Не рискуя применить заклятье «Око Тьмы», Анаркона вглядывался в храмовую стражу издали.
«Ничего себе! – присвистнул юноша про себя. – Столько народу на один вход!»
Охрана храма впечатлила. Количеством сорок три, но легионеров уже не видно, одни адепты Ордена Смерти. Столько в одном месте! Когда юноша поинтересовался, почему такое странное число, Аргоний пояснил: сорок воинов бойцы, а трое – маги.
Маги маргов, особенно невысокого уровня, зачастую скрывали своё отличие от воинов, специально надевали их экипировку, и это часто играло на руку. Вроде обычный воин, рубится наравне с остальными, а встретив более сильного мечника, внезапно поражает убийственным заклятьем. Другие маги, наоборот, предпочитая подчеркнуть своё отличие, облачались в чёрные мантии и балахоны, но даже они с мечом не расставались. Здесь магов глазами не найти, облачены как адепты.
Стража расположилась неровным полукольцом у входа. Горят костры, воины сидят вблизи огня, жарят мясо. Шесть маргов бдят. Двое с одного угла фасада, двое с другого и двое у проёма входа. Часовые, как аисты на болоте, застывшие над водной гладью, пристально следят за каждой пролетающей птицей. Аргоний только закончил объяснять почему охранников именно сорок три, как мерно трапезничающие марги вскочили, как один. Аргоний поймал ментальный сигнал мага и тут же нарисовал в воздухе несколько опознавательных знаков. Часовые чуть расслабились, но обратно к костру никто не сел. Под пристальными взглядами подошли ближе, Аргоний остановился перед ближайшим костром, один из часовых неспешно приблизился.
– Приветствую тебя, Гамас. Как ты, старый хитрец? – произнёс радушно Аргоний.
Страж такого радушия не испытывал, глянул хмуро с подозрением:
– Да уж помоложе тебя буду. Здравствуй и ты, Аргоний. Чего рано? Испытание через семь дней.
Гамас оказался одним из трёх одетых, как воины, магов, и старым приятелем, и хотя знал Аргония хорошо, дело своё знал ещё лучше. Внеплановое появление гостей ему совсем не нравилось.
– Успокойся, – мягко сказал старший учитель. – Я привёл юношу выбрать свой меч, в мальчике проснулась Ярость Тёмных Героев! – с нажимом закончил Аргоний, протягивая свиток пергамента.
При этом глаза Гамаса и остальных стражей вспыхнули удивлением, все уставились на Анаркону, как на трёхголового телёнка.
– Хм, да… рука самого… удивили. Ладно, как звать, герой? – с ноткой уважения обратился Гамас уже к Анарконе.
– Анаркона, – осторожно произнёс юноша.
– Ну что же… это событие… проходите.
Гамас и остальные стражи расступились, Анаркона почувствовал, как взгляды пронзают, щупают, оценивают, разбирают по косточкам, ощутил зависть вперемешку с уважением. Сколько вокруг него стало всего вертеться после этой победы, сколько внимания, сколько эмоций – сказать, что не в своей тарелке, ничего не сказать. Но неприятные ощущения испарились, едва он только зашёл внутрь.
Света нет. Да к чему он? Единственные посетители Храма видят в темноте почти как днём, глаза быстро перестроились. Внутри Храм Меча – один громадный зал. К центру длинного коридора от стен, справа и слева, тянутся узкие длинные столы. Правда столами назвать их можно с большой натяжкой, толстые, цельные, каменные плиты выступают прямо из стен и пола. На каменных глыбах аккуратно и равноудалено друг от друга покоятся великолепные клинки, разнообразной формы и длины. У Анарконы захватило дух. Между столами всего три– четыре шага, и так на всю протяжённость длинного зала. Плиты теснятся грозно, словно и не плиты, а лавки великанов, симметрично расставленные для неведомого представления. Анаркона с щенячьим восторгом забегал от стола к столу, с восторгом пучил глаза, склонялся над очередным клинком, чуть ли не полируя носом, то вдруг отклонялся, загибал голову набок, оттопыривал губу.
Когда юноша потянулся к одному, Аргоний предостерёг его:
– Стой, не тронь!
Анаркона отдёрнул руку, как от ядовитой змеи, глаза удивленно уставились на учителя. Аргоний поведал, что смотреть на оружие можно хоть весь день, но первый меч, которого коснётся рука, тот и выбрал, выбрать другой будет нельзя. Бывает уникальный меч обладает своей энергией и порой прикосновение способно запустить ту или иную реакцию, связать оружия с воином навсегда. Анаркона посмотрел на свою руку как на прокаженную, убрал за спину, стал прохаживаться между столами более сдержано, степенная походка дала более детально зреть чудо клинки.
Десятки столов остались позади, десятки мечей остались в памяти яркими вспышками, но каждый следующий заставлял восхищаться ещё больше, рука тянулась взять и тут же отдёргивалась, новый казался ещё привлекательней. Аргоний семенит следом, пристально следит. В основном тут лучшие работы тёмных мастеров, хищные, сильноизогнутые клинки из чёрной стали, со своей гравировкой, рунами, вплавленными заклятьями, заточенные с одной стороны, каждый неповторим и уникален. Не реже попадались мечи и других народов. Анаркону привлёк один такой. Прямой одноручный, как мечи легионеров, но чуть шире, обоюдоострый, из синей стали, выглядит холодным, сильным. Анаркона сразу понял – клинок очень редкий, похожих не видел. Анаркона остановился, принялся пристально изучать, но пока в руки не брал.
– А у тебя губа не дура, – подала вдруг голос молчаливая тень. Аргоний хоть и отвечал на все вопросы, но старался говорить как можно меньше, это бросалось в глаза из-за коротких рубленых фраз, сейчас же почему-то решил заговорить первым. – Знаменитая, синяя сталь, редчайшая, оружие наших врагов ариев. Нужно признавать, синяя сталь превосходит нашу, черную, на порядок. Этот клинок стоит как дворец, но именно в этом его изъян. Вооружить такими даже когорту, не по карману никому, чёрные гномы дерут даже со своих светлых союзников непомерные цены.
– Чёрные гномы? Это кто? – выдавил Анаркона, осознавая, что в этой жизни явно что-то пропустил.
Недовольно нахмурившись, Аргоний отмахнулся:
– Потом как-нибудь, давай, выбирай…
После такой интриги Анаркона уже не мог устоять, рука потянулась дабы взять сокровище, но вдруг сознание уловило слабый магический импульс. Тепло исходит из глубины зала, Анаркона пошёл на него, как собака на запах, напрочь забыв о голубом красавце. Аргоний с удивлением воззрился, как Анаркона идёт мимо столов, даже не поворачивая головы, хотя минуту назад останавливался на каждом шагу. В конце зала марг свернул к последнему столу в углу, импульс идёт отсюда. Клинок покоится в одиночестве, эгоистом занял весь стол, источает слабую магическую пульсацию. Анаркона замер, навис, глаза заворожено уставились на древнюю диковинку. Меч и лежащие рядом восхитительны ножны, неописуемо прекрасны, словно соревнуются между собой в красоте и величии.
На белых ножнах рельефный рисунок – грифон, окружённый непонятными символами, узорами и знаками выполнен столь искусно, что кажется, сунь руку – клюнет. Сам же одноручный клинок, как застывшая капля росы, у Анарконы даже дыхание перехватило, сразу понял – это меч Великий. Здесь он, как спящий царь среди простолюдинов. Вычурная рукоять из неизвестного белого материала – ножны из такого же, – манит, немедленно схватить захотелось сразу, величайшее творение разума нужно присвоить, стать обладателем чуда и сокрытых в недрах тайн. Навершие рукояти – голова грифона, направлена острым клювом точно вверх. Если в схватке времени на разворот не останется, пробить грудь врага таким клювом не составит труда, как тычком копья. Гарда меча изумительна – два белых крыла, концы перьев тоже острые. Середина крестовины необычна, из рукояти с обеих сторон плавно выступают птичьи когти, захватывают центр гарды и часть лезвия в замок, переплетаясь когтями. Подобные утяжеления позволяют мечам лучше поглощать отдачу, но такое решение дополнительно придаёт этому дерзкой грации и устрашения. Сталь обоюдоострого лезвия белёсая, матовая, словно плотный застывший туман, на лезвии ни знаков, ни гравировки, ни дола, но смотрится восхитительно. У основания ширина лезвия чуть уже трёх пальцев, к острию плавно сужается, но, не доходя до острия ладони, сужается резко. От одной режущей грани до другой перекат плавной волны, но самое интригующее в другом. Ощущение, что меч загадочно пульсирует, словно внутри бьётся сердце, единственный в храме такой. Анаркона поняв, что хочет его, именно его, и никакой другой, решительно потянул руку.
– Анаркона, ты и штаны, наверное, свои по утрам через голову надеваешь, – холодно, то ли спросил, толи констатировал Аргоний.
Анаркона нахмурился. Что опять не так? Но руку всё-таки остановил.
– Что не так, учитель? – медленно проговорил Анаркона, находясь к учителю спиной, глаза не хотели отрываться от чудо-меча ни на миг.
– Да всё у тебя через ж… не как у всех! Постоянно куда-то влезаешь, нарушаешь… и в тоже время некоторые поступки твои удивляют и даже приравниваются к геройским. Ты одарён, даже чересчур, но в тебе нет жилки, позволяющей менее талантливым маргам занимать высокие посты.
Юный марг стал медленно закипать. Со странностями в последнее время настоящий перебор, а тут сдержанный и холодный Аргоний начинает говорить так, как не позволял себе никогда. Анаркона резко развернулся и уставился на учителя из-под нахмуренных бровей с нескрываемым раздражением:
– Учитель! Почему вы говорите об этом именно сейчас, когда я выбрал себе меч?!
Анаркона почувствовал, что Аргоний имеет что-то против его выбора, юноша сильно хотел меч, в который влюбился с первого взгляда, сразу, навсегда. Его хотелось взять, рассечь воздух, это меч мечей, стоило только руку протянуть. Наверное, поэтому вопрос Аргонию получился столь раздражённым и непочтительным.
– Потому, что ты вновь делаешь плохой выбор, – несколько удивляясь прорезавшейся интонации ученика, ответил Аргоний.
– Хотите сказать, это клинок никчёмный?! – всё сильнее раздражался Анаркона.
– Нет, почему же? Меч древний, и настолько редкий, что я сильно сомневаюсь, сыщется ли во всём мироздании нечто подобное. Он в храме Меча уже больше тысячи лет лежит.
– Дак почему я не могу его?! – рявкнул Анаркона, перегибая палку окончательно. – В храме Меча ученик может выбрать любой клинок! Или правила изменили перед моим приходом?!
– Нет, правила те же, – Аргоний, помрачнев, поджал губы. За такую наглость ученика в Лиге уже давно бы высекли, но старший учитель чувствовал в мягком ученике что-то новое, пугающее, наверное, оно и позволяет говорить так дерзко. – Ты просто не сможешь его взять. Многие тёмные, обладающие магическим даром, этот шедевр замечали, хотели его, но увы… это мощное оружие создавалось светлой стороной против Тьмы, мы тёмные, не можем брать его в руки и это единственное оружие здесь, после соприкосновения с которым, ученику дают возможность выбрать повторно. Советую к нему не прикасаться.
Анаркона долго молчал, переваривал услышанное, застывшие глаза внезапно сузились:
– Нет, он будет моим! – юноша решительно схватился за белую рукоять. – А-а-а-айя!!! Чтоб вас!!! Два мешка дерьма! Тухлая кишка, зловонной, трёхголовой, выгнившей до кости селёдки!
Дикий крик боли прорезал темноту священного места, как бич демона. Меч лязгнул о камень, выпав из обезображенной руки. Ругательство Анарконы заткнуло бы за пояс бывалого морского волка, и причиной этого, вероятно, явилась чрезмерная начитанность. Книг в памяти Анарконы было немало, и о море в том числе, почему сейчас всплыла именно морская тема, большая загадка. Стоило коснуться белой рукояти, ладонь зашипела, словно прижал к раскалённой сковородке, из зажатого кулака ухнуло паром, словно раскалённую стальную заготовку сунули в воду. Вспышка боли ослепила, запахло палёным, мясо на ладони выжгло до кости сразу, взрыв мученического спазма прокатился по руке, ударил в голову, свет взорвался в черепе, раскалил глаза до двух пульсирующих сгустков лавы, сжёг нервы – крик юноши смешался с металлическим лязгом и, перейдя в длинный сиплый стон, с трудом затих.
– А я говорил, не стоит его брать, – в несвойственной для себя манере злорадно усмехнулся Аргоний.
Анаркона закусил губу, хотелось кричать, кататься на полу, на обожжённую кость старался не смотреть, страшно, даже сквозь боль, режущую сознание и слёзы, застилающие взор, страшное увечье пугает больше испытываемых мучений.
Вместо резкости в ответ юноша стрелой бросился к выходу, стараясь держать голос ровным прокричал:
– Я сейчас!
Аргоний удивлённо поднял бровь. Через пару минут Анаркона показался в проёме. Аргоний с изумлением наблюдал, как идёт ученик твёрдой походкой – уверенный, словно нет на руке страшной раны. Проходя мимо, парень демонстративно поднёс к лицу учителя ладонь, затянутую в перчатку. Такой пользовались марги для чёрных работ, когда рыли землю, таскали дрова и занимались прочими делами, не достойными воина. Брать орудие труда голой рукой означало оскорбить дух воина, и у каждого мастера, отправляющегося в дальнюю дорогу всегда имелись при себе пара рабочих перчаток. Их-то и одолжил Анаркона у стражей храма. Пройдя мимо нахмуренного учителя к месту своего фиаско, юноша дерзко схватил белый клинок, резким движением стряхнул ножны и рубанул перед собой крест-накрест.
– Отличный баланс, хорошая железка… Возвращаемся в лагерь, я выбрал!
Анаркона всё делал одной, здоровой рукой, сожженная кисть висит как неживая. С последними словами подняв ножны, юноша подкинул их над собой и поймав нужный момент вращения всадил клинок прямо в воздухе, одним движением попав в узкую щель отверстия. Степенно двинувшись к выходу, даже не посмотрел, идёт ли следом учитель.
У Аргония отвисла челюсть. Старший учитель глазам не поверил. Всё оказалось настолько просто? Как до этого не додумались раньше? Аргоний застыл парализованным куском мяса, глаза выпучены, как у жабы. Перчатки?! Обычные перчатки! Все простофили, пытавшиеся завладеть древним артефактом, после страшного ожога даже думать не могли о каких-то там вторых попытках. Все учителя и маги, и воины, долгие столетия считали белый меч главным сокровищем храма, но не могли найти управы на заклятье, сжигающее всё, что связано с Тьмой, преклонялись перед магической мощью. Меч являлся сокровищем, которым нельзя воспользоваться, они лишь показывали его ученикам, нагнетая жути про древние времена и чудовищную мощь артефакта, и мощь черных магов, сумевших вырвать из лап светлых такую силищу. А тут приходит сопляк и решает тысячелетий вопрос перчатками для черновых работ?! Аргоний признал всех маргов, веками корпевших над контрзаклятьем, круглыми дураками, а себя главным среди них. Анаркона уже почти подходил к выходу, а Аргоний всё стоял в оцепенении, шевеля губами и отросшими ослиными ушами.
«Всё-таки этому юноше судьба пророчит Великое. Слишком много невероятных событий с его участием. Слишком необычны его поступки и решения. Возможно, парень и достигнет вершины. Вершины, на которую уже сегодня указывает многое».
Следующая мысль вырвала Аргония из ступора.
Степенный старший учитель бросится к выходу как подросток. Негоже, если ученик выйдет с таким артефактом в одиночку, а он выползет позже, с глазами придавленной жабы, засмеют.
Глава 17
Великий ткнул пальцем в живую карту. На тёмном полотне красной нитью раскинулась схема Ветви Мироздания. С разным расстоянием друг от друга запульсировали точки миров. Палец Владыки Тьмы угодил в красный кружок, снизу подписанный светящимися буквами – Ург.
В создание этой карты, отражавшей состояние дел в мирах этой ветви в реальном времени, тёмный маг вложил уйму сил, но чудо-помощник окупался с лихвой. Одна из возможностей экрана – слежка за кем угодно. Если к Великому Тёмному попадала часть тела, ноготь, волос, кровь, слюна, любая частица принадлежащая цели, он мог внести образчик в карту. После карта с лёгкостью обнаруживала и отслеживала искомого. Это одно из сложнейших, созданных и применяемых только им заклятий – гордость Урхатсура.
Ург – странный мир, родина второго, полезнейшего после Бурана, ученика, скрытного и от того вызывающего постоянное напряжение и подозрения, зверозмея Моркула. Искал Урхатсур сейчас именно его.
Красная точка от прикосновения пальца стала резко увеличиваться, за три секунды расползлась, заполнила собой всё полотно. Вместо карты миров перед взором Тёмного раскинулась карта одного мира: материки, океаны, острова – всё предстало точной уменьшенной копией. Пульсирующая точка, обозначающая ученика, мигает на знакомом материке. Великий Тёмный мог и не прибегать к карте, послать сигнал вызова Моркулу на медальон, с помощью такого недавно Бурана вызывал, но Урхатсур испытывал особую прелесть в тайной слежке, контроле, в такие моменты ощущал привкус всемогущества, в чём никогда бы не сознался. Вот они миры! Перед тобой! Ткни пальцем, и ничто не укроется от взора Величайшего Повелителя Тьмы! Это пьянило.
– Снова копается в своих развалинах, – прошептал маг. – Что там морфикоры ищут, интересно мне знать. Хоть, сам туда лезь.
Палец Великого Тёмного коснулся светящейся точки – всё, вызов послан. Медальоны, которые маг раздал самым полезным ученикам, играли роль своеобразного наведения, нацеливания, точкой портала, конечным и единственным пунктом которой является парящий замок Борг – логово Владыки Тьмы. Он сам настроил медальон с выходом в свой зал, вплавил в кругляш скрученные заклятья силы. Без медальона ученики должны были сначала открыть портал в Междумирье, затем определённое время топать по тропе, после, дойдя до нужного мира, спуститься в него и блуждать уже внутри мира – дело небыстрое. Зато возвращение к Учителю с помощью медальона мгновенное. Пропуская заклятье портала через медальон, ученики открывали проход сразу в главный зал с пульсирующей картой из любого мира. Удобно? Несомненно, более чем. Схватил, к примеру, вожделенный артефакт, а на хвосте уже половина империи задницу подпаливает, в спину каждая собака бьёт, сильные маги легко продолжат преследование и на Тропе, а тут раз – и смылся неизвестным маршрутом. Таких медальонов Урхатсур изготовил меньше десятка.
* * *
Сегодня Моркул вновь копался в развалинах древних храмов; он и ещё три десятка братьев. Бывшие хозяева мира похоронили с собой все накопленные знания и мощь расы. Морфикоры настырно лезли в глубину, надеялись отыскать следы былых владык Урга, что сотрясали и держали весь мир в трепете. Раса, к которой принадлежал Моркул, называется морфикоры имеет жутковатый облик. Разумные зверозмеи, умные, даже слишком. Мечтая возвыситься над остальными, сильно тяготели к власти, и каждый делал для своего рода максимально возможное. Малочисленны, но на внутренние конфликты, междоусобицы, и того паче убийства своих, не было даже намёка.
Жили на небольшом острове одни, представителей других рас на остров не пускали, зато сами шастали по всему миру в поисках артефактов, знаний и всего магического. Пёрли на остров всё, что могло увеличить силу, знания, мощь, способное шантажировать сильных и прочий инструментарий властолюбцев. Морфикор мог сто раз клясться в верности, и отменно служить, принося немалую пользу, но лишь до тех пор, пока выгодно. Как только поймёт, что у хозяина уже нечего взять, научиться, перенять, тут же бросит, разорвёт десятилетия тёплых отношений, без колебаний и сожалений шагнёт в сторону. Всё полученное за время службы, морфикор тащил к братьям на остров. За столетия подобного существования морфикоры превратились в мощь, влияющую на весь Ург. Изворотливые и алчные достигали невиданных высот в дипломатии, предпочитая склонять весы в свою пользу не грубой силой, а умением говорить, просчитывать, играть на слабостях… Хотя если бы на остров напали, зверозмеи нашли бы чем ответить.
У морфикоров совсем не было воинов, зато каждый с магическим даром, в большей или меньшей степени. Неизвестно, могли бы морфикоры практиковать другую волшбу, стихийную или светлую, но известно точно, что всегда пользовались магией Тьмы. Из одежды носят исключительно чёрные балахоны, тело скрыто, из-под капюшона и кончика змеиной морды не увидеть, даже когтистые пальцы, покрытые твёрдой зеленоватой чешуёй, мелькали в широких рукавах изредка. Без магической подпитки могли жить до трёхсот лет, правда, дети рождались крайне редко.
Половина морфикоров всегда где-то отсутствовала: добывая знания, служили в разных мирах, под началом разных хозяев; бывало, что в одном мире морфикоры без зазрения совести работали на враждующие стороны, правда работали честно, самоотверженно, не выдавая собратьям на противоположной стороне малейшего секрета. Репутация для морфикоров значила не меньше власти, именно поэтому, нанимая зверозмея на службу, работодатель знал, будет служить неистово, радея за каждое порученное дело. Ну и пусть полученные знания несёт своим, зато, пока длится контракт, железно не предаст, к противнику не перебежит, даже если враг заплатит втрое больше, даже если умирать будет, секрета не выдаст. Если контракта нет, хозяина может бросить резко, но всегда предупредит заранее.
Моркул считался средним магом, но за то, что служит у Владыки Тьмы, среди своих был самым уважаемым. Раз пробился под крыло к самому сильному тёмному магу в Мироздании, значит умнее, расчётливей остальных, значит принесёт больше знаний – таким принято отдавать самое лучшее.
Медальон неожиданно потеплел. Сверкнув ядовито-зелёными глазами, варанья морда с неохотой поднялась с груды битого камня.
– Мне пора, Учитель вызывает! – прошипел Моркул собратьям, рассматривающим знаки на откопанной недавно древней плите. – Ухожу, продолжайте без меня.
Десяток таких же точных копий кивнули, уважают, сейчас он первая фигура, ему и почёт, уважение, все блага, которыми пользовались морфикоры: лучший дом, статус, власть – всё лучшее ему. Ещё бы! Заметил сам Владыка Тьмы, взял в ученики! Такие знания на остров не приносит никто. Какая же удача, что среди множества миров, империй и королевств, величайший тёмный маг нашёл и выбрал именно его! Великий Тёмный – звезда тёмного искусства, но и он не вечен. А уникальные знания и мощные заклятья навсегда останутся с расой морфикоров, и в один прекрасный день они займут его место, а потом, кто знает, может, возьмут под когтистую лапу и всё Мироздание. Чистая, незамутнённая власть!
Когтистые пальцы обхватили медальон, подняли на уровень глаз. Моркул сосредоточился, заклятье портала потекло через преломляющий камень в центре круглого украшения привычно легко. Скрученные заклятья Учителя, вплавленные в сталь, подхватили заклинание ученика. Короткая вспышка тёмной энергии, и края реальности раздвинулись. В овальном проёме показались плиты замка Борг. Какими заклятьями подвесил Великий Тёмный эту махину в небе и в каком мире, никто не знал. В замке бывали лишь избранные, попадали туда на короткое время и только с помощью медальона. Подобраться к великой тайне, разобрать хитро замаскированную магию не получалось, даже начать не выходило, уровень заклятий монолитной стеной отбрасывал любые ковыряния любопытного ученика.
Моркул решительно шагнул в портал.
– Учитель, я пришёл, – зашипел с ходу Моркул, едва увидав спину Владыки Тьмы у любимой живой карты.
Голос ученика вырвал из магического транса, веки дрогнули, карие глаза пристально глянули в центр зала.
– А, Моркул, – проронил Урхатсур. – Уже? Так быстро?
– Приняв вызов, бросил все дела, Учитель! – признался зверозмей.
– Похвально, похвально, – кивнул Владыка Тьмы дружелюбно.
Великий Тёмный отлично знал всю подноготную морфикоров и, если Бурана искренне любил, то перед Моркулом только делал вид, что у всех учеников один статус и положение. Буран, преданный и верный как сын, Моркул – лишь ответственный наёмный работник.
Правда услуги зверозмея иногда бывали просто незаменимы. Приходилось признать – некоторые задания Буран бы не осилил. В искусстве дипломатии, уговоров, заговаривания зубов Моркулу не было равных, да и в магии сильнее Бурана на порядок.
Зверозмей ждал распоряжений, маленькие ядовито-зелёные глазки непроницаемы, закрыты, ни один спец в поведении не определит, о чём думает, что чувствует: расстроен ли, подавлен или рад – идеальный дипломат! Урхатсур тоже не мог.
Великий Тёмный затягивал паузу, за годы к физиономии Моркула привыкнуть никак не получалось, так и подмывало сказать: «Ну и рожа!» Урхатсур сам актёр не из последних, давно научился контролировать мимику и желания, не забывая соизмерять их с выгодами.
– Сегодня Галькорн стал прямо-таки ареной нашего внимания, – начал Великий из-за угла с отеческой улыбкой. – Бурана я уже туда отправил, сейчас отбудешь и ты.
– Буран не справился? – искренне удивился Моркул.
– Нет, что ты? Буран всегда справляется, – не удержавшись, поддел Урхатсур ученика. – У него задание другое, на другом материке. Ты же отправляешься на соседний – в столицу четырёх могущественных магических орденов. Из Междумирья тебя вынесет на материк Звезда Тьмы, дверь выходит в южной части Тёмной Империи маргов. Найдёшь дорогу к городу Западный Коготь, это город у порта. В порту наймёшь корабль, который доставит на Старую Землю. Тебе нужна столица Империи – Крион, одноимённый город, который каждая собака знает, огромен – не промахнешься. В столице твоя цель – Орден Огня и его глава верховный маг Орей, – Урхатсур замолчал, словно от одного упоминания об огненном маге сразу пересохло в горле.
Моркул, посчитав, что Учитель ждёт его догадки, спросил:
– Мне нужно его убить или уговорить на что-то?
Глаза Урхатсура расширились.
– Убить?! Да ты что, Моркул! – Великий Тёмный даже слегка опешил от столь странной догадки. – Орей, пожалуй, единственный маг после лидера светлых, который по силе сравнится со мной! – тут Владыка Тьмы задумался, пожевал губой. – Ну может ещё Рагдай, Верховный Маг Ордена Воздуха… хотя нет, Рагдай слабее. Эмм… конечно же, нужно уговорить. Что-то ты больно кровожаден стал, – усмехнулся Владыка Тьмы.
– Извини, Учитель, глупость сказал, – прошипел Моркул.
– Пустое, – отмахнулся Урхатсур. – Тебе нужно уговорить Орея поддержать нас в одном сражении. Близится новая Великая Битва, светлые фанатики готовятся – чувствую, как в магических потоках возникают знакомые возмущения силы… такие же, как тысячу лет назад. Если Орден Огня выступит на нашей стороне, мы раз и навсегда раздавим врага, нанесём такой урон, от которого не оправится и… война наконец-то закончится, – задумчиво завершил фразу Урхатсур.
– Учитель, – начал неуверенно Моркул. – Я не новичок в дипломатии, но должно быть нечто, чем Орей заинтересуется сёрьёзно. Насколько мне известно, стихийные маги не одобряют распрю светлых и тёмных, мм… я бы сказал на дух не выносят. Склонить самый могущественный стихийный орден к участию в войне просто так? Без какого-либо козыря с нашей стороны? Это невозможно.
Великий Тёмный с уважением вгляделся в чешуйчатую морду.
– Я не ошибся в тебе, мой мальчик, ты всегда хватаешь суть, всё верно. Планировать разговор с Ореем не имея ценного предложения – верх глупости, и конечно оно у меня есть.
В груди зверозмея колыхнулось ответное уважение, Учитель проницателен, разбирается не только в магии – мастер в любом вопросе.
– Что это, учитель?! – с неподдельным жаром прошипел Моркул.
Урхатсур улыбнулся – волк почуял добычу…
Морфикоры алчно жаждали знаний, секретов, могучих артефактов – Моркул не исключение. А здесь всё в одном флаконе: и тайна, и нечто способное переломить тысячелетнее противостояние – самую масштабную войну в истории. Стать в этом деле ключевой фигурой лучшая награда, привкус сладкой тайны пьянит, сводит зубы тягучим томлением – давай Учитель выкладывай…
Урхатсур мгновенно прочувствовал состояние ученика, улыбнулся ещё раз, польстил:
– Я не ошибся в тебе, с этим заданием кроме тебя ни кто не справится. Вещь которая поможет склонить Орея примкнуть к нам, у меня в кармане…
Урхатсур медленно полез во внутренний карман одежды, зверозмей от любопытства вытянул шею и даже облизнул длинным языком края вытянутой чешуйчатой морды.
Резко выдернув руку, Урхатсур разжал пальцы:
– …это Камень Силы огненного Бога!
Моркул охнул, ноги в благоговении подогнулись. Упав на колени, морфикор прошипел пересохшим горлом:
– Но, Учитель… откуда это у вас?! Я читал, что вроде бы на заре времён были Боги, но все считают это сказкой, никто их не видел.
– Как это ни кто не видел? – парировал Урхатсур. – Я видел.
– Вы?! – маленькие глазки зверозмея округлились, чешуя вокруг век опасно затрещала; Моркул стоит на коленях, напрочь забыв об унизительной позе. – Но вы никогда не рассказывали об этом…
– А как ты думаешь я стал Владыкой Тьмы? – жестко сказал учитель. – Я сверг Тёмных Богов, забрал их Камни Силы, изгнал, и занял их место. Только почему их должно не быть? Наверняка до сих пор шляются где-то по Междумирью.
Зверозмея затрясло. Честолюбивый разум оказался не в силах объять глобальности сказанного. Как такое возможно?! Человек бросил вызов Богам и мало того что победил, так ещё и спокойно говорит об этом!
– А светлые Боги где? – дрожащим голосом простонал Моркул.
– Не Боги, а Бог, – поправил Урхатсур. – У Света только один Бог, у Тьмы – три. Светлого заточили Боги Тьмы, пока ещё были у власти.
Моркул почувствовал себя ничтожной букашкой. Всегда знал, что учитель великий маг, но даже представить не мог насколько! Пласты бытия, разворачивающиеся перед сознанием тёртого хитреца, заставили поджилки трястись. Морфикоры, ковыряющиеся в древних развалинах, надеялись найти неведомое, великое, и Моркул этого страстно желал, а оно всегда было тут, под носом! Ожили древние мифы, считающиеся выдумкой, главная фигура приложившая руку к созданию теперешнего расклада сил, дравшаяся с Богами, стоит сейчас перед ним, и этот сказочный персонаж его Учитель! В голове Моркула что-то сдвинулось, открывшееся вмиг сделало хитроумное движение морфикоров к Власти нелепым комариным пищанием.
– Учитель! – благоговейно прохрипел ученик. – Значит, у вас и камень Тёмных Богов есть?
– Три камня, – улыбнулся Великий Тёмный, видя как, спесивого ученика проняло по настоящему. – Богов же три… вот они.
Раздавленный и ошарашенный зверозмей наблюдал, как Учитель оттянул ворот одежды, блеснула цепь в палец толщиной – знаменитая голубая сталь. В центре, в массивной оправе сидят чёрные камни – дерзкие, словно провалы в неведомые бездны, страшные и маняще-пугающие. Спохватившись, Моркул глянул магическим зрением. Сердце забилось в бешеном ритме, затрепыхалось и тут же сжалось ледяной невидимой рукой. Через камни, как сквозь замочную скважину, на зверозмея смотрит сама Тьма – Моркул увидел мир тёмной стороны, океан Тьмы!