будет сделано.
– Да, Буран, это всё, – глаза учителя потеплели ещё больше. – И ещё…
– Да, учитель? – Буран застыл, внимая с серьёзным лицом.
– Будь осторожен! – Владыка Тьмы быстро повернулся спиной и принялся пристально изучать магическую карту. Бурана Великий очень любил и хотя редко встречал кого-то сильнее, быстрее и искуснее, каждый раз переживал за него.
– Хорошо, Учитель! – за спиной наставника Буран опустился на колено и застыл, чуть опустив голову. Великий, не услышав удаляющихся шагов, заподозрил неладное, оглянулся.
– Буран, у тебя есть ещё вопро… – Тёмный прервался на полуслове. – Буран!!! Да что ж это такое! Опять за своё! Прекращай уже эти поклоны, а то отправлю в долгий отпуск, – ответом была гробовая тишина, и фигура, преклонившая колено. – Да что же такое! – сурово нахмуренные брови учителя также никакого впечатления не произвели. – Можешь идти! – смирившись, Великий всплеснул руками, передразнивая земных напыщенных правителей.
Дождавшись нужной фразы, Буран поднялся, направился к двери, пряча лёгкую улыбку. Никто не сможет запретить ему выказывать уважение Учителю, даже сам Учитель.
Глава 9
Было тихо. Сознание возвращалось медленно, и, когда открыл глаза, мутная пелена стояла ещё долго. Но, наконец, взгляд прояснился. Анаркона сел. Последнее, что помнил, бросился выручать Аэнтоса. Видимо, от боли сознание и потерял. Почувствовал, что сидит в чём-то тёплом, пробовал шевельнуться – руки, ноги слушались. Вспомнив о страшной ране в правом боку, глянул, толстая корка запёкшейся крови. Приготовившись к дикой боли, осторожно потыкал пальцем – ничего! Надавил сильнее – боли нет! Юноша подскочил, чудеса, тело слушается, как новенькое, ни сломанных рёбер, ни бесчувственно обвисшей руки, ничего! Неожиданная радость тут же испарилась. Анаркона увидел, что стоит в луже крови, рядом чьё-то обезглавленное тело. По спине пробежали мурашки.
«Что тут происходит?»
Анаркона затравленно огляделся – никого: ни группы, ни мордоворотов Харзы, поляна пуста. А вот и голова, валяется справа в десяти шагах. И это не единственная странность. Юноша вспомнил, что группы схватились в центре поляны, и, когда сознание стало покидать – он был там же. Сейчас же находился у кромки леса.
«Как я сюда попал? Что происходит? Где все?!»
Анаркона встал, подошёл к голове, борясь с накатывающей тошнотой, перевернул носком сапога голову лицом вверх – один из группы Харзы, картина омерзительная. Острый ум сразу отметил, что голову не срубили, а именно оторвали. Мозг не выдал ни одного варианта, который хоть как-то объяснил бы произошедшее здесь. Оставив голову в покое, юный марг направился к центру поляны. Дошагав до места схватки, Анаркона остановился. От увиденного стало рвать. Всё в крови, трава ею обильно измазана кругом на тридцать шагов – и это самое безобидное из представшей жути. В густых, тёмно-красных лужах семь искалеченных тел, тут же оторванная кисть и голова с выходящим из неё позвоночником, у одного неестественно вывернутая шея.
Анаркона не мог больше смотреть, отбежал от страшного места. Рот жадно глотал воздух, пытаясь понять и осмыслить увиденное. Юноша дёргался, вертел головой, метался на месте, не в силах уложить всё в сознании. Приказав себе успокоиться, сделал пару глубоких вдохов. Несмотря на стресс, мысли быстро выстроились рядами, потекли на удивление чётко.
«Так спокойно… нужно отыскать своих, раз нет трупов, значит, возможно, живы…»
Воспользовавшись привычным заклятьем «Тёмного Ока», Анаркона принялся изучать кромку леса, опоясывающую поляну по кругу. Зрение сфокусировалось, пара сотен шагов мгновенно сократилась до десяти. Анаркона медленно поворачивался, осматривая каждый куст, каждое дерево, и неожиданно остановился на половине. От удивления даже рот открылся. Его группа в полном составе прячется за деревьями – живы-здоровёхоньки! Только почему, как проворовавшиеся собаки, прячутся за стволами? То один, то другой вытягивает шею, выглядывает, затравленные взгляды у всех и что самое интересное, смотрят прямо на него.
– Ну, это уж слишком! – взорвался Анаркона.
Решив получить все ответы, решительно двинулся к деревьям. Друзья заметили, лица и без того встревоженные, вытянулись, как у коней, недолго думая, бывшие соратники шарахнулись в чащу как чумные. Для Анарконы и без того взвинченного, это было последней каплей. Проклиная всех и вся, он бросился догонять.
– Стойте! Что происходит?! – заорал Анаркона от злости.
Марги пёрли сквозь чащу самозабвенно, не жалея лиц, не закрываясь от хлещущих веток, убегали словно несла какая-то сила, Анаркона хрипел, но догнать не мог. Ноги гудели, неслись уже миль десять, дыхание вырывалось хрипами, надсадно, но он не зря у преподавателей на хорошем счету, не зря большинство проигрывает в быстроте и выносливости, удирающие начали замедляться. Кроме Алавии, конечно. Бегун мчался впереди группы с большим отрывом.
Наконец, за очередным деревом мелькнул Аэнтос. Анаркона и представить не мог, что самый медлительный марг способен так носиться, за минуту покрыл расстояние, отделявшее от тела, которое могло ответить на мучившие вопросы, наддал изо всех сил, и когда Аэнтос огибал небольшой овраг, Анаркона прыгнул наперерез, сбив силача с ног. По инерции прокатились несколько шагов кубарем. Анаркона вскочил первым, подбежал, навис, сильно схватил за плечо.
– Стой! Стой, говорю! Что происходит?! Мать гнилозубого гоблина! – проорал Анаркона в лицо.
– Не подходи! – затравленно промямлил Аэнтос. В глазах ужас, тело трясёт, всё время пытается на спине куда-то ползти.
– Да стой ты! – Анаркона, разжав цепкие пальцы, примирительно выставил ладони. – Объяснит мне кто-нибудь, что тут случилось? Почему все убегают? Кто там на поляне устроил ЭТО? Что происходит?! – пытаясь не орать на эмоциях, зашипел юноша. Распалённое преследованием тело горит, лёгкие стравливают воздух медленно, слова вставляются в надсадное дыхание с сипом, переходящим в хрип, звучат будто какой-то змеиный язык.
Убедившись, что сейчас убивать его никто не собирается, Аэнтос чуть успокоился, но всё равно продолжал вздрагивать, коситься подозрительным глазом, но пробурчал уже чуть смелее:
– Будто сам не знаешь.
– Чего не знаю?! – Анаркона чувствовал себя полным идиотом, Аэнтоса хотелось пришибить за то, что заставил столько бежать и за то, что мозги пудрит.
– Кто там, на поляне, того, это… – снова замямлил здоровяк.
– Да что?! – задыхаясь, крикнул Анаркона, изведённый вконец.
– Поубивал там всех! – выпалил Аэнтос, набравшись храбрости и обдав собеседника брызгами слюны.
– Это я и пытаюсь узнать, бегая за вами по лесу!!! – проорал в той же манере Анаркона, забрызгав слюной в ответ.
– Что, правда, не знаешь? – сменив гнев на милость, поразился долговязый.
– Слушай Аэнтос… мне до вечера твои загадки разгадывать? Просто скажи! – жестко приказал юноша.
Глаза Аэнтоса тревожно заметались, он ещё раз осмотрел ближайшую поросль чащи, словно выбирал маршрут для бегства, но нависший Анаркона склонился ниже:
– Ну!!!
– Ты, – негромко молвил Аэнтос.
– Что я? – Анаркона насторожился, внутри гадко засосало.
– Убил там всех ты.
– Что значит я? Аэнтос, ты приболел? Я в обморок упал от боли, когда тебя побежал выручать!
– Да-а, как же! – дразняще, по-детски протянул верзила. – А почему мы тогда от тебя убегаем? – здоровяк в несвойственной для себя манере задал точный вопрос.
У Анарконы по спине пробежал неприятный холод.
«Шутить такими вещами… в такой ситуации… Аэнтос бы не стал. Но как, как такое возможно?! Я же был без сознания!.. Не мог я всю эту кровь, весь этот ужас… там…»
Не желая верить услышанному, юноша устало попросил:
– Расскажи, что видел.
– У меня до сих пор колени трясутся… – начал долговязый медленно, но потом заговорил быстрее, затараторил, как плотину прорвало. – Ты, там… в тебя будто демон вселился, глазищи чёрные… как давай ты этих рвать голыми руками! Силища какая! Я думал, самый сильный я, куда уж… ты куски мяса голыми руками выдирал из тел, прямо на бегу…
Аэнтос вошёл в раж, рассказ быстро оброс кровавыми подробностями, здоровяк подскочил, замахал ручищами, начал приседать, подпрыгивать, выпучивать глаза, старался описать происшествие во всех красках.
– …а когда на куски всех порвал, бросился догонять последнего, вот тогда-то мы совсем перепугались, решили – будем следующими. Схоронились в лесу, ты как прикончил последнего, сам тут же и упал, словно подстреленный, – закончил здоровяк.
Анаркону закачало. Перед глазами поплыли тёмные круги.
«Это какая-то шутка… Как всё это могло произойти, как я мог сотворить такое? Я?!»
Анаркона ненавидел жестокость, новость обрушилась раздробившим мозг каменным валуном.
«Я же в отключке был… и это не жестокость… это вообще зверство какое-то… Если рассказанное Аэнтосом правда, то не мудрено, что они от меня убегают. Да я сам сделал бы так же!»
Пока Анаркону мутило, Аэнтос стоял чуть поодаль, поглядывал с опаской, напряжён, в любой момент готов снова броситься наутёк.
Прошло пять минут. Всё это время здоровяк наблюдал за резко замкнувшимся Анарконой, как сидит, прислонившись к стволу спиной, смотрит остекленевшими глазами полными слёз, и начал постепенно успокаиваться.
Наконец, набрав побольше воздуха что есть мочи крикнул:
– Ребята, возвращайтесь, Анаркона снова нормальным стал!
Через какое-то время уже вся группа молча наблюдала, как Анаркона сидит, глядя в одну точку. Никто не решался нарушить молчание, но тут Алавия радостно гаркнул.
– Я понял!
– Что ты там понял? – недоверчиво поинтересовался Аспид.
– Понял, что там произошло! В нашем Анарконе пробудилась ярость древних героев! Вы что, забыли?! Нам на лекции по истории войны рассказывали! – возбуждённо выдал Алавия. Остальные напряженно пытались вспомнить, о чем говорил бегун. – Да, в самом начале обучения, мы маленькими были, мне, помню, тогда эта история так понравилась. Я прямо как сейчас помню! Аргоний рассказывал, как герои древности могли в пылу сраженья вызывать в себе древнюю Ярость Тьмы – состояние, в которое впадает воин в критической ситуации, близкой к смерти. Погрузившись в него, воин удесятеряется в силах, раны затягиваются на глазах, а голые руки способны рвать противника на части. Не умея управлять этим состоянием, силы воин тратит быстро, и через короткое время падает в обморок, становится беззащитным. Очнувшись после такого впервые, новый герой мало что помнит, но со временем осваивается и вызывает Ярость Тьмы по желанию, в обморок уже не падая. Ну что, вспомнили?! – Алавия был доволен, как будто выкопал клад.
На него смотрели с отвисшими челюстями, напрочь забыв об Анарконе.
Тишину нарушил второй остряк, Айтаро:
– Ты как это запомнил, детьми же были ещё или читаешь откуда-то? – Айтаро покрутил башкой, словно искал на деревьях лист пергамента.
Алавия даже отшучиваться не стал:
– Ну как, вспомнили?!
– Да… что-то подобное припоминаю, – буркнул Ас, почёсывая висок.
– Это что же выходит… Анаркона у нас герой теперь? Зря мы, оказывается, от него по лесу бегали? – вымолвил крепкий Алит – среднесложенный из тройки близнецов.
– Выходит зря… выходит герой, – добавил стройный Аспид. Акробат втянул с силой воздух и показалось, что его маленькие змеиные ноздри пробуют Анаркону на вкус.
– Слышь, Анаркона! – Алавия уже без страха и стеснения подскочил к замкнувшемуся Анарконе и бесцеремонно затряс за плечо. – Хорош дырявить взглядом землю! Ты герой! Давай, очнись.
Анаркона и сам вспомнил о давнем рассказе Аргония, стало чуть легче. Вроде, как и не он всё это сделал там, а какая-то там ярость древних… но полностью гадкое ощущение не прошло.
Тем временем группа устроилась на привал прямо здесь. Аэнтос приволок брошенную добычу, из-за которой случился весь сыр-бор, близнецы собрали дрова, Ас и Аспид разделали косулю, Алавия развёл костёр и обещал запечь мясо не хуже поваров Лиги. После того как Алавия вспомнил лекцию о древних героях, все приободрились. Было бы плохо, проснись такие силы у группы соперника, возможно, эта убийственная мощь направилась бы против них, и это они бы сейчас лежали порванными на куски в потеху хищникам. А тут под защитой героя! Да и шансы победить сразу выросли резко.
Косуля выходила на славу, Алавия запекал на вертеле из молодого дерева, время от времени поворачивая, равномерно подрумянивая бока. Как голодные волки, семеро маргов собрались кругом, в ожидании глотали слюну, смотрели, как хрустящая корочка лопается – едва вырывающийся аромат достигал жадных ноздрей, последние начинали трепетать как крылья, старались вывернуться наизнанку, лишь бы ухватить одуряющего запаха больше. На багровые угли то и дело падали капли, густой, жирный сок, плавился, шипел. Аэнтос принялся ходить вокруг костра побитой собакой, то и дело, тоненький голосок, которого от него никто не ожидал, оглашал чашу призывным поскуливанием. Тогда Алавия осекал грозным голосом заправского повара, не время, мол.
Наконец, сели есть. Аэнтос присвоил себе целую ногу и, урча горным львом, отрывал большие куски, проглатывал, почти не жуя. Насыщались, как дикие звери. Недавнее напряжение испарялся на глазах, аппетит разжигался сильнее, тогда зубы остервенелей вгрызались в сочное мясо, рвали большими кусками, брызгал сок. Уставшие мышцы быстро наполнялись силой.
Умяв половину, марги разделили оставшееся мясо на куски, обернули душистыми листьями мускатной сафраны, известной свойством придавать пище особый привкус. Распихав зелёные свёртки по заплечным мешкам, двинулись дальше.
Теперь шли бодро, весело, хохотали над шутками Алавии, перестав думать об осторожности – быть услышанными не боялись, словно всех накрыло магическим колпаком, сквозь который даже муха не проскочит. Анаркона общей радости не испытывал и посматривал на товарищей непонимающе.
«Чего радуются? Во мне проснулось какое-то неуправляемое зло. А если в следующий раз вместе с врагами и вас поубиваю?»
Это пресловутая древняя ярость, теперь кровавая жуть наверняка будет сниться. И вообще не факт, что сработает в следующий раз. Видимо, на это теперь все и надеются.
Шли без происшествий, долго, стало казаться так и дотопают да Скалы Призраков. И как это обычно бывает, случилось… земля с треском ушла из-под ног. Провалились в глубокий котлован, вырытый не иначе с помощью мага, учителя не стали бы готовить такую ловушку вручную.
Ямину закрывали толстые прутья, с цельными кусками дёрна, способные выдержать достаточно большой вес, на то и была рассчитана ловушка. Звери – одиночки проходили по замаскированной ловушке спокойно, но даже толстые прутья не могли выдержать общего веса восьми маргов. Глубина ямины оказалась внушительной, около пяти ростов взрослого марга. Тем не менее, упали, ничего себе не отбив. Дно котлована выложено слоем тонких веток и соломы – лишние жертвы никому не нужны. С руганью вскочили, отплёвались от сухой травы – попались! Нужно как-то выбираться, учителя не стали бы делать яму, выбраться из которой невозможно.
Первое пришедшее на ум, подбросить самого ловкого, им оказался Аспид – лучший в акробатике! После учителя Айру, конечно. Этот ход учителями был просчитан. Высота слишком большая, стены отвесные, гладкие, в таких условиях Аспид не смог проявить способности. Не долетев буквально пары локтей, плюхнулся обратно. Тем же самым закончилась и вторая и третья попытки. Следующей мыслью было разрыхлять стену дубинками, сделав некое подобие крутой горки. В идеале, по такой без проблем можно взобраться, но идею отмели как несостоятельную. Во-первых, рыть дубинками очень долго, а во-вторых – опасно! Большая толща земли могла обвалиться пластом и раздавить. Пока спорили, Анаркона подумал, что запросто взлетел бы наверх, но козырь с крыльями решил поберечь для более опасного случая.