Фет Регул научился терпению, когда ожидал прибытия спасательной команды, будучи запертым в капитанской рубке на гибнущем лайнере «Конкордия». И теперь он просто сидел и наблюдал, как развивается ситуация на гелиотанкере, имея для этого все средства в своей каюте. В отличии от каюты первого помощника, капитанская каюта была оборудована персональным терминалом с прямым доступом к интеллекту гелиотанкера и Фет мог бы уже давно покинуть свою, как по наивности думал Соб, камеру заключения, но ему доставляло удовольствие смотреть на неуклюжие действия первого помощника – отсутствие нормального режима сна и бодрствования, неудачная отправка челнока на помощь гелиодобытчикам, обернувшаяся катастрофой, и полное отсутствие связи с Землёй.

– Теперь никто не поставит мне в вину, что я бросил людей на станции, а всё свалят на самовольно захватившего власть некомпетентного первого помощника, – самодовольно усмехнулся Фет.

А тузом в рукаве, который Фет скрывал от всех, кроме консиньора, был старинный револьвер марки «Смит и Вессон» сорок четвёртого калибра в ещё заводской смазке и с полным барабаном, тускло поблескивающих оранжевой медью, патронов. Из каких музейных запасников его достал консиньор, Фет не мог даже и предположить, но был несказанно обрадован такому подарку на пятидесятилетие.

– Чтобы ни одна грязная тварь больше не смогла запятнать честь твоего капитанского мундира, – торжественно произнёс Эдуард Менгаар, вручая тяжёлую коробку из настоящего дерева в руки Фету.

С тех пор, Фет всегда брал его с собой. Открыв ящик стола, он достал увесистую коробку и взял в руки прохладный револьвер с чёрной рукоятью и блестящим серебристым стволом.

«Возможно, будет достаточно просто припугнуть Соба», – подумал Фет, поворачивая револьвер в руке и разглядывая собственное отражение на стволе.

Тяжесть оружия в руке была так приятна, что помещать его обратно в стол совершенно не хотелось – с ним Фет чувствовал себя уверенно и был готов решить все проблемы мира и вселенной разом. Он сел к терминалу, положил револьвер рядом с собой и вывел сообщения системы на экран. Пролистал ежедневные отчёты о работе систем судна, проверил отсутствие утечек в цистернах с активным гелием, усмехнулся, видя, что были предприняты попытки связаться с Землёй, а затем и со станцией.

– Ну и что ты там хотел отослать на Землю? – усмехнулся Фет, открывая сообщение Соба. – А-а, ты почувствовал себя первооткрывателем звёздных систем, ха-ха, и дал названия планетам.

Фета отчего-то забавляла эта мысль – он помнил, как сам был молодым и хотел лично присваивать имена всем новым системам и планетам, но по прошествии лет, эта страсть в нём поугасла и вызывала теперь лишь улыбку.

– Соб, Соб… – Фет подошёл к компактному кухонному синтезатору и выбрал кофе по бедуински. – Я думал, что ты нормальный парень, а ты обидчивый, как девчонка из социального кондоминиума.

Он взял в руки чашку, отпил обжигающей жидкости и в который раз отметил, что из кофеварки Биалетти кофе выходит гораздо ароматней и плотней, но жаловаться на напитки из синтезатора не имело смысла – производители подстраивались под усреднённые вкусовые предпочтения населения той или иной части земного шара, тем самым обеспечивая удовлетворённость большей массы клиентов.

– Девчонка из социального кондоминиума… – мечтательно произнёс Фет. – Где ты теперь? Небось так и осталась на базовом уровне.

С девчонкой по имени Синти, Фет познакомился, будучи ещё совсем зелёным кадетом первого курса академии. Она жила в социальном кондоминиуме, была легка и ветрена, чем сразу привлекла внимание серьёзного и нацеленного на достижение результатов Фета.

– Противоположности притягиваются, – говорила она, целуя Фета. Он был другого мнения, но тихо улыбался и кивал головой.

Поначалу с ней ему было легко и радостно, она раскрашивала его суровые серые будни в академии яркими красками – её осиная талия, длинные рыжие с фиолетовыми, белыми и тёмно-коричневыми перьями волосы, чуть вздёрнутый носик, яркие голубые глаза на овальном лице. Даже зимой предпочитавшая смелые мини-юбки и короткие топы, она кружила Фету голову и отвлекала от учёбы, которую ему потом приходилось нагонять на дополнительных занятиях. Но он не жаловался, а был по уши влюблён в неё. Они вместе ходили в центры развлечений для взрослых, посещали спортивные мероприятия и премьеры виртуального интерактивного кино. Однажды их занесло на сеанс двадцать один плюс и они не разрывали объятий даже во время сеанса, соединяясь не только физическими телами, но и своими голопроекциями, поддаваясь бурлящим эмоциям бесконечной страсти в виртуальном мире. А потом всё резко закончилось – она сказала, что теперь любит другого человека, а с Фетом у них больше нет перспектив в отношениях, и просто ушла. Тогда-то его состояние и заметил сокурсник Эдуард Менгаар – будущий консиньор, и предложил развеять мрачное настроение в «Лилиях». Фет сначала отпирался, считая такие походы постыдными, но Эдди убедил его, что это рекреационный центр, а не дешёвый бордель и он согласился. Через много лет, когда он уже был знаменит и являлся лицом журнала «Спейс Джоурнейз», Синти нашла его на презентации нового маршрута и предложила восстановить отношения, но Фет решил, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды, дал ей автограф, написав на обложке журнала «Спейс Джоурнейз» – «Моей любимой молодости», и пообещав выкроить время для встречи. С тех пор прошли годы, время так и не выкроилось и однажды из чистого любопытства Фет отыскал в базе данных её досье, узнав, что она так никем и не работала, и нигде не училась, и проживает в социальном кондоминиуме, куда, в основном, попадали разного рода бездельники и антисоциальные элементы после процедуры пси-коррекции.

– Нельзя войти в одну и ту же реку дважды, – Фет допил кофе и поставил чашку на стол.

Устроившись перед экраном терминала, он вывел всю переписку Соба. В основном, это было общении с одним из членов команды станции по имени Егор Ринг и на беглый взгляд в нём не было ничего необычного – первому помощнику вменялось поддерживать контакт с гелиодобытчиками и отвечать на возникающие вопросы, но одно письмо их этого списка привлекло его внимание и оно было адресовано неизвестному получателю на Земле. Фет открыл его, но оно было закодировано.

– Что это, чёрт побери, за чудеса такие? – пробурчал Фет – он помнил, что ему говорил консиньор о докладе в аттестационную комиссию и у него возникло смутное подозрение.

Фет потрогал свою, уже прекратившую болеть челюсть,

– Не дай бог, мальчик, не дай бог!

Письмо не открывалось и он направил его на эвристический анализ интеллекту гелиотанкера, взял в руку револьвер и ещё раз оценил приятную тяжесть.

– Документ не поддаётся расшифровке, – сообщил интеллект и выдал на экран терминала набор символов, среди которых Фет разглядел четыре буквы – EISA.

– Так вот значит, кто у нас тут с двойной обшивкой… – горько усмехнулся Фет. – Пора нам встретиться и поговорить.

Фет открыл на терминале капитанское меню и активировал режим обхода запретов – дверь каюты разблокировалась и он, зажав в правой руке револьвер, решительно направился в сторону мостика.

Соб после долгого бодрствования в ожидании вестей с Земли, заснул прямо в кресле капитана и не услышал, как на мостик заявился Фет, а когда открыл глаза увидел наведённый на него ствол револьвера.

– Сиди мальчик, – сказал Фет, – поговорим.

– Как? – опешил Соб.

– Мальчик, ты на флоте недавно, – усмехнулся Фет, – а я уже весь покрылся космической пылью и у меня имеются свои тузы в рукаве.

Соб напряг руки, планируя одним броском вылететь из кресла и выбить оружие из рук Фета.

– Даже не думай, – прищурился Фет, – оружие взведено, а палец лежит на спуске – не успеешь.

– Капитан, – Соб немного расслабил мышцы рук, но не отпустил подлокотники кресла, – я не желаю вам зла.

– Я знаю Соб, знаю… – кивнул головой Фет. – Понимаешь, если долго пинать старую собаку, то однажды она вцепится тебе в ногу. На моём судне было разное – были лентяи, тупицы, алкоголики, бабники, бандиты, но среди них никогда не было стукачей.

Фет внимательно смотрел прямо в глаза Собу и по тому, как предательски дрогнул мускул на его лице, Фет понял, что угадал о содержимом письма:

– Не знаю кто и когда тебя заставил работать на EISA, но ты должен был понимать, что агенты могут пропадать на задании, даже на самом простом, – Фет усмехнулся. – Я понимаю твои мотивы, но компания будет на моей стороне – ты здесь случайный человек, а я капитан со стажем и отличными рекомендациями и не могу позволить разной грязи пачкать мой мундир.

– Капитан, вы переходите границы, – Соб напряг мышцы рук, готовясь к прыжку.

Фет прекрасно видел, как подобрался его первый помощник, но не подал вида, изображая уверенно-расслабленного человека, отвлекая внимание первого помощника от движения пальца на спусковом крючке.

– Соб подумай ещё раз, – миролюбиво предложил Фет. – Я забываю о твоём бунте, ты отзываешь своё сообщение кураторам из EISA и отправляешься на работы в одну из колоний «Гелиос Ресорсес», где лет через пять с тебя снимут запрет на полёты… И очень даже возможно присвоят ранг капитана… – Фет слегка склонил голову влево. – Ну как, согласен?

– Капитан, – на лбу Соба предательски выступили капли пота, – я должен подумать.

– Хорошо, – Фет опустил взгляд в середину грудной клетки Соба, – сейчас ты медленно встанешь и пойдёшь в свою каюту, где и просидишь под арестом до прибытия в одну из колоний под руководством компании.

– Я, – Соб напряг мышцы и одним рывком бросился на Фета, – согласен!

Пуля вонзилась в грудную клетку первого помощника ровно на середине его прыжка, остановила и впечатала обратно в кресло. Соб зажал рану руками и удивлённо посмотрел на кровь, текущую между пальцев.

– Дурак ты, мальчик, – с презрением сказал Фет, – так ничего и не понял – идеалист хренов.

У Соба стало темнеть в глазах, сознание оставило его и Фету оставалось только констатировать смерть первого помощника.

– Ликвидирован при попытке захвата космического судна, – словно некролог произнёс Фет, вдыхая запах сгоревшего пороха и едва уловимый аромат настоящего кофе сорта Арабика. Фет подошёл к тумбочке, привычно надавил на голову собачке, отвернул кресло с телом Соба от панели управления, опёрся на его спинку и запустил процедуру подготовки гравидвигателей к прыжку.

Глава 59

Габриэль выждал, когда пол станции хоть немного снизит ярость своих попыток сбить его с ног, и на четвереньках пополз в сторону шлюз-тамбура, внимательно смотря себе под руки, поскольку теперь осколки посуды разлетелись по всей кают-компании и распороть ладони в тусклом аварийном освещении не составляло никакого труда. Пару раз он оборачивался и видел, что Егор и Арин тоже пришли в себя и ползут вслед за ним. Егор даже рискнул вскочить и пробежаться, но непрекращающиеся ни на секунду толчки и рывки пола, рождённые пытающимся восстановить обычную силу тяжести генератором гравиполя, сбили его с ног и, под бурчание и кряхтение Арина, он всё-таки решил больше так не рисковать и продолжил свой путь к спасительному шлюзу на четвереньках. Около ячейки со своим скафандром Габриэль попробовал встать – он цеплялся за её поручни, но в условиях растущей силы гравитации на станции, это было подобно тому, как он пытался бы поднять четыре собственных веса:

– Хорошо, что ещё генератор, сопротивляется, – Габриэль наконец смог дотянуться до крепежей скафандра.

– Твою ж так! Я вообще не могу подняться, – кряхтел, стоя на четвереньках, Арин, безуспешно пробуя подтянуться на руках.

– Нечего было колбаски лопать, – рассмеялся Егор – он тоже не мог встать, но это его скорее забавляло.

– Егор, чтоб тебя ржа съела, мы не в парке развлечений! – проворчал Арин. – Мы сейчас станем частью интерьера.

Егор засмеялся и в этот момент Габриэль разблокировал скафандр и в обнимку с ним рухнул на пол. Вход в скафандр располагался спереди и Габриэль при падении очень удачно оказался сверху. Он перевернулся на спину и по одной засунул ноги внутрь скафандра, потом с трудом приподнялся и запихнул руки, теперь ему предстояло самое трудное поднять руку и закрыть герметичную застёжку.

– Может мне кто поможет? – спросил он у остальных.

Арин оказался ближе и первым дополз до лежащего на полу Габриэля. Он надавил на кнопку герметизации – застёжка поползла вверх, заработал вакуумный насос, откачивая воздух из места соединения и позволяя микромагнитным петлям входить в плотное зацепление, надёжно соединяя части герметичного шва. Шлем опустил визор и отделил Габриэля от внешнего мира.

– Системы скафандра работают в штатном режиме, – сообщила Леся.

Включилась система питания экзоскелета и Габриэль смог встать с пола и помочь Егору и Арину забраться в их скафандры.

– Уф, чуть не стал камбалой, – с облегчением выдохнул Арин.

– Камбала не ест колбаски с фасолью, – усмехнулся Егор.

– Ты не рыболог, чтобы знать, что она жрёт, – парировал Арин.

– Ихтиолог, – подсказал Габриэль.

– Габри, давай не о рыбах сейчас, – скривился Арин, – пора валить отсюда.

– Ты бочку-то автопилотом оснастил? – поинтересовался Габриэль.

– Ну да, только не опробовал, – задумчиво произнёс Арин и если бы была такая возможность, то, наверное, еще и почесал бы затылок, но сделать это в скафандре оказалось весьма затруднительно – Габриэль заметил непроизвольное движение руки Арина и улыбнулся.

– В скафандре мы можем протянуть месяц без обычного питания, – сообщил Егор, – запаса витаминов и минеральных веществ хватит.

– Топайте к цистерне, а я захвачу плазмострел и догоню, – сказал Габриэль.

– Я тоже кое-чего захвачу, – Егор пошёл к своей каюте, стараясь удержать равновесие, поскольку станцию продолжало трясти.

– Готовь бочку к отлёту, – дал распоряжение Арину Габриэль и осторожно зашагал в мастерскую, где хранился плазмострел.

– Твою ж так! Опять Арин за всех отдувается, – пробурчал механик и открыл двери шлюз-тамбура.

Идти было непросто, пол так и норовил выскользнуть из-под ног или, подгадывая момент, нанести удар, словно желая свалить непокорных людей, идущих вперёд к своей цели. Габриэль видел, что Егор уже дошёл до своей каюты и что-то там ищет, поэтому со спокойным сердцем повернул к мастерской и зашёл в открытую дверь.

«Это только в глупых фильмах показывают, что все двери после отключения питания блокируются. Хорошо, что наши инженеры думали о спасении людей, – усмехнулся Габриэль и снял закреплённый в специальном держателе, который как-то на досуге придумал и изготовил Арин, плазмострел. – Пожалуй, этого баллона с аргоном нам хватит».

– Идёшь? – в дверях мастерской возник Егор, в правой руке у него была книга, а на левую он надел свой персональный коммуникатор.

– Ты что собрался её читать в темноте? – усмехнулся Габриэль.

– Жалко оставлять такое сокровище, – Егор повертел книгу перед собой. – Да и к тому же у скафандра фонарик есть.

Сила гравитации на поверхности стала заметно выше, чем она была до начала сейсмической активности – об этом ярко свидетельствовали просевшие опоры цистерны доставки. У Арина даже возникли сомнения, что им хватит сил открыть, а затем и закрыть люки обслуживания снизу цистерны. Он стоял около блока управления и по каждому вопросу его одолевали сомнения – хватит ли топлива чтобы взлететь и добраться до танкера, сможет ли гравигенератор компенсировать чудовищную силу притяжения звезды, впустят ли их на танкер, успеет ли танкер совершить прыжок? Появление Егора с книжкой в руках и Габриэля с плазмострелом отвлекло его от терзающих голову сомнений.

– Как наша тачка? – весело поинтересовался Егор.

– Зеркала протираю – сейчас будет, – пробурчал Арин, – залазьте уже внутрь, я потом за вами дверку прикрою.

Габриэль и Егор удивлённо переглянулись, потом Габриэль подмигнул Егору и первым полез под низ цистерны к люку обслуживания. Крышка люка, после поворота двух рукояток отпирания, свободно открылась, рассеяв одно из сомнений Арина, и Габриэль стал забираться внутрь цистерны доставки.

– Да, здесь можно с комфортом человек сорок разместить, – присвистнул Габриэль.

– Робер ещё и шлюх предлагал взять с собой, – усмехнулся, влезающий следом, Егор.

Габриэль почувствовал дрожь, распространившуюся по обшивке цистерны, потом серию мелких ударов, словно кто-то снаружи колошматил молотком по корпусу.

– Арин, ты что там простукиваешь корпус на предмет трещин? – передал по радиосвязи Габриэль.

– Твою ж так, Габри! – прозвучал встревоженный голос Арина. – Тут трещины по поверхности бегут, а я стараюсь не наделать в штаны.

Дрожь переросла в угрожающий низкочастотный гул – словно кто-то уже колотил чугунными ядрами по всему корпусу цистерны, передававшийся от обшивки через скафандр к телу и давящий на уши, даже через шлем.

– Успел! – в люке появилась голова Арина – он спешно забирался в цистерну и, повернув изнутри ручки закрывания и проследив как автоматика герметично запечатывает крышку люка, с шумным выдохом пояснил, – Там началось настоящее светопреставление!

– В смысле? – задал наивный вопрос Егор.

– Твою ж так! – снова выдохнул Арин. – Поверхность крошится, а из трещин бьёт плазма, я чуть свою жо… спину не поджарил.

Среди нарастающего вибрирующего гула появился тоненький свист генератора гравиполя, который подхватило шипение подачи топлива в двигатели и люди внутри цистерны поняли – они успели и никакой катаклизм уже не повредит им. Контролёр, установленный Арином, подал команду генератору гравиполя скомпенсировать силу притяжения звезды, топливо поступило в двигатели и цистерна, дрожа всем корпусом, преодолевая чудовищную силу гравитационных объятий, стала медленно отрываться от поверхности.

– Осталось распределить кто из нас будет баран, кто петух, а кто утка, – раздался голос Арина в динамиках связи. – Лично я буду уткой – кря-кря.

Габриэль прыснул от смеха и, через ближнюю радиосвязь, это услышали и остальные. Напряжение дня, казалось, стало спадать и Арин с Егором подхватили смех Габриэля.

Цистерна с тремя космоплавателями скорректировала своё положение и взяла курс к причальной мачте номер шесть на гелиотанкере «Раданкар».

Глава 60

Потоки плазмы прокладывали новые пути, разрывали коросту спёкшегося кристаллического металла, выходили наружу и образовывали озёра. Целые реки огня текли по поверхности, смывая и растворяя последние оковы, сдерживающие свет и тепло, что так долго пребывали в спячке в недрах звезды.

Над необъятным океаном плазмы парили сияющие коконообразные тела пла-а-ма – они вновь обрели свои оболочки и получили шанс на новое начало своей цивилизации. Последней цитаделью, противостоящей всепоглощающему потоку, оставалась лишь станция «Гелиос 58», построенная людьми и стоявшая неприступной твердыней посреди огненного океана. Уже растворились обломки челнока, антенны радиосвязи раскалились, а затем и потекли словно воск, но стены из металлопласта, поддерживаемые генератором гравиполя, продолжали держаться. Около станции возникло несколько плазменных существ.

– Есть ли внутри живые существа? – спросило одно из них.

– Только носители, – ответило другое, по имени – Ит-тра.

– Мыслитель должен убедиться сам, – произнесло третье.

Ит-тра проник на станцию, просочившись через гравитационное поле, и очутился в каюте, где некогда обитал Габриэль. Ит-тра обнаружил оставленный на столе предмет из переработанного дерева, где на тонкие сшитые между собой пластинки, краской, не отражающей свет, были нанесены повторяющиеся в определённом порядке значки. Ит-тра вытащил из мыслеполя знания, полученные им при контакте с Габриэлем, и сразу смог понять, что на структурированных слоях целлюлозы сохранена информация, а на самом верхнем находится её название – «Клайв С. Льюис. Хроники Нарнии». Ит-тра проник разумом между слоями предмета и впитал всю информацию разом, отметив, что ему понравилось, как люди могут придумывать такие красивые истории.

«Мы так не делаем, – подумал Ит-тра, – наша фантазия творит сразу».

Ответом ему была эмоциональная рябь, пронесшаяся по всему мыслеполю – теперь все пла-а-ма знали то, что прочёл Ит-тра и он уловил у своих соплеменников эмоции сочувствия людям. Ит-тра проследовал в медицинский отсек и, обнаружив находящиеся в гибернационных камерах тела трёх людей, поочерёдно прикоснулся сознанием к их мыслеполям, но все они были пусты и холодны. Он чувствовал, что на станции есть ещё кто-то живой, но он имеет совершенно другую природу сознания, весьма отличающуюся от человеческой. Ит-тра нашёл его в центре контроля и связи – холодный разум, что подчинялся заложенным в него инструкциям и обеспечивал контроль над всеми процессами станции. Он соединился с искусственным интеллектом и его сознание пронзила страшнейшая боль, словно стальные раскалённые прутья вошли в его тело и разорвали плоть. Они двигались и выпускали шипы, пытались структурировать и подчинять, но пла-а-ма терпел и впитывал информацию. Через несколько минут он уже понимал, как искусственный интеллект справляется со всеми операциями жизнеобеспечения – регенерирует воздух и тепло, даёт команды энергореактору, связывается с отдалёнными объектами с помощью торсионных полей и поддерживает гравитационный барьер, который, несмотря на сильнейшие помехи и перенапряжение, всё ещё устойчив. Ит-тра дотянулся до ядра интеллекта и заложил команду на перегрузку генератора и схлопывание гравитационного барьера.

Двое пла-а-ма ждали верховного мыслителя снаружи станции. Они уже знали и видели всё, что видел и узнал он.

– Получится? – спросил один из пла-а-ма.

– Несомненно, – ответил, вернувшийся из-за гравибарьера, Ит-тра.

Они видели гравитационный барьер, как искажение пространства. В месте соприкосновения с их реальностью он имел хаотичный характер, как будто кто-то разорвал два кусочка ткани и, сложив их порванными сторонами вместе, двигал, любуясь как пересекаются и проникают друг в друга обрезанные разноцветные нити. Место соприкосновения дышало и бурлило, их реальность противилась расширению и не позволяла увеличиваться чуждой ему гравитационной опухоли, требуя потратить на каждый завоёванный сантиметр массу энергии. Искусственный интеллект станции, подчинившись воле верховного мыслителя, дал команду увеличить производство энергии, направив всю её на генератор гравитационного барьера. Получая колоссальное количество энергии, цепная реакция в магнитной камере генератора понемногу ускорялась, и вскоре магнитные катушки фокусировки уже не могли справиться с удержанием плазмы – она стала касаться стенок камеры и те начали плавиться. Плазма прожгла отверстие в стенке камеры, выплеснулась тугой струёй и ударила в контроллер управления генератором, теперь реакция стала нарастать лавинообразно и больше её ничто не смогло бы остановить. Но искусственный интеллект проигнорировал сообщение о неисправности и направил ещё больше энергии к генератору гравитационного барьера, отключив систему жизнеобеспечения станции и медицинский отсек. Неконтролируемый поток плазмы вырвал из корпуса генератора трубки подачи и откачки газа, сорвал верхнюю крышку и реакция захлебнулась – гравитационный барьер сразу схлопнулся, ослабли ничем не поддерживаемые стены станции, покрылись трещинами, в них появились щели и снаружи внутрь просочились первые ручьи раскалённой плазмы, выжигая и плавя всё на своём пути. Искусственный интеллект сделал последнюю попытку подать энергию на защитный гравибарьер, но магнитное поле собрало втёкшую снаружи плазму, сфокусировало и направило вверх, сформировав из неё закрученные тугие ярко-оранжевые струи, которые устремились ввысь, превращаясь на своём пути в основной конвекционный поток. Гравитация ядра звезды потащила его вниз и он огненным кулаком с огромной силой ударил в океан гелиевой плазмы рядом со станцией. Получив колоссальный заряд энергии, весь гелий превратился в протоводород, выбив электроны со своих орбит и образовав облака из элементарных частиц с отрицательным зарядом. Цепная реакция превращения гелия в протоводород, словно десятибалльный шторм, понеслась во все стороны по поверхности звезды.

– Новое начало! – произнёс верховный мыслитель пла-а-ма.

Фет Регул с удовлетворением наблюдал, как программа выставила курс и запустила прыжковый двигатель – ему требовалось некоторое время для создания гравитационного напряжения в двух точках вселенной – одна была в системе звезды бета пять, а вторую Фет самолично назначил в Солнечной системе между орбитами Марса и Земли.

– Консиньор, как давно я не называл тебя по имени, но я исправлюсь – теперь только – Эдди, – сам себе сказал Фет. – Погуляем в «Лилиях», Эдди, ты мне выдашь рекомендации и я вновь возглавлю круизное судно.

– Минута до прыжка, – сообщила система гелиотанкера.

Фет подошёл к иллюминатору и увидел, что вся поверхность звезды излучает оранжевый свет.

– Соболезнования родным и близким героической команды, – Фет снял свою фуражку и приложил к груди. – Компания компенсирует вам потерю кормильцев.

– Тридцать секунд до прыжка, – выдала система.

Фет сел в капитанское кресло, труп Соба он уже оттащил в каюту первого помощника, оттёр молекулярным растворителем кровь и единственное, что напоминало о произошедшей здесь трагедии, было отверстие от револьверной пули сорок четвёртого калибра в кресле капитана.

– Всё-таки мне тебя не хватает, Соб, – произнёс Фет, – ты так чудесно варил кофе.

– Двадцать секунд, – выдала система.

– Сейчас бы чашечку кофе, – мечтательно произнёс Фет.

– Процедура прыжка приостановлена, – это был словно удар под дых и Фет даже не сразу осознал, что сказала система – так он был ошеломлён.

Вскочив с кресла, он уставился в экран терминала.

– Производится процедура стыковки доставщика, – появилось сообщение на экране.

– Что?! – вскричал Фет. – Какого чёрта! Отменить!

Он колотил пальцами по клавишам, но уже видел, как цистерна доставки номер шесть приближается к швартовой мачте и не имел возможности остановить стыковку – интеллект гелиотанкера выбрал приоритетной процедуру швартовки, отключив согласно процедуре безопасности управление с мостика.

Волна превращений гелиевой плазмы в протоводород пронеслась по всей звезде. Звезда резко увеличилась в размерах и теперь была похожа на мягкое, пушистое, светящееся облако, испускающее тёплый оранжевый свет. Гравитация ядра стала притягивать распылённое вещество – облако стремительно уменьшалось в размерах, уплотняясь и вызывая нарастание энергопотенциала. Рост напряжённости магнитного и электрических полей вызвал движение в слоях протовещества с разными энергопотенциалами, переросшее в ураганные ветра, и в этом, стремящемся упорядочиться хаосе, между облаками из электронов и сжатым протоводородом, зародился и пронесся первый электрический разряд длиной в несколько тысяч километров. Разряд вызвал целую цепь взрывных реакций – протоводород стал захватывать свободные электроны и превращаться в водород со скоростью термоядерного взрыва, стремительно увеличивая в размерах тело звезды, разрывая и испаряя плотное вещество ядра.

Фет видел, как звезда превратилась в оранжевый пушистый и мягкий на вид шар, потом резко сжалась, став невыносимого для глаз ярко-жёлтого цвета, и он понял, что сейчас случится что-то грандиозное. В последний раз капитан Фет Регул бросил взгляд на экран терминала – до полной стыковки оставалось пять минут.

– Теперь ты видел всё, – произнёс Фет и нажал на голову собачки.

Стремительно расширяющееся вещество звезды неслось по системе бета пять, поглощая и превращая в светящуюся пыль всё на своём пути. Словно цунами, оно ударило в космическое судно на гелиостационарной орбите, находящееся слишком близко от эпицентра событий. Вырвало газовые клапана у уже пришвартованных цистерн, проникло в не заделанное отверстие корпуса в цистерне доставки номер пять, сдетонировало запас гелия в ней и один за другим запасы гелия в остальных цистернах, разрушило мостик и надстройку, проникло внутрь помещений судна, выжгло всё оборудование и команду, не дало пришвартоваться цистерне под номером шесть и поволокло её словно щепку в бушующем море дальше по системе, к поясу астероидов.

И если бы кто-то смотрел на всё это со стороны, то увидел бы, как в светящемся газовом облаке вслед за цистерной номер шесть несётся веретенообразное плазменное образование.